- Должен возразить. В тебе произрастает мое семя. Надо сказать, что это сблизило нас. Теперь у нас с тобой интимные отношения. Ты согласна?
Дженнифер залилась краской.
- Это была медицинская процедура. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
Он засмеялся:
- Я причастен к этому целиком и полностью. Ты стала богатой вдовой, ожидающей ребенка, благодаря мне. Решившись на эту затею, я считал, что моя сперма поможет любящим супружеским, но бездетным парам иметь детей, о которых они страстно мечтают... Я бы не стал помогать эгоистичному старику и его жене, которая вот-вот станет вдовушкой... Но раз так получилось, то теперь я несу ответственность...
- Ответственность? - переспросила Дженнифер, широко раскрыв от ужаса глаза.
- Перед моим отцом (надеюсь, Господь пожалеет его беспокойную душу) и перед тобой.
- Но ты не должен нести ответственность за меня. Я не хочу этого!
- И, конечно, я несу ответственность перед моим сыном или дочерью, - сказал Раф спокойно, как будто не слышал ее слов. - Думаю, пока еще рано говорить о том, кто у нас родится?
- Ты не можешь... - покачала она головой. - Ты ведь говорил отцу, что не хочешь иметь собственных детей...
- Ты и Себастьян все решили за меня. Вместо того чтобы отдать мою сперму, этот дар жизни, какой-нибудь анонимной паре, Себастьян взял ее себе. Прося меня простить его за это (впервые в жизни я слышал его признание в совершении ошибки), он наделил меня правом восстановить справедливость. Я был бы жутким негодяем, если бы не исполнил волю покойного.
- Но я не хочу, чтобы ты исполнял эту волю! - негодовала Дженнифер. Как он мучает ее! Видимо, боится, что она попытается отобрать у семьи деньги для ребенка. - Я уже сказала тебе: мне ничего не нужно. Если хочешь получить от меня письменный отказ, то пожалуйста, я подпишу такой документ.
- Ты очень эмоциональна, не так ли? Я не замечал этого за тобой в Лондоне. Там ты всегда казалась спокойной, практичной, сдержанной... Деревенская мышка в большом городе. Такой тебя, видимо, делают теперь все эти дополнительные гормоны, появившиеся в твоем организме. - Пока он говорил, его рука проскользнула под свитер Дженнифер и коснулась нежной кожи на животе.
Она подпрыгнула.
- Что ты делаешь?
- Всего лишь хочу узнать, можно ли уже почувствовать моего малыша. - Он приподнял немного свитер, и они оба увидели его загорелую руку на белоснежной коже ее живота.
- Даже я еще пока ничего не чувствую... Перестань! Мне не нравится, когда ты до меня дотрагиваешься. - Ах, если бы это было правдой, подумала она. Подушечки его пальцев были удивительно мягкими, а ладонь влажной...
- У тебя очень светлая кожа в этом месте, - пробормотал он. Густые ресницы скрывали его блестящие глаза, полные любопытства. - Разве ты не носишь бикини летом?
- Нет.
Его палец описывал круги вокруг ее пупка, заставляя Дженнифер напрягаться.
- Ты не против? Это приводит меня в экстаз. - Движения Рафа прекратились, но рука осталась лежать на прежнем месте. - Тебя тошнит по утрам? - спросил он, всматриваясь в ее раскрасневшееся лицо.
- Нет. Я здорова как лошадь, - ответила она. - Вот еще одна причина, почему нет необходимости в твоем присутствии.
- Поживем - увидим, хорошо?
- Что ты имеешь в виду, говоря это? - испуганно спросила она.
- Разве не понятно? Неужели ты думаешь, что я проделал весь этот путь для того, чтобы развернуться и снова поехать домой? - произнес он, опуская ее свитер. - Мне кажется, я должен хорошенько узнать мать своего ребенка, прежде чем решить, могу ли я доверить ей его воспитание. А где же лучше всего это сделать, как не в ее собственном доме?
- Уж не хочешь ли ты сказать, что намереваешься остаться в Новой Зеландии?!
- Не просто в Новой Зеландии, а здесь, в этом доме. С тобой. Я уверен, ты сможешь приютить меня на несколько дней, а может, и дольше. Смотря сколько времени понадобится. И могу пожить в бывшей комнате моего отца...
"Смотря сколько времени понадобится"?
Дженнифер уже была готова вступить с Рафом в перепалку, когда услышала, как открылась входная дверь. Два женских голоса смешались с радостным лаем. До Дженнифер донеслось:
- Привет, Дженни, дорогая, мы вернулись! Как мы устали! Надеюсь, ты напоишь нас чаем...
- Это мама! О Боже... - Она схватилась за куртку Рафа.
- Хорошо. Мне не терпится встретиться с ней.
- Это невозможно! - Она огляделась, судорожно соображая, куда бы его спрятать. - Нельзя допустить, чтобы она тебя увидела.
- Мне кажется, уже слишком поздно, - сказал Раф, вежливо вставая навстречу вошедшей в комнату седовласой женщине в свободном бежевом костюме. За ней в коляске следовала стройная, похожая на птицу дама, чье худое лицо засветилось при виде находившегося в комнате мужчины.
- Раф! Как замечательно, что ты смог приехать! О, Дженни, дорогая, почему ты мне ничего не сказала? А может, это был сюрприз и для тебя? - Пола Скотт, казалось, не замечала изумленного выражения на лице Рафа, когда подкатила к нему и протянула тонкие руки. - О, иди сюда, прекрасный мужчина, и поцелуй меня. Не могу передать, как я рада, что наконец-то представился случай познакомиться с мужем моей дочери. Я уже начала думать, что тебя не существует на свете!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дженнифер в напряжении сидела на мягком диване, держа на коленях чашку с чаем. Раф, развалясь, в распахнутой куртке, устроился рядом. Его слишком длинные ноги с трудом умещались под кофейным столиком. Одна рука лежала на спинке дивана. Его пальцы небрежно играли волосами Дженнифер у ее одеревеневшей шеи.
- Да, я вчера прилетел в Окленд, незадолго до того, как закрыли аэропорт из-за сгущающегося вулканического смога, - рассказывал он матери Дженнифер. - Я собирался сделать пересадку на другой самолет, чтобы долететь сюда, но в авиакомпании мне сказали, что не знают, когда будет открыт какой-ли6o из местных аэропортов. Поэтому я решил приехать сюда на взятой напрокат машине. И рад, что поступил именно так. Иначе мне бы не удалось увидеть такие красивые пейзажи.
Он пустил в ход все свое обаяние, с горечью думала Дженнифер.
Слова, сказанные Полой Скотт Рафу при встрече, привели его в некоторое замешательство. Но он быстро оценил ситуацию и решил направить течение всего действия в выгодном для себя направлении. Раф описывал свою поездку, а мать Дженнифер с удивлением слушала его, выдвинувшись на край своей коляски и внимая каждому его слову. Ее голубые глаза блестели. Раф живописал свое первое впечатление от огнедышащей горы со столбом пепла, поднимающимся в небо на тысячи футов, и со знанием дела сравнивал этот вулкан с другими действующими вулканами, извержения которых ему доводилось лицезреть.
Даже тетушка Дот, эксцентричная старая дева, которая терпеть не могла мужчин и всегда обходилась с ними бесцеремонно, - даже она смотрела на Рафа с нескрываемым интересом. Натуралист-любитель, заядлый путешественник, Дот жила в "Бич-Хаус" в перерывах между длительными путешествиями за границей. Каждый, кто привозил сюда новые впечатления и рассказывал о том, что стоило бы увидеть, был для нее желанным собеседником.
- Слава Богу, что ты вовремя приехал! - с волнением произнесла Пола. - В машине по радио сообщили, что состояние вулкана оценивают в три балла по пятибалльной шкале. Они считают, что грядущее извержение представляет опасность. - Объяснив это Рафу, она переключила внимание на дочь: - Склоны горы закрыты полностью. Ветер несет пепел в нашу сторону. Жителей предупреждают не выходить на улицу без масок, не ездить по дорогам без крайней необходимости. По основной магистрали уже не проехать, правда, Дот? Нам пришлось буквально ползти, от включенных фар нет никакого толку. Вы почувствовали, как дрожала земля, когда мы приехали? Это, вероятно, был очередной выброс пепла!
Земля дрожала? Сделав глоток безвкусного чая, Дженнифер инстинктивно взглянула на Рафаэля и встретилась с ним взглядом, по которому поняла, что он, так же как и она, не почувствовал никаких толчков. Она вспомнила, как он соблазнял ее, какое это было испытание. Округу сотрясал вулкан, а Раф заставил содрогнуться весь ее мир!
Дрожащей рукой Дженнифер поставила чашку на блюдце, и они, слегка ударившись друг о друга, зазвенели.
- Осторожно, дорогая, - сказал Раф, нагнувшись и помогая ей удержать чашку. Он уже выпил полчашки чаю и съел две нежнейшие лепешки, испеченные Полой, стараясь заручиться ее благосклонностью.
Глаза Дженнифер говорили ему, что она с удовольствием вылила бы содержимое своей чашки на его голову. Он не проведет ее своим напускным спокойствием и дружелюбием! Теперь она понимала, почему Сьюзи совершила ошибку, приняв его за ее мужа. Роль, разыгранная им в своих целях, прекрасно ему удалась.
Раф наслаждался, видя, что Дженнифер теперь всецело в его власти. Именно этого он и хотел. Одного его слова достаточно, чтобы закончить сложнейшую игру в шарады, придуманную Дженнифер для своей милой, не от мира сего матушки...
- Все в порядке, дорогой, - ответила она ему в тон, широко улыбнувшись.
- Как приятно видеть вас вместе, - сказала Пола со вздохом. - Бедняжка Дженни так скучала по тебе с тех пор, как вернулась домой. Она избегала всяких разговоров о тебе. Я знакома с тобой только по фотографии. Поэтому теперь, надеюсь, ты не будешь сердиться, если я надоем тебе со своими расспросами.
- Конечно, нет, Пола. Мне тоже хотелось бы о многом вас расспросить, если не возражаете. - Раф поглаживал шею Дженнифер под волосами. Подобная нежность влюбленного мужчины не осталась незамеченной двумя пожилыми дамами. - Дженнифер и я, когда мы были вместе, кажется, говорили только о нас двоих, и ни о чем больше. Надеюсь, я вам понравился на том фото...
Как и следовало ожидать, Пола Скотт, сама того не замечая, попала в его ловушку.
- Еще бы! Ведь когда-то ты был фотомоделью, привык позировать перед камерой. Думаю, показывать себя с лучшей стороны - твоя вторая натура. Но надо сказать, что ты очень привлекателен с любой стороны, - добавила она, оглядывая его. - У меня есть ваша свадебная фотография.
Раф на мгновение замер, но спросил как ни в чем не бывало спокойным голосом:
- Неужели? Какая?
- Хочешь посмотреть? - Пола наклонилась к полочке под сиденьем коляски и достала свою сумочку. - Думаю, ты не возражаешь, Дженни?.. - Она виновато улыбнулась. Лицо ее засветилось, как у девчонки. - У меня копия, специально сделанная для меня, чтобы я могла носить ее у себя в кошельке. Ведь матери нужно чем-то гордиться!
- Мне бы очень хотелось взглянуть на нее, - сказал Раф с учтивостью, которую Дженнифер оценила бы по достоинству, если бы не знала, что он просто-напросто выуживает новую дополнительную информацию.
- Уверена, Рафу не очень интересно...
- Пусть он говорит сам за себя, девочка, - вмешалась Дот, наклоняясь к тарелке за еще одной лепешкой. Стул под ней заскрипел. - У него своя голова на плечах, правда? Может, после трех месяцев разлуки с тобой он нуждается в напоминании о том, что женат. Я заметила, что вы, молодой человек, не носите обручального кольца.
Дженнифер нервно поправила массивное золотое кольцо на левой руке.
- Тетушка Дот...
- Я не верю в них, миссис Грей, - произнес Раф не моргнув глазом.
Густой голос Дот надломился от смеха.
- И я тоже, сынок, и я тоже!.. Не воспринимаю мужчин, которые носят все эти побрякушки. Я называю это жеманством. А ты, впрочем, можешь звать меня Дот. Ведь мы почти родственники. Дженни зовет меня тетушкой, хотя, по правде говоря, я всего-навсего старинный друг семьи.
- Бесценный друг, я уверен в этом, Дот.
- Не старайтесь умаслить меня, молодой человек! Я для себя уже все решила: вы пришлись ко двору. У Дженнифер всегда была голова на плечах. Если она выбрала вас, то мне не нужны больше никакие доказательства. Этого вполне достаточно, чтобы вы мне понравились.
- Спасибо, - поблагодарил Раф, демонстрируя Дженнифер, что, в отличие от отца, он с легкостью признавал свои собственные ошибки. - Думаю, неудачный комплимент лучше неискреннего.
- Вот, пожалуйста! - Пола наконец протянула фотографию, вынув ее из сумки, для чего перерыла все ее содержимое.
Дженнифер сделала еще одну слабую попытку избежать неотвратимого.
- У Рафа, наверное, есть такая же фотография...
- Мы, экс-фотомодели, ужасно тщеславны. Мы не можем отказать себе в удовольствии еще и еще раз полюбоваться своими фотографиями, - перебил ее он, приподнявшись, чтобы взять из хрупких пальцев Полы записную книжечку в кожаной обложке. Снова сев рядом с застывшей от ужаса Дженнифер, он стал рассматривать маленькую цветную фотографию, вставленную в пластиковую рамочку. - О, да, я очень хорошо помню этот момент, - произнес он чуть слышно.
Дженнифер съежилась от этих слов и потерла шею в том месте, где до сих пор ощущала прикосновение его пальцев. Ей не надо было смотреть на фотографию. Она прекрасно знала, что видел Раф. Эту фотографию вполне можно было бы назвать учебным пособием по обману.
Себастьян настаивал на свадьбе. Он хотел оградить Дженнифер от любых попыток в будущем, посягнуть на законность ее положения. Из уважения к Себастьяну Дженнифер согласилась на свадебную церемонию со всеми ее атрибутами. На ней был дорогой костюм из белого шелка, в руках она держала изысканный букет белых роз. Дженнифер хорошо помнила, как они позировали фотографу после регистрации брака. Вместо очков она надела контактные линзы. Парикмахер и визажист прекрасно поработали над ее внешностью, сделав ее настоящей красавицей. Но истинная ее красота исходила изнутри. Она цвела, была по-настоящему счастлива, потому что знала: внутри ее зарождалась новая жизнь.
Но, к большому неудовольствию Дженнифер и к неменьшему удивлению Себастьяна, на церемонии появился Раф, единственный представитель многочисленной семьи, ставший свидетелем их торжественного обручения. Он отказался от роли официального свидетеля, но отец настоял на том, чтобы сын снялся вместе с ними на фотографии. Раф вынул одну розу из букета Дженнифер, надломил ее и вставил цветок в лацкан серого пиджака. Так их и сфотографировали - Дженнифер между отцом и сыном...
Теперь, по прошествии времени, она понимала иронию ситуации, запечатленной на фотографии. Но в то время только Себастьяну было известно, что настоящим отцом будущего ребенка Дженнифер был мужчина, стоявший по другую сторону от его жены. Что же касается Дженнифер, то она была уверена, что фамилия отца ее ребенка закодирована на наклейке пробирки со спермой, выбранной из сотен других. Анонимность донора была необходимым условием программы по оплодотворению.
Дженнифер вспомнила, как они втроем позировали фотографу с натянутыми улыбками на лицах. Спустя несколько секунд камера совершенное случайно запечатлела момент, когда Себастьян подтолкнул Дженнифер к Рафу, который хотел еще раз поздравить ее и поцеловать. Она вспомнила также, что толчок был неожиданным, она качнулась и, чтобы устоять, прижалась рукой, в которой был букет, к пиджаку Рафа. На снимке же получилось, будто она, подняв голову, с восхищением смотрит на него, а он, улыбаясь и обнимая ее за талию, собирается поцеловать невесту.
Но на фотографии не было видно сердитой гордости в глазах Дженнифер и презрения, спрятанного за улыбкой Рафа. А еще... на фотографии не было исхудалого пожилого жениха. Дженнифер аккуратно вырезала его из негатива, когда понесла пленку в фотоателье для печати.
- У Дженнифер в спальне висит увеличенная копия этой фотографии в рамке, - радостно сообщила Пола, забирая снимок. - В этом доме всегда много гостей, а мы не любим выставлять напоказ наши личные вещи, храним их у себя. - Она посмотрела на фото и улыбнулась. - Мне кажется, это очень живая, естественная фотография. Она полна тепла и радости. Для меня было таким облегчением узнать, что Дженнифер нашла хорошего друга, который к тому же оказался сыном Себастьяна! Твой отец оставил здесь о себе самые теплые воспоминания.
- Мама всегда видит в людях только лучшее, - сказала Дженнифер, удерживая Рафа от попыток возразить ее матери.
- Редкое, восхитительное качество, - ответил тот, переводя задумчивый взгляд с Дженнифер на Полу и явно собирая новые доказательства для своего обвинения. - Но люди часто совершают поступки, совершенно нехарактерные для них, противоречащие их природе. Это случается, когда они оказываются в новой для себя обстановке. Некоторые доходят прямо до сумасшествия и делают такое, что никогда бы не решились сделать дома, а потом живут, горько сожалея о своем поступке...
Дженнифер знала, что сказанное было адресовано ей, но Пола, в отличие от дочери, не услышала в этих словах никакого подтекста.
- О, твой отец приезжал сюда не за приключениями. Ему были нужны тишина и покой, а их у нас всегда в достатке. Но к тому времени, когда путешествие привело его к нам, он был уже очень уставшим. Я беспокоилась за него. Слава Богу, Дженни была рядом. Ведь у нее есть опыт медсестры и ухода за больными. Себастьян отказался от услуг врача и не пожелал менять свои планы. Ему хотелось завершить путешествие. Это с моей подачи она приняла его предложение сопровождать его обратно в Англию после того, как он сказал, что не хотел бы ехать с совершенно незнакомым ему человеком. Мне показалось, что путешествие станет для Дженни хорошей возможностью расширить свой кругозор и обрести жизненный опыт. Она ведь до этого никогда не была за границей...
По тому, как Раф изогнул бровь, Дженни поняла: он был другого мнения. Он наверняка думал, что опыта ей не занимать, если она вышла замуж за его отца.
- Я очень сожалела о смерти твоего отца, когда Дженни вернулась и сказала об этом, - продолжала Пола. - Прими мои самые искренние соболезнования, Раф. Слава Богу, Себастьян успел увидеть тебя счастливым, - добавила она, всегда готовая выделить положительную сторону чего бы то ни было. - Дженни мне никогда не говорила, однако я думаю, что причина вашей спешки относительно женитьбы кроется в плохом состоянии его здоровья...
- Спасибо, - поблагодарил Раф, тронутый теплыми словами Полы. - Но это Дженни подгоняла события. Ваша дочь - решительная леди. Уж если она чего-то захотела, ее ничто не остановит.
Дженнифер поперхнулась чаем. Не может быть! Он назвал ее "леди"?! Она закашлялась, а Раф, взяв у нее из рук чашечку с блюдцем, довольно сильно похлопал ее по спине.
- Знаю. В детстве она была очень упрямой, - сказала Пола. - И очень одинокой. Казалось, ей не нужны никакие друзья. Вечно мечтала, придумывала свои собственные игры со своими правилами, в которые больше никто, кроме нее, не мог играть.
- С тех пор она почти не изменилась, - констатировал Раф. Резкость, скрытая в его словах, несколько покоробила образ совершенно потерявшего от счастья голову мужа, которого он старательно пытался играть.