- Радость моя, я давно убедился, что чем меньше людей посвящены в тайну, тем меньше шансов, что кто-нибудь проболтается. Хотя я уверен в преданности своих людей, но я плачу им не за участие в заговоре и не думаю, что они преуспели бы в качестве статистов. Представь: какому-нибудь смышленому репортеру достаточно будет встретиться с одной из горничных и намекнуть, что ты не та, за кого себя выдаешь, или, например, что я мог бы сделать лучший выбор, и горничная, не задумываясь, ответит: "Как мило с вашей стороны проявить участие, но не тревожьтесь, они не женаты". И репортер доволен и счастлив. Мои слуги, видишь ли, стоят за меня горой.
- Наверное, ты прав, но… но ты ведь планируешь все прояснить со временем, верно?
- О да! Со временем. А в чем дело? Боишься за свою репутацию?
Барбара криво улыбнулась.
- Многие, несомненно, сочтут, что репутация моя только выиграла.
- Скромность не позволяет мне согласиться - лучше уж промолчу. Здесь тропа заканчивается, теперь можно и вниз. Славный маршрут, не находишь? Ровно миля.
- В длину или в высоту? - проворчала Барбара.
Уилкинсон ждал их с ворохом телефонограмм.
- Из Новой Зеландии звонил Клайд, сэр. Несколько раз.
Реймонд бросил взгляд на гору бумаг и застонал.
- Поскольку ты наверняка не захочешь, чтобы я присутствовала при твоих деловых переговорах, любимый, я, пожалуй, испробую тот дивный гидромассаж, - проворковала Барбара.
- Как невеликодушно с твоей стороны наслаждаться отдыхом, пока я работаю, как вол, - крикнул Реймонд ей вслед.
Барбара перегнулась через перила лестницы.
- Но, радость моя, я же советовала тебе не увольнять беднягу Майкла. Только подумай: будь он здесь…
Реймонд поднялся на первую ступеньку лестницы.
- Он бы занялся делами, а я присоединился к тебе в ванне с гидромассажем. - При одной мысли о подобной перспективе у Барбары перехватило дыхание, а Реймонд расхохотался. - Нет-нет, я его еще не помиловал. Но ты заставляешь меня задуматься…
Барбара предусмотрительно заперла дверь в ванную. Насладилась долгим купанием, подремала с часок, и к ужину ее душевное равновесие полностью восстановилось.
Сочный бифштекс привел ее в еще более благодушное настроение, а творожный пудинг с малиной на десерт достойно завершил трапезу.
- Если у тебя где-нибудь спрятана кофеварка, я бы почувствовала себя просто на седьмом небе, - сообщила она, вставая из-за стола.
- Ничего не знаю, - отозвался Реймонд, увлекая гостью в гостиную. Он начал выбирать пластинки, спрашивая у нее совета, когда в дверях возник Уилкинсон с двумя чашками кофе.
- На сегодня все, Уилкинсон, - проговорил Реймонд, отпуская дворецкого. Он уселся рядом с Барбарой на кожаный диван и обнял ее за плечи. - Мне послышался удовлетворенный вздох, - отметил он.
Барбара внутренне напряглась.
- Просто понравился кофе, вот и все.
Реймонд поцеловал ее, проследив линию ее губ кончиком языка.
- Кофе и впрямь хорош. Но ты еще лучше.
Невозможно, чтобы такая нежная, но мимолетная ласка могла пробудить целую бурю!
- Зачем ты это сделал? - прошептала Барбара. - Здесь же нет восхищенных зрителей.
Но Реймонд был занят: целовал уголки ее рта, и она подумала, что ответа не будет, но он прошептал:
- Люблю играть с огнем.
Вдруг губы его жадно приникли к ее губам. Он не требовал и не умолял: просто ожидал ответа. И она ответила, не в состоянии противиться власти своего мучителя, взъерошила ему волосы и притянула ближе.
Реймонд легонько куснул ее за ухо и прошептал:
- Весь день я представлял тебя в ванне. Именно этого ты и добивалась, верно? Этого ты и хотела?
Барбара слегка отстранилась - насколько смогла, потому что Адамс по-прежнему крепко прижимал ее к себе, - и покачала головой.
- Нет, не хотела.
- Тогда почему ты так сказала? - Он взял Барбару за подбородок и заглянул в глаза. - Потому что ты тоже любишь играть с огнем. Иначе никогда не вошла бы в офис Майкла и не поднялась на борт самолета.
Барбара опустила взгляд. Она знала: отрицать бесполезно. Требовательные пальцы скользнули по ее шее и замерли над ямочкой, где неистово билась голубая жилка.
- Не вижу, почему бы нам не…
- Ты хочешь сказать, не вступить в любовную связь? - поставила все на свои места Барбара.
- Фи, дорогая! Эта сухая фраза недостойна такого одаренного мастера художественного слова! Скажем так: почему бы нам не насладиться друг другом, а там посмотрим, что получится?
Жаркие губы повторили путь пальцев, и Барбара не удивилась бы, если бы остался след. Голова закружилась. Хотелось снова прильнуть к его устам. Хотелось…
Барбара резко тряхнула головой и, выскользнув из объятий, отодвинулась в самый дальний угол дивана. Она сидела напрягшись, не в состоянии пошевелиться и не смея взглянуть на собеседника, зная - Адамс не сводит с нее глаз. Этот взгляд она ощущала на себе так же отчетливо, как прикосновение горячих пальцев к нежной коже…
- Когда ты передумаешь, - хрипло произнес он, - дай мне знать.
Слова развеяли чары. Не оглянувшись, Барбара вихрем взлетела по лестнице и укрылась в спальне.
Теперь, когда зашло солнце, в комнате вдруг повеяло холодом. Нет, температура воздуха осталась прежней: дом превосходно отапливался. То был холод одиночества, словно, невзирая на всю ее красоту, комната оставалась необжитой и безликой.
Словно не хватает женщины, способной пробудить к жизни скованную льдом спальню, подумала Барбара и тут же упрекнула себя. Неужели ты всерьез подумала, что такой женщиной можешь быть ты?
Ну и глупа же она, если позволила себе хоть на мгновение в это поверить! Да, Реймонд Адамс играет с огнем - и не более. Он по характеру азартный игрок, как, впрочем, и она. Здесь он не ошибся. Но Адамс позаботится о том, чтобы не обжечься. Он от природы осмотрителен, она же с трудом держит себя в руках. Он делает ставку на самого себя и полагается на свой опыт. Ее девиз - все или ничего, середины для нее не существует, и она закрывает глаза на последствия. Если Реймонд полагает, что играет с огнем, то для нее это - атомный взрыв.
А что, если останавливаться уже поздно?
8
В ту ночь Барбаре не спалось. Хотя кровать, конечно, оказалась удобной и упругой, но ощущение, будто в комнате царят холод и одиночество, вызывало лихорадочную дрожь: не помогло даже второе одеяло, обнаруженное в шкафу. Только когда сквозь тюлевые шторы просочились первые лучи солнца - значительно позже, чем в Майами, и не такие яркие, - Барбара наконец задремала, сны ее не мучили.
Проснулась она поздно и, едва раздвинув шторы, поняла почему. Долину одел туман - густая, белесая дымка затопила все впадины.
Особняк находился на склоне горы, но из окон спальни с трудом различались лишь размытые очертания окрестностей. Из атриума на первом этаже вообще ничего не было видно, словно дом взяли да завернули в огромную белую салфетку.
Из столовой доносился раздраженный голос Адамса:
- …Потому что густой туман, вот почему. Я и за день до Ашвила не доберусь. - Ответ не последовало, значит, разговор шел по телефону. - Ну и за что, как вы думаете, я вам плачу? - продолжал Адамс нетерпеливо. - Если вы сами справиться не в состоянии, значит, нам придется пересмотреть условия контракта. - Наступила пауза, затем магнат добавил: - Если бы речь шла только о моих деньгах, я бы так не возмущался!
Барбара тихо присвистнула и укрылась на балконе: там она и стояла до тех пор, пока не звякнула телефонная трубка. Не лучше ли будет ретироваться обратно в спальню и вызвать Уилкинсона, вместо того чтобы появляться в столовой.
С другой стороны, забавно бросить вызов льву в его логове! Все равно встречи не избежать. Да и интересно полюбоваться на невозмутимого Адамса в приступе праведного гнева. Судя по слухам, это редкое зрелище - даже для его подчиненных. Как сказал кто-то из них, охваченный яростью Адамс становится еще более язвительно-вежливым… и еще более опасным.
Реймонд чуть приподнялся с кресла, когда Барбара вошла, и в ответ на "доброе утро" пробурчал нечто нечленораздельное. Она налила себе кофе и опасливо посмотрела на своего похитителя.
Этим утром он оделся в затрапезный темно-синий свитер с цветными ромбиками на груди и темные брюки. На столе в беспорядке валялись газеты. Тарелка с недоеденной булочкой небрежно отодвинута на самый край; ее место заняли телефон и какой-то контракт. Адамс перелистал страницы, небрежно бросил документы поверх горы бумаг, накопившейся в недрах открытого дипломата, и задумчиво потер нос.
- Садись.
- Не могу, - съязвила Барбара. - Твой дипломат лежит на моем стуле, и прикасаться к нему я не смею, а то, в придачу ко всем моим преступлениям, еще и в шпионаже обвинят!
Сама же жадно приглядывалась к бумагам. Научиться читать перевернутые вверх ногами страницы она толком не сумела, хотя когда-то пробовала научиться. Но готова была поклясться, что в контракте говорилось что-то об учреждении фонда и об обеспечении жилплощадью…
- Извини. - Адамс встал, убрал дипломат и пододвинул ей стул. - Хотя ты все равно не смогла бы воспользоваться полученной информацией: ты же дала слово!
- Вообще-то обещание, вырванное под угрозой, не имеет юридической силы. - Барбара невозмутимо помешивала кофе. - Кроме того я обещала не использовать то, что узнала с твоих слов, а о разбросанных повсюду бумагах речь вообще не шла. Хотя, может, я и ошибаюсь. У меня ведь даже копии расписки не осталось и свериться не с чем.
Глаза Адамса вспыхнули.
- Уж не хочешь ли ты получить расписку назад, чтобы отыскать неточности?
- Только если ты оставишь меня на часок наедине с дипломатом. - Барбара махнула рукой в сторону окон. - Отличный вид.
- Словно в облаках паришь.
- Или вляпался в зефир. А я-то думала, что основная проблема здесь - снег.
- Обычно туман нависает над вершинами гор. Самолет не взлетит, но на машине проехать можно. Сегодня творится что-то несусветное. - Адамс выбрал из кучи газет одну и перебросил ее через стол. - Полюбуйся на колонку светских сплетен.
- Неужели солидные тоже клюнули? А я-то думала, нам придется ждать до конца недели, когда выйдут первые бульварные листки. - Барбара отхлебнула кофе, внимательно изучая колонку. Статья оказалась совсем коротенькой: несколько дюймов убористого шрифта плюс фотография, сделанная за ужином в казино, и заголовок, который гласил: "Называйте ее миссис?.."
- Недурная фотография, - признала она.
Адамс изогнул бровь.
- На тебя совсем не похоже.
- Это меня и радует. - Барбара свернула газету так, что на виду осталась только колонка сплетен, и прочла вслух: - "Миллионер Реймонд Адамс потряс Майами, дав понять, что таинственная незнакомка, ужинающая с ним в ресторане, - его жена. Однако наблюдатели сообщают, что эту даму видят впервые, и отмечают, что ни у Адамса, ни у его спутницы колец на пальцах не было".
Барбара отложила газету и скорбно покачала головой.
- Неудивительно, что настолько неопытный в вопросах брака человек, как ты, упустил такую важную деталь.
- Черт бы их побрал. Кто бы мог подумать, что они уцепятся за такую мелочь!
- Милый мой, в прессе мелочей не существует. Теперь, когда ты возбудил любопытство газетчиков, они непременно выяснят, что ты затеял. Я пыталась тебе объяснить, но ты не слушал. Издатели наверняка увеличили эти фотографии до размеров хорошего плаката и прошлись по ним лупой. Если бы тебе или мне потребовалось запломбировать зуб, они бы узнали об этом раньше нас.
- Откуда ты так много знаешь о методах бульварной прессы? Ты и там работала?
- Что-то в этом роде, - пробормотала он себе под нос.
Но Реймонд уже не слушал, внимательно изучая газету.
- Боюсь, что кольцами придется обзавестись. Или даже двумя: одно - в знак помолвки, другое - обручальное.
- Тебе не кажется, что такая поспешная реакция покажется подозрительной? Может, просто распустить слух, что тебя весьма огорчает мое нежелание носить кольцо?
- Моя избранница…
- О нет, пощади, - взмолилась Барбара. - Я еще кофе не допила, так что мне трудно представить, как поступила бы в такой ситуации твоя избранница. Нагрела бы тебя на колечко с бриллиантом в десять карат, полагаю.
Адамс задумчиво разглядывал собеседницу, наморщив лоб.
- Разве ты не любишь кольца?
- Это к делу не относится. Очень многие мужчины не носят обручальных колец, и никого это не волнует. Почему женщина не имеет права отказаться от кольца?
- Какие кольца ты предпочитаешь?
Барбара вздохнула.
- Ты просто как липучка: ежели вцепишься, так уж не отстанешь. Кстати, где Уилкинсон? Если мне суждено вести спор, я хотела бы сначала поесть.
Словно в ответ на ее слова в столовую вошел дворецкий с двумя тарелками: на каждой красовалась круглая, свежая, горячая вафля в окружении фруктов.
- Если вы предпочитаете что-то другое, мисс Барбара… - начал было он.
- Нет-нет, обожаю вафли. - Барбара свирепо вонзила вилочку в ломтик мускатной дыни и отправила его в рот.
Уилкинсон расчистил место, установил перед Реймондом тарелку с вафлями и забрал грязную.
- Ты ужасно избалован, - заметила она.
- Несомненно. - Реймонд оставил вилку без внимания. - Так какое ты хочешь кольцо, а, Барбара?
Не донеся ломтик ананаса до рта, Барбара задумалась. Идея с кольцами не нравилась: она не смогла бы объяснить почему, но инстинкт подсказывал: остановись! Игра зашла слишком далеко! Однако этого человека не переспоришь. Так какое же кольцо потребовать, чтобы было непросто, а если повезет, то и невозможно его достать? Что-нибудь экзотическое… чего ни одному ювелиру в здравом уме не приснится даже в ночном кошмаре.
- С опалом, пожалуй, - объявила Барбара. - В окружении бриллиантов и изумрудов… и еще несколько жемчужин для полноты эффекта.
Адамс усмехнулся краем губ, словно прочел ее мысли.
- Уилкинсон, где-то в кладовке наверху хранится ларчик с драгоценностями, крышка инкрустирована деревом. Принеси его, пожалуйста.
Барбара обреченно вздохнула.
- Неужели в твоих запасах и впрямь отыщется опаловое кольцо?
- Не знаю. Посмотрим. Если нет, попробуем подыскать достойную замену. - Магнат невозмутимо принялся за еду. - У тебя пропал аппетит, родная? Видишь ли, в город за покупками ехать нельзя. Если ты не ошиблась в газетчиках, они, надо полагать, держат на прицеле все ювелирные магазины. - Адамс задумчиво поглядел на собеседницу. - Ты, кажется, начала рассказывать, откуда столько всего знаешь про желтую прессу?
Барбара пожала плечами.
- Я когда-то изучала их методы. Ну просто проверяла конкурентоспособность. Порой они неплохо работают.
Реймонд фыркнул.
- Это у них ты научилась пробиваться через личных помощников? Спасибо, Уилкинсон.
Деревянный ларчик выглядел так, словно полировали его каких-то пять минут назад. Изящный, прихотливый узор из лилий и ромашек на крышке складывался из крохотных кусочков мозаики: глаз различал десятки разных пород дерева.
Внутри обнаружились маскарадные побрякушки начала века: браслеты со стеклом, потускневшим от времени, причудливые, яркие кристаллы, вделанные в броши и заколки для волос. Внимание Барбары привлекла броская золотая брошь с головой леопарда: зеленые глаза хищно поблескивали. И еще с полдюжины ожерелий самых разных расцветок и форм.
Барбара выбрала полукруглую брошку с изрядно потускневшими камнями и шутя нацепила ее на средний палец левой руки.
- Нравится?
Реймонд не удостоил ее даже взглядом.
- По-моему, размер не тот.
- Нет в мире совершенства! - Она бросила брошь в ларец, вытащила огромную серьгу с гроздью темно-алых камней и приложила ее к мочке уха.
- Здорово! В детстве, когда играла в принцесс, я отдала бы правую руку за все эти сокровища.
Реймонд лукаво улыбнулся.
- Весьма понятное желание. - Порывшись в ларце, он извлек на свет кольцо. - А вот и опал. - Он протянул ей перстень. - Если, конечно, ты еще не передумала. Вот еще камея… или… как эта штука называется? - Адамс сосредоточенно повертел в руках золотой перстень со странным оранжевым камнем.
Барбара неохотно надела кольцо с опалом. Не приходилось сомневаться: этот камень был настоящим. Огромный и броский, как и другие маскарадные украшения, опал таинственно поблескивал в неярком свете туманного дня. Зеленые и синие переливы с проблесками розового, алого и желтого делали камень похожим на маленькую копию земного шара - если бы не овальная форма. Опал был оправлен в золото и оттенен крохотными гранеными кристалликами.
- Ни жемчуга, ни изумрудов тут нет, - уточнил Адамс, - но бриллиантов достаточно, чтобы возместить нехватку.
Барбара уставилась на бриллиантовую россыпь во все глаза. Потускневшие камни явно нуждались в чистке, однако даже сейчас опытный глаз оценил бы их по достоинству. В следующее мгновение она присмотрелась к беспорядочной груде украшений в коробке и… задохнулась. То, что она приняла за граненое стекло - целые груды дешевого стекла - тоже были бриллианты.
Барбара поднесла серьгу к самым глазам. Стекло не вспыхивает алым огнем, словно в глубине кристалла бьется живое пламя. Это рубины, причем такого размера, что и во сне не привидится. Пальчики ее задрожали и уронили серьгу обратно в ларец, словно украшение обожгло ей руку.
- Что-то не так? - осведомился Реймонд.
- Это все настоящее!
- Разумеется, настоящее. Бабушка несказанно огорчилась бы, если бы кто-то подумал иначе.
Бабушка? Значит, основой его успеха и впрямь послужил семейный капитал, и, судя по всему, недостатка в деньгах не испытывалось. Ему и в голову не пришло продать фамильные драгоценности. Барбара представила себе почтенную седовласую аристократку, качающую маленького внука на коленях и объясняющую, как обращаться с деньгами, с властью, со слугами…
А Адамс сосредоточенно перебирал украшения.
- Вот, примерь еще это. - Он протянул ей тяжелое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами.
Обручальное, как будто специально, подумала Барбара и покачала головой.
- Реймонд, не могу объяснить почему, но идея эта мне не нравится.
Адамс взял ее за руку и надел на тонкий пальчик бриллиантовое кольцо, а сверху - перстень с опалом.
- У тебя просто нервы расшалились. Кольца тебе очень идут.
- Тогда найди и себе! Если уж мне навязал…
- Ты сама сказала, радость моя, что очень многие мужчины не носят обручальных колец. - Адамс встал. - Мне пора идти. Увидимся за обедом. Попроси Уилкинсона почистить камни - для вящего эффекта.
- Может, пошлем их к ювелиру? - крикнула уже вслед ему Барбара. - Тут же разнесется слух, что ты передаешь мне фамильные драгоценности, а поскольку хранятся они здесь, станет ясно, почему до нашего приезда сюда я колец не носила…
А если повезет, подумала она, ювелиру потребуется по меньшей мере неделя, чтобы почистить кольца и проверить оправы. Тем временем вся эта история как раз и закончится. И не из-за чего впадать в панику. Кольца просто великолепны, любая женщина в здравом уме не упустила бы шанса пощеголять в таких. Но откуда все же необъяснимая неприязнь к ним, какое-то недоброе предчувствие?
Реймонд вернулся в гостиную.