К ее удивлению, Франческо ни на минуту не отходил от нее, ободряя и воодушевляя, раздавая команды персоналу, как будто знал, что нужно роженице, и, держа ее за руку, стирал пот с ее лба. Он заслужил этот благословенный момент перемирия.
Словно завороженный, Франческо коснулся щеки своего крошечного сына, заметил, как открылись его огромные, слегка мутные глаза и почувствовал, что уже любит этого малыша всем сердцем.
Его сын. Плоть от плоти.
В горле словно застрял комок. Как он мог даже на секунду подумать, что сможет жить вдали от сына, не видеть его первую улыбку, не слышать первые слова, не заметить первые шаги…
Матерь божья! Он, наверное, сошел с ума, если хоть на миг представил себе, что отдаст собственного ребенка.
Он не такой, как его отец. Франческо лучше умрет, чем откажется от сына только потому, что его мать лживая негодяйка…
– Я пойду позвоню твоим родителям и сообщу им радостную новость, – извинился Франческо, оставив с ней своего драгоценного сына. В его голове уже созрел план на будущее.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Три недели спустя Анна положила телефонную трубку на место. Она помогала Пегги готовить ланч, когда раздался звонок.
– Плохие новости? – поинтересовалась Пегги, оторвавшись от готовки и склонив голову набок.
– Да. Мама звонила. Кажется, нам все же придется продать семейный дом.
Мать говорила так безучастно, когда сообщала новости.
– Я наконец заставила твоего отца согласиться, что продать дом – единственный способ расквитаться со всеми его долгами. Мне потребовались недели, чтобы уговорить его. И я не хотела спорить с ним, но нам придется это сделать. Ничего не остается. Если банк не требует денег, то кредиторы не отстают. К несчастью, отцу приходится работать до сих пор, и я тоже пытаюсь найти что-нибудь. Мы снимем где-нибудь пару комнат…
От ее слов на глаза Анны навернулись слезы, но она тихо смахнула их, продолжая слушать.
– Если бы ты не отказалась от всего содержания, назначенного Франческо, то могла бы позволить себе снимать маленький домик для себя и малыша Шолто. Объясни ему ситуацию и попроси переписать контракт.
Анна не стала спорить с мамой. Но просить о чем-то Франческо? Это невозможно. Она не видела и не слышала его со дня рождения малыша. Он лишь однажды зашел к ней и, качая сына на руках, заявил, что они должны вместе выбрать ему имя.
Анна повиновалась. Они оба, как настоящие любящие родители, остановились на Шолто. И вот с тех пор она ничего не слышала о Франческо и не видела его. Он повторялся: и на этот раз ушел, не оглянувшись, оставив их позади. Так почему у Анны постоянно возникало ощущение, что она что-то потеряла? Хотя, впрочем, какая разница…
Сняв передник, который она надела по настоянию Пегги, Анна заявила:
– Я слишком долго купаюсь здесь в роскоши. Я должна вернуться домой и помочь родителям. Посмотрю расписание поездов, потом соберу вещи.
Слабо улыбнувшись Пегги, Анна пошла к ступеням, ведущим к детской. Они с Шолто должны были оставаться здесь пару недель после выписки из роддома. Кто знает, насколько это затянулось бы, не позвони Анне мать? До тех пор, пока не вернулся бы Франческо? Анне пришлось признаться себе: она не готова уехать, снова не увидев его.
Девушка сжала губы. Она всегда с благодарностью будет вспоминать его поддержку во время родов, но это вовсе не значит, что ей хочется видеть его. Совсем не хочу видеть его, заключила Анна, когда вошла в детскую и склонилась над спящим сыном. Она не знала, что, как только за ней закрылась дверь кухни, Пегги бросилась к телефону.
День только начался, а Анна уже изнывала от нетерпения. Она сидела у окна в гостиной на первом этаже и ждала возвращения Арнольда.
– Арнольд отвезет тебя до дома родителей, – заверила ее Пегги, заглянув в детскую, когда Анна кормила Шолто. – Его пока нет, можешь пополдничать.
– О, спасибо большое, – поблагодарила Анна.
С ребенком гораздо удобнее было ехать на машине, чем на общественном транспорте.
– Я буду скучать по этому малышу. Закончишь кормить и спускайся на ланч.
Ланч, помощь Пегги с уборкой и сборы помогли Анне убить время. Но сейчас, в ожидании, оно текло невероятно медленно.
Звук мотора привлек ее внимание. Анна вскочила, ожидая увидеть Арнольда, но это Франческо вылезал из своего "феррари".
Отскочив от окна, Анна приложила руку к груди, где ее сердце колотилось так, будто она пробежала марафон. Колени подкашивались. Анна ненавидела себя за то, что до сих пор так реагирует на его появление. Впрочем, в ее груди бушевало и более сильное чувство – презрение к Франческо за то, что он лгал, использовал ее невинность, пошатнул уверенность Анны в себе и в результате разбил ее сердце.
Напомнив себе, что их теперь ничто не связывает, кроме контракта, Анна вышла из гостиной. Сейчас она прямо скажет ему, что они с Шолто уезжают, как только вернется Арнольд. И поблагодарит за гостеприимство.
Но Франческо в буквальном смысле опередил ее.
Она смотрела ему в спину, когда он стоял в детской, склонившись над кроваткой.
Анна должна бы стоять там, рядом с ним. Но они не были семьей, напомнила себе девушка. Возможно, сын для него что-то и значит, но вот мать малыша – всего лишь одна из его многочисленных любовниц.
Оставалось удивляться, что он до сих пор помнит ее имя.
– Не переживай, я больше не буду пользоваться твоей щедростью. Я уеду долой с твоих глаз, как только вернется Арнольд!
Эти злые и отчаянные слова шли неизвестно откуда.
Франческо медленно выпрямился, повернулся. Его глаза были похожи на льдинки, лицо посерьезнело, губы вытянулись в тонкую линию. Анна была груба. А он не терпел грубости ни от кого. И уж конечно, не от бывшей любовницы!
– Закрой дверь с обратной стороны. И сообщи мне, когда приедет Арнольд! – заявила она.
Анна уже знала, что будет дальше. Через секунду Франческо прижал ее к стене.
– Не указывай, что мне делать! – прошипел он. – С этого момента я буду решать, что делать дальше. И советую тебе принять мои правила. Иначе можешь пострадать от последствий моего неудовольствия.
– Уже дрожу! – хмыкнула Анна. – Только помни, я все равно уеду. Можешь диктовать свои правила кому угодно, но не мне!
– Успокойся. Соберись. – Он усадил ее на диван. – Мне нужно сказать тебе кое-что, касающееся твоего будущего. И будущего моего сына.
Анна занервничала. Франческо сказал "моего сына". Лед сковал сердце. Значит ли это, что Франческо хочет забрать у нее ребенка? Он не может так поступить, правда? Она ему не позволит! Анна убрала волосы со лба и выпалила:
– Забудь! Как только вернется Арнольд, я уеду. С Шолто.
Франческо жестом велел ей замолчать.
– Пегги позвонила мне и сказала, что ты собралась уезжать. Арнольд никуда тебя не повезет. Я предложил ему отгул, чтобы он навестил брата.
– Тогда мы поедем на поезде! – упрямствовала Анна.
Новость глубоко ранила ее – выходит, Пегги обманула ее, действовала за ее спиной, соврала про Арнольда. А ведь Анна все это время считала эту женщину своим другом…
Значит, поездом. Не просить же отца заехать за ними. Он водит как лунатик. Его голова постоянно где-то в облаках.
– Ник заедет за нами! – воскликнула Анна.
И почему ей это раньше не пришло в голову? Он сделает для нее все. Ник сам так говорил.
Анна встала, стараясь не глядеть на Франческо, и пошла к двери. Сильные мужские руки легли ей на плечи.
– Значит, не можешь забыть своего рыцаря в сияющих доспехах? Ты никуда не поедешь. И не вини Пегги. Мне нужно было уехать по делам, но я попросил ее сообщить мне, если ты вознамеришься уехать с моим сыном, и удержать тебя здесь до моего приезда. К счастью, я успел вернуться из Италии и был в лондонском офисе.
На мгновенье их взгляды встретились. Его слова утратили всякое значение в буре эмоций, охвативших Анну. Она не понимала, почему одно его касание пробуждает в ней такое желание. Желание быть с ним…
Она должна бы уже выработать иммунитет к его сексуальности. Ненавидя себя за поражение, Анна прохрипела:
– Почему?
Она знала ответ. Франческо не хочет расставаться с Шолто. Все указывало на это. Он снова усадил ее на диван и сел рядом, не спуская с нее глаз…
Что он сделает? Предложит ей денег за то, чтобы она отдала ему сына? Наймет команду юристов, чтобы получить опеку над ребенком?
Но Анна не позволит ему этого! За своего малыша она будет драться не на жизнь, а на смерть!
Она ждала. Долго. Пока не заглянула в его серые глаза, готовая закричать.
– Истерика кончилась? Будешь слушать дальше?
Руки Анны дрожали. Она сплела пальцы, чтобы Франческо не заметил, как она нервничает, и кивнула.
– Я женюсь на тебе.
У Анны перехватило дыхание. Она закусила губу, пытаясь понять, не снится ли ей все это. Он говорил так, будто собирался сделать новую стрижку.
И Анна рассмеялась бы ему в лицо, не будь все так печально.
Франческо наблюдал, как она краснеет и бледнеет, и размышлял. Предложение было сделано. Коробочка с кольцом, украшенным желтым бриллиантом лежала в нагрудном кармане. Однажды он поклялся, что никогда не сделает того, что сделал сейчас. Никогда не предложит женщине руку и сердце.
Но сейчас это необходимо.
Едва увидев сына, Франческо понял, что не сможет расстаться с ним.
– Я хочу быть рядом с сыном. В идеале у ребенка должны быть оба родителя. Постоянно. Я думал, финансовой поддержки окажется достаточно. Но когда я взял его на руки, то понял, как сильно ошибался. Нам нужно пожениться. У Шолто должна быть мать.
– Нет. Я не хочу. Я не смогу этого вынести!
– Твои протесты мне безразличны. Ты же так хотела замуж за миллионера. Чего ты жалуешься?
– Ты не любишь меня. Ты никого не любишь, кроме себя! – выпалила Анна, заливаясь краской.
– Я люблю своего сына.
– Для этого не обязательно жениться.
Брак означает, что им придется делить постель, брак даст ему право обладать ее телом. Она этого не вынесет. Анна слишком хорошо себя знала.
– Если хочешь видеть Шолто, ты можешь приезжать в любое время. Я не стану препятствовать, – предложила она в отчаянии.
Франческо безразлично смотрел на Анну, как будто и не заметил ее слов.
– У нас не получится, – продолжала уговаривать его она. – Жить в браке, я имею в виду. Как можно? Мы не любим друг друга. И оба знаем, что скоро ты окажешься в постели одной из своих любимых моделек. Я читаю газеты, Франческо. И мне отлично известно, что ты не появляешься в свете без какой-нибудь конфетки. Мы кончим тем, что возненавидим друг друга. Только подумай, как наши скандалы и ссоры отразятся на маленьком Шолто!
– Я не стану спать с тобой. Мои мужские желания могут быть легко удовлетворены с другой женщиной.
Франческо лгал. Он хотел спать с Анной. Всегда. С того самого момента, как впервые увидел ее.
– Наш брак будет чистой формальностью. Фасадом, который обеспечит сыну обоих родителей. Сразу после церемонии – гражданской, естественно, – мы поедем в мой семейный дом в Тоскане, где и будет расти наш сын. У него будет беззаботное детство, которого у меня не было. Ты, как его мать, разделишь мой статус и мое богатство, но взамен никогда не станешь жаловаться. Если попытаешься отнять у меня сына или завести любовника, мы разведемся.
– По-твоему, я должна жить как монашка в золотой клетке, вдали от родных и друзей? Нет, спасибо. Я не оцениваю целомудрие так высоко.
– Ты любишь деньги и любишь секс. Но не можешь иметь и то и другое. Так что привыкай.
Анна встала, не в силах больше выслушивать таких жестоких фраз.
– На Истрии я считала тебя самым чудесным, самым замечательным, самым заботливым мужчиной на свете, теперь я знаю, какой ты мерзавец! – закричала она со злостью. – Я не выйду за тебя замуж! Никогда!
– Сядь.
Тонкие пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Его сила пугала Анну, но она с достоинством выдержала его взгляд, не желая показывать ему свою слабость.
– Дурацкая привычка вести себя как трагическая героиня. Однажды ты положила глаз на мое состояние, не отрицай. Теперь я предлагаю тебе его, так что перестань вести себя словно избалованная выскочка и прими это. Или скажи, чего ты хочешь от нашего брака. Может быть, я рассмотрю твое предложение…
Анна поджала губы. То, чего она желала, у нее никогда не будет. Но она никогда не признается в этом Франческо. Пусть он думает, что хочет! Анна не положит к его ногам свое кровоточащее сердце, признавшись, что все, чего она от него когда-либо хотела, – это его любовь.
– Нечего сказать? Так я и думал. Тогда я изложу тебе все свои условия, и ты решишь, что делать дальше.
Анна смотрела на него, скрестив руки на коленях. Если бы она не знала другого, то поклялась бы чем угодно, что сейчас перед ней не тот человек, в которого она влюбилась на Истрии. Как доктор Джекил и мистер Хайд!
– Во-первых, мы женимся на моих условиях, о которых я сказал ранее. Во-вторых, я покопался в делах твоего отца и обнаружил, что он настолько увяз в долгах, что им придется продать дом твоей матери. Если мы поженимся, я покрою все его долги и дам ему работу. И не думай, что это благотворительность с моей стороны. Просто тот факт, что мои тесть и теща без гроша в кармане, к тому же и бездомные, весьма сильно может повредить моему имиджу.
– Ненавижу тебя! – выпалила Анна.
Франческо спокойно продолжал:
– Если же ты откажешься от моего предложения, обещаю, я заберу у тебя сына. Законно. И не думай, что этого не случится.
Он встал.
– Подумай. – Франческо взглянул на часы. – У тебя есть час, чтобы принять решение.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Анна сказала, что выйдет за него замуж. Плохое решение? Худшее из возможных – с точки зрения девушки. Но разве у нее был выбор?
Откажись Анна, как ей того хотелось, и она увидела бы, как ее родители теряют свой дом, отказываются от своих привычек и образа жизни. Отцу пришлось бы справляться с работой, которая больше подходит молодому мужчине. Мама, пытаясь не показывать этого, тайком станет оплакивать потерю дома, который несколько поколений принадлежал ее семье. А Анна будет жить, зная, что могла предотвратить все эти несчастья.
Но самое страшное: угрозы Франческо забрать сына все еще эхом звучали в голове. С помощью своих денег он наймет лучших адвокатов и сделает, как сказал. У Анны не было выбора. Сейчас, спустя почти сутки со времени своего согласия, Анна вспомнила "мудрое решение", холодно брошенное Франческо перед тем, как он развернулся и ушел, оставляя ее одну в комнате размышлять о том, что уготовило ей будущее.
Сидя на террасе в лучах позднего полуденного солнца с малышом на коленях, Анна вспомнила и о том, как, проснувшись к утреннему кормлению, прошлепала в детскую и обнаружила там Франческо, который давал сыну бутылочку.
Злясь, что он лишил ее последней радости – заботиться о ребенке, Анна вернулась в свою спальню. С тех пор она не видела Франческо.
Шолто сучил ножками и гулил. Сердце Анну переполняла любовь. Согласившись на брак по расчету, она поступила правильно. По крайней мере, для Шолто и ее родителей.
Ее ребенок вырастет со всеми привилегиями, которых она в одиночку не смогла бы ему дать. Он будет окружен любовью обоих родителей. А она никогда в жизни даже не намекнет ему, что брак его родителей – пустой звук. Эту цену стоит заплатить, верно?
Остановившись у входа на террасу, Франческо ощутил, как сердце дрогнуло в груди. Он никогда не видел ничего прекраснее. Мать и дитя в тени акации. Анна заботливо склонилась над довольным малышом.
Прекрасная иллюзия. Невинность или умелая игра? С тех пор как этим утром Франческо поговорил с адвокатом, он ничего не мог понять.
Пожилой нотариус сообщил, что его невеста отказалась подписывать документы, пока сумма содержания не была значительно уменьшена. Он не стал сообщать об этом мистеру Мастроянни потому, что девушка попросила урезать сумму, а не увеличить ее.
Что же происходит? – размышлял Франческо, наблюдая за Анной и сыном. Он никогда не верил Анне в том, что ей ничего от него не нужно. И что, поклявшись ему в любви на острове, она не знала, кто он такой. Но это неважно. Не она ли не далее чем вчера сообщила, что видела в прессе статьи о нем и его последней пассии?
Франческо не встречался с женщинами с тех пор, как отец Анны – по ее наущению? – вышел на сцену, ведя себя так, будто сразу узнал богатого синьора Мастроянни и попросил проинвестировать одно предприятие. Этот факт доказывал, что и Анна знала о финансовом положении Франческо.
Во что же она играет? Делает вид, что не заинтересована в его деньгах, а сама соглашается на замужество, чтобы иметь доступ ко всему, что ему принадлежит?
Умно!
Цинично ухмыльнувшись, Франческо вышел из тени и забрал у Анны сына, несмотря на ее испуганный протест.
– Я посижу с ним. Тебя ждут люди. В твоей комнате.
– Какие люди? Кто? – Анна раскрыла рот от удивления.
Но Франческо не потрудился ответить. Он взял сына за ручку и помахал Анне.
– Чао, бамбино! Когда твои ножки подрастут, папа научит тебя играть в футбол, а потом в шахматы!
Анна представила мужчину и темноволосого мальчугана, гоняющих мяч по полям Тосканы, и на глаза навернулись слезы.
Вздохнув, потому что ей очень хотелось остаться и поучаствовать в посиделках отца и сына, Анна поднялась на ноги, поправила платье и пошла узнать, кто ее ждет.
Она почти дошла до двери в дом, когда Франческо бросил ей вслед:
– Кстати, я навещал твоих родителей. Они обрадовались, услышав новости о нашей свадьбе. И чуть с ума не сошли, когда я сказал, что их долги будут погашены. Я уехал прежде, чем они успели разразиться слезами благодарности.
Анна на миг запнулась, но продолжила путь, даже не взглянув на Франческо. Ее лицо горело от унижения, и она не хотела, чтобы он даже на минуту почувствовал, как ей стыдно.
Его голос звучал безразлично, скучающе. Как будто она и ее родители были нежелательным довеском к Шолто. Что ж, разве можно было ожидать чего-то другого? Франческо сам уточнил, что его предложение выплатить долги ее семьи было сделано только во благо его чертову имиджу. Уж конечно, не ради того, чтобы вытащить двух пожилых людей из финансовой ямы, в которую те сами себя загнали.
Стараясь выбросить Франческо из головы и сосредоточиться на загадочных гостях – кто это? мама с папой, возможно? – Анна поднялась по ступеням в свою спальню, открыла дверь и наткнулась на двух странных женщин.
Очень милые женщины, окруженные кучей коробок. Старшая, с туго стянутыми в пучок волосами, поднялась с кресла.
– Мисс Мейбери? – темные глаза словно сканировали ее. – Синьор Мастроянни попросил нас подобрать вам новую одежду.
Легкий акцент. Французский? Анна насупила брови. Еще один благотворительный жест? Ни к чему.
– Простите, вы только зря потратили время. Мне не нужна новая одежда.
– Синьор очень настаивал.
– Нет, – отрезала Анна, отступив, двигаясь так, словно указывала своим гостьям на дверь.
Но, увидев выражение растерянности на лицах бедных женщин, Анна сдалась. В конце концов, в чем они виноваты?
– Хорошо. Я примерю пару нарядов.