Пока Лиз Морадо готовилась к своей первой вечеринке в доме отца и с трепетом созерцала себя в зеркале, в комнате Александра Деметриоса состоялся один очень неприятный разговор. В черных брюках от смокинга и белой рубашке Александр стоял у зеркала и поправлял галстук. Пиджак висел рядом, на стуле, в ожидании своего часа. Чуть поодаль, развалившись в кресле-качалке, сидел Марк. В отличие от Александра он был полностью одет и, казалось, совершенно не беспокоился из-за того, что его отглаженный смокинг может помяться раньше времени.
Комната Александра была обставлена с той же аскетической простотой, что и комната Лиз. Любимый греками белый цвет с редкими вкраплениями синего господствовал в обстановке. Никакие видимые признаки не указывали на то, что это жилье очень состоятельного человека, разве наметанному глазу специалиста было бы ясно, что за обстановку этой комнаты, такую скромную на вид, было заплачено немало.
Александр в последний раз придирчиво оглядел свой галстук и повернулся к Марку. По одутловатым щекам и заплывшим глазам последнего можно было понять, что совсем недавно он прикладывался к бутылке. Александр поморщился. До вечеринки оставалось менее двух часов, и надежды на то, что Марк протрезвеет, было мало.
– Ты снова пил, – осуждающе произнес он. – Ты хоть представляешь себе, как разозлится отец?
– Подумаешь, опрокинул пару рюмочек, – рассмеялся Марк. – Мне же не нужно встречать гостей. Я не член семьи. Как, впрочем, и ты…
– Я не желаю об этом разговаривать, – отрезал Александр. – Как помощник отца ты не должен…
– Мне недолго оставаться помощником Деметриоса, – хищно прищурился Марк. – Как тебе – его сыном.
– Не говори ерунды!
– Да ты просто ослеп, Александр! – взорвался Марк. – Старик без ума от девчонки, а о тебе и думать забыл! Зачем ему теперь приемыш, если у него есть родная дочь? И ему плевать, что у нее всех-то достоинств, что пара хорошеньких глазенок!
– Перестань!
Но Марк продолжал с упорством пьяного:
– Ты согласен играть вторые роли при королеве Пенелопе? – презрительно фыркнул он. – Быть советником, управляющим? Тебя устроит такое положение? Не удивлюсь, если крошка настолько очарует старика, что он вообще выставит тебя за дверь!
Лицо Александра побагровело.
– Ты рехнулся из-за жадности! – бросил он. – И делишь деньги, которые не принадлежат ни мне, ни тебе. Я подчинюсь любому решению отца…
– Тряпка! – перебил его Марк.
– Но я не могу запретить ему любить родную дочь! – воскликнул Александр. – Если бы ты видел, в какой дыре она жила! Ее место здесь, рядом с отцом. Она имеет полное право…
– Надо было оставить ее в той помойке, – скривился Марк. – Ты поступил как последний идиот, когда притащил ее сюда. Ей трех дней хватило, чтобы Деметриос признал ее дочерью. А ведь в твоих силах было сделать так, чтобы он с презрением отвернулся от нее… Привез бы папаше другую девчонку, пострашнее, погрубее, поглупее…
– Ты соображаешь, что говоришь?
– Старик слишком слаб и болен, чтобы раскусить обман, – упорствовал Марк. – А девчонке сунул бы тысчонку, чтобы успокоить свою совесть…
– Я не желаю тебя слушать!
– А потерять сто пятьдесят миллионов долларов ты желаешь?
Александр стремительно подошел к Марку и склонился над ним.
– Слушай меня внимательно, дорогой кузен, – проговорил он угрожающе. – Второй раз я повторять не буду. Константин Деметриос заботился обо мне все эти годы. Он – мой приемный отец. И я буду делать все, чтобы его желания были выполнены. Я люблю его, и его деньги не имеют для меня значения.
Как бы пьян Марк ни был, он моментально присмирел. О, он отлично знал Александра! Тот был способен очень долго сдерживаться, но уж если выходил из себя… Марк съежился в кресле и пролепетал:
– Понял я, понял. Знаю я все. Я просто… шучу.
Александр выпрямился и отошел от кресла. Сколько раз он сожалел о том, что когда-то поддался жалости и упросил отца взять на работу Марка! Кузен был старше его на три года и считался в семье паршивой овцой. Он рано ушел из дома, и никто из Найотосов даже примерно не догадывался, чем занимается их заблудший отпрыск. Все старались держаться подальше от Марка, но Александр всегда считал, что они с кузеном в чем-то похожи. Разве он не был точно таким же изгоем в родной семье?
Его отец пошел наперекор воле родных, когда женился на девушке из бедной семьи. Даже рождение сына не смягчило суровых родственников. Александру было восемь, кода его родители погибли и заботу о мальчике взял на себя Константин Деметриос. Когда он официально усыновил Александра, Найотосы внезапно вспомнили о родственных связях. Но Александр, несмотря на юный возраст, наотрез отказался с ними общаться. Неприязнь к родственникам и послужила причиной того, что когда на пороге появился Марк, Александр протянул ему руку помощи.
За годы тесного общения с Марком Александр много раз убеждался в том, что он поторопился. Но никогда он так не сожалел о своем поспешном решении, как сейчас. Марк всерьез надеялся, что в будущем Александр Деметриос выделит ему самостоятельную долю из огромного состояния. Но появление Лиз Морадо спутало все его карты. Законная наследница наверняка постарается оставить Александра, а заодно и Марка, без гроша. Денег не бывает слишком много. Марк был уверен, что Пенелопа захочет получить все. Разве он сам не поступил бы точно так же на ее месте?
– А все-таки тебе следует быть похитрее, – пробормотал Марк, когда Александр отошел на безопасное расстояние. – Неужели тебе наплевать, какую долю старик отпишет своей доченьке?
– Я бы предпочел, чтобы ты отзывался об отце и Лиз в более уважительном тоне, – холодно сказал Александр.
В наглом поведении Марка он винил только себя. Он сам допустил такую степень фамильярности. Раньше ему даже нравилось, что есть в мире человек, которому он может полностью доверять. И только в последнее время Александр начал понимать, что на самом деле Марка рядом с ним держит не родственная привязанность и благодарность, а желание отломить большой кусок от состояния Константина Деметриоса.
– Как скажешь, кузен! – кивнул Марк. – Ничего не имею против ни Константина, ни девочки. Кстати, она очень лакомый кусочек, и я понимаю, почему ты скачешь перед ней на задних лапках…
Александр стиснул зубы. Пьяная болтовня Марка действовала ему на нервы.
– Но тебе не стоит с ней церемониться, – продолжал Марк, не чувствуя, что над ним нависла новая опасность. – Вряд ли она привыкла к деликатному обращению. Ты у нас мальчик красивый, так что пользуйся моментом. Я видел, как она на тебя смотрит. Сопротивляться она точно не будет… Может, тогда папаша Деметриос поймет, какое сокровище раскопал на свою голову…
Александр сжал кулаки и рванул к кузену. Марк проворно вскочил с кресла. Александр схватил его за грудки и как следует встряхнул, не заботясь о том, что материя пиджака предательски трещит под его руками. Лицо Марка посерело. Он был невероятно труслив и знал, что против Александра ему не выстоять.
– Если я еще раз услышу от тебя что-нибудь в этом духе, я собственноручно вобью тебе эти слова в глотку, – проговорил Александр сквозь стиснутые зубы.
– Эй, мы же с тобой родственники, – захныкал Марк пьяно. От его бравады не осталось и следа.
Александр толкнул его к двери.
– Иди к себе и прими холодный душ, – приказал Александр, и Марк поспешил убраться из его комнаты.
Настроение перед вечеринкой было безвозвратно испорчено. Обязательно поговорю с отцом, решил про себя Александр. Марка нужно удалить со Ставроса как можно скорее…
Лиз словно ступала по облакам, когда шла к парадному входу виллы, чтобы вместе с отцом и Александром встречать гостей. Она внимательно рассматривала себя в каждом зеркале, которое попадалось ей по пути, и неудивительно, что она немного опоздала.
Константин Деметриос и Александр стояли у распахнутой входной двери. К приему гостей все было готово. Сколько таких вечеринок уже было организовано на вилле Деметриоса! Все было выверено и отлажено до мелочей. И напитки, и закуски, и приглашенный оркестр, и ковровая дорожка на ступеньках, чтобы дорогие гости не запачкали обувь о красноватую почву Ставроса, и живые благоухающие цветы повсюду, и внимательные официанты… Константин Деметриос никогда не жалел денег на свои вечеринки, и попасть к нему на виллу мечтали все его знакомые без исключения.
Но сегодняшний праздник должен был стать особенным. На нем Деметриос собирался официально объявить, что полностью отходит от дел и передает управление своей компанией и ее филиалами Александру. Однако это было еще не все. События последних недель заставили расчетливого бизнесмена уйти на второй план, уступив место заботливому отцу…
Константин Деметриос пожелал встретиться с брошенной дочерью, примириться с ней и обеспечить ее будущее. Он предусмотрел все варианты. Если Пенелопа не захочет его видеть и наотрез откажется ехать с Александром в Грецию, он должен был предложить ей порядочное денежное содержание. Его родная дочь не будет ни в чем нуждаться.
Те же самые деньги Деметриос планировал выделить Пенелопе, если встреча с ней разочарует его. Впрочем, он считал, что так, скорее всего, и будет. Какой могла вырасти девочка вдали от отца, с такой матерью как Элизабет?
Но к знакомству с реальной Лиз Морадо Деметриос оказался не готов. Девочка очень походила внешне на Элизабет, единственную женщину, которой когда-либо принадлежало его сердце, но без ее глупости и алчности. Константин Деметриос за свою жизнь научился разбираться в людях, и никакое притворство не смогло бы его обмануть. Лиз сразу вошла в его сердце и прочно обосновалась там. Ее манеры немного шокировали его, а неожиданные заявления забавляли. Она была милым, взбалмошным ребенком и прелестной девушкой одновременно. Она была именно той дочерью, которую ему хотелось иметь. Разумом Константин Деметриос боялся поверить своему счастью. Он был осторожным, недоверчивым и проницательным человеком. Но сердце его уже принадлежало Лиз и требовало, чтобы он восстановил справедливость. Не просто денежное содержание должен он дать дочери, а подобающее место в обществе. Он обязан изменить завещание и уравнять Лиз в правах с Александром. Так как она слишком юна и неопытна, чтобы справиться со своей долей его состояния, он назначит Александра ее опекуном.
Эта мысль нравилась Деметриосу все больше и больше. Все равно кому-нибудь придется заботиться о Лиз, когда его не станет, и Александр подходит для этой роли как нельзя лучше. Деметриос был уверен, что он не станет возражать. У мальчика никого нет в целом свете, если не считать корыстных родственников, и после его смерти он будет совершенно одинок. Лиз станет для него сестрой. А может быть, и не только… Константин Деметриос не хотел торопиться с выводами, но кое-что в поведении и Лиз, и Александра указывало на то, что молодые люди неравнодушны друг к другу. Это было бы настолько чудесно, что Деметриос запрещал себе думать об этом, чтобы потом не испытать горького разочарования.
В любом случае сегодня он официально представит Лиз как свою дочь и наследницу. Она слишком долго прозябала в безвестности, и ему следует поспешить, если он хочет порадоваться ее успехам на светском поприще…
Константин Деметриос взглянул на настенные часы. Без пятнадцати шесть. Вот непослушная девчонка! Скоро приедут первые гости, а она до сих пор копается! Он повернулся к Александру, чтобы выразить свое негодование. Но ничего сказать не успел, потому что сзади раздался звонкий голосок Лиз.
– Извините, я немного опоздала.
Деметриосу даже не надо было смотреть на дочь, чтобы понять, что выглядит она бесподобно. В глазах Александра как в зеркале отразилась ее красота. Деметриос никогда не видел подобного выражения на лице сына. Восхищение, любование, благоговейный страх – все сплелось в тугой клубок эмоций, в центре которого Константин Деметриос разглядел любовь…
– Девочка моя, ты восхитительна! – вырвалось у Деметриоса, когда он повернулся к Лиз.
Александр молчал. У него не было подходящих слов, чтобы описать свои чувства. Восхитительна, божественна, великолепна, очаровательна – все это годилось для кого угодно, но только не для Лиз. Она была выше всяких слов и комплиментов. Такую красоту можно было лишь принизить сравнением. Ей можно было только поклоняться…
А Лиз в свою очередь не могла отвести глаз от Александра. В черном смокинге и белой рубашке он был очень похож на жениха, не хватало только белоснежного цветка в петлице. Черно-белое сочетание удивительно шло ему. Хотя, тут же спросила себя Лиз, что бы ему не пошло?
Она тихо поздоровалась с Александром и встала рядом с отцом. Когда Деметриос давал последние указания дворецкому, Александр шепнул девушке.
– Платье действительно замечательное. Беру свои слова обратно.
Лиз покраснела от удовольствия. Она была немного обижена тем, что Александр не сказал ни слова, когда увидел ее. Неужели у него не нашлось для нее ни одного комплимента? Но сейчас все обиды были прощены. Он признал свою ошибку, он искренне любовался ею, и Лиз почувствовала, что вечеринка для нее удалась, даже еще не начавшись.
9
Первые гости действительно появились в шесть часов. Давний партнер Константина Деметриоса с супругой и дочерью. Лиз быстро оглядела молодую красивую гречанку, увешанную бриллиантами, и нескромно решила про себя, что Артемида Аруполос не выдерживает с ней никакого сравнения. Константин представил свою дочь Аруполосам, и девушка искренне насладилась их изумлением.
До семи часов Деметриос, Лиз и Александр встречали гостей. Лиз уже давно перестала запоминать новые имена и лица. Кого только она не успела повидать за один короткий час! Пожилые влиятельные мужчины склонялись над ее рукой, их жены всех возрастов и дочери ревниво оглядывали ее с ног до головы, пытаясь найти хоть один недостаток. У женщин были все причины негодовать. Мужчины молодые и не очень столбенели при виде Лиз и не пытались скрыть заинтересованность, чтобы не ранить чувства своих дам.
На этой вечеринке Лиз была королевой. Не вспоминая больше о своих ролях в театре, она инстинктивно сдерживала резкие жесты и громкие слова. Не сознавая того, Лиз Морадо давала отличное представление. Роль дочери миллионера удалась ей на славу, все ее Федры и Таис не могли сравниться с Пенелопой Деметриос.
Однако не только сногсшибательный успех у мужчин пьянил Лиз. В конце концов, она всегда пользовалась популярностью у сильного пола. И посетители бара хромого Джо в Фениксе, и эти богатые и влиятельные друзья Константина Деметриоса были, в сущности, сделаны из одного и того же теста, и утонченная красота Лиз действовала на них одинаково. Но впервые в жизни Лиз чувствовала, что она не одна в этом мире, что есть люди, готовые позаботиться о ней просто так, не рассчитывая на ее благодарность. С правой стороны от нее стоял отец, с левой – Александр, и Лиз знала, что она надежно ограждена от похотливых взглядов и неприличных предложений, которыми изобиловала ее прошлая жизнь. Все эти толстяки и смазливые юнцы не постеснялись бы предложить ей денег, если бы встретились с ней там, в Америке. Однако здесь она находилась на недосягаемой высоте, была для них объектом рыцарского преклонения и обожания…
Вечеринка была в самом разгаре, когда подъехала последняя, опоздавшая гостья. Она не понравилась Лиз с первого взгляда. Было что-то хищное в глубоко посаженных черных глазах незнакомки, ярко накрашенных полных губах, ее стремительной походке и властных манерах. Лиз была одной из первых, кто заметил ее. Женщина по-хозяйски ворвалась в дом, не дожидаясь того, чтобы дворецкий чинно проводил ее к Константину Деметриосу для официального приветствия.
Лиз беседовала с Артемидой Аруполос, которая многословно рассказывала ей о своем единственном путешествии в Нью-Йорк, и краем глаза следила за незнакомкой. Она была очень эффектна в своем темно-красном платье с большим разрезом, открывавшим крепкие ноги при каждом шаге. Черные густые волосы женщины были убраны в высокий хвост, и эта простая прическа смотрелась более стильно, чем закрученные локоны Артемиды Аруполос, заколотые на затылке.
Лиз кинула тревожный взгляд на ближайшее зеркало, чтобы убедиться, что она ничуть не хуже незнакомки, и немного успокоилась. Но здесь женщина в красном сделала такое, что совершенно выбило Лиз из колеи. Она наконец нашла того, кого жадно высматривала в толпе гостей, и при всех бросилась ему на шею. Мужчина неохотно, но все же поцеловал ее. Сердце Лиз замерло в груди, потому что дама в красном расточала свои поцелуи Александру.
Конечно, Лиз не была до такой степени занята собой, чтобы не заметить, какие взгляды женщины кидали на Александра. Кто-то смотрел на него с откровенным призывом, кто-то робко и влюбленно, кто-то с сожалением о давно прошедшей молодости, а кто-то с надеждой. Он был красивее всех присутствующих на вилле мужчин, а по глубокому убеждению Лиз, самым красивым в мире. Но никто не позволял себе так фамильярно обнимать и целовать его, как эта наглая, вульгарная девица в отвратительном платье!
– Ты случайно не знаешь, что это за женщина? – спросила Лиз свою собеседницу, которая как раз закончила делиться с ней своими впечатлениями от бродвейского мюзикла "Кошки". – В красном, рядом с Александром…
Артемида обернулась, и Лиз могла поклясться, что девушка чуть поморщилась.
– А, эта… – протянула она. – Это Милена Георгос, невеста Александра. Неужели ты до сих пор с ней незнакома? Раньше Милена каждый день торчала на Ставросе…
Лиз внезапно стало тяжело дышать. Нарядные фигуры гостей поплыли у нее перед глазами. Светской выдержки у обычной американской девчонки было ни на грош, и она меньше всего думала, что Артемида смотрит сейчас на нее и делает свои выводы.
– Что с тобой, Пенелопа? – удивленно спросила девушка, вглядываясь в побледневшее лицо Лиз. – Он не говорил тебе, что собирается жениться? Свадьбу два раза откладывали, но на этот раз назначили окончательную дату. Правда, приглашений еще не рассылали, но все знают, что свадьба будет двадцать восьмого октября…
Лиз закрыла глаза. Высокий голос Артемиды буравил ее голову и причинял невыносимую боль. Вечеринка, устроенная в ее честь, больше не интересовала девушку. Лиз почувствовала себя ужасно усталой. Ей не нужно было ничего – ни всеобщего внимания и восхищения, ни этого нарядного платья, в котором она ощущала себя королевой, ни виллы, ни Ставроса, ни денег, ни нового положения дочери богатого человека. Она желала, чтобы ее оставили в покое, желала оказаться как можно дальше от этого шумного зала, где от непрекращающегося гула голосов и насыщенного аромата цветов у нее кружится голова.
– Пенелопа, дорогая, в чем дело? – услышала Лиз словно сквозь плотный туман лицемерно-заботливый голос Артемиды. – Ты сама на себя не похожа.
Лиз заставила себя говорить.
– Голова вдруг закружилась. Пойду подышу свежим воздухом.