- Может быть, - осторожно ответила она. - Но не сегодня. - И не с ним. Чем больше времени они проводят вместе, тем сильнее становится ощущение физической тяги. Крепостная стена подозрительности, которой окружили себя оба ради собственной безопасности, грозила рухнуть. Враждебность, горевшая в глазах Поля, исчезла. Казалось, он забыл, что перед ним сидит кузина Юлии, которой нельзя доверять. Получалось, что он прав: ей действительно напекло голову. Да и вино сделало свое дело…
- Не сегодня, - согласился он. - Но очень скоро.
- Почему?
- Я думаю, вам следует сменить одежду.
Улла поискала взглядом официанта. Тот стоял в дверях и наслаждался лучами солнца, проникавшими сквозь крону лимонного дерева.
- По-вашему, мой гардероб для Мартиники не годится?
- Отчего же? Годится, - ответил Поль. - Наверно, Юлия предупредила вас, чего следует ожидать, и вы явились во всеоружии. - Он взял Уллу за руку и слегка сжал, заставив обернуться. - И все же должен заметить: если на Мартинике женщина куда-то приходит с кавалером, ей не положено смотреть на других мужчин.
Улла быстро отдернула руку. Хотя в голосе Поля звучало холодное неодобрение, его прикосновение продолжало обжигать.
- Вы не мой кавалер, - возразила Улла. Вспышка гнева помогла ей отвлечься от ощущения, смысл которого был ясен без слов. - Ваши обвинения смешны, но оправдываться я не собираюсь. К вашему сведению, я просто хотела попросить официанта принести мне стакан воды.
Поль хлопнул себя по лбу.
- Идиот! Простите, милая. Я должен был догадаться. - Он повернулся к Филиппу и поднял густую бровь. Этого было достаточно: официант со всех ног устремился к ним.
- Зачем это? - возразила Улла, когда он велел принести бутылку минеральной. - Достаточно было бы и простой воды.
- О нет! - воскликнул Поль. - Ничто так не освежает нёбо и не способствует пищеварению, как "сан-пеллегринос" из альпийского источника. Это самое меньшее, чем я могу искупить свою глупость.
- Да, освежает хорошо. - Улла повертела в руках холодный стакан и спросила: - Что вы имели в виду, когда сказали, что Юлия предупредила меня? О чем?
- О здешней светской жизни.
- Я приехала сюда ухаживать за Хельгой, а не развлекаться.
- Вы родственница моей дочери, а следовательно, и моя тоже. Я не позволю себе обращаться с вами как с прислугой. И никому другому тоже. Если хотите, можете большую часть дня проводить с Хельгой. Бог свидетель, это ей только на пользу. Но по вечерам будьте добры оставлять ее на попечение Ирен или других женщин, которых в доме хватает.
- А чем буду заниматься я? Красить ногти на ногах или смотреть телевизор?
Он слегка усмехнулся.
- Остров у нас маленький, а друзей и знакомых у меня много. Слух о вашем приезде уже распространился, и всем не терпится познакомиться с новым человеком.
- Как это? Я приехала всего неделю назад, причем застала вас врасплох.
- Для этого есть слуги. Они встречаются в пекарне, на пристани, куда привозят улов, в парке… - Он хмыкнул и пожал плечами. - А когда им нечего делать, звонят друг другу по телефону и обмениваются сплетнями. Вы, моя милая, вызвали здесь большой переполох, нравится вам это или нет. Я уже получил несколько приглашений и от одного отказался. Ради вашей же пользы.
- Да ну? - снова ощетинилась Улла. Нет, приглашения ее не интересовали, но как он смел?! - Разве это не мне решать?
- Возможно. Но это было приглашение на сегодняшний вечер, и поступило оно без предварительного предупреждения. Вы устали, хотя и не хотите в этом признаться, а я не хотел заставлять вас отказывать незнакомым людям. Кроме того, вам будет удобнее, если представление пройдет на знакомой территории. Поэтому я назначил на пятницу коктейль. К тому времени вы успеете отдохнуть.
- Иными словами, как следует подготовиться. При условии, что я сумею прилично одеться.
На этот раз он хлопнул ладонью по столу и возвел глаза к небу.
- О господи! Чем я снова вас обидел?
- Почти ничем. Так, пустяки. Во-первых, вы распорядились моим временем, не поставив меня в известность. Во-вторых, решили, что мой гардероб нужно отправить в мусорное ведро. В-третьих…
- Ничего подобного я не говорил! - прервал ее Поль. - Судя по тому, что я видел, у вас отличный вкус.
- Не знаю, как вы пришли к такому выводу. Вы видели меня только в повседневной одежде.
- Не только.
- Не считая костюма, в котором я приехала. Признаю, что после такой дороги он выглядел неважно.
- Я его и не считаю. - Поль нахально улыбнулся. - Я имел в виду тот… вечерний наряд, который был на вас во время нашего первого ужина.
Кожу Уллы начало покалывать от удовольствия. Пытаясь избавиться от этого ощущения, она сжала губы и состроила сердитую гримасу.
- Я предпочла бы, чтобы вы этого не делали.
- Чего именно?
- Не флиртовали со мной. Это бессмысленно.
- Я наполовину испанец, - ответил Поль так, словно это все объясняло. - Французы наслаждаются своими винами, немцы - пивом и сосисками, а испанцы - женщинами.
- А я думала, паэльей.
- Тогда, моя милая, вам предстоит еще многому научиться.
К счастью, в этот момент принесли главное блюдо, и остаток трапезы прошел за беседой на более общие темы. Хотя Поль прямо этого не сказал, однако из его реплик о деловых интересах во всем мире следовало, что он безумно богат. Куда богаче, чем можно было судить по его вилле.
Но он открылся Улле и с неожиданной стороны.
- Моя бабушка, - похвастался он за десертом - великолепным кофе и изысканным пирожным, - готовила лучшие тефтели на свете. Размером с мой кулак. А ее рыба… - Он закатил глаза. - Ничего вкуснее не ел!
- А ваша мать? Она тоже хорошо готовила?
Поль, откинув голову, расхохотался, и Улла как зачарованная начала изучать его лицо. Его глаза были голубыми, как море в полдень, а пушистые ресницы казались сделанными из черного шелка. Зубы сверкали, как только что выпавший снег. Точеное лицо и сильная смуглая шея могли принадлежать только аристократу.
Из-под распахнутого воротника рубашки пробивались густые волосы, широкую грудь обтягивала светло-серая льняная рубашка. А все остальное…
Улла сглотнула и отвела глаза. Она могла бы подробно описать его плоский живот, длинные мускулистые бедра и упругий холмик между ними. Утром у нее было достаточно времени, чтобы полюбоваться всем этим.
- Увы, нет! - фыркнул он. Улле понадобилось время, чтобы вспомнить, о чем шла речь. - Моя мать родом из богатой испанской семьи. Все ее желания выполняла прислуга. Она не знала, с какого конца берут скалку, но отцу не было до этого дела. Он любил ее такой, какая она есть. Это сводило бабушку с ума. Помню, как она стояла на кухне и на чем свет ругала моего отца за то, что он женился на неумехе, которая даже чайник вскипятить не может. Эти женщины грызлись между собой, пока бабушка не умерла.
- Так же, как мы с Юлией, - сказала Улла. - Вместе тесно, врозь скучно.
- Это совсем другое дело, - серьезно возразил Поль. - У мамы и бабушки была одна общая черта: обе обожали моего отца. А вы с Юлией…
- А мы с Юлией обожаем Хельгу.
- Надеюсь, вы правы. - Смех, игравший в глазах Поля секунду назад, уступил место сомнению. - Я уверен, что моя дочь вам дорога. Но ее матери…
- Поль, вам следует больше доверять Юлии. Я надеялась, что мои слова вас успокоили.
- А я надеюсь, что у вас есть основания для такой уверенности. Бог свидетель, я бы спокойнее спал по ночам, если бы был уверен, что она не устала от роли матери так же, как устала от роли жены.
Изумленная Улла покачала головой и хотела спросить, что он имеет в виду, но в это время в машине зазвонил телефон. Из короткого обмена репликами стало ясно, что это звонит Ирен.
- Нам нужно вернуться, - сказал он, закончив разговор и жестом попросив счет. - Хельга проснулась. Она плачет, и Ирен не может ее успокоить.
Оно и к лучшему, подумала Улла, борясь с досадой. Поль Вальдонне в больших дозах - это яд. Он наводит на грешные мысли. Интересно, что значит быть его возлюбленной? Глупости! Юлия же сказала, что стоит Полю завоевать любовь женщины, как он тут же остывает.
Кроме того, он нервировал Уллу своими вопросами и нелестными отзывами о Юлии. Похоже, Поль собирает доказательства того, что его бывшая жена не способна заботиться о девочке.
И вообще ни о ком. Выражение его лица и тон говорили если не о ненависти, то о неприкрытой враждебности. Судя по словам Юлии, она отвечает ему тем же. Почему? Как могла любовь смениться такой антипатией? Почему их брак разбился вдребезги, несмотря на то что должен был родиться ребенок?
4
Улла прижалась к дверце автомобиля и тайком посматривала на Поля из-под темных очков. Он вел мощную машину с небрежным изяществом, то и дело меняя ряд. Этот человек владеет не только собой, но и всем вокруг.
Черты его лица находятся в противоречии друг с другом. Решительный подбородок не вяжется с полным чувственным ртом, черные ресницы - с яркими голубыми глазами. Любовник или тиран, смотря по обстоятельствам.
- Что заставило вас жениться на Юлии? - внезапно спросила она и тут же устыдилась собственной бестактности. Это не ее дело. Поль Вальдонне не из тех наивных мужчин, которые повинуются импульсу и принимают короткую влюбленность за глубокое чувство, необходимое для прочного брака. Но если так, то…
Он не торопился с ответом.
- Я часто задавал себе этот вопрос.
- Вы любили ее?
- Нет. Но желал. Достаточно сильно, чтобы не обращать внимания на явные признаки того, что мы не пара.
- Почему? - снова спросила Улла. - Вы мог ли бы завоевать любую женщину. Вы такой… - Красивый, как смертный грех, обаятельный, светский, к тому же богатый.
Он поднял бровь и посмотрел на Уллу с насмешливым любопытством.
- Какой?
- Скажем так: принадлежащий к сильным мира сего. Так почему именно Юлия?
- Потому что она появилась в самое неподходящее время. В прошлом году я лишился обоих родителей. Сначала матери, долго и мучительно умиравшей от рака, а через несколько недель - отца. Как говорили врачи, от неизвестной причины. Иными словами, после потери жены он просто утратил волю к жизни.
- Одиночество и разбитое сердце, - кивнула Улла. - Такое часто случается, когда два человека долго жили вместе и были очень близки. Один не может жить без другого.
- Вот именно. Я тяжело переживал эту потерю. Внезапно до меня дошло, что хотя моя карьера была успешнее отцовской, а мое богатство превзошло ожидания матери, но я беднее их обоих, потому что у меня нет близкого человека.
Его лицо стало грустным, и у Уллы сжалось сердце. Она знала про целебность физических контактов и отчаянно хотела прикоснуться к нему. Но он не искал сочувствия и не признавал жалости, поэтому она сказала только одно:
- Поль, мне очень жаль.
Он беспомощно махнул рукой, словно жалел о собственной слабости.
- Я пустился на поиски, нашел Юлию и, как уже говорилось, клюнул на ее яркую внешность и жизненную силу. Но то, что вначале привлекало, вскоре стало утомительным, потому что она была ненасытной. Что бы я ей ни дарил, этого было мало.
- Как, по-вашему, Юлия любила вас?
- Во всяком случае, она сделала все, чтобы убедить в этом меня. Однако быстро выяснилось, что на самом деле она любила положение в обществе и роскошь, которые принес ей этот брак. И за это я осуждаю себя. Я должен был это увидеть, потому что притворство к числу достоинств Юлии не относится. К несчастью, когда я прозрел, мы уже поженились.
- Не знаю, могу ли я согласиться с тем, что она вышла замуж только из-за денег. По-моему, у ее нового мужа нет ни гроша, однако, похоже, Юлия от него без ума.
- Дай-то бог… Мне бы хотелось думать, что на этот раз она нашла подходящего человека. Но я склоняюсь к мысли, что их скоропалительное супружеское блаженство имеет прямое отношение к финансовому соглашению, которое мы заключили с Юлией после развода. Я плачу большие алименты на ребенка. Едва ли этот великий писатель будет умирать с голоду на своем чердаке, дожидаясь признания.
- О господи, - вздохнула Улла. - Вы всегда такой циник?
Поль смерил ее взглядом.
- Вы прекрасно знаете, что у нее было и что есть теперь. Как, по-вашему, чего она хочет от жизни?
Роскоши. И необычности.
Жалея, что начала этот разговор, Улла сказала:
- У нее хорошая квартира. Но лишь потому, что она хочет создать условия для дочери.
Поль слабо улыбнулся.
- Вы в этом уверены? Или просто хотите надеяться?
- Какое это имеет значение, если ваша дочь все равно будет получать алименты?
- Вы совершенно правы. Это не будет иметь значения, пока моя дочь получает алименты. А так, моя дорогая мадемуазель, будет не всегда. - Он свернул в ворота виллы и негромко выругался, увидев припаркованную во дворе машину. - Черт побери! Похоже, дебют вам все-таки предстоит. Приехали супруги Оливейра. Мужайтесь, дорогая. Мой друг Алехандро - человек симпатичный, но его жена Камилла - самая любопытная женщина на острове. Она устроит вам настоящий допрос.
- У нее не будет такой возможности. Я пойду в детскую. Вы забыли, что Хельга проснулась?
- Может быть, она снова уснула.
Но этого не случилось. Ирен встретила их в вестибюле. Ее лицо, обычно веселое, бороздили тревожные морщины. Хныкавшая Хельга прижималась к ее пышной груди.
- Ох, милая, как я рада, что вы вернулись! - сказала она, передавая девочку Улле. - Бедняжку мучают газы. Насколько я помню, она уже должна была это перерасти.
Поль подошел и погладил дочь по голове.
- Улла, как вы думаете, что с ней?
- Трудно сказать. - Она прижала руку к животу Хельги. Тот был твердым как камень. - Судя по моему опыту, в четыре с половиной месяца дети уже привыкают к определенному распорядку дня. Они едят, улыбаются, что-то бормочут и засыпают. Большинство плачут только тогда, когда устают, хотят есть или требуют сменить пеленки.
- Хельга этого еще не делает, верно?
- Нет. Но у нее нет симптомов какой-нибудь болезни. - Улла положила Хельгу себе на плечо, потерлась щекой о щеку девочки и похлопала ее по попке. - Температуры нет, она не срыгивает, набирает вес, так что особых причин для беспокойства нет. Просто девочка немного отстает в физическом развитии. Ее диафрагма еще недостаточно сильна, чтобы избавляться от газов, и это причиняет ей неудобства.
Словно доказывая правоту ее слов, Хельга дважды поднатужилась, а потом уткнулась лбом в шею Уллы.
- Слава богу! Руки у вас просто волшебные. - Ирен начала обмахиваться одеялом, перекинутым через руку. - Не знаю, что бы я делала, если бы вы не вернулись.
- Она сделала бы то же самое на руках у вас. Просто ей нужно для этого больше времени, чем другим, вот и все.
- Может быть. - Поль задумчиво смотрел на девочку. - На всякий случай следовало бы посоветоваться с врачом. Улла, не хочу вас обидеть, но…
- Я нисколько не обиделась. Конечно, врач не помешает. Честно говоря, я сама хотела предложить это.
- Вот и отлично. Тогда я запишусь на прием к педиатру и съезжу к нему вместе с вами. Что ж, если ребенок успокоился, давайте представим вас гостям.
- Они ждут на террасе, - кисло сообщила Ирен. - Она пытается что-то выудить из новой горничной, но я велела девчонке держать язык за зубами под угрозой увольнения.
У Поля приподнялся уголок рта.
- Ирен, я знал, что могу рассчитывать на вас, - сказал он. - Пойдемте, Улла. Девочку возьмем с собой. Будь что будет.
Наверно, следовало ее предупредить. Когда Поль назвал Алехандро и Камиллу маркизом и маркизой де Оливейра, Улла широко раскрыла глаза и смерила его красноречивым взглядом. Но Поль уже предупредил ее насчет Камиллы. Если бы он добавил титул, это только подлило бы масла в огонь.
Камилла сразу взяла быка за рога, оправдывая свою репутацию.
- Почему приехали вы, а не мать ребенка? - спросила она, как только Поль объяснил родственную связь Уллы с Юлией и причину ее визита на Мартинику.
- У моей кузины, - ответила Улла с апломбом, отчасти объяснявшимся тем, что Камилла смотрела на нее как удав на кролика, - есть обязанности, помешавшие ей провести лето на Мартинике.
- Какие обязанности?
- Профессиональные. Завершить их - для нее дело чести.
- Она что, решила не тратить время даром и поскорее вернуться на работу?
Улла пожала плечами. В отличие от Юлии, чьи золотистые волосы были плодом трудов хорошего парикмахера и быстро темнели у корней, она была натуральной блондинкой, хотя ресницы у нее были черные как сажа.
- Да, - спокойно ответила она, смерив Камиллу строгим взглядом. - Юлия вообще не любит тратить время.
- Думаю, вам повезло. Вы сможете провести пару месяцев в компании Поля. - Камилла бросила на хозяина лукавый взгляд. - Знаете, моя дорогая, когда люди узнают, что вы живете на вилле Вальдонне, половина незамужних женщин Мартиники потребует вашей крови.
Улла зарделась, и Поль залюбовался этим зрелищем.
- Я им не соперница.
Ой ли? Сама Улла об этом не догадывается, но она сильно отличается от всех знакомых ему женщин. А особенно от Юлии. Сколько ей? Двадцать пять, двадцать шесть? И все же что-то заставляет предположить, что она все еще девственница.
Думать о том, что другой мужчина учил ее науке нежной страсти, было нестерпимо.
- Пожалуй, - задумчиво сказала Камилла, смерив ее критическим взглядом. - Вы такая… цельная. Такая земная. Нет, похоже, серьезной угрозы вы не представляете. Дорогая, чем вы занимаетесь, когда не замещаете кузину?
- Я… э-э… медсестра.
В ответ раздался серебристый смех.
- О боже, как это традиционно! Я должна была догадаться!
- А чем занимаетесь вы? - не моргнув глазом парировала Улла. - Во время, свободное от допросов третьей степени, которым подвергаете совершенно незнакомых людей?
Алехандро громко расхохотался.
- Ну, Камилла, наконец-то нашелся человек, которому хватило смелости отплатить тебе той же монетой! Ну что, нравится?
- Нет, - ледяным тоном отрезала его жена. - Я оскорблена. Поль, я не понимаю, почему ты позволяешь какой-то прислуге грубить женщине моего положения.
Улла вспыхнула от смущения, закусила губу и бросила на хозяина взгляд, полный раскаяния.
- Маркиза, я должна извиниться перед вами и Полем. Сама не знаю, что на меня нашло.
Полю хотелось сказать, что ей не за что извиняться. Что она настоящий глоток свежего воздуха и имеет полное право дать отпор бесстыдному любопытству Камиллы де Оливейра. Больше всего на свете Полю хотелось взять в ладони ее лицо и поцеловать то место, которое она терзала зубами.
- Наверно, я неправильно выразился, когда представлял вас друг другу, - сказал он, садясь ближе к Улле. - Улла - кузина Юлии, любимая тетя моей дочери и желанный гость в моем доме. Иными словами, мадам, ее положение ничем не отличается от вашего.
- В самом деле? - То, что Поль пришел на выручку Улле, произвело на Камиллу сильное впечатление. Ее глаза прищурились, губы сжались так, словно их стянули ниткой. - Раз она родня твоей бывшей жены, остается молиться, чтобы она была сделана из другого теста. Потому что еще одной Юлии мы здесь не выдержим, правда, Поль?