- Что вы сделали? - Хью повернулся, чтобы броситься к Микаэле. Приблизившись к ней, он дернул Лео за руку, поставив мальчика перед собой. Полдюжины бордовых широких следов от ударов покрывали гладкую кожу внутренней стороны бедра малыша. У Микаэлы перехватило дыхание.
- О Боже! Неужели вы думаете, что это моих рук дело?!
- Вы действительно сделали это не собственными руками, но это одно и то же, - проворчал Хью. - Мне совершенно ясно, мисс Форчун, что у вас не было желания исполнять обязанности, требуемые от леди Шербон, передав ребенка Родерика такой дьяволице, и ваши распоряжения в области распределения обязанностей среди слуг оставляют желать лучшего.
- Я не знаю, что… - Тут Микаэла вспомнила вчерашний разговор с ужасной Харлисс и второй кухаркой. - Так это все его няня? Я велела Харлисс привести ко мне сегодня утром шербонскую няню, а вовсе не вернуть ее к своим обязанностям!
- Харлисс и есть шербонская няня, - прояснил ситуацию Хью. - И это, - он указал на ножки Лео, - ее любимый метод наказывать трехлетку, нежелающего носить башмаки.
- Господи, - прошептала Микаэла и обратилась к малышу: - Лео, прости меня… я не знала… Харлисс мне ничего не сказала… - Микаэла положила ладонь на грудь, пытаясь сдержать слезы. - Леди Микаэла очень, очень сожалеет, что гадкая Харлисс побила тебя. Я никогда не позволю ей сделать это снова. Обещаю, Лео, обещаю!
- Хаис бия Эо. Бо-бо.
- Я знаю, знаю. - Грудь Микаэлы вздымалась, ее душил гнев. Если бы седая женщина стояла сейчас с ними в коридоре, подумала Микаэла, она могла бы сама с ней расправиться. - Но Харлисс больше не сделает этого. - Затем Микаэла обратилась к Хью: - Лео прятался в моей комнате после того, как вы ушли вчера вечером. Я последовала за ним и оказалась в кухне, где встретила Харлисс.
Харлисс сказала, что шербонская няня Лео не она. Я только попыталась сделать то, что считала правильным, сэр Хью, вы должны мне поверить. Я ненавижу, когда обижают детей! Особенно таких маленьких.
- Когда лорд Шербон узнает об этом, он…
- Я сама расскажу ему, - немедленно откликнулась Микаэла. - Я была не права. Я признаюсь ему в том, что произошло, и смиренно приму его наказание.
- Пока у него нет желания развлекать вас, мисс Фор-чун, - сообщил Хью, и хотя подчеркнул ее фамилию, которую Микаэла воспринимала как прозвище, она поняла, что гнев его потух. - Мы с Лео сообщим ему о случившемся прямо сейчас. Если он пожелает отослать вас…
- Тогда я уеду, - спокойно произнесла Микаэла и перевела взгляд на Лео. - Но, надеюсь, я останусь. Мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой подружились, Лео. Ты любишь петь?
Лео пристально посмотрел на нее, затем едва заметно кивнул.
Микаэла улыбнулась:
- И я люблю! Может быть, мы немного поиграем позже, если сэр Хью позволит. Мы можем погулять во дворе и вместе попеть песни. Хочешь?
Лео снова кивнул, на этот раз более заинтересованно Неожиданно, к великому удивлению Микаэлы, он протянул пухлую ручку и быстро коснулся ее волос.
- Той оосы диные, - смущенно сказал он. Микаэла улыбнулась и подмигнула ему.
- Да, они длинные. И они в беспорядке, потому что я только что встала с постели. - Она посмотрела на Хью и тихо спросила: - Все в порядке?
Тот что-то проворчал и наклонился к Лео:
- Ну, пойдем, Тошнилка, может быть, увидишься с мисс Форчун позже, после того как поспишь. - Он повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда Микаэла поднялась на ноги, и его слова были предназначены только для ее ушей. - Если вы сделаете что-то еще, угрожающее этому ребенку, я сдеру с вас шкуру. Думаю, что вы не что иное, как ходячее несчастье, и не продержитесь здесь и недели. Итак, я делаю вам первое и последнее предупреждение, мисс Форчун. Мы поняли друг друга?
- Нет, не поняли, - прошептала Микаэла. - Я совершила ошибку, Хью, но я сегодня же утром исправлю ее. Мне не важно, что вы человек лорда Шербона. Больше не смейте мне угрожать или обвинять меня в том, чего я не совершала. В противном случае с вашей стороны будет благоразумно закрыть дверь вашей комнаты на щеколду изнутри на ночь. Если вас выводят из себя обязанности, которые возложил на вас милорд, и вам тяжело терпеть мое присутствие, передайте ему, чтобы он сам имел со мной дело, потому что если я когда-нибудь покину Шербон, это будет только по его указанию. Всего доброго.
Микаэла отвернулась и закрыла за собой дверь прежде, чем Хью успел ей ответить. На всякий случай она задвинула щеколду и снова легла в постель.
- Она перевернула все в Шербоне вверх дном, - с отвращением сообщил Хью, когда помогал Родерику в его ежедневных физических упражнениях по растяжению и скручиванию. - Говорю тебе, Рик, она тебе не подходит.
- Ох! Хью, не так сильно, а то оторвешь мне ногу!
- Извини. Я пытался вышвырнуть ее из Шербона утром, после того, что случилось с Лео. Я бы так и сделал, если бы не знал, какой хитрой может быть Харлисс. Пока я оправдываю мисс Форчун за недостаточностью улик.
- Очень любезно с твоей стороны, - сухо отозвался Родерик.
- Да, это так. Хотя, должен признаться, на меня произвело впечатление то, как она обошлась с безжалостной Харлисс.
Родерик поднял брови, ожидая подробного рассказа.
- Та теперь отвечает за уборные в Шербоне. Родерик мрачно хмыкнул:
- Вполне подходящее для нее занятие. Мне бы это и в голову не пришло.
- Очень остроумно, согласен. Но все же, боюсь, мисс Форчун не подойдет. - Хью освободил колено друга и жестом показал ему повернуться к нему бедром. - Она… странная. Совсем не то, что я ожидал.
Родерик поднял колено немного выше, свернул его влево и вздохнул от усилия. Работа с этой стороной была легче.
- Сам Шербон далек от того, чтобы его можно было назвать нормальным, Хью.
- Это правда, но я беспокоюсь не о ней. Она наглая. И весьма болтлива.
- Может, она чем-то напоминает тебя самого? Хью фыркнул:
- Она требует встречи с тобой после каждого нашего неблагоприятного разговора.
- Это не так уж и странно, - заметил Родерик. - Разве все кандидатки не высказывали такого же желания? Увидеть мужчину, за которого они выйдут замуж?
- Да, было такое, - терпеливо согласился Хью. - Но мне кажется, мисс Форчун действительно имеет это в виду.
Гордость Родерика была слегка уязвлена, но он постарался не обращать на это внимания. Хью был честным и прямолинейным, и Родерик ценил эти качества в друге во всех остальных аспектах их совместной жизни в Шербоне. Он говорил себе, что не может разбираться и решать, когда Хью был и когда не был честным и откровенным.
Родерик не считал себя жеманной девицей, которая требовала, чтобы правда подавалась в меду.
- Где она сейчас? - спросил Родерик, желая сменить тему разговора, чтобы не впасть в один из приступов черной меланхолии.
- Она во дворе с Лео, собирает цветы и поет, - насмешливо сообщил Хью. - Я бы не позволил этого, но малыш был очень настойчив. Сомневаюсь, что мисс Форчун допустит хоть какую-то угрозу в отношении его после моей утренней головомойки, - она была достаточно наказана. И то, что Лео с ней, дает мне хоть небольшую передышку. Итак, я говорю: пусть Шербон немного отдохнет. После происшествия с Харлисс мисс Форчун не может остановиться - приказала все вычистить, вымыть, вставить в подсвечники новые свечи! - Хью покачал головой и хмыкнул: - Есть такая вещь, как сверхувлечение.
Родерик крякнул, но держал язык за зубами до конца растяжения - физической нагрузки, которую от него каждый день требовал его друг. Микаэла Форчун заинтриговала его, и он проклинал свое телесное уродство, мешающее ему увидеть девушку при свете дня. У него было мало надежды, что она останется, но ее так называемое сверхувлечение грело его сердце, и Родерик не хотел делать что-то, что может испугать ее и заставит покинуть замок. Ему хотелось лучше выглядеть, обрести большую подвижность, и чтобы шрамы не так сильно уродовали его. Может быть, если свет за вечерней трапезой будет слабым, он придет в капюшоне…
Но нет. Это может испугать ее еще сильнее. Ему просто не остается ничего иного, кроме как ждать.
Мысленно он представлял себе ее, но при воспоминаниях о ее приезде и его ночных вылазках…
- Я думаю, это хорошо, что она стремится проводить время с Лео, - сказал Родерик, когда Хью помог ему поднятьея с пола и добраться до кресла. - Какая из тебя няня, Хью!
- Мы отлично ладим друг с другом, - возразил Хью.
- Не сомневаюсь в этом, - сказал Родерик, принимая кубок с вином и добавленными в него растолченными сухими травами, помогающими преодолеть жесткость в суставах и боль, которые он постоянно испытывал после ежедневных пыток, в которые превращались физические упражнения с Хью. - И я вовсе не обвиняю тебя в том, что ты плохо заботишься о ребенке. Но твое поведение при общении с некоторыми лицами оставляет желать лучшего. Ты вынужден был отбиваться от женщин в Константинополе - как ты развлекаешься здесь?
- И ты собираешься читать мне проповеди по поводу моих возлюбленных? - вопросил Хью. - Кроме того, ты забываешь пир в Торнфилд-Мэноре, в тот вечер я прекрасно со всем справился. - Он подмигнул Родерику, и тот рассмеялся:
- Ты прав, Хью. Мне следовало помнить об этом. - Некоторое время он сидел, глядя в свой кубок и ожидая, когда наступит ощущение теплоты и приятного возбуждения. Возможно, были и другие средства, чтобы улучшить его физическое состояние. Может быть, надо больше работать над собой, больше двигаться. - Что, если я увеличу число моих упражнений, как ты думаешь, Хью? - неожиданно спросил он, пока его не покинуло приподнятое настроение. - Не стану ли я тогда лучше двигаться?
Хью вытаращил глаза:
- Ты шутишь? Рик, это как раз то, что тебе нужно! Я уже думал о несколько иных упражнениях, которые мы могли бы делать помимо растяжек, которые показала нам Аурелия, - то, что действительно подобает твоему статусу! - Хью отставил свой кубок и встал на одно колено рядом с креслом Родерика. - Мы можем воспользоваться практикой рыцарей!
- У нас здесь есть рыцари?
- Нет, конечно, нет, - ответил Хью и махнул рукой в сторону: - Но в солдатских казармах сохранились кольца, манекены, деревянное оружие! Можно было бы…
- Хочешь заставить меня играть с детскими игрушками? - Родерик нахмурился.
- Ты только подумай, Рик! Чем легче вес, тем проще упражнения - твое тело знает, как обращаться с этими предметами, нам только нужно укрепить его!
Родерик задумался, и чем больше он размышлял над предложением друга, тем разумнее казалась ему эта идея. Маленький сумасшедший пузырек возбуждения зародился в нем, но он узнал его и заставил лопнуть.
В Шербоне не было места надежде.
Хью сжал его плечо:
- Так что скажешь, Рик? Ты позволишь мне забрать оттуда реквизит?
- Да, вынеси его, но только не размещай все это на месте наших тренировок. Я не хочу, чтобы кто-то…
- Разумеется, - поспешил успокоить его Хью. - Я прикажу, чтобы их отнесли…
- Нет-нет, ты принесешь их сам, Хью. Ночью.
- Да-да, понятно. А где мы их…
Но Родерик уже знал самое лучшее место для его детских, причиняющих такую боль, унизительных занятий, прежде чем его друг мог закончить свой вопрос. С этого места, он был уверен, его отец мог наблюдать за тем, как его сын отвоевывал жизнь, которую Магнус всячески старался разрушить.
- Принеси их на площадку на бугре, возле конюшен.
* * *
- И они проскакали весь путь до Лондона! - Микаэла закончила песенку, хлопая в ладоши, и Лео с восторгом присоединился к ней.
- Ишо! - потребовал малыш с прелестной улыбкой на лице.
- Еще? Но, Лео, мы уже спели ее раз десять.
- Ишо - нет? - Он потер носик, и затем, словно мысль только что пришла в его маленькую головку, он схватил пучок пожухлой травы и помятых стеблей и сунул его Микаэле. - Сеты?
Микаэла рассмеялась:
- Думаю, на сегодня мы собрали достаточно цветов. - Пожухлая зелень в его руках была не чем иным, как сорняками, - все, что сохранилось, когда на землю опустилась зима, - но сбор их доставлял мальчику такую радость, что Микаэла почувствовала, как тяжелая ноша ее пребывания в Шербоне становилась значительно легче от одного присутствия Лео рядом. Само существование мальчика поначалу было шоком, но маленький сын лорда очаровал Микаэлу, и ей не хотелось с ним расставаться. - Может быть, мы сможем погулять завтра, с разрешения сэра Хью, разумеется, как ты на это смотришь? Но прямо сейчас я должна вернуться в замок. У меня много дел, которыми я должна заняться, а ты наверняка уже проголодался.
Мальчик погрустнел, но только на минуту, неожиданно он вскочил и побежал мимо нее босиком с криком: "Коп! Коп!"
- Коп? - переспросила Микаэла и увидела, как Лео бросился навстречу полной фигуре в коричневой сутане.
Коуп. Это был брат Коуп, человек, с которым Микаэла была хорошо знакома и которого видела совсем недавно на помолвке Алана Торнфилда и леди Джульетты.
Она надеялась избавиться от тех воспоминаний. "Что святой человек делает в Шербоне?" - с ужасом подумала она.
Лео приник к его ногам, и добрый человек засмеялся и погладил мальчика по голове.
- Добрый день, Лео. Что ты делаешь здесь один? Где сэр Хью?
- Нет Хю. Эди Микэ-а! Вали сеты! - сообщил Лео, протягивая свой букет брату Коупу и указывая в сторону Микаэлы.
Монах позволил малышу взять его за руку и потащить ближе к девушке. Микаэла внутренне застонала от полной сострадания улыбки, появившейся на лице брата Коупа.
- Добрый день, леди Микаэла. Оказывается, слухи, доходившие до меня, соответствуют действительности, как это ни печально.
- Добрый день, брат Коуп. Приятно вновь видеть вас. - Что было абсолютно не так. - Что за дело привело вас в Шербон? - спросила она, стараясь избежать темы ее собственного пребывания здесь.
- Никакого дела, дитя мое. Просто я наконец вернулся домой. Так как Шербон - древнее поместье, здесь местонахождение моего пастырства.
- О, я этого не знала, - заметила Микаэла, внутренне содрогнувшись. Ей хотелось закричать, сжать кулаки и топнуть ногой. Теперь она регулярно будет сталкиваться с убийственными воспоминаниями о помолвке Алана и собственном унижении. - Тогда добро пожаловать домой.
- Благодарю, миледи. Могу я присесть? - Монах указал на плоскую кучу сухой травы, недавно собранной Лео, словно просил разрешения отобедать за столом лорда.
- Конечно, - сказала Микаэла, хотя Лео уже тянул его обеими ручками на землю.
- Коп, сять - Эо вать сеты! - И он отошел в сторону, внимательно рассматривая все растения, хотя бы отдаленно напоминающие цветы.
Микаэла и брат Коуп несколько минут молча сидели рядом, наблюдая за малышом.
- Микаэла, дочь моя, во имя Господа нашего, что ты делаешь здесь, в Шербоне? - спокойно спросил монах.
- Что я здесь делаю? - так же спокойно повторила Микаэла, водя ладонью по хрустящей под боком траве. - Что я здесь делаю? Ну что ж, я надеюсь, что спасаю моих родителей от нищеты, вот что я делаю. Так как недавно меня освободили от моих обязанностей в Торнфилд-Мэ-норе. О чем вы, разумеется, знаете.
- Тебя не освободили от твоего положения в Торнфилд-Мэноре, - мягко возразил Коуп. - Я только сейчас из Торнфилд-Мэнора, и у тебя там по-прежнему есть дом, если ты пожелаешь вернуться. Шербон не место для тебя, а Родерик не тот человек, на которого можно положиться.
При упоминании Торнфилд-Мэнора у Микаэлы сжалось сердце.
- Почему? Что, я в самом последнем ряду знати на здешней земле? Глупенькая мисс Форчун недостойна такого знатного дома, как Шербон? У лорда Родерика слишком возвышенные запросы? - Она знала, что слова прозвучали так, словно она защищалась, но это ее не беспокоило.
- Вовсе нет, - поспешил ответить монах. - Ты очень особенная, дитя мое. Я знал это с самого твоего рождения. Но это место… - Он замолчал, оглядел заброшенный пустырь, и Микаэла поняла, что он видит перед собой обвитые вьющимися растениями древние стены, ощущает мрачную атмосферу этого места. - Это место наводнено призраками, за неимением лучшего слова. Много печальных и жутких вещей случалось в Шербоне. И Родерик - он не всегда был таким жестким человеком, как сейчас. До того как он отправился в паломничество, мы все связывали наши надежды с тем днем, когда он займет место отца. Тогда он был приятным и добрым. И всегда справедливым - на словах и наделе. Но, боюсь, сейчас он стал похож на отца в своих действиях и манере правления, поэтому мало надежды на то, что что-то может его изменить. Он весь в шрамах, и не только от физических ран.
- Я не знала Родерика Шербона до того, как приехала сюда, и никогда не встречала его отца. Поэтому воздержусь от оценки лорда Родерика, пока сама не узнаю его достаточно хорошо.
- Но, моя дорогая, - настаивал Коуп, - столько женщин, много опытнее тебя, осмелюсь заметить, попытались и… сбежали. Их было…
- Девяносто шесть, если быть точной, - беззаботно закончила его фразу Микаэла, срывая маленький, грубый, засохший листок с ветки и растирая его большим и указательным пальцами. - Я девяносто седьмая.
Некоторое время отец Коуп сидел молча.
- Твои родители беспокоятся о тебе. Особенно отец. Он знал Магнуса Шербона…
- Но Магнус Шербон умер, брат, - прервала его Микаэла. - И до сих пор у меня все шло хорошо. Для моих родителей и для меня нет иной надежды в этой жизни.
Коуп достал что-то из кармана сутаны.
- Может быть, это поколеблет твою решимость, дитя мое? - Он протянул собеседнице сложенный листок бумаги.
Ей не хотелось брать его, но все же она взяла письмо в руки и осторожно развернула его. Ее горло сжалось при взгляде на знакомый, изящный почерк Элизабет Торнфилд.
Дорогая Микаэла!
Почему ты уехала? Мне так грустно. Леди Джульетта ужасная. Я ненавижу ее. Пожалуйста, возвращайся домой. Пожалуйста.
Элизабет Торнфилд
Микаэла смахнула слезы, сложила письмо и вернула монаху.
- Ты не хочешь его сохранить? - спросил он, округлив глаза.
- Нет. Благодарю. - Она приложила к носу тыльную сторону ладони, не заботясь о хороших манерах. - Лорд Алан, вероятнее всего, будет недоволен тем, что его дочь послала мне это письмо. Полагаю, вы прочли его?
- Да, прочел. Сомневаюсь, что лорд Алан возразил бы, - он благословил меня на то, чтобы я передал его тебе.
Грудь Микаэлы наполнилась гневом при мысли о манипуляциях лорда Алана.
- Я постараюсь забыть о том, что прочла его. И если вас еще раз попросят что-нибудь передать мне, пожалуйста, не делайте этого.
- Микаэла…
- Лео, - позвала малыша Микаэла. Лео повернулся к ней. - Пойдем, нам пора возвратиться в замок.
Брат Коуп тоже поднялся на ноги.
- Не осуждайте лорда Алана за его выбор, Микаэла. Он сделал то, что считал наилучшим для всех обитателей Торнфилд-Мэнора.
- Несомненно. Вот почему меня больше нет в Торн-филд-Мэноре. - Лео бросился к Микаэле, уцепившись за ее юбки. Она взяла его за ручку и направилась прочь от Коупа, бросив ему: - До свидания, брат.
- Сиданя, Коп! - Лео обернулся, чтобы сказать слова прощания и помахать через плечо монаху. Затем его тоненький голосок, казалось, устремился вверх. - Эди Микэ-а пачет?