– А вдруг я не хочу говорить с тобой? – ответила она холодно.
Он со стуком поставил чашку на стол, кофе выплеснулся на скатерть.
– Нам надо поговорить о делах фермы. Черт побери, Джинджер, пока я остаюсь и работаю здесь, тебе придется разговаривать со мной.
– Если тебе не подходят условия работы, ты всегда можешь взять расчет.
Джадд пристально посмотрел на нее, ему было трудно поверить, что после всех страданий, после всей боли он по-прежнему хотел ее так сильно, как никого на свете.
– Да, ты была бы довольна, не так ли? Я не удивлюсь, если ты затеяла смехотворную историю с добрачным соглашением именно ради этого. Ты хотела разозлить меня так сильно, чтобы я уехал.
– Она не смехотворная, – ответила Джинджер. – Таким образом я узнала, чего ты на самом деле хочешь.
С минуту они мерили друг друга взглядом. Злость трепетала в воздухе между ними, как живое существо.
– Ты всегда была избалована. Ты всегда хотела поставить на своем.
– На себя бы посмотрел, – сказала Джинджер раздраженно.
Джадд не знал, чего ему больше хотелось – схватить ее за горло и задушить или заключить в объятия и расцеловать.
– Ну, так ты поговоришь со мной или нет? – спросил он.
– Нет, сейчас у меня нет настроения обсуждать дела. Я хочу спокойно попить кофе, желательно одна. – Она допила и встала, чтобы налить себе еще.
– Я не могу управлять фермой, в основе которой лежат твои причуды. Как обычно, ты просто капризничаешь.
– Я покажу тебе капризы! – воскликнула Джинджер.
Она не могла больше сдерживаться, ее прорвало. Она замахнулась керамической чашкой. Прежде чем она успела ее швырнуть, Джадд пересек комнату и крепкой хваткой сжал ее руку.
– Вспыльчивость не доведет тебя до добра. Ты-то точно сумасшедшая, но и я, должно быть, спятил, когда собирался жениться на тебе. Какой мужчина захочет постоянно питаться кайеннским перцем? – С этими словами он захлопнул за собой дверь.
Джинджер швырнула чашку в тот самый момент, когда дверь закрылась. Как снаряд, она ударилась о деревянную дверь и разбилась вдребезги. Детская выходка, ну и что ж? Джинджер необходимо было отвести душу.
– О-о-ох… – Джинджер огляделась вокруг в поисках предмета, который помог бы разрядить все еще душившую ее ярость.
Кайеннский перец… Она ходила по комнате, в ней клокотал гнев. Я покажу тебе кайеннский перец, подумала она, роясь в шкафу для специй. Обнаружив коробочку, она открыла ее и высыпала жгучий перец в кастрюльку с кипящей на плите подливкой.
В тот же вечер Джинджер сидела за кухонным столом, пытаясь проглотить бутерброд.
Она была не голодна, но она не ела весь день и знала, что ей необходимо перекусить.
Она ощущала беспокойство, как будто внутри у нее тикала бомба с часовым механизмом, готовая взорваться. Погода не способствовала облегчению. Воздух был наэлектризован, а тучи над головой сгущались и становились темнее. Снова надвигалась гроза. Хотя Джинджер ненавидела гром и молнию, она призывала грозу, надеясь, что она не только уменьшит духоту в воздухе, но частично снимет напряжение с самой Джинджер.
Она провела этот день, бродя по ферме, избегая Джадда и мыслей о нем. Она навестила Лайзу и была ей благодарна, что та ничего не спросила об отмененной свадьбе. Визит был коротким, потому что в присутствии Лайзы и ее новорожденного ребенка Джинджер почувствовала почти физическую боль: ведь то же самое могло быть и у нее, но теперь не будет. На кухню вошел Джадд. Доставая чашку из буфета и наливая себе соус, он делал вид, что не замечает Джинджер.
Джинджер пыталась скрыть злорадство при мысли о кайеннском перце, который она положила в его еду. Уж конечно, во рту у него словно вспыхнет адское пламя!
Он взял пригоршню соленых крекеров и присоединился к ней за столом, сев прямо напротив нее.
– Что ты задумала? – спросил он, подозрительно взглянув на нее.
– О чем ты? – Она изобразила невинность, а сама ждала, что после первого глотка пар пойдет у него из ушей и языки пламени вырвутся изо рта.
– Уж очень виноватый у тебя вид, – проворчал он, разламывая крекеры и размешивая их в чашке. Потом взял ложку и сделал большой глоток. – Мммм, подливка удалась на славу.
Джинджер как будто окатили холодной водой. Она встала из-за стола и ушла с кухни, направившись в спальню, где могла остаться наедине со своими мыслями.
Стоило ей выйти, как Джадл выскочил из-за стола и ринулся к холодильнику. Он схватил кувшин с водой и стал жадно пить, от жжения во рту на глаза ему навернулись слезы. Потом подошел к раковине и несколько раз прополоскал водой из кувшина рот. Маленькая озорница. Он понял по ее лицу, что она затеяла что-то недоброе. Ему ничего не оставалось, как проглотить первую порцию и беззаботно ей улыбнуться. Он не собирался давать ей возможность поиздеваться над ним.
Джадд больше не мог есть подливку, но это не имело значения. Он все равно не был голоден. Надвигающаяся гроза вызывала в нем беспокойство, какое-то безотчетное волнение.
Ни на минуту он не забывал, что в этот день должна была бы состояться его свадьба. Сегодня ночью он наконец заключил бы Джинджер в объятия и насладился страстью, на которую до сих пор мог лишь надеяться.
Почему, черт возьми, она хотела, чтобы он подписал это проклятое добрачное соглашение? Неужели не понимала, как сильно это оскорбит его, не понимала, что соглашение будет стоять между ними и в конце концов разрушит их брак? Попросив его подписать соглашение, она унизила его любовь к ней, усомнилась в его честности.
Когда первый гром прогремел в небе, он решил снова пойти в коровник. Сегодня днем он начал его чистить. Может быть, еще несколько часов физического труда окажутся достаточно утомительными, чтобы он перестал мечтать о Джинджер и о том, что могло бы быть.
Джинджер стояла у окна, наблюдая, как природа показывает свой характер. Мать-Природа с шумом проявляла свое дурное настроение, извергая молнии, как ребенок во время крайнего возбуждения разбрасывает игрушки.
Ночь наступила так быстро, будто кто-то задернул на окне шторы. Если бы не молнии, пронзающие небо, была бы кромешная тьма.
Джинджер отошла от окна, пытаясь преодолеть панику, которая всегда охватывала ее во время грозы. С болью она вспомнила, что в прошлый раз нашла покой и утешение в сильных объятиях Джадда. Сейчас утешения не будет. Возможно, он сидит внизу и ждет, когда она прибежит к нему в панике. Не дождется. Лучше уж забиться под кровать и дышать там пылью, только не искать общества Джадда.
Невольно она вздрогнула и вскрикнула: раздался грохот и вспышка молнии ярко осветила спальню, на мгновение ослепив Джинджер.
Когда зрение восстановилось, Джинджер вернулась к окну. Судя по звуку, молния ударила где-то очень близко. Она выглянула, но все как будто было в порядке. Блеснула новая молния, и когда опять наступила темнота, Джинджер увидела языки красно-золотого пламени, танцующие на крыше одного из курятников. Пожар… это слово пробудило ужас.
– Джадд, курятники горят! – пронзительно закричала она, кубарем скатываясь с лестницы.
Джинджер побежала на кухню, но Джадда там не было. Она снова помчалась наверх, в его спальню, но там его тоже не было. О Боже, где же он?
И опять кубарем вниз, к задней двери. Языки пламени были теперь выше и ярче. Глядя на пожар, Джинджер видела, как сгорают надежды Джадда, все его мечты о будущем "Островка спокойствия" превращались в дым. И что бы ни произошло между ними, какая бы боль все еще ни лежала у нее на сердце, она не могла стоять сложа руки и смотреть, как огонь пожирает мечты Джадда. Не раздумывая, Джинджер выбежала на улицу: ею двигала любовь, все еще пылающая в ее сердце.
Ветер яростно набросился на нее, преграждая путь к курятникам. От грома сотрясалась земля, а молнии, казалось, преследовали бегущую девушку.
Когда Джинджер добралась до цели, она поняла, что горит только один курятник. Крыша курятника, в котором находились подросшие цыплята на продажу, горела в двух разных местах, и пламя уже начало спускаться вниз по стене, к двери. Даже сквозь шум грозы она услышала неистовое кудахтанье птиц, находящихся внутри. Подойдя еще ближе, Джинджер закашлялась от дыма. Она должна что-то сделать. А не то все птицы задохнутся. Надо подойти так близко, чтобы открыть дверь и выпустить цыплят.
Джинджер прикрыла лицо рукой и побежала к двери, огонь обжигал ей кожу. Пепел кружился в воздухе, оседая на ее волосах, она задыхалась от кашля. Дверная ручка была горячей, но Джинджер смогла отпереть и распахнуть дверь. Она отступила, ожидая, что цыплята начнут вылетать. Выскочили только два цыпленка, хлопая крыльями и голося от страха. Джинджер подумала, что за ними последуют остальные. Но нет! Она все еще слышала шум паники, доносящийся изнутри.
Тогда она вспомнила, почему так сильно ненавидела цыплят. Не только потому, что они были уродливые, шумные и грязные. Больше всего потому, что они были такие тупые. Они были слишком глупыми, чтобы выбежать в открытую дверь и спастись от смерти. Ей придется войти в курятник и выгнать их.
Мгновение Джинджер постояла в нерешительности, видя, как клубы дыма вырываются изнутри, потом стащила с себя футболку, закрыла ею рот и нос и шагнула в наполненный дымом ад.
Джадд тяжело вздохнул и смахнул пот со лба тыльной стороной руки. Он посмотрел вокруг себя с удовлетворением. Коровник не был таким чистым уже много лет.
Надо идти назад в дом и найти Джинджер. Возможно, она сидит где-нибудь съежившись, пытаясь спрятаться от грозы, разбушевавшейся на дворе. Хотя Джадд все еще был зол на нее, все еще обижен, он знал, что в эту минуту Джинджер нуждается в его поддержке. Он не мог отказать ей в утешении. Каковы бы ни были их отношения, что бы между ними ни произошло, он не хотел, чтобы она осталась в одиночестве, лицом к лицу со своим страхом.
Он вышел из коровника, первые капли дождя упали на голову, сильный ветер дул в лицо. Джадд побежал к дому, но, взглянув на курятники, увидел оранжевое зарево. О Господи, пожар! Он изменил направление, помчался вниз с холма в сторону этих построек, сердце бешено колотилось в груди.
Подбежав ближе, Джадд увидел повсюду снующих цыплят. Как они выскочили? Судя по тому, как пламя пожирало постройку, цыплята должны были изжариться. Потом Джадд увидел цыплят, выбегающих из открытых дверей курятника, а за ними выскочила полуобнаженная Джинджер, ее волосы были запачканы копотью, она ругалась, громко кричала и махала руками над головой. Сердце Джадда зашлось.
– Джинджер… что, черт возьми, ты делаешь? – закричал он, хватая и оттаскивая ее от горящего строения, быстро проверяя, в порядке ли она.
– Я пытаюсь спасти твоих треклятых, тупых цыплят! – крикнула она в ответ, вытирая заплаканное, перепачканное сажей лицо тыльной стороной руки.
И тут дождь полил как из ведра.
– Пошли, – сказал Джадд, потянув ее к коровнику.
– Но ведь пожар!
– Проливной дождь потушит пожар, – ответил он.
Они побежали к коровнику и, пока добрались до укрытия, промокли до нитки.
Внутри видавшего виды старого строения Джинджер рухнула в свежее сено. Джадд нашел старую рабочую рубашку и молча передал ей, потом сел рядом на сено. Джинджер надела рубашку. Она пахла Джаддом, это был смешанный аромат свежести, люцерны и солнечного света, присущий ему одному.
– Мы заново отстроим курятник. Большинство цыплят спасено, – сказала Джинджер, когда у нее восстановилось дыхание.
Джадд покачал головой.
– Это тебе решать, – сказал он.
Джадд провел рукой по волосам и посмотрел на нее.
С почти черными волосами и взволнованным, перепачканным копотью лицом Джинджер казалась ему еще более прекрасной, чем когда-либо. И Джадд понял, что ему нужно делать.
Он никак не мог оставаться здесь, в "Островке спокойствия", видя ее, любя ее, но понимая, что она никогда ему не достанется. В его жизни ферма занимала важное место, но вдруг он понял, что без Джинджер она для него ничего не значит.
– Я уезжаю, Джинджер.
Его голос был таким негромким, слова такими мягкими, что на мгновение ей показалось, что она ослышалась.
– Что?
Джадд посмотрел в сторону, избегая ее взгляда.
– Ты таки получила то, что хотела. К концу недели я возьму расчет, и "Островок спокойствия" будет принадлежать тебе целиком.
Джинджер смотрела на него, ожидая, что сейчас придет в восторг. Она всегда предполагала, что будет вне себя от радости, если Джадд когда-нибудь покинет "Островок спокойствия". Но восторга не было. Наоборот, от глубокого отчаяния на глаза навернулись слезы.
– Нет, – вырвалось у нее.
Вдруг Джинджер поняла, что если неделю назад она собиралась пожертвовать своей любовью к Джадду, чтобы удержать "Островок спокойствия", то теперь она готова пожертвовать фермой ради любви. Она любила Джадца всеми фибрами своей души, всем своим существом.
Джинджер начала понимать, что "Островок спокойствия" – просто клочок земли. Делали это место ее домом Том и Джадд. Том ушел навсегда, но Джадд – он был здесь, и он ей нужен. Глупая гордость Тейлоров удерживала ее вдали от дедушки. Она не даст этой гордости второй раз испортить ей жизнь.
– Ты не можешь уехать, – сказала она решительно и твердо.
– Почему нет? – Джадд посмотрел на нее удивленно.
Чего он меньше всего ожидал, так это что она будет возражать против его отъезда.
– Ты обещал дедушке найти мне хорошего мужа, и ты говорил мне, что не даешь пустых обещаний. – Джинджер подвинулась к нему ближе. – Мне не нужно это дурацкое добрачное соглашение. Только от неуверенности в себе я затеяла это. Ты не должен подписывать его. Но ты должен жениться на мне. Ты знаешь, ты – единственный мужчина в здешних местах, который подходит мне. – Джинджер озорно улыбнулась Джадду. – Если ты женишься на мне, тебе это тоже пойдет впрок. Ты слишком упрямый, неподатливый, сварливый и придирчивый, чтобы какая-либо другая женщина терпела тебя. Я – единственная женщина в округе, которая подходит для тебя.
Джадд долго и пристально смотрел на нее – ее глаза излучали любовь, которая переливалась в него, исцеляя раны и обещая радость.
– Джинджер, я подпишу все, что ты хочешь. Ферма для меня ничего не значит, если я не смогу жить здесь с тобой. В тот день… когда ты потребовала, чтобы я подписал соглашение, меня оскорбило, что ты сомневаешься во мне… в моей любви. Но теперь мне это безразлично. Я хочу тебя на любых условиях.
И в тот же миг они оказались в объятиях друг друга, их губы давали обещания, которые исполнятся позже.
– Как скоро ты сможешь организовать свадьбу? – спросил Джадд, когда их губы на мгновение разъединились.
– Может, давай завтра утром?.. – выдохнула она.
Он кивнул, потом их губы слились опять.
Пока Джадд держал ее в объятиях, все сомнения Джинджер отступили. Осталась лишь радость, что он любит ее. Она знала, что их отношения будут бурными, но от бурь их всегда будет защищать любовь.
– По-моему, дождь перестал, – сказал Джадд, когда его губы во второй раз оторвались от ее губ. – Пожалуй, надо идти домой.
Джинджер кивнула. Они поднялись и вышли в темноту. Дождь прекратился, а гром грохотал в отдалении. Гроза прошла – грозы всегда проходят. Курятник еще дымился, но пламени не было, дождь постарался на славу. Джадд обнял Джинджер за плечи, и они пошли к дому.
– Имей в виду, следующий удар за мной, – сказал Джадд, когда они входили в заднюю дверь.
– За что? – Джинджер посмотрела на него с любопытством.
Джадд ухмыльнулся, в серых глазах зажегся мстительный огонек.
– За то, что ты сделала с моей томатной подливкой.
Джинджер захихикала.
– Давай надеяться, что тебе будет не очень тяжело со мной справляться.
– Да уж как-нибудь справлюсь.
Джадд заключил ее в объятия, и Джинджер снова растаяла. Она поняла, что нашла свой истинный "Островок спокойствия" – и он был здесь, в объятиях Джадда.
ЭПИЛОГ
– Быстрей, Джадд. Все остынет! – крикнула Джинджер снизу.
Она вплыла назад в гостиную проверить, что ее сюрприз готов. Клетчатая скатерть аккуратно лежала на полу посередине комнаты. В центре стояло ведро со льдом, в котором находилась бутылка охлажденного вина. Рядом – корзинка для пикника со всякими лакомствами. Джинджер потратила день на стряпню. Да, все готово.
Она снова подошла к лестнице.
– Джадд Бишоп, спускайся вниз, а не то обед будет испорчен.
– Хорошо-хорошо, не кипятись, – сказал Джадд Бишоп, одетый в свежие джинсы и рубашку, с волосами, все ещё влажными после душа.
– Ну, этого я от тебя никогда раньше не слышала! – воскликнула Джинджер с улыбкой.
Джадд спустился вниз. Он поцеловал ее в кончик носа и обнял рукой.
– Ну, что это за сюрприз, вокруг которого ты так суетилась?
Джинджер повела его в гостиную.
– Пожалуйста, папочка.
– Что это, пикник?
– Весьма необычный, – сказала Джинджер, обнимая его за шею. – Мы отмечаем этим пикником первую неделю счастливой совместной жизни,
– Почему пикник дома, а не на природе?
– Потому что, будь он на природе, я не смогла бы сделать это. – Она притянула его голову так, чтобы можно было поцеловать. Потом с озорной улыбкой отошла назад, в ее глазах зажглись красные искорки, которые он предвкушал. – Будь мы на природе, я не смогла бы надеть это. – Джинджер расстегнула платье и сняла его, демонстрируя бледно-зеленый тедди1, который больше обнажал, чем скрывал, ее бархатистую кожу и сексуальные округлости.
– Гм. – Джадд заключил ее снова в объятия, его губы нашли чувствительную кожу за ухом. – Я думаю, мне понравятся пикники дома.
– Подожди, – выдохнула Джинджер, она боялась слишком быстро потерять голову. – У нас есть еда.
– Кто хочет есть? – пробормотал Джадд, продолжая исследовать губами ее нежную шею.
– Джадд, я готовила целый день. Если мы не поедим сейчас, все остынет.
– Хорошо. – Он неохотно отпустил ее и сел на пол.
Она достала еду, разложила ее на тарелки. Зеленый тедди свободно облегал ее тело, соблазнявшее его своей женственностью. Интересно, наступит ли такое время, когда он перестанет испытывать желание при одной мысли о ней?
Прошедшая неделя супружеской жизни превзошла самые дерзкие ожидания Джадда. Он работал на ферме каждый день, восстанавливал сгоревший курятник, а потом каждую ночь достигал новых высот блаженства в объятиях Джинджер.
– Гм, выглядит аппетитно, – сказал он, когда она передала тарелку, наполненную едой – жареным цыпленком, запеченными бобами, картофельным салатом и кусочками чеддера. Джадд подозрительно посмотрел на цыпленка. – Это не…
Джинджер засмеялась.
– Нет, я купила их вчера в магазине.
Они едва приступили к еде, когда в дверь постучали.
– Я открою, – вскочила на ноги Джинджер.
Джадд потянулся и схватил ее за руку.