- Я тоже была замужем, но дело кончилось разводом, - задумчиво произнесла она. - Теперь все это только статистика. Один из миллионов случаев.
- Как и смерть Бланш.
- Да. - Джейн неторопливо пила кофе, незаметно наблюдая за Томом поверх кружки. В профиль его черты выглядели более чеканными. Вероятно, блеск глаз несколько смягчал непреклонное выражение, которое придавала лицу тяжелая нижняя челюсть. Джейн никогда ни с кем не делилась печальным эпизодом своей жизни и постаралась вытравить из своего сознания если не боль от неудачного замужества, то по крайней мере воспоминания, даже взяла после развода свою девичью фамилию. И вдруг она говорит об этом с Томом. С чего это, едва встретив человека, она почувствовала к нему безграничное доверие?
- Где ты живешь? - нарушил наконец тягостное молчание Том.
- В Уэстоне, полчаса езды от Бостона. Небольшой, но симпатичный городишко.
- А чем ты занимаешься?
- О, я работаю в галерее. Мы торгуем недорогими произведениями искусства, предметами для украшения интерьера и тому подобным.
- Где, в Бостоне?
- Нет, в Уэстоне. В Бостон я выбираюсь один или два раза в неделю.
- Один или два раза в неделю? А зачем ты ездишь туда так часто?
- Я…
Громкий сигнал автомобиля прервал ее на полуслове. Они одновременно взглянули в окно и увидели двухдверный "форд", остановившийся рядом с машиной Тома. Джейн наблюдала, как импозантный седовласый мужчина выбрался с водительского места и, галантно открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья, протянул руку своей спутнице. Дорис, счастливо улыбаясь, выпорхнула из машины. Бен нежно поцеловал жену в губы, и они рука об руку направились к задней двери дома.
Том, словно мальчишка, сорвался с места и устремился им навстречу.
- Я уж подумал, что хозяин и хозяйка бросили меня, - заявил он, хлопнув отца по спине. - Привет, папа, Дорис. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее в подставленную щеку.
- Прошу прощения, что мы задержались. Дорис составила огромный список необходимых продуктов. Надеюсь, ты проголодался. - Бен Уорбер окинул взглядом комнату и, заметив Джейн, приветливо улыбнулся. - Здравствуйте, а вы, должно быть, мисс Фармер.
- Дорогая, а так рада, что ты приехала. - Дорис поспешила обнять дочь. - Как ты?
- Прекрасно. - Джейн коснулась губами каштановых, тщательно уложенных волос матери, нежно обняла ее и взглянула в светящееся радостью лицо. Широко улыбнувшись, девушка заметила: - Мне не нужно спрашивать, как ты. Ты просто вся сияешь.
- И все это благодаря Бену, - зарделась Дорис и, обняв мужа, притянула его к себе. - Дорогой, это моя дочь Джейн.
Бен взял обе руки девушки в свои, его глаза, такие же голубые, как у сына, скользнули по ее лицу.
- Джейн, вы столь же прекрасны, как ваша мать. - Он поцеловал ее в щеку. - Прошу простить меня, старика, но я горел таким желанием скорее дать Дорис свою фамилию, что не оставил ей времени позаботиться об официальной церемонии бракосочетания и свадьбе.
Джейн ласково улыбнулась ему.
- Вы сделали ее счастливой! Мне доставит больше удовольствия оказаться свидетелем ее счастья, чем наблюдать за скучной церемонией обмена брачными обетами.
- И она принесла мне столько счастья, сколько я и не надеялся уже получить. Мы будем всегда рады видеть вас в нашем доме.
- Благодарю вас.
Бен, еще раз крепко пожал руки Джейн, отпустил их и повернулся к Тому.
- Смотрю, вы уже познакомились с моим сыном.
- Да, - ответила девушка, и в ее глазах блеснули озорные искорки. - У меня такое чувство, что я уже очень хорошо его знаю.
- Я так рада, - восторженно вмешалась Дорис. - Бену и мне хотелось, чтобы вы стали близкими друзьями.
- Ты даже не догадываешься, как близко я его узнала, - многозначительно заявила Джейн. Мать бросила на нее встревоженный взгляд, и девушка тут же почувствовала раскаяние. Она поняла, что ее лукавая улыбка и шутливый тон насторожили Дорис, догадавшуюся, что дочь что-то затеяла. Джейн не хотелось портить ей настроение и поэтому смиренно пояснила: - Когда вы подъехали, мы с Томом как раз беседовали, чтобы лучше узнать друг друга.
- Да, - подтвердил Том и после многозначительной паузы добавил: - Мы обсуждали, как совесть должна руководить поступками человека.
- О! - Джейн смерила его возмущенным взглядом. - Моя совесть ничуть не пострадала.
- Тогда, возможно, тебе стоит пересмотреть свои моральные принципы.
- Том… - с беспокойством начал Бен.
- О боже! - воскликнула Дорис. - А я так надеялась…
- С моей моралью все в порядке, - глядя прямо в глаза Тому, заявила Джейн.
- Тебе не удалось доказать мне этого.
- Мне нет нужды что-либо доказывать, - рявкнула она, не обращая внимания на призывы матери успокоиться. - Я никогда не считала положительными ограниченность взглядов и ханжескую благочестивость самодовольных зануд вроде тебя. Прошу прошения. - Она быстрым шагом направилась к двери. - Мне нужно принять душ и переодеться к обеду.
Джейн взбежала вверх по лестнице. Встав в ванной под душ, она включила холодную воду. Но вода, вместо того чтобы остудить ее гнев, лишь усилила его.
- Ну и невежа! - бормотала она, надевая широкую юбку и деревенского покрова блузку из пестрого муслина. Материя приятно ласкала кожу, когда Джейн подняла руки, чтобы собрать в пучок волосы. Несколько кудрявых прядей она намеренно, как бы по небрежности, оставила выбившимися на шее и висках.
Том Уорбер показался ей средоточием всех тех черт, которые Джейн презирала в людях. Он придерживался средневековых суждений о правилах приличия, считая их единственно верными и не приемля ничего иного. К тем, кто не разделял его допотопных взглядов, он, похоже, испытывал стойкую неприязнь.
Прожив на свете почти тридцать лет, Джейн не собиралась менять что-то в себе. Единственным человеком, понимавшим ее, был отец. Только он одобрял ее независимый характер и широту взглядов, прощал дочери все выходки. Когда он умер, Джейн лишилась не только любящего родителя, но близкого друга и надежного союзника.
Ей до сих пор не хватало его. Он был врачом, его пациенты и коллеги относились к нему с огромным уважением, а жена и дочь просто обожали. Между Джейн и отцом сложились открытые и доверительные отношения, редко существующие между детьми и родителями. Мать никогда не проявляла особого желания обсуждать с Джейн некоторые стороны жизни, отец же, наоборот, всегда был готов подробно ответить на любой щекотливый вопрос дочери. Ему весьма импонировала ее любознательность, которую он находил занимательной, и отец всегда защищал Джейн перед теми, кто выражал несогласие с ее подчас не вписывающимися в общепринятые рамки суждениями.
Больше всего Джейн презирала ограниченность взглядов, ненавидела людей, навязывающих другим собственную ханжескую мораль и притворную стыдливость. По ее мнению, именно таким человеком и оказался Том Уорбер. Она только испытывала сожаление по поводу того, что его внешность совершенно не соответствовала ее представлениям о подобных людях: постоянно задранный от самомнения нос, подозрительные глаза, то и дело выискивающие любую мелочь, кажущуюся непристойной, и заостренный подбородок. А Том… Право, трудно с неприязнью относиться к человеку с лицом греческого бога и телом, являющимся эталоном мужской красоты.
Джейн вдруг пришло в голову, что она вела себя крайне дерзко и судит о человеке на основании поспешных заключении, едва узнав его, но раздраженно отмахнулась от этой мысли.
- Пошел он к черту, - зло пробормотала она, щедро поливая себя духами с весьма вызывающим запахом. - Я не просила его высказывать свое мнение. Плевать, что он обо мне думает. Пройдут выходные, и я его больше не увижу.
С такими мыслями она спустилась вниз. Мужчины сидели в гостиной и пили белое вино из изящных бокалов.
- Джейн, - поднявшись с места, обратился к ней Бен, - не составите ли нам компанию?
Девушка приветливо улыбнулась ему, даже не взглянув на Тома.
- Нет, спасибо, Бен. Думаю, надо помочь маме на кухне. - Намеренно резко повернувшись, чтобы ее широкая юбка взлетела от порыва ветра, она толкнула дверь в кухню.
- Что мне нужно делать? - бодро спросила Джейн у матери, вытаскивавшей из духовки тяжелую кастрюлю.
Дорис, чьи щеки от долгой возни у раскаленной плиты стали пунцовыми, обернулась и грустно вздохнула.
- Отправиться к себе и надеть бюстгальтер - вот что тебе нужно делать.
- Зачем? - дерзко спросила Джейн, подошла к сервировочному столику и бросила в рот маслину.
Дорис задохнулась от возмущения:
- Затем… затем, что видны твои "штучки".
Джейн от смеха чуть не подавилась маслиной.
- "Штучки"? - Девушка перестала смеяться, но озорные искорки по-прежнему плясали в ее глазах. - Они называются сосками, мама. Сосками. Со времен прародительницы Евы каждая женщина их имеет. Это часть женского тела. Такими нас создал бог. С какой стати их стесняться?
- Но и незачем выставлять это напоказ, - снова грустно вздохнула Дорис и прекратила спор, как всегда уступая доводам дочери. - Что Бен и Том подумают о тебе?
Девушка помрачнела. Она подошла к окну и окинула взором великолепный пейзаж, окрашенный лучами заходящего солнца. Замечание матери напомнило о расхождениях во взглядах и невозможности угодить каждому. Удалось ли мне хоть раз в жизни заставить кого-нибудь гордиться мною? - с тоской подумала Джейн.
- Тебе стыдно за меня, мама? - тихо спросила она.
- О, дорогая, - с раскаянием в голосе произнесла мать, - конечно нет. - Она подошла к дочери и тонкой рукой обняла ее за талию. - Видишь ли, мне просто хотелось, чтобы мы весело провели выходные без всякого напряжения. А у тебя уже произошла стычка с Томом. Кстати, что случилось?
- Ничего особенного. Абсолютная неприязнь друг к другу с первого взгляда, и с этим ничего не поделаешь. - Джейн не хотелось вдаваться в подробности.
- И ты, конечно, не стала скрывать своей антипатии и выпустила колючки? - Вздохнув, мать вновь занялась приготовлением обеда. - Когда ты только научишься вести себя пристойно? Я не переставала твердить твоему отцу, что до добра не доведет, если он будет позволять тебе то, о чем благовоспитанная девушка и помышлять не должна. Он слишком либеральничал с тобой - и вот результат.
- А я благодарна богу за то! - с жаром воскликнула Джейн, но, заметив озабоченное лицо матери, смягчилась. - Обед, по-моему, удастся на славу, мама. Судя по запаху, ты приготовила свою знаменитую курицу с паприкой. - Взяв поднос, чтобы отнести его в столовую, она добавила: - Постараюсь не осрамить тебя перед твоим новым мужем и приемным сыном, мамочка.
Дорис могла гордиться собой. Она обладала настоящим даром хозяйки, умела так накрыть стол, что простая посуда и ножи и вилки из нержавеющей стали выглядели как дорогой фарфор и столовое серебро. Весенние цветы в хрустальной вазе прекрасно смотрелись в середине стола. Приготовленные блюда отличались отменным вкусом. Годы, проведенные в одиночестве, не давали ей возможности проявить свои таланты. Теперь Дорис вновь смогла блеснуть ими.
После молитвы, прочитанной Томом по просьбе Бена, они приступили к трапезе. Если бы не осуждающие взгляды Тома, которые он то и дело бросал на Джейн, обед доставил бы ей огромное удовольствие. Бен вел себя как истинный джентльмен и заполнял нечасто случавшиеся паузы, предлагая все новые и новые темы для беседы.
- Дорис казала мне, что работа в галерее для вас не основная, Джейн, - вежливо осведомился он.
- Да. - Девушка отодвинула тарелку с остатками клубничного торта и приложила к губам салфетку. - Наши клиенты - люди с утонченным вкусом, но ограниченные в средствах. Хотя для истинных знатоков у нас есть подлинные шедевры.
- Должно быть, вы хорошо разбираетесь в искусстве, - заметил Бен, прикуривая от свечи ароматную сигару.
- Я много времени провожу в мастерских художников, - улыбнулась Джейн.
- О? А в каком качестве?
- Она работает с самыми лучшими, - занервничав, попыталась вмешаться Дорис. - Она… Говорят, что никто…
Джейн через стол украдкой бросила взгляд на Тома, сидевшего со скучающим видом. Отблески огня свечей играли в его темных волосах, которые, похоже, постоянно были растрепаны. Вызывающе вскинув голову, Джейн, полная решимости вывести его из оцепенения, заявила:
- Мама все ходит вокруг да около и никак не решится сказать, что я работаю натурщицей, моделью для художников и фотографов. - Она сделала интригующую паузу. - Я позирую обнаженной.
Том осуждающе уставился на нее. Победная улыбка заиграла на губах девушки, решившей, что своим признанием она потрясла его до глубины души. Но в следующий момент она едва не упала со стула, потому что Том тихо произнес.
- А я - священник.
2
Несколько секунд ошеломленная Джейн во все глаза смотрела на Тома, а когда наконец смогла оторваться, устремила взгляд на мать, ища подтверждения.
- Я… я, кажется, упоминала, что именно Том обвенчал нас, - прошептала Дорис.
От смущения щеки девушки покрылись ярким румянцем, в ушах появился глухой гул, и голос матери доносился до нее, словно сквозь вату.
- Нет, - проворчала Джейн. Иначе я не села бы сегодня в лужу, добавила она про себя.
Господи, что я наговорила этому человеку? Что наделала? Он ничуть не похож на священника, да и по манере одеваться его не примешь за духовное лицо.
Смущение Джейн вдруг сменилось дикой яростью: почему он умолчал о своей профессии! Том оставил ее в дураках, и это уязвляло ее самолюбие. Но разразиться сейчас упреками значит расстроить мать. Поэтому Джейн с обворожительной улыбкой, на какую только была способна, обратилась к Тому:
- Надеюсь, мой побочный заработок не очень вас шокирует, преподобный Уорбер?
Он сделал глоток кофе и равнодушно ответил.
- Что бы ты ни делала, это вряд ли способно сконфузить меня.
В его голосе слышались нотки презрения, но прежде, чем Джейн успела ответить, вмешалась мать.
- Я не хочу, чтобы у тебя, Бен, и у тебя, Томас, сложилось превратное впечатление о том, чем занимается Джейн. Она не позирует для мужских журналов, ничего непристойного. - Дорис нервно хмыкнула.
- Мне нравится моя профессия, и в благословении святого отца я не нуждаюсь. - Джейн раздражало, что мать словно пытается оправдаться перед Томом.
- Успокойся, дорогая, я просто стараюсь объяснить, что представляет твоя работа. - Повернувшись к мужу, она добавила: - Джейн работает с самыми знаменитыми художниками, фотографами и скульпторами, позирует для настоящих произведений искусства. Они не могут считаться неприличными.
Извиняющийся тон матери все-таки вывел Джейн из себя.
- О, ради всего святого! - с досадой воскликнула она и с шумом отодвинула свой стул. - Я, пожалуй, лучше помою посуду, пока вы трое помолитесь за мою падшую душу - В полном молчании она выскользнула в кухню.
Через несколько минут, с заткнутым за пояс вместо фартука кухонным полотенцем, погрузив в горячую мыльную воду руки, Джейн склонилась над раковиной. Она не повернула головы, когда дверь в кухню внезапно распахнулась, и с удвоенным усердием продолжала тереть грязные кастрюли. Меньше всего сейчас хотелось бы разговаривать с матерью. Но, услышав низкий голос, перепутать который с другим было невозможно, девушка насторожилась.
- Хочешь, я сменю тебя?
- Нет, - коротко ответила она, стараясь не обращать внимания на готовое выскочить из груди сердце. - Почему твой отец, устраиваясь здесь, не обзавелся посудомоечной машиной? - раздраженно бросила Джейн, чтобы скрыть внезапно охватившее ее волнение. Себе-то можно признаться: как бы она ни старалась выказать безразличие, ее глубоко расстроило то, что она говорила и как вела себя в присутствии Тома Уорбера.
Он улыбнулся и поставил рядом с раковиной стопку грязных тарелок, принесенных из столовой.
- Я полагаю, что он не обзавелся посудомоечной машиной потому, что, когда была жива моя мать, они очень любили вместе мыть посуду. Обычно после ужина они могли часами находиться в кухне, занимаясь уборкой. Беседовали, строили планы… Тогда я очень завидовал, что они так близки.
Почувствовав, что он не обиделся на нее, Джейн с любопытством спросила:
- Ты был единственным ребенком?
- Да.
- Я тоже. Думаю, большинство детей, у которых нет братьев и сестер, остро чувствуют свое одиночество, когда их родители заняты своими делами. Они не ощущают себя настоящими членами семьи.
- Ты судишь по собственному опыту?
Джейн подняла глаза, готовая надерзить, но Том дружелюбно и даже с пониманием смотрел на нее.
- Да, думаю, это так, - призналась она и вновь склонилась над раковиной, пока ее добровольный помощник ходил за посудой в столовую. Когда он вернулся, девушка неожиданно для себя задала ему вопрос, не перестававший мучить ее: - Почему ты не сказал мне, что ты священник? Тогда бы я не выглядела полной идиоткой.
Том вновь улыбнулся и, чтобы не стоять без дела, взял в руки веник.
- Пожалуй, ситуация оказалась не совсем подходящей, - ответил он, подметая пол. - Когда, по-твоему, я должен был сделать это заявление? Когда с открытым ртом стоял перед тобой в чем мать родила?
Он насмехается над ней!
- Ты мог бы сообщить мне кое-что о своей работе, когда мы пили кофе.
- И тем самым лишить тебя возможности попытаться "завести" меня?
Разбрызгивая мыльную пену, Джейн бросила в раковину недомытую тарелку и резко повернулась к нему:
- Я совсем не собиралась "заводить" тебя!
- О! Выходит, ты не носишь нижнего белья просто так, ради шутки?
- Так намного удобнее, чем носить все эти дурацкие, сковывающие движения одеяния, изобретенные пуританами. - Джейн на мгновение забыла о раздражении и постаралась придать своему лицу нарочито-игривое выражение. Затем, облокотившись на стол и приняв вызывающую позу, бросила на Тома призывный взгляд. - Хоть ты и священник, я смотрю, ты обратил на это внимание.
Голубые глаза скользнули по ее фигуре, и Джейн показалось, что на теле остался ожог. Вновь встретившись с ней взглядом, Том безразлично пожал плечами.
- Нужно быть слепым, чтобы не заметить. - Взяв совок, он веником педантично собрал мусор. Джейн, вне себя от раздражения, вновь отвернулась к раковине.
- У тебя прекрасно получается критиковать чужую манеру одеваться, - съязвила она, - а между тем я никогда не видела, чтобы священники одевались так, как ты. - В широких брюках и тенниске Том походил на уставшего бизнесмена, приехавшего отдохнуть в родовое гнездо после напряженной рабочей недели. - Ты не похож на священника.
Это замечание развеселило Тома.
- А как положено выглядеть священнику?
- Не так, как ты, - продолжала упорствовать Джейн.