- Существование? - хмыкнул тип, отхлебнув вино из бокала. Его, казалось, начало забавлять происходящее. - Может быть, вы и существуете, очаровательная мисс. А я, с вашего позволения, предпочитаю называть свое пребывание здесь жизнью.
- Хватит с меня демагогии! - Мышка сурово сдвинула брови и помахала перед наглым типом телефонной трубкой. - Я вызываю полицейских, пусть они нас рассудят.
- Судят, хочу вам напомнить, в судах.
- Да хоть в пекле. - Мышка включила трубку и поднесла ее к уху, но с ужасом обнаружила, что трубка не издает ни единого звука. На лице типа она прочитала выражение по меньшей мере ехидства. - Вы что, нарочно ее выключили?
- Можно подумать, мне больше нечем заняться, - не меняя выражения лица, ответил незнакомец и - вот уж наглость так наглость! - подошел к креслу и устроился в нем. - Успокойтесь, трубка села, а я всего лишь забыл ее зарядить. Ну такой уж я рассеянный человек, очаровательная мисс…
- Да бросьте вы эти свои "очаровательные" и "несравненные"! - вспылила Мышка. - Можно подумать, этим вы кого–нибудь обманете.
- Я не квартирный жулик, попрошу заметить, и не собираюсь никого обманывать.
- Тогда почему вы не подкрепите свои слова договором? - полюбопытствовала Мышка, вернув на место бесполезную телефонную трубку.
- Вы всегда больше верите бумажкам, чем людям? - спросил незнакомец, хитро сощурив свои серые глаза.
Нет, он и в самом деле издевается надо мной и даже не скрывает этого!
- Я предпочитаю проверять слова незнакомых людей. Вы вообще–то тоже не похожи на человека, который все принимает на веру.
- Весьма польщен. Я рад, что вы хоть что–то обо мне поняли. О, я ведь повел себя совсем не по–джентльменски, - полушутливо спохватился он. - Не принес вам стул, не предложил вина.
- Я не пью вина… - Она хотела добавить "с незнакомцами", но он ее перебил:
- А что же вы пьете?
- Бренди, виски или текилу.
- Я бы сказал, что у вас мужской вкус.
- Мои вкусы не имеют никакого отношения к нашему разговору.
- А мне кажется, имеют. Ведь мы все–таки соседи. Так, может, присядете, а я принесу вам что–нибудь выпить? Вы уж простите, очаровательная мисс, но лицо у вас сейчас такое, как будто в стакан с чаем вам насыпали перцу, а поза, в которой вы стоите, напоминает мне о моем приятеле, ушедшем в отставку, да так и не утратившем военной выправки.
- Перестаньте меня оскорблять! - взорвалась Мышка. - Мне не нужна ваша выпивка, и я не хочу садиться! Я требую, чтобы вы немедленно принесли документы, которые хоть как–то объяснят ваше пребывание в доме, который я сняла!
Лицо у него явно омрачилось. Он нехотя поднялся с кресла. Мышка насторожилась: а вдруг вместо документов этот наглый проходимец вытащит из кармана пистолет?
Но он не собирался делать ничего подобного. С недоумением и обидой покосившись на Мышку, он произнес:
- Знаете, а я был о вас лучшего мнения. Думал, вы, как настоящая женщина, оцените романтику и прелесть этого момента. Да вы - как те бумажки, которых так упрямо добиваетесь. Пусть так, я принесу вам этот хлам.
- Отлично, - кивнула Мышка, обрадованная тем, что ей наконец удалось добиться от этого типа чего–нибудь, кроме высокопарных фраз.
Он поднялся наверх, а она пошла в холл, чтобы найти договор, который, поддавшись очарованию уютного домика, подписала, практически не глядя. Через несколько минут оба стояли в гостиной и протягивали друг другу бумаги, как какие–нибудь адвокаты, чьи клиенты не пожелали встретиться друг с другом.
Типа, как выяснилось из бумаг, звали Ди Джи Харрисон. Что за Ди и Джи - Джералд, Джон или Джастин - Мышка не стала ни отгадывать, ни вычитывать. Сейчас куда важнее было понять, действительно ли этот мистер Джи является владельцем части дома или он по неизвестной причине занял чужое имущество и теперь блефует, чтобы выиграть время.
К своему величайшему недовольству, Мышка выяснила, что мистер Джи и в самом деле владеет половиной дома, доставшейся ему по наследству от тетки. Другой половиной владеет его вторая тетка. Досадная особенность наследства заключалась в том, что вторая тетка мистера Джи, Лайза Вортингтон, у которой Мышка и арендовала жилье, могла сдать свою часть дома, не спрашивая согласия на то племянника. Племянник мог сделать то же самое, правда ни он, ни Лайза Вортингтон не могли продать этот дом, так как оба получили свои части в наследство и обязаны были считаться с условиями завещания, которые не позволяли распорядиться домом таким образом.
- Хотел бы я знать, как вы читали договор, - донесся до Мышки насмешливый голос мистера Джи. - Тут ведь черным по белому написано, что вы арендуете лишь часть дома. - Он протянул Мышке бумаги и ткнул пальцем в маленький абзац, напечатанный мелким шрифтом.
Конечно, он оказался прав, а Мышка сделала глупость, не вчитавшись в документ. Конечно ей не стоило верить любезной даме, которая, правда, сделала вид, что предлагает клиентке подумать, хотя уже хорошо поняла, что раздумывать та не станет.
- Черт! - не сдержалась Мышка. - Вот мерзкая жаба! Я ведь еще по телефону почувствовала, что она хочет меня надуть!
- Фи, какая вы грубая и неженственная, - с неодобрением покосился на нее мистер Джи. - Разве можно так говорить о людях?
- Еще как можно, - раздраженно бросила Мышка. - Если они воспользовались вашим доверием…
- Надо было всего лишь внимательно прочесть договор.
- Ну а вы–то где были, когда я осматривала дом, господин Наблюдательность? - взъелась на него Мышка, раздосадованная собственной невнимательностью. - Могли бы, в конце концов, выйти и объяснить мне, в чем дело.
- И вышел бы, - пожал плечами он… - Но я спал, а после бокала–другого вина и бессонной ночи спится, знаете ли, очень хорошо.
- Он спал! - фыркнула Мышка. - Можно было проявить бдительность, зная, что ваша тетка собирается сдать дом.
- Откуда же я знал? Впрочем, подозревал, что Лайза что–то задумала. Она никогда не питала ко мне теплых чувств.
- Только почему я должна страдать из–за этого?
- А вы страдаете? - прищурился мистер Джи.
- Я оказалась в дурацком положении. Только что съехала с прежнего жилья и снова вляпалась в неприятности.
- Я что, очень похож на неприятность?
- Знаете, приятного в вас мало. Особенно учитывая наше соседство.
- Кто мешает вам подыскать что–нибудь еще?
- А что заставляет вас жить в доме, куда в любой момент могут прибыть новые соседи?
- Я к нему привык и не собираюсь отсюда съезжать.
- А я не собираюсь швыряться деньгами, которые, между прочим, уже уплачены, - решительно заявила Мышка. - Так что, если задумали выжить меня, можете даже не мечтать. Я не из тех, кто бежит, испугавшись трудностей.
- Кто бы сомневался, несравненная мисс. Вы из тех, кто будет бить головой по воротам, пока они не откроются. И плевать, что за этими воротами нет ничего интересного.
- Я не несравненная мисс, - оборвала его Мышка. - И еще раз требую, чтобы вы перестали меня оскорблять!
- В констатации факта нет ничего оскорбительного. Я неплохо разбираюсь в людях и уже успел понять, что вы не терпите критики в свой адрес…
- Я не терплю чванливых зазнаек!
- А вот это уже оскорбление, - без злобы, однако же с обидой покосился на нее он.
- Послушайте, мистер Джи, я устала и не собираюсь препираться с вами всю ночь, - заявила Мышка, которая и в самом деле чувствовала себя такой уставшей, словно ей пришлось целые сутки проехать в автобусе, катившемся по отвратительной дороге. - Еще раз повторяю, не мечтайте, что я съеду. Надеюсь, нам с вами не придется видеться слишком часто. Давайте сразу разграничим территории…
- Во–первых, - властным тоном перебил ее он, - я не мистер Джи. Меня зовут Дэниел Джек Харрисон. И не вам, Миа Маусон, ехидничать по поводу моего имени. Во–вторых, съедете вы или нет, мы еще поглядим. А в–третьих, я не собираюсь ничего разграничивать и делить. Я привык жить в этом доме так, как хочу. Я - хозяин, а вы всего–навсего - арендатор. Так что не вам диктовать мне условия. А теперь спокойной ночи, Миа Маусон. Поверьте, я утомлен не меньше вашего. Правда, не переездом, а беседой с вами. - Он торжественно прошествовал к стенному шкафу и извлек из него бутылку вина.
- Алкоголик, - фыркнула Мышка и направилась в свою комнату.
Что ж, осталось констатировать, что переезд удался на славу. Ей и в голову не могло прийти, что придется делить крышу над головой с посторонним, да еще и таким наглым типом. Впрочем, она от своих слов не отступится. Если он размечтался, что Мышка из тех, кого можно запросто выжить из дома, ему придется умерить свой пыл. Дэниел Джек Харрисон, можно подумать… Она и не таких ставила на место!
Мышка засыпала, а со второго этажа все еще доносились шорохи шагов. Кажется, этот мистер Джи сова или лунатик. В любом случае ей наплевать, кто он такой. Хоть бы призрак или вампир, как говорит ее безумная соседка. Кстати, хотелось бы знать, из чего Анджела Мартин сделала такие выводы…
3
Дэниел был порядочно зол на свою тетку, однако, несмотря на это, ему была любопытна особа, поселившаяся в его доме.
Эта мисс или миссис была совсем не в его вкусе, однако что–то в ней было такое, что заставляло Дэниела если и не снимать шляпу, то уж точно проникаться к этой молодой женщине смесью уважения и любопытства.
Она была далеко не красавицей, это уж точно. Впрочем, страшненькой ее тоже назвать было нельзя. Эта Миа обладала такой внешностью, которую можно было безбожно критиковать, но в то же время находить весьма привлекательной. Небольшой рот с чуть припухшими губами казался слишком уж капризным, но это даже придавало ему некоторый шарм. Нос, чуть более длинный, нежели ему надлежало быть, при внимательном рассмотрении выглядел очень симпатичным чуть вздернутым носиком. Широкие брови - еще самую малость, и они могли бы срастись на переносице - вовсе не придавали лицу выражения угрюмости, а все из–за глаз, таких больших, что даже брови на их фоне казались аккуратными штрихами, лишь подчеркивавшими глубину двух огромных серо–синих озер, окутанных шелковыми сетями длинных ресниц.
Пожалуй, всего и было в ней красивого, что глаза. Все остальное можно было разгромить в пух и прах. При ее маленьком росте и чрезмерной худобе одевалась она весьма нелепо: мужские свитера невообразимых цветов - Дэниел как–то раз заметил на ней что–то похожее на красно–черный джемпер любимца поклонников фильмов ужасов Фредди Крюгера - и обтягивающие черные джинсы. Эту вопиющую безвкусицу - у Дэниела не было ни одной женщины, которая могла бы позволить себе надеть нечто подобное даже дома - дополняли огромные (и это при ее–то маленькой ножке!) тапочки в виде собачьих морд.
Волосы она скалывала на затылке большой заколкой, да так, что невозможно было понять, длинные они у нее или короткие. Дэниелу удалось заметить лишь то, что они красивого цвета: темно–каштановые с рыжеватым отливом.
Кроме всего прочего, она была ужасно неопрятна. Дэниел то и дело натыкался на забытые ею вещи в гостиной, в ванной, на кухне. Миа забывала все и везде: теплую шаль, которой укутывалась по ночам в беседке - на кухонном столе, письменные принадлежности - на тумбочке в ванной, свитера - на журнальном столике в гостиной.
Но страшнее всего были ее сигареты: она дымила везде, где хотела, а пустые пачки, как и прочие вещи, обнаруживались в самых непредсказуемых местах. При этом Миа умудрялась пенять Дэниелу на его курительную трубку, в которую он забивал табак, воняющий, по ее словам, хорошо поношенными носками.
Да уж, его новая соседка, появления которой он вовсе не ожидал, была на редкость странной дамочкой. Дэниел еще ни разу не видел подобных женщин. Впрочем, она стала весьма любопытным объектом для его наблюдений. В конце концов, можно было бы сделать ее одним из колоритнейших персонажей в детективе, который Дэниел писал, чтобы хоть чем–то себя занять.
Так и не допечатав строку, Дэниел поставил несколько точек и вытряхнул из потухшей трубки остатки табака. Выбравшись из мягкого кресла, он подошел к окну и заглянул в большой бинокль, который ловко прятал за темно–бордовыми шторами, украшенными золотой вышивкой.
Надо же, а этот сумрачный джентльмен снова объявился в доме напротив, подумал Дэниел, рассматривая соседа в бинокль. Кто бы мог подумать, что он так быстро вернется. Смотрите–ка, сколько вещей… Кажется, переезжает с женой, во всяком случае не один… Какое недовольное лицо… Судя по нахмуренному лбу, переезд его не очень–то радует… Может, жена не одобрила его выбор? А может, они развелись и разъехались?.. Впрочем, кольцо на пальце говорит об обратном. Хотя некоторые и после развода продолжают носить кольца…
Конечно, Дэниелу было трудно разглядеть, обручальное оно или нет, но что–то подсказывало ему, что все не так–то просто в жизни у этого сумрачного типа, который нанял рабочих вовсе не для ремонта, а для того чтобы произвести какие–то переделки в той части дома, что выходит на задний двор.
Дэниел не без интереса понаблюдал за телефонным разговором соседа. Выражение его лица стало еще более хмурым и сосредоточенным. Соседа явно не удовлетворил разговор - более того, звонок его расстроил и встревожил. Иначе он вряд ли стал бы метаться по комнате как затравленный зверь…
В дверь раздался довольно настойчивый и возмущенный стук, поэтому Дэниелу пришлось оторваться от бинокля. Опять эта Миа с ее бесконечными претензиями…
Он завесил бинокль куском темной ткани и подошел к двери. Какая досада, что она пришла именно сейчас. А вдруг там, за окнами соседнего дома, происходит что–то, на что стоило бы посмотреть?
- Послушайте, мистер Джи, - решительно заявила Мышка с порога, - мне уже осточертел запах вашей трубки! Если вы курите свой ужасный табак, неужели этого нельзя делать у себя в комнате? После того как вы посидели на кухне, вонь стоит просто невыносимая. Пахнет хорошо поношенными носками. Если у вас нет денег на хороший табак, то, может, я куплю вам его?
- Моя несравненная Миа, - насмешливо ответил ей он, прислонившись плечом к дверному косяку и взирая на нее со снисходительным недоумением, - вы попросту не разбираетесь в табаке. Это, между прочим, "Лагакия", дорогой изысканный сорт. И пахнет он, к вашему сведению, вовсе не "хорошо поношенными носками", а костром из дубовых веток и итальянской сосны. Аромат его могут понять лишь знатоки, а вы, привыкшая к своим не слишком–то изысканным сигареткам, его, естественно, не можете оценить.
- Вот и поговорили бы со своей тетей, чтобы она заселяла к вам жильцов, которые знают толк в этой мерзости.
- Вот и съезжайте, если вам что–то не нравится.
- Не дождетесь, - хмыкнула Мышка. - И потом, какая вам–то радость, если я уеду? Ваша милая тетушка, которая, насколько я успела понять, относится к вам с нежной любовью, обязательно сдаст свою половину другому жильцу, по сравнению с которым, может статься, я покажусь вам невинным ягненком.
- Вы - ягненком? - Он окинул ее насмешливым взглядом. - Вы не ягненок. Вы - маленькое существо, которое умудряется превратить уютный дом в обыкновенную свалку. Эти ваши коробки из–под резиновых покупных пицц, которыми завалена вся кухня, эти ваши свитера, разбросанные по всему дому… А эта ваша привычка оставлять пепельницы именно там, где их легче всего опрокинуть… И я еще не сказал о том, что вы оглашаете дом такой руганью, от которой даже у меня, мужчины, вянут уши. Такого ягненка, точнее такой неженственной женщины, я еще ни разу не встречал…
- Хватить тыкать мне неженственностью, - сквозь зубы процедила Мышка. - Можно подумать, вы очень мужественный. Одни ваши наманикюренные ручки чего стоят. Образец мужественности! Сидит дома, как какая–то сова в дупле…
- Не сова, а филин, - поправил ее помрачневший Дэниел. - Вы, между прочим, тоже не большая любительница прогулок…
- По крайней мере, меня никто не считает вампиром, - нашлась Мышка, возблагодарив Анджелу Мартин за этот, своевременно подвернувшийся аргумент.
- Это вы соседку наслушались? - усмехнулся он, скрестив на груди свои холеные руки. - Теперь понятно, откуда на кухне взялась связка чеснока. А у меня–то появились мысли, что вы образумились, решили перестать травить себя фастфудом и начать готовить.
- Мое дело, травить мне себя или нет, - недовольно пробурчала Мышка.
- Я тоже вправе курить трубку когда и где угодно, - небрежно заметил Дэниел. Он извлек из кармана деревянную трубку с янтарным мундштуком и принялся набивать ее тем, от чего Мышка уже несколько дней подряд испытывала приступ непреодолимой тошноты.
- Вы что, издеваетесь?!
- Нет, всего лишь удовлетворяю свои нехитрые потребности.
Мышка бы с удовольствием хлопнула дверью перед самым его носом, но, увы, дверь находилась за его спиной, да и комната принадлежала ему. Ей пришлось возмущенно фыркнуть и спуститься вниз. В комнату, где–то под пледом и свитерами, надрывался мобильный телефон. Чтобы хоть немного отдохнуть от запаха невыносимой "Латакии", Мышка решила выйти в сад.
Звонила Вики, которую какими–то судьбами занесло на Мадагаскар, откуда она недавно вернулась, и теперь ей не терпелось встретиться с подругой и обо всем рассказать.
Где же ты была, когда я попалась на эту удочку с домом? - подумала Мышка, закончив болтать с подругой. Впрочем, ответ очевиден - на Мадагаскаре.
Когда сразу же после Вики позвонила мама, Мышка подумала, что Юнг был прав насчет коллективной памяти. Мама звонила редко и, как назло, выбирала именно такие моменты, когда ее непутевая дочь оказывалась не в самых лучших обстоятельствах.
Звонок матери порядочно обеспокоил Мышку. Донна Бри - как шутливо называла свою мать Мышка - не просто хотела увидеть дочь, а настаивала на том, чтобы посмотреть, куда в очередной раз переехало ее любимое чадо. Для Мышки это не предвещало ничего хорошего.
Во–первых, донна Бри была женщиной, любившей идеальный порядок и чистоту, а во–вторых, она всякий раз безумно печалилась из–за того, что ее дочь так и не устроила свою личную жизнь.
Кроме всего прочего, здоровье матери оставляло желать лучшего - ее доктор уже который год прописывал ей сердечные таблетки, которые, впрочем, давали лишь временный эффект, - а потому Мышка старалась, чтобы нечастые встречи с матерью если и не проходили идеально, то по крайней мере не заставляли донну Бри хвататься за сердце в прямом и переносном смысле этого слова.
Часть проблем Мышки, к счастью, пообещала взять на себя Вики, куда более легкая на подъем и сообразительная в подобных мелочах, нежели ее подруга. Чтобы развеять сомнения донны Бри относительно личной жизни дочери, Вики пообещала захватить с собой приятного во всех отношениях спутника, которому будет несложно поухаживать за Мышкой в присутствии ее матери.