- Вы учитесь в школе? - Мышка все–таки думала, что юное создание немного старше.
- Да, скоро закончу и поступлю в академию, - просияла Мина.
- И на кого же вы хотите выучиться, если не секрет?
- В полицейскую академию, - уточнила Мина.
- В полицейскую? - Мышка еще раз посмотрела на девушку. Это нежное существо, которому разве что крыльев не хватает, совсем не ассоциировалось ни с грубой формой, ни с кровью, ни со стрельбой.
- Все удивляются, - с легкой грустью заметила Мина. - Даже обидно. Ну почему всем кажется, что из девушки не получится хорошего полицейского?
- Нет, я не в этом смысле, - поспешила уточнить Мышка, начисто забыв о турке, в которой уже начала подниматься шапочка. - Просто вы так юны, так красивы. А стрельба, преступники, оружие. Слишком уж сильный контраст.
- Вообще–то я хочу стать детективом, - призналась Мина. - Хотя для этого мне придётся поработать и патрульным полицейским. Когда моя мама услышала, куда я хочу пойти после школы, сказала, что выгонит меня из дома.
- И выгнала?
- Я собрала вещи и ушла к подружке, а на следующий день мама была готова простить мне любую академию, лишь бы я вернулась.
Мышка засмеялась - она вспомнила донну Бри.
- Да, с мамами всегда сложно. А с дядей вам проще общаться?
- Угадали, - улыбнулась девушка. - С дядей очень легко. Он прекрасный психолог. Хорошо понимает людей и редко когда осуждает. Не знаю, почему ему так и не удалось найти себе хорошую жену.
- А что, были плохие? - Мышка почувствовала нешуточное любопытство. Она предполагала, что мистер Джи был женат, и ей было бы интересно услышать о той женщине, которая смогла ужиться с этим не в меру наблюдательным домоседом.
Мина пожала плечами и грустно улыбнулась.
- Я знаю только об одной и лишь то, что она была редкой красавицей, но они с дядей не были счастливы. Были еще женщины, но… - Мина округлила глаза, посмотрела за спину собеседницы, и Мышка наконец вспомнила про кофе.
Шапочка успела не только подпрыгнуть, но и выплеснуться, залив плиту, которую совсем недавно вытирал мистер Джи.
- Вот черт! - ругнулась Мышка, выключив плиту. - Извините, но ваш дядя проглотит меня живьем.
- Не проглочу, - раздался спокойный голос. - Вы не слишком–то аппетитная, госпожа Мышка.
- Нет, это у вас кишка тонка, мистер Джи, - раздраженно пробормотала Мышка, оборачиваясь к собеседнику. И надо же ему было появиться в самый неподходящий момент. Как будто специально подкрался.
- Да уж, переварить ваши косточки, милая госпожа Мышка, будет трудновато.
Мина переводила взгляд то на дядю, то на соседку и, казалось, искренне не понимала, что эти двое не поделили друг с другом. Мышка вспомнила, что в доме все–таки гостья, и решила оставить последнюю реплику без ответа.
Мистер Джи демонстративно переставил турку с кофе, взял тряпочку и вытер плиту. Все это он проделал с такой тщательностью, словно эта нехитрая наука требовала особого подхода.
- Можно подумать, - не удержалась Мышка, - что нельзя было подождать, пока это сделаю я.
- Вы этого никогда не сделаете и хорошо об этом знаете. Кофе застынет, и оттереть его не будет никакой возможности.
- Дэниел, Миа! Из–за чего вы ссоритесь? - не выдержав, вмешалось юное создание. - Подумаешь, какой–то кофе на плите. Разве это повод портить друг другу настроение с самого утра? Вы похожи на супругов, которые лет семь уже прожили вместе.
- Упаси бог! - с ужасом покосилась на нее Мышка. - Этот невыносимый педант сведет с ума кого угодно!
- А эта ужасная неряха повергнет в шок и деклассированного элемента! - раздраженно посмотрел на Мышку мистер Джи. - Представь, Мина, я нахожу ее сигареты даже на полочке в ванной!
- Не хочу ничего слышать! - Мина по–детски зажала уши и открыла их лишь тогда, когда оба спорщика замолчали и посмотрели на нее. - Миа, вы обещали мне кофе, - напомнила она. - А для тебя, любимый дядюшка, у меня сюрприз.
- Надеюсь, приятный, - несколько встревожено улыбнулся мистер Джи.
Мышка вспомнила золотистого ретривера Мики и похолодела. Неужели он и есть тот самый сюрприз?!
Выпив чашку сбежавшего кофе с молниеносной быстротой, с какой, судя по всему, эта удивительная девушка делала абсолютно все, Мина схватила дядю за рукав рубашки и потянула из кухни. Мышка успела расслышать лишь его заверения в том, что он никуда дальше холла не выйдет. Ей было ужасно интересно, чем закончится эта забавная сцена, но она подумала, что посторонним присутствовать при вручении "сюрприза" не очень–то уместно.
К несчастью, худшие подозрения Мышки подтвердились: племянница решила подарить дяде щенка. Сам дядя был в не меньшем шоке от подарка, чем Мышка. Оставалось непонятным лишь одно: для чего племяннице, неплохо знающей о привычках дяди, понадобилось делать ему такой подарок?
Мистер Джи поначалу энергично отказывался от навязанного ему питомца, но, когда Мина категорически заявила, что ни за какие коврижки не заберет свой дар обратно, он был вынужден согласиться. И, как поняла Мышка, лишь из огромной любви к племяннице.
Когда Мина ушла, мистер Джи вернулся на кухню и, усевшись на стул рядом с Мышкой, чего раньше никогда не делал, обреченно на нее посмотрел.
- И что теперь делать? - поинтересовался он так, словно это им, а не ему подарили щенка Мики.
- Ну, не знаю, что делают в таких случаях, - скептически усмехнулась Мышка. - Наверное, кормят, выгуливают или что–то в этом духе. А вы что предлагаете?
- Съесть его на ужин конечно же, - мрачно вздохнул мистер Джи. - Я не могу его выгуливать, да вы и сами, наверное, уже догадались.
- Вы что, думаете, я буду возиться с вашим псом? - изумленно посмотрела на него Мышка. - Наверное, вы спятили, мистер Джи!
- Да я бы вам и свой завтрак не доверил приготовить, госпожа Мышка, - обиженно покосился на неё мистер Джи. - Придется нанимать домработницу.
- И все–таки я не понимаю, почему вы не можете выгуливать собаку, - покачала головой Мышка. - От вас не убудет, если вы прогуляетесь пару раз в день. По крайней мере, сгоните эту мертвенную бледность с лица. И миссис Мартин наконец перестанет думать, что вы вампир… - Мышка осеклась.
Мистер Джи метнул на нее возмущенный взгляд, словно она сказала какую–то непристойность. Он хотел было что–то ответить, но лишь покачал головой. Его губы плотно сжались, а серые глаза стали совершенно непроницаемыми.
- Да что я такого сказала? - подумала Мышка.
- Зачем вам домработница? - сформулировала она вопрос иначе. - Наймите того, кто занимается выгулом собак.
- Вы что же думаете, этот маленький комок шерсти так быстро научится соображать, где ему справлять нужду?
- Откуда я знаю, - раздраженно ответила Мышка. - У меня никогда не было ни собаки, ни кошки. Только черепашка.
- Да и та наверняка сбежала от вас за тридевять земель. Нет, я все–таки найму домработницу, - решительно заявил он. - По крайней мере она будет вытирать этот чертов запекшийся на плите кофе.
- Вы надоели мне своим чистоплюйством, - фыркнула Мышка. - Делайте, что хотите, только не приставайте ко мне.
Мистер Джи посмотрел на нее каким–то подозрительно спокойным взглядом, а потом поднялся со стула и направился к себе.
Ничего себе наглость, покачала головой Мышка. Неужели он думал, что я стану выгуливать его собаку только потому, что он не может заставить себя выбраться из дома?
6
Очень скоро мистер Джи сдержал обещание, и Мышка почувствовала все прелести житья в одном доме со щенком и с постоянно - то приходящим, то уходящим совершенно посторонним человеком.
Кроме того, что Мики изгрыз любимые Мышкины тапки, порядочно потрепал единственную выходную сумку и слопал здоровенный кусок супермаркетовской пиццы, от которой у него немедленно разболелся живот, он, ко всему в придачу, испытывал терпение Мышки своим душераздирающим воем, которым, по всей видимости, зазывал в гости всех собак в округе.
Домработницу мистер Джи выбирал, судя по всему, с пристрастием, ибо ею оказалась вовсе не почтенная пожилая матрона, а очень даже привлекательная молодая женщина, любившая носить короткие юбки и весело мурлыкать под нос песенки про любимого, которого она - во всяком случае этот вывод напрашивался из песенок - мечтала найти. Мисси, так звали домработницу, приходила по четыре раза в день. Все четыре раза она выгуливала собаку и один раз прибирала в доме.
Не говоря о том, что ее утренние приходы заставляли Мышку подниматься раньше обычного, - мистер Джи в это время спокойно почивал в своей теплой постельке! - манера Мисси собирать все свитера и сигареты в одну кучу доводила Мышку до бешенства. Привычный упорядоченный беспорядок, изредка нарушаемый вмешательством мистера Джи, в одночасье превратился в упорядоченный хаос, от которого Мышка спасалась лишь бегством в свою комнату, куда Мисси категорически запрещено было совать нос.
Мышка попыталась было настоять на том, чтобы мистер Джи решал свои проблемы другими способами, но у того был лишь один ответ на все ее вопросы: "Если вам что–то не нравится, госпожа Мышка, вы можете съехать". В какой–то момент "госпожа Мышка" всерьез задумалась над этой мыслью, но что–то ее остановило. Не то упрямство, которым ее так часто попрекал мистер Джи, не то чаепития в беседке, от которых так не хотелось отказываться, не то атмосфера дома, к которому она успела всерьез привязаться, не то еще что–то и вовсе непостижимое помешали ей принять окончательное решение.
Гарри, о котором Мышка вспоминала с большой симпатией, но не так часто, как хотелось бы Вики, каким–то - впрочем, Мышка прекрасно понимала, каким именно, - образом нашел ее телефон и позвонил ей с предложением встретиться. Мышка подумала было отказаться, но, к своему удивлению, согласилась. Ей почему–то вспомнились слова мистера Джи о ее отшельничестве, и она почувствовала жгучее желание их опровергнуть.
Обрадованный Гарри поначалу предложил заехать за ней, но Мышка отказалась, решив, что ей пойдет на пользу, если она прогуляется и своим ходом доберется до города. Они условились встретиться на выходе из университета, где он преподавал, и Мышка, с тоской оглядывая свой оскудевший за последние два года гардероб, размышляла о том, в чем именно ей пойти на свое первое за эти два года свидание.
Размышляла она не слишком долго, и из шкафа была извлечена вешалка с единственным платьем - и то, по меркам Вики, слишком уж закрытым. Закрытость его, правда, заключалась в том, что подол прикрывал колени, а декольте было благоразумно спрятано за вставкой из черных кружев. Мышка купила платье только из–за цвета - сочетание фиолетового и черного приятно радовало ее глаз, но Вики находила его несколько мрачноватым и величала почему–то готическим.
К платью Мышка надела длинные сапоги без каблука и глубоко вздохнула, вспомнив свою большую Сумку, в которую при желании можно было уместить не только ноутбук, но еще и книгу. Вместо сумки пришлось взять пакет, и Мышка, оглядев себя с ног до головы, пришла к выводу, что в городе придется все–таки наведаться в магазинчик и купить сумку.
Мистер Джи еще спал, когда Мышка вышла из дома, испытывая некоторое злорадство при мысли о том, в какой ярости будет пребывать песнелюбивая домработница Мисси, когда полчаса простоит под хозяйской дверью.
Жаль было только Мики, поэтому Мышка выпустила щенка в сад, чтобы он не очень скучал и томился в одиночестве. Мики благодарно вильнул хвостом и даже ткнулся влажным носом в ее руку, отчего в Мышке, наверное, впервые проснулись к этому существу тепло и нежность.
Выбор сумки конечно же затянулся, поэтому очень скоро Мышка поняла, что опаздывает на встречу с Гарри. Добравшись до университета, она взглянула на часы и с облегчением убедилась, что опоздала всего–навсего на десять минут.
Гарри тоже опоздал - через несколько минут Мышка различила его профиль в толпе выходящих из университета студентов и преподавателей. Рядом с ним она заметила какую–то высокую ладно скроенную женщину, но та быстро сбежала по ступенькам и растворилась в толпе.
Мышка помахала рукой Гарри. Он помахал ей в ответ. Кажется, это было в ее жизни, и даже не раз. Вот только сердце почему–то уже надрывно не дребезжало в груди.
Дэниел открыл глаза и с величайшим трудом заставил себя подняться с кровати. Вроде бы не пил, а голова раскалывается так, словно выпил не меньше двух, а то и трех бутылок вина. В доме было тихо. Впрочем, госпожа Мышка иной раз вела себя действительно по–мышиному: запиралась в своей маленькой норке и не издавала ни звука.
Вики сказала, что ее подруга когда–то писала. Интересно - что? Судя по порядочной дозе сарказма, которую она извергала всякий раз, когда открывала рот, это были явно не дамские романы. Впрочем, кто знает, какой она была когда–то. Ведь у каждого есть свое "когда–то", "сегодня", а вот "завтра" - далеко не у всех.
Дэниел горько усмехнулся собственным мыслям и поплелся принимать душ. Дом по–прежнему молчал, и это неприятно настораживало. Приняв душ и поджарив гренки, Дэниел вспомнил о щенке - уж если не Миа, то он–то точно должен был дать о себе знать воем или поскуливанием. Дэниел пробежался по квартире, даже постучал к Миа, но из норки не донеслось ни звука. Мики тоже нигде не было. Из кухни донесся запах гари, и Дэниел вспомнил о гренках. Когда он снимал с плиты сковородку, наполненную скукожившимися черными комочками, перед его глазами встала картинка того, как в последний раз они с Миа поскандалили из–за сбежавшего кофе.
Может быть, она все–таки не выдержала и ушла? - подумал Дэниел, и если раньше эта мысль принесла бы ему некоторое облегчение, то теперь заставила испугаться. Нет, успокоил, он себя, Миа слишком упряма, чтобы так просто сдаться. Или все–таки ушла? Но тогда где щенок? Может быть, она впустила Мисси и та забрала его на прогулку? Но где тогда Мисси?
Устав строить предположения, Дэниел швырнул сковородку в раковину и снова прошелся по дому. Ему захотелось заглянуть в комнату Миа, но он подавил в себе это желание. Если она оставила комнату открытой, то вряд ли пришла бы в восторг от того что к ней кто–то заходил. А если нет - ключи от этой комнаты все равно только у тетки Лайзы.
И, в конце концов, разве ему станет легче оттого, что он узнает о ее переезде? Едва ли. Дэниел так долго жил один, что успел привыкнуть к этому маленькому ехидному и неопрятному существу, которое хоть как–то скрашивало его одиночество.
Устав от бесплодных брожений и размышлений, Дэниел вернулся к себе. За окном уже стемнело, и он снова вспомнил о щенке. Он уже давно ни о ком, кроме себя, не заботился, да и о себе самом заботился не так уж тщательно. Эта новая ответственность была ему в тягость, но сейчас Дэниел понял, что, несмотря на постоянные шалости щенка, он очень привязался к нему.
За окном послышался шум машины, и Дэниел, вооружившись биноклем ночного видения, прильнул к окулярам. Машина, как выяснилось, подъехала к дому нового соседа, который, судя по всему, предпринял очередную попытку переехать. Этот загадочный персонаж уже не раз перевозил в новый дом свои вещи, но сегодня решил перевезти кое–что особенное.
Сосед определенно не хотел, чтобы его заметили. Выбравшись из машины, он огляделся по сторонам, а потом помог выбраться кому–то еще. Кому именно, Дэниел разглядеть не успел, так как сосед закрыл спутника своей широкой спиной. Спутник - Дэниелу показалось, что это мужчина, - чувствовал себя, по всей видимости, не очень хорошо. Походка у него была нетвердой, пошатывающейся, а руками он размахивал так, словно пытался кому–то что–то доказать. Говорил он в действительности или просто махал руками, для Дэниела так и осталось загадкой, потому что сосед буквально втащил этого человека в дом.
Они прошли через гостиную и скрылись из виду. Дэниел подумал, что странная парочка поднимется на второй этаж, где можно будет разглядеть соседского спутника поближе, однако время шло, но никого не было видно.
Сквозь едва приоткрытую форточку - постаралась Мина, которая сказала, что в комнату дяди нужно хотя бы иногда впускать струю свежего воздуха, - до Дэниела донесся приглушенный собачий лай.
Мики?! Дэниел опустил бинокль и прислушался. Похоже на Мики, хотя кто разберет этот собачий лай. Снова спустившись в гостиную и дойдя до холла, Дэниел расслышал, что лай доносится из сада. Надо впустить собаку, ведь она может замерзнуть, проголодаться… Но как?!
Дэниел подошел к двери и прижался к ней щекой. Всего чуть–чуть, всего на несколько сантиметров… Ему не надо выходить - он позовет пса и тот сам забежит в дом. Господи, ну до чего тяжело даже открыть эту проклятую дверь! До чего трудно перебороть этот страх, эту панику, эту мучительную пытку…
Мики снова залаял, и Дэниел наконец решился. Он повернул замок и потянул за ручку, прижавшись к двери так, словно на улице был ураган и лишь эта дверь могла спасти его от участи быть унесенным порывом яростного ветра.
- Мики! - крикнул Дэниел в зияющую пустоту. - Мики, домой!
Но Мики домой не спешил. Под тяжестью тела Дэниела дверь поддалась и поплыла в сторону крыльца, а сам Дэниел с ужасом обнаружил себя подвешенным между небом и землей. Все поплыло перед глазами: темное небо, темная трава, обрывки странных и страшных воспоминаний. Почувствовав, что вот–вот - и он окончательно провалится в этот ад, Дэниел из последних сил дернул дверь на себя…
Бросив короткое "до встречи", Мышка выбралась из машины Гарри и подумала о том, что давно так поздно не возвращалась домой. Впрочем, "дом" для Мышки стал давным–давно условным понятием. Мышка вела кочевой образ жизни, как часто шутила Вики. Нельзя сказать, чтобы это иногда вынужденное, а иногда и добровольное кочевание Мышке нравилось, однако привычка, как любят говорить, вторая натура.
Свидание с Гарри, как Мышка подозревала с самого начала, увлекло ее не настолько, чтобы она забыла счет времени. Инициатором такого позднего возвращения стал сам Гарри. Он пригласил ее домой и так долго рассказывал о своей коллекции книг, что Мышка при всей ее горячей любви к литературе успела порядком заскучать.
Гарри был джентльменом, хотя, впрочем, все–таки попытался обнять свою даму, чему она воспротивилась. Мышка не была ханжой и не собиралась строить из себя тридцатичетырехлетнюю недотрогу. Просто ее не так влекло к Гарри, а приносить себя в жертву чужому желанию она не собиралась. Гарри все понял и настаивать не стал. Мышка и не ожидала меньшего от человека, с которым познакомила ее лучшая подруга.
Потом она засобиралась домой, а Гарри позвонили на сотовый. Она поняла, что Гарри разговаривал с женщиной - тот несколько раз называл ее по имени, которого Мышка не запомнила, - и заметили, что разговор заставил его встревожиться и опечалиться. Мышка предположила, что у Гарри есть незаконченные отношения личного характера, но ее это не очень–то беспокоило. Провожая ее домой, Гарри старался бодриться, но у него это плохо получалось, поэтому она окончательно утвердилась в своем мнении и нельзя сказать, чтобы очень взревновала, скорее почувствовала легкий укол уязвленного самолюбия.