- Ты случайно не перепутал? Твой ресторан находится совсем в другом месте, - загораживая проход, строго сказала девушка.
Ни слова не говоря, молодой человек осторожно отодвинул ее плечом.
- Ты что, не слышишь? Я тебя спрашиваю! - не сдержалась Мэри.
Джордж вытащил оставшиеся пакеты и захлопнул багажник.
- Прекрасно все слышу. Но ты же видишь, как мне некогда, - весело ответил он, поравнявшись с девушкой.
- Зачем ты притащил такое огромное количество продуктов? Ты с ума сошел! У отца, по всей вероятности, строгая диета, а ты хочешь его убить!
- А ты - уморить голодом! У вас же пусто в холодильнике!
- Я как раз собиралась за продуктами.
- Послушай, дорогая! Ты же сама прекрасно знаешь, что готовка отнимет у тебя уйму времени и сил, а для меня это - огромное удовольствие. Я решил приготовить праздничные блюда. Только итальянская кухня.
- А меня спросить ты не удосужился?!
- Зачем мне тебя спрашивать? Я ни разу не видел, чтобы моя стряпня тебе не понравилась. - Джордж отправился на кухню. У Мэри больше не было аргументов для спора. Она знала, что у Джорджа все и всегда получается великолепно.
- Но как же несчастный Джузеппе? Не очень-то ты его жалеешь, как я посмотрю.
- Джузеппе велел тебе кланяться. Он-то как раз и продумал меню, чтобы порадовать твоего отца!
Джордж распаковал продукты, заполнил ими холодильник и приступил к работе. Мэри даже не пыталась помогать, зная, что помощники-дилетанты только раздражали его. На какое-то мгновение ей показалось, что они уже давно женаты, что мир и покой царят в этом доме. Ей даже почудились детские голоса. Она представила себе, что у них двое детей. Всегда, когда Мэри представляла себя матерью, ей казалось, что у нее двое детей: мальчик и девочка.
Как правило, дети, выросшие в одиночестве, не имевшие ни братьев, ни сестер, становясь взрослыми и обзаводясь своими собственными семьями, имеют двух и более детей. Мэри тоже помнила свое желание иметь брата, обязательно старшего, и младшую сестричку…
Смирившись с приходом Джорджа, Мэри немного успокоилась, она отложила разговор с отцом на следующий день. Заглянув в комнату Николаса, она застала его дремавшим возле телевизора. Девушка осторожно прикрыла его ноги пледом и тихо вышла. Из кухни уже начали доноситься аппетитные запахи. Джордж был увлечен работой и даже не заметил, как рядом с ним появилась Мэри.
- От ароматов некуда деваться. У меня волчий аппетит, - сказала Мэри, Джордж обернулся с радостной улыбкой.
- Я и не предполагал, что ты тоже на кухне, - вытирая рукавом пот со лба, сказал он.
- Ты не хочешь выпить хотя бы чашечку кофе? Просто невыносимо хочется есть!
- Не откажусь, если ты приготовишь. Мне сейчас совсем некогда. - Джордж указал рукой на разделочную доску.
- Конечно, приготовлю. Ты думаешь, что я вообще ничего не умею? - сказала она обиженно.
Джордж в миксере взбивал яичные белки. Наблюдая, как разрастается пенистая масса, Мэри поинтересовалась:
- Джо, а что Джузеппе посоветовал тебе приготовить сегодня на праздничный ужин?
- Ты увидишь за столом. Вдруг не все получится, - суеверно сказал Джордж.
- Интересно, у тебя есть самое любимое блюдо, которое ты мог бы есть всегда?
- Человек, который любит готовить и придумывать новые блюда, как правило, не довольствуется одним кушаньем, но я не такой. У меня и правда есть самое-самое любимое. Это - ты.
- Я серьезно, без шуток. Нечего меня обзывать блюдом.
- Но я же повар. Разговариваю на профессиональном языке, извини. Что касается кухни, то я очень люблю ореховый суп. Пожалуй, его бы я согласился есть каждый день.
- Ореховый суп?! Впервые слышу. То, что там присутствуют орехи, ясно из названия, а еще что?
- Крепкий мясной бульон с помидорами, чеснок и орехи. Все очень просто и очень вкусно.
Мэри налила две чашки, одну пододвинула работающему Джорджу, вторую взяла в руки и направилась к выходу.
- Сама подбила меня выпить кофе, а теперь бросает, - крикнул ей вдогонку Джордж.
Он наслаждался каждым мгновением, проведенным рядом с любимой. Его огорченный вид заставил Мэри вернуться. Джордж отхлебнул глоток и очень серьезно сказал:
- Мэри, когда ты ответишь на мое предложение? Мне же надо еще поговорить с твоим отцом. Это можно сделать сегодня!
- Джо, только не сегодня. Мы поговорим с тобой завтра. Обещаю, что дам тебе ответ. Не торопи события.
- Мэри, ты любишь меня, я знаю. Но что заставляет тебя сомневаться?!
- Поговорим завтра. - Мэри была непреклонна, и Джордж не настаивал. Он влюбленными глазами смотрел на Мэри, словно говорил: "Только я тебе нужен, и никто другой. Смотри же, я весь твой, живу только твоими желаниями и заботами".
Допив кофе, Мэри вышла и направилась к отцу, словно ища защиты от самой себя. Увидев, что тот не спит, она поставила стул рядом с его креслом и молча присела. Николас первым начал разговор:
- Джордж - очень хороший человек, судя по первому моему впечатлению. Он удивительно порядочный и заботливый. Мне кажется, что ты сделала правильный выбор.
- О чем ты говоришь?! - возмущенно возразила дочь.
- Он очень надежный человек, такого друга хотел бы иметь каждый. И он очень любит тебя, - словно не слыша возражения Мэри, продолжал Николас. - Если ты не хочешь говорить о Джордже, то давай просто помолчим.
Мэри очень хотелось говорить о своем возлюбленном, но только не с отцом. Девушка не могла довериться ему. Может быть, после предстоящего разговора она и скажет, но только зачем? Ведь все уже решено!
- Может быть, тебе принести чего-нибудь перекусить?
- Нет, пока ничего не надо. А над чем там колдует Джордж? - поинтересовался Николас.
- Он решил накормить нас праздничным ужином. Я и сама не знаю, что он готовит. Я думаю, нам недолго ждать.
Не успела Мэри произнести эти слова, как на пороге появился Джордж. Осматривая комнату, он спросил:
- Где мы накроем стол? У меня уже все готово.
- Давайте сядем на веранде, она выходит в сад, и там мы будем чувствовать себя словно в лесу, - предложил Николас.
Джордж помог Мэри накрыть на стол и, когда все было подготовлено, удалился на кухню, откуда через несколько секунд возвратился с огромным блюдом, распространявшим соблазнительные запахи.
- Неужели… пицца?! - У Николаса заблестели глаза. - Я угадал?!
- Абсолютно верно! Праздничная пицца! С грибами, телятиной, отварной курицей и помидорами! - Джордж торжественно поставил блюдо на стол, затем принес из кухни полный поднос всевозможных закусок.
- Я приготовил фруктовый коктейль специально для вас, Николас! - Картер был растроган.
- А что за яркий слой поверх пиццы? - спросила Мэри.
- Это белки, окрашенные шафраном, - пояснял Джордж.
- Тебе все это можно есть, отец? - встревоженно обратилась девушка к Николасу.
- Сегодня мне можно все. Самое страшное уже позади, и я надеюсь, что теперь все будет хорошо. - Картер поднял бокал с коктейлем и сделал глоток.
- Я тоже на это надеюсь! - сказала Мэри.
Джордж раскладывал по тарелкам куски горячей пиццы. Лицо Николаса светилось от счастья. Мэри вспомнила, как радовался отец, когда бывали праздники, и мать готовила что-нибудь особенное. Он всегда радовался так же, как сейчас.
- Боже мой! Какая пицца! Джордж, вы были в Италии? Именно такую готовила моя мать. Но это было так давно!.. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь мне посчастливится еще раз есть любимое блюдо моей матери!
- Очень рад, что доставил вам несколько приятных минут. Я так люблю готовить, а мой друг и коллега - итальянец, он-то мне и подсказал некоторые тонкости рецепта, - не отводя глаз от Мэри, сказал Джордж.
- Это просто невероятно! Джордж, огромное вам спасибо! Передайте мою признательность вашему другу.
- А сейчас я вас удивлю еще одним итальянским кушаньем. - Джордж вновь отправился на кухню. Теперь он нес в руках салатницу, полную до краев мелко нарезанных фруктов.
- Неужели фруктовый салат? Не верю своим глазам! - Восторг отца передался и Мэри: она как ребенок, затаив дыхание, следила за происходящим.
На Николаса приятно было смотреть. С его лица словно стерлись все невзгоды прожитых лет, все печали и боли. Он был счастлив как ребенок. Джордж разделял общую радость: ведь ему пришлось изо всех сил потрудиться, и он наслаждался тем, что доставил удовольствие этим людям. Николас расспрашивал о тонкостях кухни, вспоминая некоторые рецепты из своего детства. Мечтательно прикрыв глаза, он перечислял блюда, о которых Мэри никогда не слышала. Джордж утвердительно кивал, но взгляд его был прикован к девушке.
Заметив это, Николас поторопился завершить устроенный в его честь праздник. Сославшись на усталость, он попросил Джорджа проводить его до спальни. Когда они вышли, Картер не выдержал и сказал:
- Я верю в тебя, Джо. Ты не способен причинить ей боль. Но у нее мой характер, последнее слово за ней!
- Вы еще не знаете мой характер, Николас! Поживем - увидим. Спасибо за добрые слова. - Он вышел, пожелав Картеру приятного отдыха.
Мэри уже собиралась мыть посуду, когда Джордж зашел в кухню. Не позволив ей шевельнуть пальцем, он все сделал ловко и быстро. Мэри сидела за столом, перед ней стоял полный стакан апельсинового сока. Задумавшись, она даже забыла, что хотела пить. Джордж подсел к ней поближе.
- Уже поздно, Джо! Тебе пора домой. Ты потерял уйму времени! Это не ты, а я должна была приготовить праздничный ужин. Но у меня не было желания это делать. Спасибо тебе!
- Можно подумать, что не будет других дней, когда ты сможешь все приготовить сама и порадовать отца!
Мэри вздрогнула: она боялась, что Джордж догадается о ее решении уехать. Внимательно посмотрев на него, она сказала:
- Мы увидимся с тобой завтра вечером. Надеюсь, что Джузеппе тоже будет.
- Завтра Джузеппе будет отдыхать. Ты увидишь его послезавтра. Он сказал, что очень скучает по тебе.
Послезавтра меня здесь уже не будет, подумала Мэри.
- Джо… - Девушка не успела договорить: тот буквально сгреб ее в объятия и, нежно целуя, прошептал:
- Если ты выставишь меня сегодня за дверь, я залезу в окно!
- Мне кажется, что отец еще не спит, он может услышать…
- Он так устал, что уже засыпал, подходя к спальне. Он ведь еще так слаб после операции… - Джордж прильнул к Мэри всем телом, он чувствовал, как его волнение передается ей. Влюбленные, слившиеся в поцелуе, даже не заметили Николаса, зашедшего на кухню. Увидев, чем занимаются молодые люди, тот неслышно вернулся в свою спальню.
Впервые за долгие годы Николас уснул безмятежным сном. Надежда на перемены, забота Джорджа и праздничный вечер сделали свое дело. Картер давно спал, когда Мэри и Джордж на цыпочках прошли мимо его комнаты. Джордж знал, где спальня Мэри, и уверенно вел ее за собой. Она не сопротивлялась. Только одну ночь они провели врозь, а обоим казалось, что прошла вечность. О прелюдии любви не могло быть и речи.
- Джо, я твоя! Только твоя! - шептала Мэри при каждом движении любимого. Утолив первый голод любви, он прошептал:
- Мэри, моя любимая, я никогда никому тебя не отдам! Даже тебе самой!
- Я люблю тебя, Джордж, - призналась Мэри, и слезы потекли по ее щекам. Почувствовав влагу на ладони, Джордж приподнялся на локте:
- Ты плачешь?! Я сделаю все, чтобы это были твои последние слезы, - шептал он, осушая ее глаза поцелуями. Любовники уснули, тесно прижавшись друг к другу.
Мэри проснулась от того, что прямо в лицо ей светило солнце. Посмотрев на часы, она вскочила: было уже девять…
- Джордж, дорогой! Мы проспали! Тебе давно надо быть на работе! - тормошила его Мэри. Джордж спал очень крепко, а когда открыл глаза, то увидел любимую и притянул ее к себе:
- Это ты, моя невеста! Какое прекрасное утро! - Он зажмурил от удовольствия глаза и начал ласкать Мэри.
Мэри еле сдерживала слезы, готовые хлынуть потоком. Как сказать Джорджу, что это последние их минуты наедине?! Она не находила в себе сил. Пусть узнает позже. Днем. Тогда, в деловой беготне, все прозвучит не так больно… Мэри обняла Джорджа и прижалась к нему, стараясь каждой клеточкой своего тела запомнить его. Она так пылко и нежно его целовала, что Джордж в восторге открыл глаза и сказал:
- Неужели ты меня так любишь?! Не скучай, вечером мы опять будем вместе! Я буду ждать тебя в ресторане. Приходи, когда тебе будет удобнее. Не обращай внимания на мою занятость, я всегда сумею выкроить время!
Он встал и начал собираться, Мэри следила за каждым его движением. Джордж оделся, подошел к любимой, поцеловал ее и попросил:
- Ты, пожалуйста, выйди первой. Мы же не знаем, проснулся твой отец или нет! - В первый момент Мэри не могла сообразить, о чем он говорит, но потом кивнула.
Отец был на кухне. Заслышав шаги, он сделал вид, что ничего не слышит. Когда за Джорджем тихо скрипнула входная дверь, Мэри вошла в кухню, и Николас с деланным удивлением повернул голову:
- Дорогая, это ты?! Я и не слышал, как ты вошла. Доброе утро! Ты хорошо выспалась? - спрашивал отец, показывая всем своим видом, что не знает о том, что Джордж ночевал здесь. Но когда он увидел выражение лица Мэри, то спросил.
- Что случилось, дочка? Тебя никто не обидел?
- Нет. Просто я завтра уезжаю.
- Надолго?
- Навсегда, отец. Мне здесь больше делать нечего, - сдерживая подступавшие слезы, ответила девушка.
- Жаль. Джордж - хороший парень, и у него серьезные намерения.
- Откуда тебе знать, какие у него намерения!
- Мы с ним вчера перед сном немного поговорили о тебе.
- Обо мне?!
- Да, о тебе! И я сказал, что последнее слово за тобой. Как ты решишь, так и будет.
- Если ты так хорошо знаешь мой характер, то тебе должно быть известно, как мне было плохо, когда ты бросил нас с матерью! - резко сказала Мэри.
Так начался разговор, к которому стремились и которого вместе с тем боялись отец и дочь.
- Мэри, моя родная девочка! Ты знаешь, что я оставлял письмо, перед тем как отправиться в больницу. Ты догадалась, умница, что его не следует читать. Письмо не содержало ответов на все возможные вопросы, поэтому нам лучше всего поговорить. Ты не хочешь выпить немного кофе?
У Мэри комок подступил к горлу, едва ли бы она смогла сейчас сделать хотя бы один глоток. Мэри отрицательно покачала головой и с нервным нетерпением ждала, пока отец допьет кофе, потом они перешли в гостиную.
- Ты когда-нибудь слышала название "Конан-Бич"? - начал отец с неожиданного вопроса.
- Мама говорила, что это место, где вы познакомились или провели один из отпусков, что-то в этом роде.
- Да, - подтвердил отец и продолжал: - В этом месте мы провели отпуск. Но именно там началось мое падение.
Мэри смотрела на него, ничего не понимая. Ее колотила нервная дрожь.
- В этом городке я впервые попал на ипподром. Как новичку мне здорово повезло. Я решил еще раз попытать счастья, и мне повезло вторично. Я втянулся в игру. Когда твоя мать попросила меня больше этого не делать, я дал ей обещание, но удержаться уже не мог и тайком продолжал ходить на все бега. Первое время мне удавалось как-то выкручиваться, у меня были небольшие сбережения. Но время шло, и они таяли. Ты подрастала, а я приносил в семью все меньше и меньше денег. Мне становилось не по себе, когда я смотрел в твои доверчивые детские глаза. Каждый раз, отправляясь на ипподром, я обещал себе, что это в последний раз. Жена почувствовала, что я что-то скрываю, и решила, что у меня есть любовница. Это здорово меня задело. Если она могла так подумать, значит, доверие между нами утрачено, но потом, не находя сил бороться с наваждением, - а иначе тогдашнее свое состояние назвать не могу, - я несколько успокоился, решив для себя, что у меня осталась только ты. Мне грозила долговая тюрьма, и когда я не смог принести домой ни цента, решил уйти. Развод являлся призрачным спасением. Стив проведал о моих походах на ипподром и не бросил меня. Он спас меня от долговой тюрьмы и поддерживал все это время…
- А почему у тебя не сложилась жизнь со второй женой?
- Она была прекрасной женщиной, но не смогла вынести постоянного безденежья. В один прекрасный день я не застал ее дома, а в записке говорилось о том, что если она меня увидит, то не найдет в себе сил уйти. Я не преследовал ее, хотя своим бегством она причинила мне боль…
- Но почему ты избегал меня все эти годы?!
- Я не хотел, чтобы ты знала меня.
- Не понимаю.
- Мне стыдно было с тобой встречаться, я не хотел, чтобы люди знали, что у моей замечательной девочки такой отец!..
- Поэтому ты ни разу не поинтересовался, где я, что со мной?..
- Я следил за каждым твоим шагом. Знал о каждом твоем успехе.
- Я не верю тебе! Ты просто бросил меня, и все!
- Нет, Мэри! Я совершил ужасный поступок, но никогда не бросал тебя. Ты забываешь, что я полицейский. В любой день я мог узнать, где ты находишься.
- Но ты не мог узнать, что творится в моей душе. Из-за тебя я утратила веру в искренность людей, перестала доверять им. Тебя не было рядом, и никто не мог подсказать мне, правильно ли я поступаю. Ты не видел, как совершенно неподвижно, в глубокой депрессии сидела мать и все время повторяла одно и то же: "Как он мог, как он только мог бросить нас с тобой!" Ты думаешь, можно пронести любовь через все это? Ты не подавал вестей о себе, и мы даже не знали, жив ли ты, я же не полицейский, как ты! Тебе неизвестно, сколько ночей я проплакала, повторяя твое имя, напрасно призывая тебя!
У Николаса дрожали руки. Он протянул их к Мэри:
- Доченька, прости меня, ради бога! Я так виноват перед тобой! Я тысячу раз проклял тот день, когда не послушался жены, страдал все эти годы, потому что не видел своей любимой, единственной дочери. Моя дурная жизнь уже позади, но я умоляю тебя: не сломай свою собственную! Я любил тебя, но никогда не задумывался над тем, что мое поведение может так повлиять на твое мировосприятие! Только тогда, когда ты приехала сюда, я понял до конца, что наделал…
- Мне не важны причины твоего ухода из семьи. Я безумно хотела хоть изредка видеть тебя рядом, говорить, чувствовать тепло твоих рук… Может, время залечит эту боль, но пока… Мне лучше пожить одной. Все должно стать на свои места.
- А как же Джордж?
- Я боюсь, Тан. У меня должен совершенно пройти страх. Тогда и только тогда я смогу стать нормальным человеком…
- Будет очень жаль, если вы с Джорджем расстанетесь…
- Мне тоже, Тан, но ничего не могу с собой поделать. Поэтому-то я завтра и улетаю.
- Мэри, а как поживает мать?
- Нормально. Она довольно удачно вышла замуж и родила ребенка. Но я - уже отрезанный ломоть, и мне никто не нужен. Все люди разные. Она не боится предательства, а я боюсь.
- Мэри, доченька, если можешь, прости меня, - сказал Николас и заплакал.
По щекам Мэри тоже текла соленая влага. Она плакала сама и утешала отца, приговаривая:
- Тан, родной! Тебе же нельзя волноваться! Перестань плакать! - Дочь нежно гладила седые волосы отца, понимая, что излечить душевные раны может только время. Она сходила на кухню, нашла что-то успокоительное и протянула отцу, заодно приняла лекарство сама.