Глава 9
Что-то теплое щекотало ей нос. В полусне она протянула руку и вздохнула:
- Майкл.
И скатилась на пол.
Ахнув, Эмма протерла глаза. То теплое, что щекотало ей нос, издало жалобный вопль.
- Том.
Эмма уставилась на кота, выгнувшего спину у ее бедра. За окном взвизгнула автомобильная сигнализация.
- Нет.
Ее рука взлетела вверх и опрокинула кружку, из которой она пила горячий шоколад, теперь пустую и холодную. Несколько секунд Эмма только и могла, что оглядывать свою мебель и телевизор, по которому шли утренние новости.
- О Господи, нет!
Золотое кольцо. Она опустила взгляд на свою руку. Кольцо исчезло.
- Майкл?
Как больно, произносить его имя, зная, что ответа не будет!
Все это было сном. Тот городок, та жизнь.
И Майкл.
Все это было потрясающим, прекрасным сном.
Диктор по телевизору объявил о надвигающемся сильном буране, опасных дорожных условиях, образовании льда на дорогах. Сейчас семь часов тридцать минут, добавил он.
Она опоздала - ей надо бежать в школу. На нее накатил приступ тошноты, озноба, боли, какого-то тяжелого головокружения Потом все кончилось.
Эмма машинально проделала необходимые действия - приняла душ, оделась, накормила кота, полила комнатные растения Она двигалась словно в трансе, ничего не чувствуя и не разрешая себе ни о чем думать.
Кольца нигде не было. Эмма на четвереньках облазила всю комнату, но не смогла отыскать кольцо. От синтетических ворсинок ковра горели колени и ладони, но какое это имело значение.
Эмме нужно было поплакать. Она чувствовала, как рыдания поднимаются откуда-то из глубины, не дают вздохнуть; ее охватило непреодолимое желание просто рухнуть на пол и закричать.
Но Эмма не могла. Ее ждал целый "ласе первоклашек. И она знала, что если начнет плакать, то не сможет остановиться. Очень долго.
Возможно, вечером она сможет выплакаться, потрясать кулаками в воздухе и спрашивать, почему ей пришлось смотреть такой сон. Она уже знала, что после этого сна о Майкле ее жизнь рухнула. Никогда больше она не сможет обрести покой, никогда не сможет убедить себя в том, что абсолютно счастлива.
С этого момента любая маленькая радость будет испорчена. Теперь она узнала настоящую радость, но эта радость ускользнула от нее навсегда.
Эмма пошла той дорогой, по которой так часто ходила раньше, зашла в кондитерскую выпить кофе, проверила свою почтовую ячейку в главном офисе школы. Привычный распорядок дня был пустым и бессмысленным, каждый ее поступок казался ей жестокой насмешкой.
Секретарь поздоровалась с ней, и Эмма, кажется, ответила на приветствие. Чья-то мама вручила ей мешочек, полный всякой дребедени Эмма поняла, что это как-то связано с подготовкой к Рождеству.
Классная комната ничуть не изменилась: слегка испачканные парты, запах пластилина и бумаги для рукоделия и легкий аромат чего-то неуловимого, детского. Как может этот класс остаться таким же, если весь ее мир перевернулся?
Дети приходили так же, как всегда, входили в класс, шнурки развязаны, волосы растрепаны и стоят дыбом от статического электричества. Когда Эмма заговорила, она услышала эхо своих слов, словно другая Эмма Грэхем стояла рядом с ней и Произносила те же самые слова:
- Ну, кому надо завязать шнурки?
К ней, шаркая ногами, подошли несколько детишек, пересмеиваясь и толкая друг друга. Она завязала пару кроссовок "Красавица и чудовище", ботинки "Черепашки-ниндзя", кроссовки "Аладдин" и две пары мокасин "Покахонтас". Перед мокасинами она помедлила, почувствовав легкое головокружение.
Маленькая ручка похлопала ее по плечу. Эмма подняла глаза, и на мгновение у "нее перехватило дыхание. Это был тот новенький мальчик, Аза. Он выглядел как-то необычно.
- Мисс Грэхем? Пришел мой папа, он хочет поговорить с вами насчет кольца.
- Прекрасно, - пробормотала Эмма, и перед ней появилась следующая пара ног. "Только этого мне и не хватало, - подумала она, - объяснять совершенно незнакомому человеку, каким образом потерялось его старинное кольцо". Она машинально завязала шнурки на очередных кроссовках прочным двойным узлом, но тут до нее дошло, что эта пара большая и на ней нет рисунков героев мультиков.
Эмма на секунду зажмурилась и потерла пульсирующие виски, чтобы избавиться от боли. Стараясь взять себя в руки, она встала, от души желая, чтобы этот день уже кончился. Чтобы она еще не просыпалась. Чтобы оказаться в любом другом месте, только не здесь.
- Эм? - Его голос прозвучал очень тихо, и она подумала, что ей почудилось.
Глаза Эммы открылись, перед ней стоял Майкл - ее Майкл.
Теперь он был одет в два свитера, один на другой, и в спортивные брюки. Но это был, несомненно, Майкл. Он казался более крупным, сильным и уверенным, и все же это был он - его блестящие волосы, прекрасно вылепленное лицо и удивительные глаза.
- Простите, - произнес он бесцветным голосом, распрямляя плечи. Под глазами у него были круги. - Вы очень похожи на одну мою знакомую - бывшую знакомую. Я отец Азы.
Он протянул руку, и она машинально пожала ее. От его крупной ладони исходило тепло. Она узнала ее.
- Майкл. - Ее голос дрогнул.
- Да, мисс Грэхем? - Один из двух классных Майклов дернул ее за юбку.
- Нет, не ты. Я разговариваю с… - У Эммы задрожали колени, но она продолжала держаться за его руку.
- Эм. - Отец Азы протянул другую руку и заправил ей за ухо прядку волос.
- То золотое кольцо. - сказала Эмма. - Я не могу его найти.
Он кивнул. Он тоже казался ошеломленным.
- Аза рассказал мне, что отнес его в школу. Это пара обручальных колец, реликвия моей семьи. Я проверил коробочку вчера вечером, Эм. Оба лежат там. - Он сглотнул. - Их нельзя разделить. Насколько я знаю, эти кольца спаяны вместе, соединены уже более ста лет. - Он оглядел классную комнату, потом заговорил снова:
- Я держал их в руке прошлой ночью, и мне приснился сон.
- Индиана?
Он глубоко вздохнул.
- Да. Городок в прерии, в тысяча восемьсот тридцать втором году.
- Овертон-Фоллз. - Этого не может быть. - Ларсоны и судья Хокинс.
- Это невозможно. - Произнося эти слова, он положил руку ей на плечо. - С тобой все в порядке, Эм? Я хочу спросить, как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, - машинально ответила она. Потом покачала головой. - Теперь прекрасно. Сегодня утром, когда я проснулась, мне хотелось умереть.
Он не улыбнулся.
- Мне тоже. Я не знал, что делать, как прожить этот день. - Он шагнул назад, его взгляд снова ласкал ее. - Ты получила свой класс.
- У мисс Грэхем есть парень! У мисс Грэхем есть парень! - Эмма не узнала, чей это голос. Ей было все равно.
Наконец он улыбнулся улыбкой, которая разлилась по лицу и зажгла изнутри его глаза.
Когда она снова смогла говорить, ее голос прозвучал хриплым шепотом:
- А ты? Чем ты занимаешься?
Майкл взглянул на свои свитера и рассмеялся тем густым смехом, который она уже не надеялась услышать наяву, только во сне. Теперь он эхом разносился по ее классу, смешиваясь с радостными голосами детей.
- Собирался пробежаться по парку. Я думал, что от этого у меня прояснится в голове. - Все его тело, казалось, расслабилось.
- Идет снег, Майкл. Земля замерзла, и идет снег.
- Знаю. Я надеялся найти снегоочиститель и бежать вслед за ним. Наверное, я не очень хорошо это продумал. - Запустив руку в волосы, он продолжал:
- Я общественный защитник, Эм. Был партнером в крупной фирме некоторое время, но понял, что не для этого изучал право.
Аза наблюдал за ними. Эмма вдруг поняла, что мальчик смотрит на их переплетенные руки.
- Мы весной собираемся посадить кусты роз во дворе перед домом, мисс Грэхем. Это моя идея. - Аза выпрямил свою узенькую спинку. - Это была целиком моя идея. Целиком моя.
С загадочной улыбкой, от которой он стал казаться гораздо старше своих шести лет, Аза отошел к своей парте.
- Как ты считаешь, что произошло? - Майкл тоже посмотрел вниз, на их руки. - Как нам мог присниться один и тот же сон? И почему мы не ощущаем его как сон?
Поглядев прямо в его глаза, глаза, которые она так хорошо знала, Эмма смогла лишь подавить в себе желание заплакать, на этот раз - от счастья.
- Может быть, - тихо сказала она, - может быть, это просто рождественское чудо.