– О да, я буду там с сестрой и ее подругами! – обрадованно воскликнул сэр Персиваль. – Возможно, мы сможем увидеться, и вы получите возможность познакомиться с леди Питерс. Я принес вам приглашение на ее cyape на следующей неделе. Ваша матушка уверяет, что вы обязательно там будете.
– Ваша сестра очень добра, пригласив нас.
– Генриетта души во мне не чает и всегда готова оказать мне услугу, – тихо, чтобы услышала только Шарлотта, произнес сэр Персиваль.
Шарлотта сразу же поняла, что он имеет в виду. Она сделала глубокий вдох, стараясь сохранять на лице выражение вежливой заинтересованности, хотя сердце неистово колотилось в груди. Сэр Персиваль являлся приятным собеседником и, безусловно, представительным джентльменом, не старым, не толстым и не слишком помпезным, а также не обремененным детьми. Если уж ей предстоит вступить в брак по расчету, чтобы спасти отца от долгов, то пусть ее мужем станет сэр Персиваль.
Эта мысль железным обручем сдавила грудь, вызвав болезненное ощущение. Чаепитие между тем продолжалось, и внимание к ней сэра Персиваля не осталось незамеченным. Едва приехав в город, Шарлотта не смела и надеяться на такую удачу, но теперь… теперь она всем сердцем стремилась к другому джентльмену, взгляд которого завораживал ее, а к его манящим губам так хотелось прижаться губами.
Какая же она глупая! Виконт может сколько угодно предлагать ей свои услуги, возить кататься в парк или на пикник с кузиной, но он никогда не женится на ней. Влюбившись в него, она лишь обречет себя на разочарование.
Шарлотта была послушна долгу. Мама надеется, что она станет женой джентльмена, не стесненного в средствах, который выразит готовность помочь их семье. Ей выпал отличный шанс, которым нельзя не воспользоваться… даже если мысль о виконте причиняла боль.
Шарлотта с сожалением подумала о том, что уже слишком поздно. За последние два дня она успела отдать свое сердце мужчине, который не подарит ей взамен своего.
Глава 5
Джек провел приятный вечер в компании друзей. Партию в пике он приберег для своего протеже. Все наслаждались обильным ужином, на который в качестве основных блюд были поданы суп из лобстеров, запеченный морской окунь, тушенные в вине почки, каплун и бараньи котлеты; в качестве гарнира – зеленый горошек, картофель в сметане и спаржа, а на десерт – сырные пирожные, яблоки и финики. Изысканные вина и винтажные марки бренди, а также сигары привели всех в расслабленное состояние.
Помимо Мэтта и Джека были еще четыре человека, все – близкие друзья. Когда Джек предложил ставки не выше пяти гиней, никто не стал жаловаться. Гарри Брокли, которого друзья называли просто Брок, удивленно вскинул брови, но, перехватив предупредительный взгляд Джека, прикусил язык. Он предложил, чтобы победители в каждой паре в конце вечера посредством бросания костей определили окончательного лидера, который должен будет пригласить всех присутствующих на скачки в Ньюмаркет, оплатив также ужин и ночлег на постоялом дворе.
– Чтобы добавить игре немного пикантности, – пояснил он, поднимая правую бровь. Его предложение было встречено одобрительным гулом согласия и смеха, после чего мужчины разделились на три пары.
В течение вечера было выпито много спиртного, и Джек с одобрением отметил, что брат Шарлотты держится в рамках разумного, в карты играет с мастерством и особым шиком, так что ему удалось одержать верх в двух партиях из пяти. Силы противников были почти равны, но Джек в конце концов выиграл пятнадцать гиней, которые его молодой друг без колебания ему вручил. Фиппс победил в четырех партиях из пяти, а Гарри – в трех. Посредством бросания костей выявили победителя вечера – Фиппса, – который добродушно объявил, что с радостью организует поездку в Ньюмаркет в следующем месяце. Условившись таким образом, компания разошлась. Фиппс предложил подвезти двоих приятелей в своем экипаже, а Мэтт пешком зашагал через площадь.
Брок задержался, чтобы выпить еще по стаканчику бренди с Джеком.
– Что за ограничения на ставки? Неужели проигрался в пух и прах на скачках?
– Нет, я затеял это ради блага моего молодого соседа. Гардинг выпотрошил его подчистую, и я пообещал его сестре проследить, чтобы он снова не попал в беду. Неужели скромные ставки испортили тебе удовольствие от игры?
– Черт тебя дери, Джек, я же не такой идиот, – воскликнул Брок. – Я и сам присмотрю за парнишкой. Он показался мне вполне приятным малым. Пройдя суровую школу Гардинга, он, думаю, хорошо усвоил урок… – Он удивленно изогнул брови. – А теперь расскажи-ка мне побольше о его сестре, сделай милость. Что заставило тебя заинтересоваться этой девушкой – или всей ее семьей?
Джек рассмеялся, прочтя в глазах приятеля насмешку:
– Не смеши меня, Брок! Просто эта девушка кажется мне интригующей, вот и все.
Брок криво усмехнулся:
– Интригующей! Да это еще хуже, чем если бы ты счел ее бриллиантом чистейшей воды или ангелом. Сдается мне, у тебя с ней все серьезно, старина. Надеюсь, ты не присоединишься к тем, кто очертя голову бросается в цепи семейной жизни.
Заслышав такое предупреждение друга, Джек нахмурился. Даже если он и подумывал о том, чтобы сделать Шарлотте предложение, их брак точно стал бы просто браком по расчету. Пускать в свое сердце женщину он не собирался, потому что не понаслышке знал о болезненных последствиях любви. Джек подозревал, что именно женщина стала причиной преждевременной кончины его отца. Выразительно посмотрев на своего друга, он изогнул правую бровь.
– Так, значит, нечего и надеться, что ты когда-нибудь женишься?
– Верно. – Брок был настроен решительно и не дал сбить себя с толку. – Хотелось бы мне увидеть эту интригующую леди. Ты нас познакомишь?
– В таком случае приходи на пикник к моей кузине в пятницу. Шарлотта там будет, и Мэтт тоже – он сам мне сказал, – хотя и не в качестве гостя кузины. Ему придется сопровождать Джулию.
– Ах, это сила, которой невозможно сопротивляться, – с улыбкой заметил Брок. – Я и сам ее почувствовал. Чтобы дать ей отпор, нужно быть сделанным из стали.
– Наше пари еще в силе? – сверкая глазами, поинтересовался Джек. Полгода назад они поспорили, что ни один из них не женится до Рождества, а проигравший должен выплатить победителю пять тысяч гиней.
– Разумеется, – елейным голосом произнес Брок. – Сдается мне, я все же выиграю.
Джек наигранно зевнул, будто данная тема его порядком утомила.
– Не пора ли тебе отправляться домой, приятель, или ты планируешь переночевать у меня на диване?
– Думаю, навещу-ка я свою любовницу, – заявил Брок. – А ты что-то рано ложишься спать в последнее время, Джек.
Его колкость осталась без ответа. Джек лишь усмехнулся, провожая приятеля до двери. Однако, как бы он ни устал нынешним вечером, не отправился прямиком в постель. Усевшись в кресло, он принялся задумчиво перекатывать стакан бренди между ладонями и просидел так добрых полчаса.
Брок был убежденным холостяком, единственным из их компании, кто действительно не собирался жениться. Нынешний стиль жизни его вполне устраивал, и он намеревался продолжать в том же духе еще лет десять, если не больше. Джек же больше не был ни в чем уверен. Брак мог оказаться вполне сносным с подходящей спутницей жизни, но ему претила мысль совершить ошибку и потом до конца жизни прозябать в ловушке отношений без любви, как это случилось с его отцом.
Джек обожал мать, но понимал, что возненавидел бы жену, которая рыдает по малейшему поводу. Отец однажды сказал ему, что это была самая страшная ошибка в его жизни.
– Она не заслуживает того, как я с ней обращаюсь, – будучи под хмельком, признался он как-то вечером незадолго до своей смерти. – Я женился, чтобы забыть прежнюю любовь. Как это было глупо! Лилиан была совсем иной, живой, точно ртуть, а уж когда выходила из себя, ей и вовсе не было равных. Я влюбился в нее сразу, как только увидел.
– Отчего же тогда вы не женились на ней?
– Она отказала мне, – признался отец. – Заявила мне прямо в лицо, что я эгоистичная скотина и что она не вышла бы за меня замуж, даже останься я последним мужчиной на земле. Но она не имела этого в виду… – Он пьяно рассмеялся. – Она любила меня, Джек, и в ее крошечном мизинце было больше страсти, чем у твоей матери во всем теле. Не стоило мне тебе это говорить… прошу, не повторяй моей ошибки и не женись на кисейной барышне. Ты очень на меня похож, и тебе нужна женщина, которая устраивала бы тебя не только в постели, но и за ее пределами.
– Чем же вы так разозлили Лилиан?
– Я обыграл одного человека в карты, тем самым погубив его. Это произошло непреднамеренно, он был пьян и все подбрасывал на кон долговые расписки. Откуда мне было знать, что он ставил деньги, которых не имел? В ту ночь он проиграл мне свое поместье, а потом пустил себе пулю в висок, прежде чем я успел переговорить с ним. Я простил бы ему долг, Джек, но он не стал дожидаться моего решения.
– Отчего же Лилиан так разительно переменилась к вам после этого случая?
– Все дело в том, что ее младшая сестра была помолвлена с тем мужчиной. После его смерти глупая девчонка пустилась во все тяжкие…
– О, понимаю. Итак, Лилиан обвинила во всем вас, и вы в отместку женились на моей матери.
– Она тогда была очень хорошенькой, да и отец дал за ней солидное приданое. Но я раскаялся в содеянном, едва мне на палец надели кольцо. Я никогда не переставал любить Лилиан, и она любила меня. Впоследствии она вышла замуж за маркиза, кузена лорда Гардинга. А звали его Рокингем… Алистер Рокингем.
– Откуда вам знать, что она по-прежнему вас любит?
– Несколько лет спустя у нас была непродолжительная связь, а потом она погибла в дорожной аварии. Мне не говорили много дней, и я ничего не знал, невзирая на объявление в газете. Ее смерть разбила мне сердце.
– Когда это случилось?
– Несколько месяцев назад.
Семнадцатилетнему Джеку было непросто уразуметь, что мужчина много старше его все еще может пылать страстью к женщине, которую потерял более восемнадцати лет назад. Хотя впоследствии они и обрели друг друга снова…
С тех пор многое изменилось. Джек осознал, что чувства мужчины могут в самом деле оставаться неизменными к тому, кто ему действительно дорог. Он понял, что испытывал его отец, потеряв женщину, которую сильно любил. Больше отцу с сыном не довелось поговорить по душам – на следующий день отец отправился в свою роковую поездку в северные поместья.
Джек покачал головой, отгоняя назойливые подозрения, отравлявшие ему душу все эти годы. Он никогда не верил, что отец погиб в результате несчастного случая, но за неимением улик не мог ничего доказать. В самом деле, кто мог желать ему смерти… разве что муж Лилиан, у которого также имелись поместья на севере? Если отца убили из-за той любовной связи…
Какая нелепая мысль! Маркиз Рокингем – пожилой болезненный человек, который конечно же непричастен к смерти своей жены и ее любовника?
Джек отогнал эту мысль. Рокингем скончался год назад, так что едва ли удастся теперь докопаться до истины.
Зевнув, он выбрался из глубокого кресла, в котором полулежал у догорающего огня в камине, призванного разогнать прохладу весеннего вечера, и поднялся по лестнице на второй этаж в свою спальню, где его ожидала приготовленная Каммингзом пижама. Джек отправил своего камердинера спать несколько часов назад, поэтому раздеваться ему предстояло самостоятельно. Предприняв несколько безуспешных попыток стянуть с себя сапоги, он упал на кровать в одежде и, закрыв глаза, забылся тревожным сном. Ему снилась пустынная дорога, на которую неожиданно выбегает человек, заставляя резко затормозить двигающийся прямо на него экипаж. Раздается пистолетный выстрел, заставляющий лошадей испуганно пятиться назад. Экипаж опрокидывается в расселину, и Джек ясно видит, что на дороге нет никакого препятствия.
Закричав, он резко сел на кровати и не сразу сообразил, что находится у себя в спальне. Обозвав себя дураком, он снова лег, гадая над значением сна. Ему не давала покоя одна мысль – в газетах писали, что на дороге было препятствие.
Джек еще раз отругал себя за излишнюю мнительность. Сразу после несчастного случая он нанял агентов, которые провели расследование и поведали ему ту же самую историю. Похоже… у него просто разыгралось воображение. Нужно перестать мучить себя и наконец спать спокойно.
* * *
– Мы ставили всего по нескольку гиней, – сообщил Мэтт Шарлотте на следующее утро. – Я победил в двух партиях и проиграл три, так что в общей сложности потерял не более пяти гиней. При этом вечер был великолепным, и я обзавелся новыми знакомствами. В следующий понедельник я обедаю с Фиппсом в его клубе.
– Очень рада, что ты хорошо провел время, – с улыбкой ответила Шарлотта, довольная тем, что капитан Делси сдержал данное ей слово. – Время от времени ты можешь позволить себе проиграть несколько гиней, Мэтт, только не попадайся снова в лапы того ужасного человека.
– Фиппс предупредил, чтобы я нигде не играл по-крупному. Говорит, что можно приятно провести время, играя в карты или кости на несколько гиней, как сделали мы. Самое главное – уметь вовремя остановиться. А некоторые джентльмены и вовсе приходят понаблюдать за игрой и выпить или поставить небольшую сумму на следующий забег.
Шарлотта кивнула, радуясь, что брат усвоил урок. Она надеялась, что их неприятности остались позади, но ее надеждам не суждено было осуществиться.
В тот вечер, когда капитан Делси прибыл к ним на ужин, за столом только и говорили, что о грандиозной краже драгоценностей.
– Гардинг клянется, что ожерелье стоило никак не менее пяти тысяч фунтов, – важно изрек мистер Кэвендиш. Заслышав в его голосе веселую нотку, Шарлотта не могла не задаться мыслью, отчего это почтенный вдовец недолюбливает лорда Гардинга. – Но, разумеется, только кретин оставил бы такую дорогую вещь на туалетном столике, уходя из дома.
– Да, он поступил весьма опрометчиво, – согласился сэр Мордред. – Неприятно осознавать, что в Лондоне имеются такие мошенники. Люди ведь не должны жить в постоянном страхе быть обворованными.
– Редкостный смельчак мог на такое отважиться, – продолжал мистер Кэвендиш, радуясь еще больше. – Говорят, что воровка забралась в дом по водосточной трубе. Обнаруженные отпечатки ног очень маленькие, что подтверждает историю Паттерсона, будто он видел, как воровка вылезла из окна. Он бросился вдогонку, но ей удалось ускользнуть.
– Ей? Хотите сказать, что это сделала женщина? – пораженно воскликнула леди Стивенс. – Он, несомненно, ошибся? Женщина на такое бы не осмелилась.
Неодобрение в голосе отца и ужас матери заставили Шарлотту поежиться от смущения. Она не осмеливалась поднять глаз ни на брата, ни на капитана Делси, опасаясь выдать себя. Подруга ее матери, миссис Кент, и ее дочь Энн также неодобрительно ахнули, показывая, что уж женщину-то в подобном преступлении точно подозревать не следует.
Шарлотта хранила молчание. Если прежде она расценивала содеянное как безумную операцию по спасению брата, то теперь убедилась в собственной порочности и с ужасом думала о том, что сказали бы о ней остальные, узнай они правду.
– Не сомневаюсь, что Паттерсон был пьян, – изрек капитан Делси, поворачивая в руке бокал, будто для того, чтобы полюбоваться рубиновым цветом напитка. – Я полагаю, что на самом деле это сделал парнишка. Как правило, лазить в открытые окна воры заставляют мальчишек, многие из которых, как нам всем известно, до достижения половой зрелости удивительно похожи на девочек.
– Да, ваше предположение кажется мне более правдоподобным, – согласилась мама Шарлотты. – Уверена, что это никак не могла быть женщина.
– Ну а если это все-таки женщина, то наверняка какая-нибудь бродяжка из трущоб, – порывисто вмешался Мэтт. – Я тоже согласен с предположением Делси, что виноват парнишка.
Бросив быстрый взгляд на брата, Шарлотта отвернулась. Он казался напряженным и бледным, и она не хотела встречаться с ним глазами из опасения, что он выдаст их обоих. Посмотрев на капитана Делси, она упала духом. Он наблюдал за ней со странным выражением лица, и она, чувствуя приливший к щекам жар, была вынуждена потупиться. Он знает, что именно она влезла в дом лорда Гардинга и похитила ожерелье.
Как, должно быть, он ее презирает! Шарлотте стало стыдно, хотя она и понимала, что не могла поступить иначе в сложившихся обстоятельствах. Не сделай она этого, брата заклеймили бы мошенником. Так случилось, что теперь она сама воровка, и реакция ее родителей вовсе не пришлась ей по душе.
Не следовало ли ей попытаться выкупить ожерелье, вместо того чтобы красть его? Но ведь Мэтт клялся, что его обманули, да и у нее не было денег для уплаты его долга. Даже продай она все свои мнимые драгоценности, не набрала бы необходимых четырех тысяч фунтов.
Она вызывающе вскинула голову и посмотрела на капитана Делси. Возможно, ее поступок и достоин порицания, но иного выбора у нее не было. Она отказывалась чувствовать себя виноватой за спасение Мэтта от скандала, который заклеймил бы его позором.
– Вы, полагаю, с нетерпением ждете пятничного пикника, мисс Стивенс? – обратился к ней капитан Делси, и она заметила, как суровое выражение его лица смягчается. – Моя кузина сгорает от желания познакомиться с вами – и Джулия напросилась на это мероприятие, чтобы составить вам компанию.
Благодарная ему за смену темы, Шарлотта улыбнулась:
– Да, Джулия была уверена, что ваша кузина возражать не станет, сэр. Мэтт отвезет Джулию, и они будут сидеть с нами. Она заходила с утренним визитом, убедиться, что мы знаем об этой договоренности, хотя прежде мы уже все обсудили.
Затем завязались несколько разговоров на разные темы и продолжались до тех пор, пока дамы не оставили джентльменов в одиночестве наслаждаться портвейном.
Шарлотта разливала дамам чай и кофе. К тому времени, как к ним присоединились джентльмены, она сумела вернуть себе привычное хладнокровие и заняла место у окна. Ее сердце екнуло, когда она увидела направляющегося к ней капитана Делси. Он спросил разрешения сесть рядом с ней.
– Позвольте пригласить вас завтра покататься, мисс Стивенс?
Взглянув в его глаза, она поняла, что это не столько вопрос, сколько побуждение к действию.
– Завтра я пью чай с вашей кузиной, – едва различимым голосом сообщила она. – Но если утро вас устроит…
– Подойдет превосходно, – ответил он. – Нам нужно поговорить, мисс Стивенс.
– Да… – Она посмотрела на него с мольбой. – Знаю.
– Что ж, тогда до завтра. – Он поднялся. – Мэтт, не желаете ли прогуляться со мной на свежем воздухе? А потом можно поиграть в бильярд… если хотите.
– С радостью! – воскликнул Мэтт, бросая на сестру предупредительный взгляд. Они поговорят обо всем позднее.
Шарлотта наблюдала за удаляющимися джентльменами. Вскоре после этого к ней подошел мистер Кэвендиш и спросил разрешения немного посидеть рядом. Она кивнула, и он нервно примостился на краешек дивана.
– Я надеялся переговорить с вами, мисс Стивенс. Мне бы хотелось пригласить вас как-нибудь покататься, если не возражаете.
– Вы очень добры, сэр, – отозвалась Шарлотта. – Следующие несколько дней у меня заняты, но, может, вы согласны подождать до будущей недели?