Он вскочил на ноги, прежде чем она смогла помешать ему, и, сильно согнувшись, бросился к крыльцу. Остановившись над стонущим солдатом, он подхватил его под мышки и потащил к открытым дверям. Парень закричал от страха, глядя на Рено, тащившего его к выходу. Его голос звучал жалобно и тонко, как у смертельно раненного животного. Да, как много он слышал подобных жалобных криков! Сколько солдат вот так умирали у него на его руках! И все они были совсем молодыми.
Третья пуля ударилась о дверной косяк и расщепила дерево, в его щеку вонзилось несколько острых щепок.
Рено тяжело дышал, с трудом переводя дух, но парень уже был в безопасности, вне зоны выстрелов. Стрелявший враг не сможет добить раненого, не сможет снять скальп и бросить его, умирающего, на земле.
Ее карие глаза смотрели на него, а лицо представляло собой мрачную, покрытую кровью безжизненную маску.
Рено затряс головой, пытаясь прогнать наваждение и превозмочь страдания, терзающие его душу. Что-то было не так. Но что?
- Что это такое? - закричал похититель графского титула Реджинальд Сент-Обен с покрасневшим от гнева лицом, выходя из дома.
Рено вытянул руку, преграждая ему путь:
- Стрелки за деревьями. Не выходите. Сент-Обен отпрянул в испуге, посмотрев на Рено как на сумасшедшего.
- Какую чушь вы несете!
- Это не чушь. С той стороны ведется прицельный огонь.
- Но моя племянница на улице!
- Сейчас она в безопасности, ее прикрывает карета. Рено бросил оценивающий взгляд на собравшуюся вокруг входа в дом толпу солдат, вот только выглядели они… как-то не по-солдатски. Здесь явно было что-то не так. Его голова раскалывалась от боли, он не мог сосредоточиться, мысли разбегались. Он поежился от сознания, что индейцы по-прежнему наблюдают за ними. Возле его ног кто-то застонал.
- Ты. - Он указал на самого старшего с виду. - В доме есть какое-то оружие? Охотничьи ружья, дуэльные пистолеты, подзорные трубы?
Человек недоуменно заморгал, затем вдруг воскликнул:
- Да, есть пара дуэльных пистолетов в кабинете его светлости!
- Отлично, тащите их сюда.
Человек развернулся и бросился выполнять приказание.
- Вы двое, - Рено поманил к себе двух женщин, имевших деловой вид, - найдите чистое белье, простыни - в общем, что-нибудь такое, что можно было бы использовать для перевязок.
- Да, сэр, - кивнули они и удалились, не проронив больше ни слова.
Рено обернулся к парню, но тут ему на плечо легла чья-то рука.
- Послушайте, остановитесь, - обратился к нему Реджинальд Сент-Обен. - Мне не нравится, когда моими слугами распоряжается какой-то свихнувшийся чудак. Это мой дом, и я не позволю, чтобы…
Рено круто развернулся и, схватив почтенного джентльмена за горло, прижал к стене дома. Он взглянул в расширившиеся от испуга глаза старика.
- "Мой дом", "мои слуги", - прямо в лицо прошептал ему Рено. - Или помогайте мне, или убирайтесь прочь. Я не потерплю, чтобы мои приказы обсуждались. И больше не смейте трогать меня руками. - Его голос звучал жестко и категорично.
Реджинальд кивнул, стараясь проглотить ком в горле.
- Вот и хорошо. - Рено отпустил его и взглянул на сержанта: - Встаньте у дверей, быстро. Следите за тем, чтобы мисс Корнинг и остальные по-прежнему оставались возле кареты.
- Есть, милорд.
Рено присел возле раненого. На лице парня выступил холодный пот, в глазах отражалась боль. На левом бедре была видна рана. Рено снял куртку и достал из нее небольшой складной нож. Аккуратно свернув куртку, он подложил ее под голову раненого.
- Я умру, милорд? - прошептал парень.
- Нет, ни в коем случае, - торопливо ответил Рено, разрезая ему штаны от пояса до колена и отворачивая окровавленную ткань. - Как тебя зовут?
- Генри, милорд, - запнувшись, ответил парень. - Генри Картер.
- Не бойся. Мне не нравится, когда мои подчиненные погибают, Генри, - ответил Рено. - Ясно?
- Да, милорд. - Брови раненого вопросительно взлетели вверх.
- Итак, ты не умрешь, - успокоил его Рено.
Рана была несквозная, надо было извлечь пулю - операция не из простых, но и не очень тяжелая. Парень закивал, его лицо просветлело.
- Хорошо, милорд.
- Пистолеты, сэр, - сообщил запыхавшийся старый солдат, державший в руках плоский ящик с пистолетами. Рено встал на ноги:
- Отлично.
Женщины с перевязочным материалом тоже успели вернуться. Одна сразу же присела возле раненого и начала бинтовать ему ногу.
- Я передала повару, чтобы он послал за врачом.
- Повар?
У Рено опять возникло странное ощущение какой-то фальши. Его голова опять начала раскалываться от боли, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Офицер не должен выказывать страх перед лицом неприятеля.
- Очень разумно, - похвалил Рено женщину, и ее широкое лицо расплылось в довольной улыбке.
Он обернулся к сержанту:
- Что происходит снаружи?
Сержант выпрямился возле расщепленного пулей дверного косяка.
- Мисс Корнинг по-прежнему возле кареты, милорд. Рядом с ней кучер и двое слуг. На другой стороне улицы собралась небольшая толпа, а в остальном все как обычно.
- Хорошо. Как тебя зовут? Сержант выпятил грудь колесом:
- Харли, милорд.
Рено кивнул, положил ящик с пистолетами на боковой столик и открыл его. Находящиеся внутри пистолеты были очень старые, времен его деда. Отполированные и как следует смазанные, они хранились в надлежащем порядке. Рено вынул оба пистолета, проверил, заряжены ли они, и направился к дверям.
- Не стойте в дверном проеме, - внушительно сказал он сержанту. - Индейцы еще могут вести прицельный огонь.
- Боже мой, да ведь он не в своем уме! - пробормотал Сент-Обен.
Рено не расслышал его слов, он как раз в этот момент выглядывал из-за дверей на улицу. Снаружи было все подозрительно тихо и спокойно, или это было короткое затишье после внезапной перестрелки? Не колеблясь ни секунды, Рено быстро пробежал расстояние до кареты и упал на землю рядом с мисс Корнинг.
- С вами все в порядке? - спросил он.
- Да, со мной все в порядке, - нахмурилась она и ласково коснулась пальцем его щеки. - У вас кровь?
- Пустяки. - Он взял ее руку и слизнул кровь с кончиков ее пальцев, отчего ее серые глаза совсем расширились от изумления. - Мой нож по-прежнему у вас?
- Да. - Она достала нож из складок своего платья.
- Молодец. - Он взглянул на солдат, но теперь уже он видел перед собой кучера и двух лакеев. Рено зажмурился, стараясь сконцентрироваться, собраться с мыслями. - Вы видели, откуда стреляли?
Кучер затряс головой. Тот, кто был повыше ростом, без одного переднего зуба, сказал:
- Темная карета промчалась мимо дома, когда вы затаскивали Генри в дом, милорд. Полагаю, стреляли из самой кареты.
Рено задумчиво покачал головой:
- Все понятно. Но теперь нам следует со всей осторожностью провести мисс Корнинг в дом. Вы, кучер, пожалуйста, идите первым. Следом за вами двинемся мы с мисс Корнинг, а сзади нас прикроет слуга.
Рено передал один из пистолетов лакею, замыкавшему их цепочку:
- Только не стреляй. Пусть тот, кто обстрелял нас, видит, что ты вооружен.
Слуга молча кивнул, и по приказу Рено они все двинулись в сторону дома. Рено шел, обхватив мисс Корнинг за талию, и старался, как можно больше закрыть ее своим телом. Кучер первым дошел до крыльца, следом за ним по ступенькам стали подниматься мисс Корнинг и Рено, который как никто другой ощущал их беззащитность перед неведомым стрелком. Ее тело, такое мягкое, с волнующими изгибами, будило в нем нежные чувства. Ему казалось, что подъем длился довольно долго, хотя в действительности вся перебежка заняла несколько минут. Вслед им не прогремел ни один выстрел, и Рено закрыл за собой двери.
- Боже мой! - вскрикнула Мисс Корнинг, глядя на Генри, раненого солдата. "Но Генри не солдат", - как молния, мелькнула мысль в голове Рено. Генри был тем самым лакеем, который охранял вход в его спальню. Рено почувствовал тошноту, в глазах помутилось. Сержант оказался дворецким, женщины - горничными, вокруг него не было ни одного солдата, только лакей испуганно уставился на него. А индейцы? Откуда могли взяться индейцы в Лондоне? Рено потряс головой, чувствуя, как его несчастная голова раскалывается от боли.
О Господи, неужели он сошел с ума?
Беатриса склонилась над небольшим молитвенником, аккуратно отсоединив обложку. Когда ее руки были заняты работой, ей было легче привести в порядок свои мысли. После того как Генри была оказана помощь, а лорда Хоупа опять вернули в его спальню, она успокоила слуг и отослала их заниматься прежней работой. Когда в доме был наведен порядок, Беатриса удалилась к себе, чтобы в тишине обдумать произошедшее.
Не успев еще как следует разобраться в своих мыслях и ничего не решив, она вдруг услышала, как в дверь постучали. Вздохнув и подняв голову, она очнулась от своих дум.
- Беатриса? - послышался голос дядюшки Реджи. Она удивилась: он никогда не поднимался наверх, - но сегодня день вообще выдался богатым на сюрпризы и странные поступки. Она отложила молитвенник на рабочий столик и встала, чтобы открыть двери. - Мне хотелось убедиться, что с вами все в порядке, моя дорогая, - сказал дядюшка, рассеянно оглядывая комнату. Беатрисе стало совестно. Как она могла не обсудить все с ним?! Увлекшись своими мыслями, она совсем упустила это из виду.
- Со мной все в порядке, ни одной царапины. А как вы? Как ваше самочувствие?
- Такого старого закаленного ветерана, как я, не так легко обидеть или напугать, - проворчал он. - Конечно, не все прошло гладко, этот бандит слегка стукнул меня головой о стену.
Дядя из-под кустистых седых бровей бросил на нее испытующий взгляд. Беатриса нахмурилась:
- Он вас обидел? Но зачем?
- Чертова наглость, если хотите знать! - горячо воскликнул дядя. - Он нес бред о каких-то индейцах в лесах. Начал отдавать распоряжения слугам, а мне велел убираться прочь. Думаю, что он все-таки спятил.
- Но он спас меня, - заметила Беатриса, глядя на кончики своих туфель. Как раз перед приходом дяди она размышляла о том, в каком состоянии находится рассудок лорда Хоупа. Дядя Реджи прервал нить ее размышлений. - Возможно, его ошеломила внезапность нападения. Возможно, говоря об индейцах, он излишне переволновался.
- Или просто сошел с ума, - глядя на нее, - мягким внушительным тоном заметил дядя. - Да, он спас вам жизнь. Не считайте меня неблагодарным. Ведь я видел, как этот самозванец рисковал жизнью ради вас. Но вот вопрос: безопасно ли жить вместе с ним под одной крышей? А вдруг однажды, проснувшись утром, он примет меня или вас за индейцев. Что тогда?
- Но он выглядит вполне здравомыслящим.
- В самом деле, Беа?
- Да, более чем. - Беатриса сидела за своим рабочим столиком и покусывала от волнения губу. - Я не считаю, что он может причинить зло вам или мне. Он не способен на это независимо от того, в каком состоянии его рассудок.
- Хм… что-то мне трудно принять ваш оптимизм. - Дядя Реджи оглянулся по сторонам и уставился на ее рабочий столик: - Чем занимаетесь? Что это такое?
- Это старый молитвенник тети Мэри.
Он ласково провел пальцем по корешку книги.
- Я хорошо помню, как она все время брала его с собой в церковь. Вы помните, что этот молитвенник принадлежал еще ее прабабке?
- Да, она говорила мне об этом, - с теплотой вспомнила Беатриса. - Но обложка, совсем истрепалась, корешок порвался, а листочки стали выпадать из переплета. Вот я и подумала, что надо бы заново переплести молитвенник, сделать ему обложку из телячьей кожи. После этого молитвенник будет как новенький.
Дядя грустно покачал головой:
- Мэри эта идея понравилась бы. Как хорошо, что вы так внимательны к ее вещам и помните о ней!
Беатриса смотрела на свои руки и вспоминала добрые синие глаза тети Мэри, мягкую упругость ее щек, добродушный громкий смех. Без нее что-то навсегда ушло из их дома, дядя Реджи гораздо меньше шутил, стал самоувереннее и неуступчивее в своих суждениях и оценках, а еще стал менее чутким и внимательным к людям.
- Я в восхищении от ее вкуса, - сказала она. - Жаль, что ее здесь нет, и она не увидит новенького молитвенника.
- Мне тоже, дорогая, очень жаль. - Дядя похлопал ладонью по расшитому молитвеннику и отошел от столика. - Думаю, что его следует отослать из дома. Ради нашей с вами безопасности, Беа.
Она вздохнула, ей было неприятно, что он опять поднял эту щекотливую тему, касающуюся лорда Хоупа.
- Для меня он не представляет ни малейшей опасности.
- Беа, - ласково начал дядя Реджи, - я знаю, что вам нравится во всем находить положительные стороны, но я вижу, что этот человек очень зол, против этого вряд ли вы станете возражать.
Беатриса поджала губы, всем своим видом выражая несогласие:
- Дядя, вы только подумайте, что скажут люди и какие будут последствия для нас, если мы выбросим его из собственного дома, а потом он вернет себе титул. Полагаю, что особой симпатии он испытывать к нам не будет.
Дядя Реджи нахмурился:
- Он никогда не получит назад титул, я не позволю.
- Но, дядя…
- Нет, нет и нет, Беа, я настаиваю на этом, - сказал он с такой откровенной злобой, какой раньше она никогда не замечала в нем. - Я не позволю этому сумасшедшему отобрать у нас дом. Когда еще была жива Мэри, я поклялся ей, что позабочусь о вашем благополучии, и не намерен отказываться от своих слов. Ладно, я согласен, пусть остается в доме, но только за ним надо следить и собирать доказательства, что титул ему не принадлежит.
И с этими словами он решительно вышел и закрыл за собой двери. Беатриса с отчаянием взглянула на молитвенник тети Мэри. Что же делать? Если она будет вот так сидеть и бездействовать, то в скором времени в их доме произойдет кровавое побоище. Характер у дяди Реджи был твердый и непреклонный, но, возможно, ей удастся убедить лорда Хоупа в том, что ее дядя всего лишь обычный упрямый старик.
- Понимаете, не мог дядя Реджи послать кого-нибудь, чтобы убить вас, - в третий или четвертый раз повторила мисс Корнинг. - Я опять говорю: вы просто не знаете дядю. Это самый замечательный человек на свете.
- По отношению к вам, конечно, даже очень может быть, - ответил Рено, точа нож, - но не вы пытаетесь лишить его титула и денег, которые, как он полагал раньше, принадлежат ему.
Он бросил на нее испытующий взгляд из-под бровей. Неужели она также считала его сумасшедшим? Боялась ли она оставаться с ним наедине? Что подумала она о том, что он натворил несколько часов назад?
Несмотря на свою наблюдательность, ничего, кроме раздражения, в ее лице он не разглядел.
- Да вы не слушаете меня. - Она нервно расхаживала взад и вперед от окна его спальни до кровати, на которой неподвижно сидел Рено, пока, наконец, не остановилась возле него, подбоченясь, как строгий повар, отчитывающий провинившегося поваренка. - Пусть даже дядя Реджи хотел вас убить, хотя я уже уверяла вас в полной абсурдности такого поступка с его стороны, но зачем тогда ему нужно было совершать убийство прямо перед дверьми своего дома? Ведь это же глупо.
- Моего дома, - проворчал Рено.
Она уже более получаса несла какую-то околесицу, не выказывая ни малейших признаков усталости.
- Вы невыносимы, - сквозь стиснутые зубы прошипела она.
- Нет, я прав, - ответил он. - А вы просто слепы и не хотите видеть, что ваш дядя, возможно, вовсе не такой замечательный, каким он вам кажется.
- Я… - воскликнула Беатриса, по ее горячему тону можно было понять, что она не исчерпала всех доводов и готова привести их сколько угодно, отстаивая свою правоту.
Но Рено уже устал слушать. Откинув в сторону нож и точильный брусок, он резко встал. Стоя прямо перед ней и почти касаясь ее, он сказал:
- Хочу заметить, что если бы вы считали меня невыносимым, то никогда не поцеловали бы меня.
Она отпрянула назад, пронзив его яростным возмущенным взглядом.
Ее манящие сочные губы искривились, а затем она раздраженно выпалила:
- Это вы поцеловали меня!
Он шагнул к ней, она опять отступила на шаг назад. Он медленно наступал на нее, а она отступала, и так через всю комнату, но страха в ее потемневших от гнева глазах он не прочитал. Разве она не понимала, что он кричал там, лежа на земле возле кареты? Неужели у нее не возникло подозрение, что он сошел с ума?
Он склонился над ней, опуская голову все ниже, пока не коснулся губами локонов возле ее ушей, и жадно вдохнул цветочный запах, исходивший от ее волос.
- Наш поцелуй был взаимным, и не пытайтесь меня уверить в обратном.
Да, он прав. Ее теплые губы прильнули к его губам, пусть на секунду, прежде чем он бросился на выручку раненому слуге. Такой поцелуй нельзя не запомнить, это врезается в память надолго. Он нагнул голову и заглянул ей прямо в глаза. Они блестели и сверкали зелеными искрами.
- Я думала, что вы умираете.
Какая смешная отговорка! Глупая девчонка.
- Можете оправдываться как угодно, если вам хочется скрывать свои чувства, - пробормотал он, - но факт остается фактом. Вы поцеловали меня.
- Боже, насколько же вы самонадеянны и высокомерны! - прошептала она.
- Допустим, - еле слышно вымолвил он. От ее кожи исходил аромат - чистый, девичий, с еле уловимым запахом цветочного мыла. Давно он не чувствовал подобного запаха: индианки не пользовались мылом. Им овладело щемящее чувство чего-то давно забытого, пришедшего из далекого детства. Такой аромат исходил от кожи его матери, сестры, почти забытых девочек, с которыми он играл в мяч. От нее пахло его детством, старой Англией, и вдруг внезапная мучительная мысль поразила его, ему стало страшно и стыдно: перед ним стояла доверчивая, совершенно беззащитная и абсолютно чужая английская девушка.
Он давно покинул тот мир, в котором она жила.
- А вам понравился поцелуй?
- Если да, то, что в этом такого? - прошептала она. Он нежно провел губами по ее щеке и подбородку.
- Тогда мне жаль вас. Вам надо было закричать и опрометью бежать от меня. Ведь в ваших глазах я выгляжу настоящим чудовищем, не так ли?
Их взгляды встретились, в ее серых ясных глазах было бесстрашие.
- Вы совсем не чудовище.
Рено закрыл глаза, он не хотел видеть ее лица, ее чистоты, наивности, и пользоваться ее доверчивостью ему не хотелось.
- Вы совсем меня не знаете. Вы не знаете ровным счетом ничего о моем прошлом.
- В таком случае вам пора рассказать мне об этом. Что произошло с вами в колониях? Где вы были целых семь лет? - настойчиво расспрашивала она.
- Нет.
Опять на него смотрели карие глаза сквозь кровавую маску. Нет, слишком поздно.
Он торопливо отступил от нее, боясь, как бы она не заметила насмешливых чертиков, прыгающих в его глазах.
- Что вам мешает? - не отставала Беатриса. - Почему бы вам, не рассказать мне обо всем? Мне будет трудно понять вас и ваши действия до тех пор, пока вы не поделитесь тем, что мучает вас.
- Не смешите меня, - отрезал он. - Зачем вам знать, что накопилось в моей душе?
Она вскинула руки вверх и потрясла ими.
- Нет, вы невыносимы.
- Ну, вот мы и вернулись к тому, с чего начали, - вздохнул он.
Она с мрачным видом взглянула на него, топнула от раздражения ногой, ее глаза сердито сверкнули.