"Осторожно, желания сбываются", - думала Клементина, стоя тем вечером под душем. Она хотела, чтобы их отношения с Сергеем не были похожи на их прошлое - его бесконечную череду любовниц и ее два неудачных романа. Она поможет ему - во всяком случае, пока не успокоится шумиха вокруг Колчека и пока пресса не переключится на другой скандал. И все же "живи со мной и будь моей девушкой, чтобы защитить меня от нападок журналистов на мое плейбойское прошлое" звучало как-то фальшиво. Ей хотелось искренних чувств от Сергея, но она понимала, что, изображая его невесту перед журналистами, она этого не добьется. У нее появилось ощущение, что она гоняется за ним, и это было неприятно.
Когда она вышла из душа, зазвонил телефон.
- Люк!
Сергей услышал ее голос из соседней комнаты, и его насторожил ее радостный тон.
- Нет, не знаю, - сказала она, уже не таким веселым голосом. - Нет, квартиру я не снимала. Может, я и вернусь. Не знаю.
Она думает вернуться в Лондон? Сергей напрягся. Он представил себе, что она уехала. Дом опустел. Он склонил голову, тяжело дыша и мысленно убеждая себя, что все делается к лучшему.
Обычно разговор с Люком поднимал Клементине настроение, но сегодня она чувствовала себя ужасно. Вопросы Люка о Сергее и ее планах заставили ее осознать, что она не может строить планы, поскольку в них не значится тот, кого она любит.
Сергей пускал ее в свою жизнь, но лишь постольку-поскольку. Теперь даже их близость казалась натянутой. Позирование в качестве девушки Сергея, вместо того чтобы вселять в нее уверенность, только расстраивало ее - ведь это не было правдой, и не станет правдой от того, что в журнале появится их фотография.
Клементина выбрала платье для вечера заранее, но в последний момент ее выбор показался ей неудачным. Она хорошо знала свое дело - умела показывать людям то, что они хотели видеть, демонстрируя продукт с разных сторон. Но сегодня продуктом будет она сама - и ей никак не удавалось найти подходящую для этого одежду.
Сергей просунул голову в дверь:
- У тебя целых пятнадцать платьев.
- Я знаю, - рассеянно ответила она, не желая портить вечер опозданием. Сергей должен морально подготовиться - ему предстоит встреча с враждебно настроенными журналистами.
Немного подумав, Сергей выхватил из шкафа зеленое платье:
- Надень вот это.
В этом платье она была на их первом свидании.
Помнил ли он об этом? Скорее всего, нет. И для этого вечера оно определенно не подходило.
- Спасибо, лучше уж другое. - Клементина намеренно повернулась к нему спиной, повесила платье на место и взяла другое, куда более скромное.
Сергей посмотрел на часы. Он слышал, как Клементина суетится, хлопает ящиками комодов, скрипит дверцами и тихонько ругается, - и это затронуло струны его души, незнакомые ему самому. Он понял, что будет скучать по ней.
Она медленно спустилась по лестнице в желтом льняном платье с высокой горловиной. Неприталенное, длиной до колен, оно скрадывало крутые изгибы ее фигуры. Теперь он был рад, что она не надела зеленое платье - оно напоминало ему об очаровательной, неуловимой девушке, за которой он шел по Невскому проспекту. Сегодня же ему не хотелось этих воспоминаний. Если он тот человек, которым создал себя сам, он больше никогда не вернется к ним.
Клементина покружилась у подножия лестницы, распространяя вокруг себя аромат дамасской розы. Теперь этот аромат был хорошо ему знаком - он был в ванной, на ее одежде, на его подушке каждое утро…
Она поправила его пиджак:
- Думаю, мы готовы, богатырь.
Она была так прекрасна, что у него перехватило дыхание. В мире полно других женщин с волосами цвета ирисовых конфет, невероятно длинными ногами и серыми глазами. Но только не с нежным взглядом - такой взгляд проникал в самое сердце, и он больше не позволит ему очаровать себя.
- Что-нибудь еще, прежде чем мы выйдем? Может, дашь мне какой-нибудь совет?
- Скажу только, что ты красивая. - Он уже сто раз говорил ей это, но только сейчас заметил, что уголки ее рта опустились, будто от досады.
- Правда? - Выражение ее лица было открытым, но в глазах промелькнуло сомнение. - Я не так уж красива, тут дело скорее в макияже и уверенности в себе.
Сергей привлек ее к себе и поцеловал. Ее губы задрожали под его напором, взволнованно, настороженно, но потом ее ресницы опустились, и она поддалась ему. Он почувствовал тот момент, когда она уступила его натиску, и это было похоже на мощную морскую волну.
Именно поэтому они должны расстаться - то, что происходило между ними, было слишком мощным и угрожало разнести вдребезги его независимость, над которой он столько лет работал.
- Ни одна женщина с тобой не сравнится, - прошептал он, целуя ее. Это было правдой, но он заставил себя отпустить ее. - У тебя паспорт с собой?
- Что?
- Мы не поедем в город, киса. Мы летим в Париж.
Глава 11
- Постой, а как же пресс-конференция? - запротестовала Клементина, когда они садились в машину. Ей едва хватило времени, чтобы сбегать наверх за паспортом.
- Алекс сам справится.
Клементина не сводила глаз с Сергея. Почему он так странно себя ведет?
Она знала Сергея - он не привык избегать конфликтов. Наоборот, он встречал жизненные трудности отважно и стойко, и это ей нравилось - она была такой же.
- У меня не собран чемодан, у меня вообще ничего нет! - Девушка поняла, что Сергей не шутит и они действительно едут в Париж.
- У тебя есть я, киса. - Сергей улыбнулся ленивой русской улыбкой, говорившей ей, что ей не нужна ни одежда, ни белье. Да и Париж-то они почти не увидят…
Прогнав прочь свои романтические фантазии, она покачала головой:
- Сергей, объясни мне, в чем дело.
Он сделал небрежный жест, как будто говорить было не о чем:
- Я просто хочу, чтобы ты знала - я не намерен использовать тебя в своих целях. Ни сейчас, ни когда-либо еще. А вся эта затея с твоим участием в конференции совершенно бесполезна. Теперь ты довольна?
- Нет… то есть да. Я просто растеряна. С каких пор ты это планировал?
- Со вчерашнего вечера. Я слышал, как ты говорила с Люком по телефону, и подумал, что ты скучаешь по дому и что нам не помешало бы съездить в Европу.
- Нет, я… - Она осеклась, не в силах озвучить фразу, заканчивавшуюся словами "потому что я люблю тебя". Она коснулась его предплечья. - Что же мы делаем? Что происходит?
- Мы летим в Париж, потому что через два дня у тебя день рождения. Я подумал, нам стоит отметить его поездкой в какое-нибудь особенное место - такое, которое мы запомним навсегда.
Из какого-то источника в ее душе, о котором она до сих пор не подозревала, хлынул фонтан радости, и она сделала то, что все девушки делают в такие минуты. Она обняла Сергея и запела:
- Спасибо, спасибо, спасибо! - Она положила голову ему на плечо и заплакала от радости.
- Не плачь, это же прекрасно! Мы отлично проведем время.
Клементина сжала его лицо ладонями.
- Да, это будет чудесно, - согласилась она, сдерживая слезы. Знал ли он, насколько важно это для нее? Наверное, нет, но от этого его жест ничуть не становился менее щедрым.
- Какая ты эмоциональная, - поддразнил он ее. - Где же моя счастливая, веселая девочка?
- Она здесь. - Клементина снова бросилась в его объятия. Теперь она может быть самой собой, под защитой своего богатыря.
Парижский отель оказался таким же роскошным, как и нью-йоркский. Сюрпризы ждали ее везде: вид на площадь Согласия, комод, наполненный шелковым бельем, шкаф, забитый вечерними и дневными платьями.
"Откуда он все это взял?"
- Все это привез мой личный закупщик, - сказал Сергей, лежа на кровати и наблюдая, как она ласкает голубовато-зеленый шелк вечернего платья. - Надень его, чтобы я мог его снять, - попросил он.
Клементина улыбнулась ему через плечо и начала медленно расстегивать и снимать все, что на ней было. Сняв бюстгальтер и трусики, стоя спиной к Сергею, она надела шелковое платье. Оно было прохладным, как вода, и девушка задрожала, хотя в комнате было тепло. Она медленно повернулась к Сергею, не зная, как платье смотрится на ней, пока их взгляды не встретились. У нее пересохло в горле, а сердце бешено заколотилось.
Он вскочил с кровати и притянул ее к себе так быстро, что она лишь вскрикнула:
- Смотри не порви платье! - а потом вздохнула.
Они ужинали в ресторане над Сеной, с видом на собор Парижской Богоматери. На Клементине было то самое платье, целое и невредимое.
На следующий день они гуляли по городу, посещая достопримечательности, пока не оказались на пороге элитного ювелирного магазина. Сергей взял Клементину за руку и торжественно проговорил:
- Позволь мне сделать тебе подарок в честь твоего дня рождения.
Ее проводили в магазин, усадили и принесли огромное количество украшений на выбор. Все было очень дорого, казалось, даже воздух в этом магазине стоит больших денег. Но Клементине совсем не было неловко - напротив, она чувствовала себя особенной. Благодаря Сергею.
Она выбрала пару сережек с розовыми алмазами. Продавец похвалил ее вкус, а Сергей просто спросил:
- Ты довольна?
- Довольна.
Утро дня ее рождения выдалось прохладным и туманным, что было редкостью в июне, но потом стало тепло и солнечно. Сергей организовал полет на воздушном шаре над Луарой, а ночь они провели в частном старинном замке, который принадлежал друзьям Сергея. Облокотившись о каменные перила построенного в шестнадцатом веке шато, с бокалом шампанского в руке, Клементина сказала Сергею, что она еще не скоро забудет сегодняшний день.
- Значит, мне удалось оставить след в твоей жизни.
- Я никогда в жизни не забуду сегодняшний день… О боже, какие сентиментальные глупости я говорю!
Сергей заметил, что шампанское развязало ей язык.
Он забрал у нее бокал и обхватил руками ее бедра:
- Пора в постель, Клементина.
- Еще рано, - поддразнила она его.
- Да, но нам предстоит долгая ночь.
Наутро, завтракая на балконе замка, с которого открывался вид на лес, Клементина размышляла о прошедшей ночи. Сергей был великолепен, все его действия были доведены почти до уровня высокого искусства. Он был невероятно романтичен и нежен, и все же это было не то, чего она хотела. Она знала, каким он мог быть, когда давал волю своим эмоциям, а не только физической страсти. Такой секс был бы лучшим подарком на день рождения, и она забыла бы обо всем - о замке, о серьгах, о чудесном солнечном дне, - если бы хоть на несколько мгновений вновь ощутила себя частью Сергея. Но этого не произошло.
- Сергей! - громко позвала она.
Он вышел на балкон, одетый слишком официально, как будто бы их возвращение в Париж требовало определенного стиля. В халате, с растрепанными волосами, она чувствовала себя раздетой рядом с ним, но собиралась надеть шифоновое платье и подаренные на день рождения серьги.
- В чем дело, киса?
- Давай поговорим о прошедшей ночи. - Она облизнула губы. - Все было потрясающе, но… может, что-то во мне тебя не устраивает? Что я могу сделать?
Сергей взял было стул, чтобы сесть напротив нее, но, услышав ее слова, остановился позади стула, глядя на нее сверху вниз. Ей стало неуютно.
- А что ты хотела бы сделать?
- Я… я не знаю. Просто иногда… когда мы вместе… ты кажешься мне слегка отрешенным, будто ты где-то далеко… И я бы хотела поговорить об этом.
Сергей взял ломтик поджаренного хлеба:
- Ну, знаешь, милая моя, о некоторых вещах можно говорить бесконечно. Если бы мне нужна была профессионалка в постели, я бы ей заплатил.
Клементина вздохнула, понимая, что подняла щекотливую тему.
- Я говорю не о технике. - Она опустила глаза. - Я имею в виду чувства. Похоже, в этом плане у нас что-то идет не так.
Сделав нетерпеливый жест, он вернулся в комнату:
- Ты говоришь загадками. В чем дело? Бесконечных оргазмов тебе мало?
- Я не об этом. - Почему же он злится? Она понимала, что секс для мужчин - всегда больная тема, поэтому она подошла к нему, обняла его за талию и прижалась щекой к его спине. Он не обнял ее в ответ, но и не оттолкнул ее. - Секс - это не все. Ты и сам это прекрасно знаешь.
- Нет, киса. Секс - это все, что между нами есть.
Мир Клементины рухнул.
- Что? - Она издала нервный смешок, и ее руки соскользнули вниз - Сергей отстранился от нее.
- Клементина, - ласково сказал он, - все это очень романтично - Париж, старинный замок, прогулки, - но у нас всегда были только сексуальные отношения. Ты - потрясающая девушка, и мне очень повезло с тобой, но не могу сказать ничего более.
- Ты собрался порвать со мной? - Она не узнавала свой собственный голос - настолько низко и резко он прозвучал. - Ты привез меня в Париж, чтобы порвать со мной?
- Нет, черт возьми.
Сергей забеспокоился, и она поняла, что он действительно собирался порвать с ней, только почему-то передумал. Это откровение было для нее как нож в сердце.
- Ты же знаешь, что это закончится. Все кончается. - Он подошел к ней и взял ее руки в свои. - Я не буду тебе врать - ты много значишь для меня.
Ей захотелось свернуться клубочком в уголке и умереть. Но ее гордость не позволяла.
- Спасибо, что сказал мне об этом. - Клементина высвободила свои руки из его и вернулась на балкон. Он не пошел за ней - понимал, что она будет плакать. Наверное, за свою жизнь он повидал много плачущих женщин.
- Клементина, ничего не кончилось. - Его голос прозвучал хрипло, и это говорило ей о том, что он не настолько легко относится к их разговору.
- Хорошо. Просто мне сейчас не хочется говорить об этом. Давай сменим тему. - Она попыталась говорить бодрым голосом, но у нее ничего не вышло.
- Примерно через час нам надо возвращаться в Париж. Спешки нет, - медленно произнес Сергей. - Не хочешь заехать в Версаль? Думаю, тебе там понравится.
Она закрыла глаза. Он хорошо знал ее - и все же недостаточно для того, чтобы понять, что она любит его. Если бы это было ему известно, он не был бы так жесток. Он продолжал бы обманывать ее - чуть дольше… Нет, это она обманывала бы себя. Тешила бы себя иллюзией, что может быть с человеком, который даже не любит ее. Она всего лишь "много значит для него".
Теперь она знала, что ей делать - купить билет домой. Все кончено.
Сергей был зол - так, как никогда не был зол за всю свою жизнь. Это была холодная, решительная злость. По дороге в Париж он молчал. Клементина тоже молчала, и он прекрасно знал почему. Чего же он ожидал? Что она будет болтать и распевать глупые песенки, как по дороге в замок? Сегодня он потерял эту девушку навсегда.
Его злость начала расти, когда они въехали в Париж и Клементина заговорила о том, что в Париже намного чище, чем в Лондоне.
- Я хотела бы побыть одна, - сказала она ему нарочито любезным тоном, когда они вышли из машины. - Не возражаешь?
Сергей взорвался:
- Да, возражаю.
Она бросила на него гневный взгляд и побежала прочь по коридору отеля. Он не торопился. Его злость была приятной, справедливой - и она не имела никакого отношения к Клементине. Войдя в спальню, она закрыла за собой дверь и бросилась на кровать. Он открыл дверь пинком.
- Убирайся, - сказала она, спуская ноги с кровати.
- Я тоже здесь сплю, киса.
- Я сказала - убирайся.
Он не двинулся с места.
- Знаешь, Сергей, в чем твоя проблема?
- В чем же, интересно?
- Ты - шовинист. Ты живешь в другом веке, причем явно не в прошлом.
Он мрачно посмотрел на нее:
- Да, киса. Знаешь, у моего предка, жившего в шестнадцатом веке, было пятнадцать жен - по паре на каждый день недели. Ему легко удавалось держать их при себе - но я думаю, что он просто не встречал таких женщин, как ты.
Наверное, Сергей хотел сделать ей комплимент, но он затерялся на фоне слов о пятнадцати женах. Клементине захотелось встать с кровати, потому что так она чувствовала себя слишком уязвимой. Иногда он ее поражал - не своими умениями, хотя и это было важно, но своей невероятной мужественностью, и теперь она не знала, как справиться со своими чувствами. Она знала, что может сказать "нет", и Сергей ее не тронет. Но "нет" никак не шло у нее с языка, и им ничего не оставалось, кроме как заняться любовью.
Сергей никогда в жизни еще не испытывал такого сильного желания. Желания овладеть Клементиной.
Его отец вел себя точно так же с его матерью. Постоянные сцены, хлопанье дверьми, крики, драмы. В детстве он боялся этого, а став взрослым, старался избежать судьбы отца - великой страсти, разрушенной в мгновение ока. И теперь он не понимал, что с ним происходит. Ему хотелось достичь теплого, нежного центра ее тела, забыться внутри ее и не чувствовать ничего, кроме наслаждения, с этой женщиной, которая вызывала в нем столь сильные чувства. Но когда он начал целовать ее, их поцелуи становились все глубже, все медленнее, словно желая продлить то время, которое им осталось провести вместе. В них не было ни необузданности, ни сумасшедшей страсти - и Сергей понял, с чем он так упорно боролся.
Не с Клементиной. И не со своим прошлым.
С самим собой.
Он был способен на то, на что боялся оказаться совершенно неспособным. На настоящую любовь - глубокую и верную. Он думал, что способен лишь на страсть, которую опасался принять за настоящее чувство. Но в глубине души он желал и того, и другого - страстной, но в то же время искренней и верной любви.
Сергей снял резинку с волос Клементины и запустил пальцы в тяжелые шелковистые волосы. Ее руки начали нежно ласкать его шею, плечи, спину - легко, как перышко. Она целовала его так, будто хотела насытиться им, а потом прижалась к нему и произнесла его имя.
- Какая ты красивая, - шептал он, не в силах отвести от нее глаз. - Никогда в жизни не видел девушки прекраснее.
Ее глаза наполнились слезами. Сергей прижался губами к ее глазам, ловя слезинки языком.
- Милая Клементина, - бормотал он, убыстряя ритм своих движений.
Она подняла бедра, принимая его внутрь себя, запрокинув голову, и он застонал от наслаждения, стрелой пронзившего его тело. Но этого было мало, и он овладел ею еще два раза, впитывая в себя тепло ее тела, запах ее кожи - до тех пор, пока она не обессилела.
Клементина сделала резкий вдох, не понимая, почему после самого лучшего секса в ее жизни ей не хватает воздуха. Вдохнув столько, сколько смогла, она повернулась к Сергею, лежавшему с закрытыми глазами и тяжело дышавшему. На его коже блестели капли пота. Он был нежным, страстным и ласковым - именно о таком сексе она мечтала. Только он не любил ее и не собирался любить. Он относился к ней точно так же, как к женщинам, которые были у него до нее и которые, возможно, будут после нее. Она просто приняла его нежность за чувства, которых он не испытывал к ней.
Сергей повернулся на бок, и их взгляды встретились. Ее охватило отчаяние, и из глаз полились слезы, которые она больше не могла сдерживать. Сергей привлек ее к себе и крепко обнял, но его объятия не приносили ей утешения - они лишь напоминали ей о том, что она потеряла.
- Не плачь, милая Клементина, не плачь, - бормотал он.