- Настоящая любовь преодолеет все преграды, так что ли? - Элизабет по-прежнему была настроена скептически. Больше всего она недоумевала, ради чего в действительности Джессика все это делает. Но спрашивать не стала. - Мне эта затея не кажется самой удачной. Может, предоставить им самим все решать? Кроме того, я сомневаюсь, что Инид придет на бал после того, как Ронни отменил свое приглашение.
- По-моему, надо во что бы то ни стало уговорить ее пойти. А то еще подумают, что я пошла с Ронни ради своей выгоды. - Эта мысль действительно пугала ее.
Искренний тон сестры растрогал Элизабет.
- Прости, Джес, - сказала она. - Я знаю, ты искренне хочешь помочь.
- Я все это делаю для тебя, Лиззи! - воскликнула Джессика, тепло пожимая руку сестры.
- Почему для меня?
- Я подумала, если Инид и Ронни помирятся, она больше не будет на тебя злиться.
- А-а, и воцарится всеобщий мир.
- Ну не язви, пожалуйста. Я понимаю, ты не можешь мне простить, что я так все сегодня напортила.
- Инид только взглянула на меня в спортзале и сразу расплакалась, - огорченно сказала Элизабет. - Я себя прямо убийцей почувствовала. Джес, что ты ей все-таки сказала?
- Да ничего особенного. Вообще-то, говорила в основном она. Каких только гадостей я про тебя не услышала!
- Правда? - У Элизабет упало сердце.
- Я ушам своим не могла поверить! Я думаю, она всегда тебе завидовала, Лиззи. Наверное, только и ждала удобного случая, чтобы порвать с тобой.
- Я понимаю, Инид на меня сердится, но чтобы до такой степени… Это на нее не похоже.
- Ты меня спросила, я ответила.
- Лучше бы я не спрашивала!
- Ах, так! - Джессика возмущенно тряхнула головой. - Считай, что я последний раз прихожу тебе на помощь.
Она вскочила с кровати, но гнев ее длился не больше минуты - ровно столько, сколько надо, чтобы перерыть шкаф Элизабет.
- Может быть, я тебя прощу, - сказала она, - если ты мне дашь за это на бал свою сумочку с бисером.
- Ничего не выйдет. Я сама с ней пойду.
- Но ты же будешь в зеленом платье. Твоя сумка совсем к нему не подходит. Ты ведь можешь одолжить золотистую сумочку у мамы. Я уверена, она не откажет. Подумай только, какую я приношу жертву, что вообще иду. А ты не ценишь. Элизабет вздохнула.
- Ты права, к зеленому платью золотой цвет лучше идет.
Джессика поспешно чмокнула сестру и выпорхнула из комнаты.
- Мне еще надо позвонить Каре и узнать, в чем будет она.
Элизабет осталась одна. Она никак не могла понять, что происходит - Джессика оказывает ей величайшую услугу, а эта услуга оборачивается для нее страданием.
Глава 9
На следующий день Элизабет не выдержала и поделилась своими горестями с мистером Коллинзом, куратором "Оракула". Роджер Коллинз был чем-то вроде неофициального духовного отца для ребят, работавших в школьной газете. Правда, он меньше всего походил на священнослужителя - скорее напоминал Роберта Редфорда: такие же голубые, всегда смеющиеся глаза, красивые, мужественные черты лица. Только ростом он был повыше. Иногда, беседуя с ним, Элизабет никак не могла сосредоточиться на разговоре, потому что любовалась его артистичностью.
- М-да, похоже, тут имеется какая-то тайна, - сказал мистер Коллинз. - Мне кажется, первое, что надо узнать, - почему кому-то понадобилось сказать Ронни об этих письмах.
- Ага, мотивы? - Мистер Коллинз затронул в Элизабет писательскую струнку. - Но вся беда в том, что кроме меня о письмах никто не знал.
- Так же считает и Инид. Но кто-то должен был знать. Может, у Джорджа есть в нашей школе приятели?
Элизабет на мгновение задумалась:
- Я думаю, о письмах он мог сказать Уинстону Эгберту.
Она знала, что Уинстон с Джорджем дружат лет с пяти. Но, по счастью, Уинстон оказался в стороне от дурной компании, в которую попали Инид с Джорджем.
- Это уже кое-что. Хотя, даже если Уинстон и знал про письма, не могу понять, зачем ему понадобилось говорить о них Ронни. - Мистер Коллинз улыбнулся:
- Я уверен, он не стал бы говорить с каким-нибудь злым умыслом; иногда люди выбалтывают секреты, чтобы просто привлечь к себе внимание.
У Уинстона действительно есть склонность распускать слухи, подумала Элизабет. Но рассказать про письма Ронни, с которым они и приятелями не были, - нет, это на него не похоже. Никакой иной версии пока не было.
- Пожалуй, надо поговорить с ним, - сказала она.
- Хорошо придумала, - подмигнул ей мистер Коллинз, как будто не он навел ее на эту мысль. - Я убежден, Лиз, правда так или иначе выяснится. Инид сейчас очень больно, а когда человеку больно, он срывает обиду на других, часто на самых близких людях.
- Но почему?
- Потому что тот, кого мы любим и кто любит нас, всегда простит нам, когда все будет позади.
Элизабет посмотрела на него, и слабая улыбка тронула ее губы:.
- Какой вы умный, мистер Коллинз! Он пожал плечами:
- Ну, я ведь все-таки немного старше тебя.
- Все-таки старше, дедуля, - поддразнила Элизабет.
- Это уж ты хватила, - рассмеялся он. - Я надеюсь потрудиться на славу, пока стану дедушкой. А то вы, бездельники, без моего ремня совсем от рук отобьетесь.
- Нам, наверное, всю эту макулатуру следует переправить в "Нэшнл Энквайерер", - вмешалась в разговор Оливия, подходя с кипой писем, которые она вынула из ящика перед кабинетом. - Вы только поглядите на этот мусор. - И она свалила письма на стол перед мистером Коллинзом.
Он просмотрел несколько писем, и лицо его помрачнело.
- А вот это, - сказал он, тыча пальцем в одно письмо, - гнусная беспардонная клевета, хуже некуда. Сегодня утром я разговаривал в учительской с Норой Дальтон. Она страшно расстроена из-за этих сплетен, и вид у нее был такой больной, что я уговорил ее пойти домой и отдохнуть.
- Я слышала, были даже непристойные телефонные Звонки домой, - сказала Оливия. - Кошмар, не представляю, что бы я делала на ее месте. Как это можно вытерпеть!
- Самое лучшее в таких случаях - не придавать сплетням особого значения. Это относится и к нам, - сказал мистер Коллинз, и одним движением сгреб и отправил письма в мусорную корзину.
Ходили слухи, что он не равнодушен к мисс Дальтон. Поэтому его так беспокоило ее состояние. По крайней мере, он-то ей верит, подумала Элизабет.
- Интересно, как Кен относится к этой сплетне, - задумчиво произнесла она.
- Никто не знает, - ответила Оливия. - Его не было в школе последние пару дней. Ходят грязные слухи, что он подхватил какую-то заразу от…
- Прекратите! - Мистер Коллинз, редко дававший волю эмоциям, в раздражении швырнул книгу на стол. - Неужели вам нечем больше заняться?!
Элизабет покраснела от стыда. Мистер Коллинз прав: лучший способ бороться со сплетнями - не замечать их. На словах-то это легко, а вот на деле… Особенно, когда сплетня касается тебя. Элизабет всем сердцем переживала за Инид и мисс Дальтон. Она прекрасно знала, как себя чувствуешь, когда при твоем появлении внезапно смолкают разговоры и окружающие смотрят так, словно у тебя выросла вторая голова. Элизабет и сама была в такой ситуации. Однажды полиция забрала Джессику во время драки в ночном баре, и она выдала себя за сестру. На другой день все презрительно ухмылялись за ее спиной. Да, такое не забывается…
И она снова стала работать над материалами для рубрики "Глаза и уши". Среди них, конечно, сообщение о предстоящем бале и история о том, как Уинстон Эгберт на занятии по вождению выехал на полосу встречного движения. Подумав об Уинстоне, она вдруг вспомнила последнюю строчку в одном из писем Джорджа:
"P.P.S. Передай привет моему дружку Уинстону".
А такой ли уж хороший приятель этот Уинстон? Элизабет решила проверить.
- Конечно, Лиз, я знал, что Джордж переписывается с Инид, - Уинстон сутуло сидел на верхних местах трибуны и наблюдая за тренировкой по баскетболу, - но никогда не видел в этом ничего плохого. Ну, вроде того, что он и Инид… Как бы это сказать, м-м…
- Я поняла тебя, Уин. Ты знал, что они просто друзья и что Инид хочет помочь Джорджу.
- Ну да, вот именно. - Он облегченно вздохнул. Несмотря на свое шутовство, Уинстон был очень скромным парнем.
Элизабет набрала в легкие побольше воздуха и ринулась, как в омут:
- Уин, а не могло так случиться, что ты сказал Ронни Эдвардсу про письма?
Уинстон растерянно уставился на нее:
- С чего бы это я стал ему говорить? Я его совсем не знаю. Да и вообще, при чем тут Ронни? - И он снова повернулся к площадке. - Эй, Уилкинз, отличный боковой бросок! Далеко пойдешь! - заорал он.
Тодд широко улыбнулся и послал Элизабет воздушный поцелуй. Даже сейчас, весь взмыленный, в мокрой майке, прилипшей к телу, он восхищал ее.
- Дело в том, - продолжала она, - что кто-то сказал Ронни про письма, а Инид думает, что это я.
- Вот черт! Плохо дело, Лиз.
- И не говори, - вздохнула она.
- Что же ты собираешься делать?
- Хочу найти виновного.
- Но ты же не думаешь, что это я?
- Я уверена, ты бы никогда не сделал этого по злому умыслу, Уин. Может, просто как-то случайно выскользнуло?
- Да что ты, Лиз! Я дал слово Джорджу, что никому не скажу. Он же понимал, что Инид не будет в восторге, если кто-нибудь узнает. Надо же, в какую она передрягу попала… А Джордж, между прочим, отличный парень. Он здорово изменился. Жду не дождусь, когда он вернется в Ласковую Долину.
- Похоже, Инид ему не безразлична.
- Ну конечно. А мы с Джорджем друзья. В моем представлении друг не выбалтывает чужие тайны направо и налево. Я знаю, меня считают трепачом, но, когда надо, я умею держать язык за зубами. Уин сразу вырос в глазах Элизабет. Она вдруг поняла, что сейчас перед ней совсем другой Уинстон: чуткий, благородный и честный. Немногие знают его с этой стороны. А вот ей посчастливилось. Как жаль, что для Джессики он лишь зануда, который в нее безнадежно влюблен. По мнению Элизабет, Уинстон куда лучше этого воображалы Брюса Пэтмена, который разъезжает в своем шикарном "порше" и ведет себя с наглой заносчивостью.
- Я верю тебе, Уин, - сказала она и, наклонившись, поцеловала его в щеку.
- Ты там полегче, Эгберт! - добродушно крикнул Тодд из-под корзины. - Это моя девушка!
"Если бы Уинстон еще сильнее покраснел, - подумала Элизабет, - на нем можно было бы нарисовать белую полосу и поставить вместо стоп-сигнала на дороге".
Глава 10
Тодд протянул руку через столик в молочном баре, где они сидели с Элизабет, и пальцы их сплелись.
- Лиз, - сказал он, - что-то я не вижу счастья на твоем лице. Ведь ты сегодня идешь на бал с самым классным парнем на всем Западном побережье.
Она через силу улыбнулась:
- Так, значит, я иду с Бертом Рейнолдзом?
Тодд рассмеялся.
- Вот за это я тебя и люблю: ты умеешь шутить даже в плохом настроении.
- Да уж, я такая. Вслух смеюсь, а про себя плачу., - Улыбка исчезла с ее лица. - Что мне, делать, Тодд? Я уже все испробовала - Инид не желает со мной говорить.
Накануне она заходила к Инид домой после школы. Надеялась застать подругу одну, чтобы та не смогла уйти от разговора. Но Элизабет даже на порог не пустили. Мать сказала, что Инид плохо себя чувствует и гостей не принимает. Гостей! С каких это пор Элизабет стала просто гостьей? Она сошла со ступенек вся в слезах, ослепленная горем, и по дороге домой чуть не сшибла младшего братишку Инид, который катался на велосипеде перед домом.
- Ты сделала, что могла, - успокаивал ее Тодд. - Что ты еще можешь придумать, если она не хочет верить, что ты не виновата?
- Что-то здесь не так, Тодд. Это совсем не похоже на Инид. Она никогда раньше так долго на меня не сердилась. Такое впечатление, что кто-то все время подливает масла в огонь. Но не могу даже себе представить, кто так чудовищно развлекается.
Тодд пожал плечами и отправил в рот горсть хрустящего картофеля:
- Настоящий друг не будет верить клевете долго. И если Инид действительно тебя любит - она сама придет.
- Надеюсь, ты прав, Тодд, - вздохнула Элизабет. - Джес говорит, хорошо, что мы с Инид расстались. А я так по ней скучаю!
- Я бы не назвал твою сестру лучшим в мире экспертом по вопросам дружбы, - заметил Тодд. - Ты помнишь, как она нас чуть навсегда не поссорила?
Не так давно Джессика чего только не предпринимала, - чтобы разлучить сестру с Тоддом. Говорила ему, что Элизабет занята другими мальчиками, где уж ему добиться ее внимания. А сестре рассказала историю, как Тодд домогался ее, хотя на самом деле он лишь нехотя поцеловал ее в щеку. С тех пор Тодд не верил ни единому ее слову.
- Джессика хочет, как лучше, - защищала свою сестру Элизабет. - Она пыталась поговорить с Инид из добрых побуждений.
- В это я как раз и не верю. Во всяком случае, я не стал бы слушать Джессику, - предостерег ее Тодд, - а полагался бы на собственные чувства.
- Я просто не знаю, во что мне верить. Не вижу никакого выхода.
- Главное, чтобы ты увидела вход, через который входят на бал. Тогда все будет в порядке. Расслабься и забудь обо всем на один вечер, о'кей?
- Если бы все было так просто! Как я смогу веселиться, зная, что Инид сидит дома, убитая горем? Конечно, я не виновата перед ней, но все равно я буду себя ужасно чувствовать.
- Я тебя понимаю, - сказал Тодд. - Как-то в детстве мой брат заболел на праздник Хэллоуин. Мы с ребятами пошли по соседям собирать подарки, а он лежал дома в постели. Можешь представить, каково ему было. Весь вечер я чувствовал, что надо было остаться с ним. - Он усмехнулся. - Но, правда, он не остался в убытке - я ему отдал почти все свои леденцы.
- Я так рада, Тодд, что ты меня понимаешь.. - Она сжала его руку. - Надеюсь, я не слишком тебя огорчаю сегодня своим невеселым настроением.
- Ты прекрасно знаешь мой вкус. - Его карие глаза вспыхнули. - Я обожаю грустных блондинок.
- Спасибо!
Элизабет бросила в него бумажной салфеткой, начав поединок, который, правда, быстро закончился победой Тодда - тринадцать салфеток против восьми.
Когда они вышли на автостоянку, Тодд обнял ее за плечи. Она подняла лицо и подставила ему губы. Его поцелуи Элизабет любила больше всего на свете. Они были, как сам Тодд - сильные и в то же время такие нежные. На этот раз сочетание жареного картофеля и молочного коктейля с ванилью придавали поцелую сладко-соленый вкус. Она хотела бы оставаться в его объятиях целую вечность, всегда.
- Мама сказала, если мы не уберем свои комнаты, на бал не пойдем! - выпалила Джессика, налетев на сестру у самого порога. - Ты можешь поверить? Средневековье какое-то. Я чувствую себя Золушкой!
Элизабет пожала плечами:
- Ну и что такого? У нас до сборов еще куча времени.
- Тебе легко говорить. У тебя в комнате всегда до отвращения чисто. А у меня уборка займет лет сто, - причитала она. - Это нечестно. Кому какое дело, что творится у меня в комнате? Никто туда не заглядывает, кроме меня.
- Ты и сама к себе не часто заглядываешь, - сказала Элизабет. - Большую часть времени торчишь в моей комнате. Умудряешься еще и у меня перевернуть все вверх дном. А между прочим, Джес, каждый человек имеет право хоть иногда побыть один.
- М-м, - протянула Джессика и бросила на сестру подозрительно робкий взгляд.
Последние несколько дней она вела себя до странности скрытно. "Ума не приложу, - думала Элизабет, - что она опять затевает?" Но гадать бесполезно, от Джессики все равно ничего не добьешься.
Джессика ушла в свою спальню, а Элизабет стала прибираться у себя. Ставила на полки книги, складывала газеты. Элизабет вечно что-нибудь записывала или делала какие-то пометки, поэтому на полу иногда валялись блокноты и листы с печатным текстом. Вот и сейчас она наклонилась за каким-то листком и случайно заметила краешек бледно-голубого конверта, торчавший из-под кровати.
Одно из писем Джорджа!
Значит, все это время оно пролежало там. У Элизабет закружилась голова, засосало под ложечкой. Кто угодно мог зайти в комнату и прочитать это письмо.
Нет, не кто угодно.
Кроме матери в ее комнату мог зайти только один человек, Джессика.
И сразу все стало чудовищно ясно. Элизабет не сомневалась: Джес прочла письмо и рассказала о нем Ронни. Вот почему она так странно себя ведет последнее время. Элизабет слишком хорошо знала свою сестру, и недолго ломала голову, почему она это сделала. Джессика решила во что бы то ни стало получить корону королевы бала. И не пощадила бы никого, кто оказался у нее на пути.
И уж конечно, не Инид.
Вне себя от гнева Элизабет сложила письмо и убрала его в ящик стола. В эту минуту она ненавидела Джессику так, что могла бы задушить ее.
Глава 11
- Инид? - Нора Дальтон открыла дверь и не смогла скрыть удивления. - Что ты здесь делаешь?
- Я… я надеюсь, я не помешаю вам, - замялась Инид. - Мне очень надо с вами поговорить, а в школе вас не было… - И она замолчала, заметив на мисс Дальтон купальный халат - не совсем привычное одеяние для второй половины дня.
- Ну, конечно, заходи. Я тут… - Она потрогала свои прямые темные волосы, словно забыла, причесывалась или нет. - Я не ждала гостей. Ты извини меня за такой вид. Неважно себя чувствую последние пару дней.
- Да, я слышала, что вам нездоровится. Простите, пожалуйста, что я вас беспокою.
Инид покраснела, неожиданно почувствовав себя ужасно неловко. Она так погрязла в своих проблемах, что не подумала, какие мучения испытывала мисс Дальтон, оказавшись мишенью злостных сплетников школы.
- Ты вовсе меня не беспокоишь, Инид. Проходи. Я рада, что ты зашла.
С тех пор как Инид последний раз видела Нору Дальтон, та стала еще тоньше и бледнее. Под глазами появились лиловые круги.
Они сели на диван, залитый косыми лучами послеполуденного солнца, и Инид поведала учительнице свою историю.
После развода с матерью говорить было нелегко - Инид знала, у нее и без того хватает проблем. А с мисс Дальтон она чувствовала себя просто, как со старшей сестрой, и всегда могла всем с ней поделиться. Эти три дня, что учительница не появлялась в школе, тянулись для Инид мучительно долго.
- Из меня, наверное, плохой советчик в таком деле, - тихо сказала мисс Дальтон, когда Инид окончила свой рассказ. - Но я хорошо понимаю, что у тебя сейчас на душе. Непросто, когда тебя обвиняют без суда и следствия.
- Самое ужасное во всей этой истории - то, что петлю на твоей шее затянула твоя лучшая подруга.
Мисс Дальтон задумчиво покачала головой:
- И все-таки я не могу поверить, что это сделала Лиз.
- Но ведь кроме нее про письма никто не знал.
- Все равно я уверена, у этой истории имеется другое объяснение. Зачем было Лиз причинять тебе такую боль? Она ведь лучшая подруга.
- Может, это у нее нечаянно выскочило, как сказала Джессика. Но она же знала, как важно сохранить тайну этих писем. И это больнее всего.