- Я сразу вычислил, что это твой новый друг. А почему это его дом? - Клаус с интересом уставился на Майкла.
- Об этом мы еще не успели поговорить, - пробормотал Майкл. - Познакомимся, Клаус, я - Майкл Чесмен, мы уже встречались, но тогда тебе было только пять лет.
Клаус широко раскрыл глаза, что-то припоминая.
- Так это вы были лучшим другом моего папы? Обалдеть…
- Клаус, - предостерегающе пробормотала Хелен.
- Но это же клево, ма! - Мальчик энергично повернулся к матери. - Он любит традиционную живопись, не сходит с ума по птичкам и бабочкам и не против дурачеств - чего нам еще надо?
- Клаус! - Хелен вымученно улыбнулась.
- И у него классная подача. Знаете что? Я вас тут оставлю вдвоем ненадолго. - Клаус шаловливо улыбнулся. - Причем совершенно бесплатно, - добавил он, повернувшись к Майклу. После чего взял из вазочки с фруктами яблоко, нахлобучил задом наперед бейсболку, прихватил крикетный мяч и неторопливо вышел из кухни.
- Бесплатно? - машинально повторила Хелен, опускаясь на плетеный стул. - Что это значит?
- Один из ваших бывших… приятелей давал мальчику пятидолларовые купюры, чтобы спровадить его с глаз долой.
У Хелен кровь прилила сначала к шее, затем заалела нежная кожа щек.
- Вы шутите.
- Нет, разве что Клаус склонен к сочинительству.
- Клаус, - произнесла она с горечью, - один из самых правдивых людей, которых я знаю. - О Боже! Традиционная живопись, птицы, странности… Неужели он рассказал вам обо всех?!
- Он бегло обрисовал четверых из них.
- Но зачем? С чего вам вздумалось обсуждать с ним меня?
Майкл слегка поморщился.
- Клаус, кажется, решил, что раз вы переменили прическу, у вас появился новый друг, а поскольку он застал меня в кухне, а я сказал, что пришел повидать вас… Вот так все и вышло.
- Но это все равно не объясняет…
Она смотрела на него сердито и недоверчиво.
- Похоже на то, - осторожно произнес Майкл, - что ваш прежний выбор знакомых не слишком пришелся ему по душе.
- А вы думаете, я не знаю? - Голос Хелен напряженно зазвенел. - Мне они нужны были лишь затем, чтобы сделать жизнь мальчика разнообразнее, на что я одна не способна. Но Клаус… - Она тяжело вздохнула. - Клаус вел себя с ними с таким непробиваемым равнодушием, что делалось страшно.
- Может быть, вам стоило выбирать для самой себя? - предположил Майкл.
- Мне они нравились… или только так казалось, пока Клаус не принимался за них всерьез.
- Если бы кто-то из них умел играть в крикет, все могло обернуться не так плохо.
Хелен положила подбородок на ладони.
- Зачем вы приехали, Майкл?
Он выдвинул стул и сел напротив.
- Пришло время нам с вами обсудить кое-что, вы не находите, Хелен?
- Хотите получить назад свой дом?
Майкл Чесмен был ростом тридцать пять футов и шесть дюймов. Сероглазый, светловолосый, с плотно сжатыми губами, когда не улыбался, он производил впечатление человека, который знает, что ему надо. Чего он никогда не желал, так это девушку своего лучшего друга Хелен Лансбери…
- Нет. Разве что вы выйдете замуж и переедете жить к мужу.
Хелен невесело улыбнулась.
- Я не собираюсь замуж. Мне казалось, это очевидно.
- А как насчет этого нового приятеля?
- Кто вам сказал… - Она замолчала и устремила взгляд на противоположный конец кухни. - Вы прочитали эти записки на холодильнике!
Он осторожно кивнул и посмотрел на ее ногти, аккуратно покрытые светло-розовым лаком.
- Я не собираюсь за него замуж.
- Но вы с ним встречаетесь?
- Я… - Она снова залилась краской, но тут же вызывающе вскинула голову. - Если так можно назвать один совместный обед и… Черт! Совсем забыла - я же пригласила его сегодня к нам на ужин.
- Смелый поступок, - заметил Майкл и рассмеялся.
- Ничего смешного. - Хелен почувствовала внутренний трепет. Майкл Чесмен был неотразим, когда искренне веселился.
- Хелен, взятие Бастилии может показаться вашим поклонникам детской забавой по сравнению с необходимостью предстать перед критически настроенным Клаусом. Но я останусь здесь, чтобы протянуть руку помощи.
- Вы? - Она расширила глаза. - Собираетесь остаться здесь?
- Да, - пожал он плечами.
- И надолго?
- Я вернулся в Штаты насовсем.
Карие глаза встретились с серыми.
- Но как же… - пробормотала Хелен, глотая слюну.
- Я буду рад, если вы оба останетесь жить вместе со мной.
- То есть… - Хелен откашлялась. - На каких условиях?
- Единственное условие то, что мы не станем ничего решать в спешке.
Хелен помолчала, обдумывая его слова.
- Но почему вы вернулись? Вот уже десять лет, как вас вполне устраивала жизнь борца с эпидемиями в Африке.
Майкл снова пожал плечами.
- Может быть, я устал от Африки. Во всяком случае, мне предложили субсидию, чтобы я основал здесь лабораторию, которая станет заниматься изучением лихорадки реки Росс.
Хелен поморгала. Лихорадка реки Росс, вирусное заболевание, возбуждаемое укусами москитов, по симптомам напоминающее грипп, именовалась так по названию реки в Танганьике, где она впервые была обнаружена.
- Это интересно… - Хелен запнулась.
- Мне - да, - ответил он сдержанно. - Но я вовсе не жду, чтобы вы прыгали от восторга.
- Извините, - пробормотала Хелен. - Я все еще не опомнилась от удивления. Почему вам не пришло в голову предупредить меня о своем приезде?
- Мне не хотелось вас беспокоить понапрасну.
- Вот как…
- Вы хорошо выглядите, Хелен, - сказал он.
Ох, не надо, взмолилась Хелен про себя, когда он окинул ее неторопливым взглядом. Не подвергайте меня оценке по десятибалльной шкале как женщину, я же знаю, что согласно вашим меркам я - полное ничто, и морально, и физически!
Но, несмотря на ее мольбы, он завершил осмотр, а отнестись к этому равнодушно могла разве что деревянная чурка. Майкл Чесмен был врачом по призванию, проделавшим огромную работу по изучению тропических заболеваний, но это не означало, что он не способен взглянуть на вас так, что вы моментально ощутите слабость в коленях…
Хелен машинально схватила журнал и загородилась им, как щитом, решив, что застрелится, если покраснеет снова.
- Да, спасибо, я хорошо себя чувствую, - бодро ответила она.
- Значит, в целом, если не считать любовного фронта, жизнь к вам благосклонна?
При словах "любовный фронт" ее глаза слабо вспыхнули, но она решила оставить это без последствий.
- И даже очень. Я наконец-то получила степень и работаю логопедом на полставки в местной поликлинике. Мне нравится. - Боевой огонь в ее глазах уступил место выражению искреннего энтузиазма.
- Если не ошибаюсь, Клаус - он просто копия Гарри - не по годам смышленый парнишка?
Хелен опустила журнал.
- Не ошибаетесь. Он впитывает знания, как губка.
- Как хорошо вернуться домой, - безмятежно обронил Майкл и поднялся. - Вы не против, если я распакую вещи и приму душ? Я много часов провел в дороге. К тому же мне необходимо тщательно побриться.
- Дайте мне только несколько минут, я приведу в порядок вашу спальню.
Он приподнял бровь.
- Вы пускали в мою спальню других мужчин?
- Конечно, нет! - возмущенно ответила она. - Просто я держала там материал и инструменты, а также готовые изделия.
- Изделия?
- Я делаю воздушных змеев и продаю их на местной ярмарке - у меня там свой ларек. Я занялась этим, чтобы когда-нибудь рассчитаться с вами. Вырученную сумму, - продолжала она натянуто, - я кладу на банковский счет, который за эти годы прилично вырос. Все это ваше.
- Дорогая Хелен, - сказал Майкл Чесмен с выражением снисходительной насмешки, с которой обращаются к собаке, которая принесла вам кость. - Вам вовсе не обязательно было это делать. Сохраните деньги на черный день.
Через час Хелен закрыла за собой дверь ванной и прислонилась к ней спиной, не понимая, на кого негодует больше - на себя, Майкла Чес-мена или Клауса. Она прибрала в спальне Майкла и снабдила его бритвой, потому что он обнаружил, что по ошибке взял в самолете чужой саквояж. Краем уха она слушала, как он звонил по телефону в авиакомпанию. Потом она попыталась связаться с человеком, которого пригласила на ужин, чтобы отменить приглашение, но не смогла дозвониться и, снедаемая беспокойством, занялась ужином. И вот теперь у нее оставался примерно час для себя.
Хелен подошла к окну ванной и, выглянув в сад, увидела, как Майкл обучает Клауса приемам подачи.
Дом Майкла окружал чудесный сад с бассейном, и сам дом был чудесный - старинный, кирпичный, основательный, с красной черепичной крышей. Эркеры и вьющийся по стенам плющ придавали ему романтический вид. Комнаты были просторными, с высокими потолками, мебель кое-где потерлась и выцвела, но на взгляд Хелен это только прибавляло уюта. За домом расстилалась широкая лужайка, идеальная для игры в крикет. По периметру тянулась затененная терраса, вымощенная плиткой, на которой они частенько ужинали. Вход на террасу охраняли два каменных льва, созерцавшие бассейн.
Мысли Хелен унеслись в прошлое…
С Гарри Бейнзом она познакомилась в университете в восемнадцать лет. Это был обаятельный двадцатидвухлетний парень, очень красивый. Он имел собственную квартиру, машину, увлекался игрой в поло. С ним всегда было легко и весело, особенно девушке, которой после смерти матери трудно жилось дома с ревнивой мачехой. Хелен часто думала, что Гарри воспринимает жизнь совсем иначе. Он не сталкивался с детских лет с недоброжелательством, его не ограничивали строгими правилами и предписаниями. Ему жизнь представлялась драгоценным кубком, полным опьяняющего напитка.
Его всегда окружали друзья, но из всех он особенно выделял Майкла Чесмена, начинающего врача, который был немного старше. Этот Майкл Чесмен всегда заставлял обращать на себя внимание, даже если вы по уши влюблены в другого.
В двадцать четыре года Майкл уже отлично знал, чего хочет, и целеустремленно добивался этого. Он был загадочным, отлично играл в поло, имел задатки ученого. Говорил всегда кратко, порой резко, но стоило улыбке появиться в его серых глазах, как женщины падали вокруг него охапками.
Вскоре Хелен выяснила, почему Гарри такого высокого мнения о Майкле. Их семьи давно дружили, мальчики ходили в одну школу, играли в поло в одной команде, а когда родители тринадцатилетнего Гарри погибли в результате несчастного случая на горнолыжном курорте, он стал жить с Чесменами.
Хелен всегда делалось не по себе в обществе Майкла. Временами у нее появлялось досадливое чувство, что он не принимает ее всерьез, полагая, что у нее с Гарри всего лишь легкая интрижка. Честно говоря, ее и саму иногда одолевали сомнения. Хелен не вполне вписывалась в окружение Гарри. Учась в университете, она подрабатывала, чтобы платить за обучение, и определенно не обладала искушенностью девиц его круга. Часто ей не хватало уверенности в себе. И она подозревала, что именно ее отказ стать любовницей Гарри, заставлял его настойчиво преследовать ее.
Когда Хелен исполнилось девятнадцать, и она была знакома с Гарри уже полгода, она наконец уступила его уговорам и отдала ему свою невинность. На какое-то время жизнь сделалась сплошным праздником. Но уже через месяц счастье повернулось к ней спиной. Гарри нелепо погиб, играя в поло, - неловко упал и ударился головой. Вскоре после этого Хелен поняла, что противозачаточные пилюли, которые она принимала, не помогли, и она беременна.
Куда ей было деться? Жить с мачехой, выносить ее постоянное осуждение? Но тут вмешалась судьба. Как-то приступ утренней дурноты застиг Хелен посередине Беркли. Она остановилась, вцепившись в счетчик автостоянки, почти уже теряя сознание, когда проходивший мимо Майкл Чесмен пришел к ней на выручку.
После того, как Хелен немного оправилась, он потратил немало времени, чтобы вытянуть из нее суть проблемы. Когда она открыла ему свою тайну, на его лице отразился усталый цинизм. Казалось, его ничуть не удивило, что она позволила себе оказаться в подобной ситуации. Он сразу же сообщил ей, что устраивал дела Гарри, и ей вряд ли приходится рассчитывать на какую-то материальную помощь, как матери его будущего ребенка. Образ жизни, который вел Гарри, поглотил все наследство, полученное от родителей. Его имущество оказалось заложенным или подлежало продаже, чтобы покрыть долги.
Но то, что последовало далее, несказанно удивило Хелен. Майкл предложил жилье и безвозмездную финансовую помощь ей и ее ребенку. Он намеревался помогать ей до тех пор, пока она не встанет на ноги. Для Хелен осталось загадкой, зачем это ему понадобилось. Предложение показалось ей непонятным и пугающим. Разумеется, сначала она решительно его отвергла. Но Майкл Чесмен был настойчив.
Беременность у Хелен протекала тяжело, и в конце концов ему удалось убедить ее…
Хелен вернулась в настоящее. Как странно, что спустя одиннадцать лет она все еще здесь, в этом доме. Для нее эти годы пролетели так стремительно, что иногда даже приходилось щипать себя за руку. Но почему Майкл позволил ситуации настолько затянуться?
Хелен наполнила ванну, бросила туда несколько кристалликов соли и задумчиво погрузилась в воду. Сколько раз на протяжении последних лет она задавала себе этот вопрос…
Она лениво наблюдала, как пузырьки воздуха отрываются от тела и поднимаются на поверхность воды. Единственный способ в данных условиях сохранить благополучие для себя и Клауса - похоронить этот вопрос в глубинах подсознания. Но приходилось спрашивать себя снова и снова - почему она давно уже не отказалась от помощи Майкла, прежде чем они окончательно обжились в этом старинном доме с эркерами и видом на реку Сакраменто?
Да потому, что плыть по течению всегда легко, отвечала она себе. Большую часть жизни Майкл проводил вдали от дома, но ему не приходило в голову продать его, и, устраивая ее жизнь, он говорил, что глупо будет, если она им не воспользуется. И еще этот дом был родным для Гарри.
- Ладно, пока не родится ребенок, - неохотно согласилась Хелен тогда, словно он предлагал ей нечто неприличное.
Майкл отвернулся, пожав плечами.
- Как пожелаете.
И она поселилась в доме, а Майкл остался жить на городской квартире. Когда Клаусу исполнилось девять месяцев, Майкл уехал в длительную командировку и отсутствовал почти год. С тех пор он появлялся дома редко и на короткий срок, а последние пять лет не приезжал совсем. Хелен поддерживала с ним связь через его поверенного, Сару Перкинс, которая со временем сделалась чем-то вроде ее подруги. Майкл устроил так, чтобы Хелен регулярно получала определенную денежную сумму, и настоял на том, чтобы самому оплачивать содержание дома. Он даже оставил ей небольшой автомобиль.
Поскольку принимать благодеяния было абсолютно не в характере Хелен, она долгое время чувствовала себя не в своей тарелке. Но когда ребенок появился на свет, она поняла, что не в силах содержать себя и сына самостоятельно. Из-за беременности ей пришлось бросить учебу, и специальность она так и не успела приобрести. Работая на полставки, даже получая пособие матери-одиночки, она едва ли сможет обеспечить ребенка всем необходимым. Клаус, хотя и был сейчас абсолютно здоров, в раннем детстве переболел всевозможными болезнями. Хелен не переставала удивляться, как справляются в подобных случаях работающие матери-одиночки…
Проявленная к ней Майклом щедрость, очевидно, объяснялась тем, что Клаус был сыном его лучшего друга, почти младшего брата. Существовал еще фактор, который стоило принять во внимание, - материальная обеспеченность Майкла. Чесмены традиционно занимались пивоварением, и Майкл имел свою долю в семейном бизнесе.
Но Хелен, хотя и позволила себе плыть по течению, все же старалась быть экономной. Никогда она не выходила за рамки выплачиваемой ей суммы, а, начав зарабатывать, настояла на том, чтобы сумма эта была урезана. Изготовлением бумажных змеев она занялась, имея целью хотя бы частично вернуть Майклу его деньги. И она старалась как можно лучше заботиться о доме и со временем полюбила его, как свой собственный. Еще Хелен обнаружила в себе способности садовода, и сад сейчас выглядел лучше, чем когда-либо. И дом, и сад все эти годы давали ей возможность для трудотерапии.
Одно время она получала небольшую денежную помощь от отца, пока он не перебрался в другой штат. Случившееся с единственной дочерью серьезно расстроило его, но Клауса он обожал, регулярно писал ему и каждый год оплачивал дочери и внуку дорогу, чтобы они отдохнули у него летом.
Хелен постепенно привыкала к жизни, которая сложилась далеко не так, как виделось ей когда-то.
3
- Что-то я никак не пойму, - упрямо твердил Клаус полчаса спустя. - Если Майкл вернулся домой, зачем тебе встречаться с кем-то еще?
- Клаус, будь добр, накрой лучше на стол, - ответила Хелен. Она бросила взгляд на часы и заглянула через раскрытую дверь в столовую. - У тебя осталось минут десять.
- Ну и кто он такой, этот малый? - гнул свое Клаус.
Хелен тяжело вздохнула.
- Его зовут Питер Флайк, он музыкант, мы познакомились, когда он купил у меня бумажного змея - того, в виде гоночной машины, ты еще помогал мне его мастерить. Змей ему очень понравился, он купил его племяннику. Мы разговорились, и Питер пригласил меня пообедать с ним, вот и все.
- И на чем он играет? - спросил Клаус настороженно.
- Он… скрипач в филармонии.
- Ма! Вот, значит, к чему все шло. Ты хочешь, чтобы я пиликал на скрипке. Ха! Мартина Уэста заставляют упражняться по часу в день, и это похоже на… можно подумать, что он мучает кошку.
Хелен провела рукой по волосам, разгладила длинное вязаное платье цвета индиго и сказала:
- Любовь к музыке делает человека духовно богаче. Я всегда жалела, что в детстве не училась играть на музыкальных инструментах, и очень не хочу, чтобы ты, став взрослым, пожалел об этом. Значит…
- Ты запретила мне бить в тамтам, который дедушка прислал на Рождество!
- Это другое дело, это не музыка, я просто боялась оглохнуть. - Хелен помешала кипевший на плите суп.
- Ма, мне и так хорошо. Тебе вовсе не обязательно…
- Клаус! - быстро проговорила Хелен. - У меня сегодня и без того тяжелый день. Я собиралась отказаться от встречи с Питером Флайком, но его телефон не отвечал, так что мне ничего не остается, как принять его, а ты немедленно накроешь на стол, потому что я твоя мама, и ты должен меня слушаться. Да? И сегодня ты будешь вести себя как следует, потому что в противном случае я очень сильно рассержусь, и тебе это совсем не понравится.
Клаус усмехнулся.
- Также как тогда, когда тот тип пятился задом и врезался в тебя, и старался доказать, что ты сама виновата?
- Во много раз сильнее. - Она бросила черпак на стол и оглядела платье, не попали ли на него суповые брызги.
- Ладно, успокойся, сейчас накрою.