- Верно. - Легкий кивок в сторону буфета из светлого дерева. - Тарелки там. Столовые приборы в ящике. Хлеб в отделении за дверцей. Если нужно масло - возьмите в холодильнике. Только не держите дверцу открытой.
- Слушаюсь, сэр.
Его глаза сузились.
- И что это должно означать?
- Ничего… - Сиенна замялась. - У меня это невольно вырвалось. В общем… ну… я видела вашу форму. Там, в гардеробной. Извините за излишнее любопытство.
- Вот и правильно, - буркнул он. - Лучше передайте мне тарелки.
Если бы настроение у Джесса было получше, испуганный взгляд Сиенны заставил бы его рассмеяться.
Через пару секунд тарелки стояли на столе. Джесс выключил плитку, зачерпнул половником густую массу и не торопясь начал разливать суп.
- Я служил в армии, - сказал он. - Ясно?
- Ясно.
- А сейчас садитесь и ешьте.
Устроившись на одном из высоких табуретов, Сиенна опустила ложку в суп.
- Эта форма совсем не похожа на форму регулярных войск.
Его брови надменно поднялись.
- А что вы вообще знаете о военной форме?
- В нашем лагере на раскопках были офицеры.
- Резервисты, - хмыкнул Джесс. - И поэтому вы считаете себя экспертом?
- Послушайте, если вы не хотите говорить…
- Я служил в войсках специального назначения. - Его тон был даже не холодным, он был ледяным. - Еще есть вопросы?
Сиенна покачала головой. Джесс прав. Не стоило ей лезть в чужие дела.
- Отлично. А теперь ешьте суп.
- Еще будут приказания, генерал?
- Ошиблись со званием. И я не отдаю приказания, а просто говорю, что делать. - Уголки ее губ дрогнули. Нечего удивляться. Джесс и сам понимал, что выглядит дураком. - Ладно, проехали. Я не слишком силен по этой части.
- По какой? - Улыбка Сиенны была такой же сладкой, как и голос. - По части нормальных человеческих отношений?
- Я не привык принимать кого-нибудь в своем доме. Я живу один.
- В самом деле?
- Да. Я не гожусь для компании.
Еще одна сладкая улыбка.
- Подумать только!
Он посмотрел на Сиенну. Ну вот, началось. Женщины не должны быть такими. Они не должны показывать, что могут быть с тобой на равных. Но разве ему когда-нибудь встречались такие, как она?
Интересный эксперимент. Но вот нужны ли ему эксперименты? В жизни их и так было предостаточно.
- Ешьте суп. - Джесс пододвинул к ней тарелку с нарезанным белым хлебом. - И хлеб. За сегодняшний день вы потратили немало калорий.
Есть Сиенне хотелось. Через пару секунд, пожав плечами, женщина снова взялась за ложку.
Она съела весь суп. Съела четыре куска хлеба. Когда ее тарелка была пуста, Сиенна облизала губы:
- Очень вкусно.
- Еще бы, - откликнулся Джесс, складывая пополам очередной кусок хлеба и отправляя его в рот. - Я отличный повар.
Сиенна посмотрела на него. На ее губах появилась улыбка. Это была хорошая улыбка, не из тех, что изображают на лице, когда хотят польстить мужчине. Конечно, приятно, если женщина улыбается, чтобы доставить мужчине удовольствие, просто искренняя улыбка - большая редкость.
- Ага, - протянула она.
- Ну нет, постойте, - возмутился Джесс, делая вид, будто Сиенна оскорбила его профессиональную гордость. - Все же для того, чтобы превратить консервированный суп в блюдо, достойное ресторана, требуется особый талант.
Сиенна рассмеялась:
- Не хотите поделиться своим секретом? Мне частенько приходиться заниматься подобными вещами на кухне.
- В самом деле?
- В самом деле.
Он отвел глаза в сторону.
- Значит, Джек вам не помогает?
- Джек?
- Тот парень, с которым вы приехали сюда.
Ее улыбка увяла.
- А, этот.
- Есть и другие?
- Нет. Просто я… - Сиенна нащупала на столе хлебные крошки и, нахмурившись, начала перекатывать их пальцами. - Я уже и забыла о нем.
- О Джеке?
Она подняла голову:
- Да и кто он такой, этот Джек?
- Очевидно, ваш любовник.
- Мой любовник? - Ее изумление казалось неподдельным.
- Тогда кто он?
- Мой профессор. Просто мы занимаемся одной темой.
- Какой?
- Коренные народы Америки.
- Вы имеете в виду индейцев?
- Я имею в виду коренных американцев. Называть их индейцами - оскорбление.
- Это для меня новость. Я что, выгляжу оскорбленным?
Сиенна уставилась на Джесса. Оскорбленным его никак не назовешь. Скорее наоборот. Он выглядел гордым. И таким красивым, что у нее защемило сердце.
А что, если этот Джесс и в самом деле настоящий? Что, если он - тот человек, о котором она читала? Что, если она попала в другую реальность?
Нет. Это невозможно! Сиенна не могла в это поверить.
Табуретка жалобно скрипнула, когда она резко поднялась и начала собирать тарелки.
- Я антрополог, - холодно пояснила женщина. - А Джек Берден мой руководитель. Это и привело меня сюда. - Опустив тарелки в раковину, она вернулась к столу, чтобы забрать оставшийся хлеб и завернуть его в бумагу. Неожиданно Сиенна почувствовала, что эмоции готовы захлестнуть ее. - Я не затем ехала сюда, чтобы что-то украсть, или испортить, или нарушить чьи-то границы. Я ехала изучать исторические памятники, и меня возмущает…
- Ладно. - Джесс примирительно поднял руку.
- Нет, не ладно. - Из-за слез, что застилали ее глаза, она почти ничего не видела. - Совсем не ладно обвинять меня в таких ужасных вещах. Я вовсе не…
Их взгляды встретились. Глаза Сиенны блестели не только от слез. В них мелькало что-то еще.
Осознание.
Его.
Себя.
Того, что может произойти между ними.
Пальцы Джесса погладили золотистый завиток на ее виске. Сиенна, словно кошка, повернула голову, чтобы полнее ощутить ласку.
Ему оставалось только наклониться и поцеловать ее. Один поцелуй - и она растаяла бы.
"Займись со мной любовью, Джесс", - прошептала бы она, и на сей раз все так и случилось бы. Никаких игр. Никакого испуга в последнюю минуту. И нет пути назад.
- Джесс?
Он увидел ее чуть приоткрытые губы. Большие глаза, не отрываясь, смотрели на него. Джесс подумал о военной форме, висящей в гардеробной. О том времени - целую вечность назад, - когда он был офицером и джентльменом.
И отступил.
- Возьмите лампу, - распорядился он хрипло.
Сиенна не двинулась. Взяв со стола лампу, он сунул ее женщине:
- Держите. В сундуке возле кровати есть запасные одеяла. Достаньте их. Они вам понадобятся.
- А где… где будете спать вы?
Только не рядом с ней.
- Я устроюсь в гостиной. Возле камина.
- Да, но…
- Черт возьми, - прорычал Джесс, - вам что, обязательно нужно противоречить мне во всем?
Ее взгляд ясно говорил: "Не накручивай меня!" Он мог бы стереть его одним поцелуем. Но вместо этого Джесс только сверкнул глазами, когда Сиенна, пробормотав неподобающее леди ругательство, развернулась и пошла к двери. Лишь за мгновение перед тем, как она готова была исчезнуть в темноте, он окликнул ее.
- Сиенна. - Женщина замерла, но не обернулась. - Заприте свою дверь. - Его голос напоминал наждачную бумагу. - И не открывайте ее до утра.
Не сказав больше ни слова, Джесс отвернулся к окну и, засунув руки в карманы, невидящим взглядом уставился в ночь. В глубокую черную ночь, обступившую дом.
ГЛАВА 6
Смотрел ли он ей вслед, когда она шла по темному холлу?
Сиенне хотелось пуститься бегом, но внутренний голос предостерег ее.
Нельзя убегать от хищника. Нужно держаться прямо, двигаться медленно и не показывать страха. А Джесс хотел ее напугать, она не сомневалась.
Но ему это не удалось.
Сиенна не боялась его. Она все еще ощущала возбуждение от прикосновения его рук к ее коже, от его взгляда. За окном разыгралась буря, но еще более сильные страсти бушевали в ее душе. Они только и ждали своего часа, стремясь вырваться наружу.
Уже на полпути сердце, казалось, сделало все возможное, чтобы выскочить из груди. "Осталось несколько шагов, - твердила про себя Сиенна, - и покажется дверь". Все, что ей нужно, - это сохранить осанку. Голова высоко поднята, плечи расправлены. Так. Открываем дверь. Хорошо. Входим внутрь. Отлично.
- О боже, - выдохнула она, дрожащими пальцами поворачивая замок и прислоняясь спиной к прохладному дереву.
Как ему это удалось? Кто дал ему право пугать ее?
"Заприте свою дверь". Неужели он считает необходимым еще раз напомнить, чтобы она была настороже?
Мужчина, который так целует женщин, действительно опасен.
Но и женщине, которая отвечает на такой поцелуй, тоже есть о чем задуматься.
Ее горло судорожно сжалось.
Нет. Она не отвечала. Она просто была… в растрепанных чувствах. И Джесс этим воспользовался. Но такое больше не повторится.
"В самом деле? Тебе безумно нравится целоваться с ним, и тем не менее ты заявляешь, что не отвечала ему?" - шептал внутренний голос.
Но кое-что она все же может сделать. Может держать эмоции под контролем. Успокоиться. Сделать несколько глубоких вдохов. Хорошо. И еще раз. Очень хорошо. Сердце забилось медленнее. "Всего тысяча ударов в минуту вместо миллиона", - подумала Сиенна с нервным смехом.
Смех - тоже неплохо, даже если и нервный. Это значит, что она обрела способность мыслить.
Только бы гроза кончилась! Только бы зажегся свет! Впрочем, у нее есть лампа. Единственный минус - она так ярко светит, что темнота, сгущающаяся за светлым кругом, кажется почти абсолютной. За кроватью уже ничего не видно. И окна тоже - пустые и черные.
Сиенна решительно пересекла комнату, поставила лампу на ночной столик и закрыла вертикальные жалюзи.
Уже лучше.
Было что-то давящее в этой ночи, что-то беспокоившее ее… но все же не так, как беспокоил Джесс. Джесс Блэквулф. Загадка, таинственная, прекрасная и парадоксальная. Он уверен, что она нарушила границы его владений, что собиралась украсть древние сокровища. И тем не менее он рисковал жизнью, спуская ее со скалы. Привез к себе домой, позаботился, накормил.
И поцеловал.
А мог бы сделать и больше.
В какой-то момент он мог бы сделать с ней все, что хотел. Сиенна знала это. Так же как и он.
Почему? Почему он позволил ей уйти, запереть дверь? Хотя запертая дверь вряд ли способна остановить его. А справившись с дверью, он сорвал бы с беззащитной Сиенны безразмерные одежки, отнес бы ее на кровать и взял бы… и еще, и еще, и еще…
Дрожь возбуждения пробежала по ее телу.
Боже, неужели она действительно этого хочет? Чтобы ее взяли силой? Чтобы ей не осталось ничего, кроме как уступить ему? Почувствовать на своей коже его горячие губы, его жадные руки?
Прижав пальцы к вискам, Сиенна присела на кровать. Похоже, она и в самом деле сходит с ума. Это был всего лишь поцелуй. Хотя, если подумать, и не поцелуй вовсе. Скорее просто демонстрация мужской силы. В те времена мужчины были…
Впервые она готова была согласиться, что это, возможно, семидесятые годы, а не палата интенсивной терапии в какой-нибудь местной больнице.
- Хватит, - приказала себе Сиенна.
И так ясно, почему он поцеловал ее. Мужчины есть мужчины, а женщины есть женщины. Это правило прочно закреплено в генах.
Ладно. Надо сконцентрироваться на чем-нибудь практическом. Хорошо еще, что она помнит свое имя, хотя не уверена насчет года. И если она ущипнет себя, то будет больно.
- Ой!
Значит, в основном у нее все в порядке.
В желудке - горячий суп. Телу - тепло и сухо. Не то что снаружи - холодно и мокро.
И дверь заперта.
Джесс не доберется до нее. Не обнимет. Не поцелует. Не заставит кровь быстрее заструиться по жилам.
Сиенна вздохнула. Ей необходимо поспать - но только не в его постели. Не под его одеялами и не на его подушках. Ни в коем случае!
Будь она проклята, если понимает, почему это так важно.
Возле окна стояло большое кресло. Оставалось только развернуть его в сторону комнаты - вот так - и устроиться в нем. Закрыть глаза и заснуть. Когда она проснется, будет уже утро.
Многие вещи имеют обыкновение выглядеть куда лучше при дневном свете.
Но кресло, хотя и большое, оказалось неудобным. Во всяком случае, для сна оно явно не годилось. Ей совершенно некуда было девать ноги, да и мышцы болели - сказалось сегодняшнее лазание по скалам.
И голову тоже некуда положить. К тому же через несколько минут две пары носков и брюки перестали согревать ее.
Сиенна посмотрела на одеяло. Глупо сидеть и стучать зубами. В конце концов, это всего лишь одеяло. Потянув его к себе, она закуталась.
Но и одеяла оказалось недостаточно. Через некоторое время холод снова начал подбираться к Сиенне.
Ну и что?
Кто она, сопливая девчонка или взрослая женщина?
Да она никогда и не была плаксой. Она, можно сказать, сама себя вырастила. Ее отец, задиристый выпивоха, только и умел, что командовать, а мать - забитое создание - ему безропотно повиновалась. Но Сиенна все же смогла поступить в колледж, что было совсем не просто. Когда она получила стипендию Колумбийского университета, то с трудом поверила в это. А потом, поняв, что выбор факультета был ошибочным, Сиенна нашла в себе смелость убедить ректора, чтобы он позволил ей перевестись на другой факультет, сохранив стипендию.
- Я справлюсь, - нарушил тишину комнаты ее голос.
Провести ночь в кресле? Да ничего сложного! Ну и что, что холодно? Просто нужно перестать думать об этом. И не размышлять о том, что же с ней случилось.
И не вспоминать о Джессе. Об этом загадочном незнакомце.
Красив. Интересен. К тому же герой. В гардеробной висит отглаженная форма, а он ходит полуодетый, с разрисованным лицом и скачет на лошади без седла.
Сиенна никогда не видела его в форме, однако ей почему-то казалось, что выглядеть он должен отлично. Что бы ни носил Джесс Блэквулф, кем бы он ни был - офицером специальных войск или воином-индейцем, - он великолепен. И сексуален. Ужасно сексуален…
Сиенна со стоном выдохнула и закрыла глаза. Спать. Ей нужно поспать.
- Кто я - взрослая женщина или сопливая девчонка? - опять строго спросила она и, протянув руку, погасила лампу.
Джесс не спал, меряя шагами гостиную, освещенную умирающим пламенем камина.
Он даже не заметил, как огонь начал потухать. Все его мысли были сосредоточены совсем на другом - он был чертовски близок к тому, чтобы переспать с женщиной, которая не хотела его.
Ну нет, хотела.
Она хотела его. Причем хотела ничуть не меньше, чем он сам.
Джесс замер, глядя на пляшущие по стенам тени. Что ему нужно - так это отдых.
Да, но где устроиться?
Он попробовал лечь на диван. Слишком узко. На полу? Слишком твердо. На кушетке у окна? Неудобно. Черт возьми, не солдат, а принцесса на горошине! Оставалось только ругать сквозь зубы собственную беспомощность, осознавая при этом иронию ситуации. Ведь Джесс Блэквулф не из тех, кого беспокоят подобные проблемы.
Еще ребенком он привык спать на земле, никогда не задумываясь о погоде. Спального мешка ему хватало. Кстати, это единственная уступка, которую отец сделал его матери, начав брать сына в горы.
А когда Джесс вырос и стал солдатом, он счел ночевки в спальном мешке необыкновенно комфортабельными. Его подразделение прорубало путь в кишащих паразитами джунглях и ночевало в грязных ямах, а если повезет, то в пещерах, где было полно всяких опасных тварей. Ему требовалось всего лишь закрыть глаза, поставить свой внутренний будильник на двадцать минут или на два часа, и через мгновение он уже спал, даже если где-то рядом затаился враг.
Но все это в прошлом. Здесь врагов нет. Здесь женщина. И тот факт, что она находится в его спальне, в его постели, в то время как он мечется по гостиной, не давал ему заснуть.
- Черт, - пробормотал Джесс, остановившись возле камина.
Он совсем вымотался! Человеку трудно принимать решения, если и ум, и тело нуждаются в отдыхе. Но этот поцелуй…
Господи, ну зачем зацикливаться на ней? Завтра первым делом он отошлет Сиенну в город.
Огонь в камине догорал. Джесс забыл подбросить дров. Он о многом забыл с тех пор, как здесь появилась Сиенна Каммингс.
Куда подевался его здравый смысл? Его самоконтроль? Зачем он, черт возьми, поцеловал ее?! И не один раз, а два. И во второй раз вся его сдержанность исчезла…
Джесс присел перед камином на корточки, добавил дров, подталкивая к ним тлеющие угли, пока вокруг сухих поленьев не заплясали оранжевые язычки пламени.
Просто ему нужна женщина. Он нормальный мужчина с нормальными инстинктами, и жизнь отшельника ему совсем не подходит. И все же этим не объяснишь того, что случилось.
Зачем надо было целовать эту женщину?
Нарушительницу его границ.
Прекрасную нарушительницу.
С глазами как у испуганной лани.
Да, именно такой она была. Испуганной. Однако не из-за страха быть схваченной. Она не грабительница. Теперь он знал это наверняка. Сиенна боялась чего-то еще.
Но не его.
Когда Джесс ее поцеловал, она ответила. Растаяла в его руках. Он мог бы сделать с ней все, что хотел…
За окном бушует гроза, света в доме нет, а он мечется по комнате, словно тигр в клетке. Из-за чего он накручивает себя, как мальчишка? Из какого-то поцелуя?
Ему больше не о чем беспокоиться? О лошадях, например. За последние несколько часов он о них ни разу не вспомнил.
Джесс направился в кухню, надел сапоги, взял плащ и фонарь и вышел через заднюю дверь. В конюшне всего несколько лошадей, и нервных среди них нет, но сильная гроза все же может их испугать. Надо было раньше пойти туда, поговорить с ними, покормить. Это лучше, чем мечтать о женщине, которую он завтра выпроводит и никогда больше не увидит.
Всем известно, что самый лучший способ от чего-то отвлечься - заняться другими делами.
С лошадьми все было нормально.
Они приветствовали Джесса тихим ржанием, тыкаясь бархатными носами ему в плечо, пока он обходил стойла. Он насыпал им овса. Зачерпнув пригоршню мяты из ящика возле двери, добавил в каждую кормушку по растертой щепотке. Наполнил водой поилки. Кот, живущий в конюшне, описал синусоиду вокруг его ног и мяукнул, требуя к себе внимания. Джесс наклонился и погладил его.
Когда стало ясно, что в конюшне больше делать нечего, он вернулся в дом.
Джесс стряхнул на земляной пол воду с плаща, повесил его на крючок и, сняв сапоги, прошел в гостиную. В доме стало холоднее.
А как там в спальне? Наверное, как в Сибири.
Ну и что из того? У нее есть его халат. Его постель. Его одеяла. Ей тепло. Вообще это не его проблема. Он дал ей кров, одежду, еду…
- Черт, - выругался Джесс, хватая свечу и направляясь к спальне.
Он постучал в дверь. Подождал ответа. Лучше уж разбудить, чем дать замерзнуть этой маленькой занозе.
Джесс сделал два глубоких вдоха и постучал снова. Никакого ответа. Постучал еще раз:
- Сиенна? У вас все в порядке?