– А вот и записка, – воскликнула Донна, вытаскивая за краешек конверт, примостившийся рядом с булочками с черникой – любимым лакомством Сьюзен.
Сьюзен разорвала конверт и прочитала:
"Я не могу допустить, чтобы ты пренебрегала едой только потому, что некому без меня за тобой присматривать. Ты будешь получать ежедневно готовый завтрак, пока я не вернусь. И не забывай его съесть!
Я люблю тебя.
Тони
P. S. И не забывай еще принимать витамины!!!"
– Просто невероятно. – Сьюзен опустилась в кресло Донны.
– Кто это прислал? – спросила ее секретарша.
– Конечно, мой друг Тони, помешавшийся на здоровой пище, кто же еще?
– Тони Антонелли? Очень мило с его стороны. Он явно хочет, чтобы ты прибавила в весе.
Сьюзен с отчаянием взглянула на доставленную еду.
– Да, совершенно очевидно.
– Он, должно быть, очень любит тебя, если так заботится о твоем питании.
– Ты считаешь?
Донна ушам своим не поверила.
– Да разве ты сама так не думаешь?
– По правде сказать, я не знаю, что и думать. Этот человек совершенно обескураживает меня.
Донна села и с мечтательным выражением подперла голову руками.
– А все-таки здорово… – тихо пробормотала она.
Во вторник у Сьюзен уже не осталось и тени сомнения, что кто-то из них совсем решился ума – либо она, либо Тони.
Во вторник еда была доставлена, как обещано, но вместе с ней прибыла и квадратная коробка в красивой обертке, перевязанная красной муаровой лентой. Она с огорчением посмотрела на коробку. Хотя никакой записки приложено не было, Сьюзен прекрасно догадалась, кто ее послал.
Она попыталась работать, не думая об этой коробке. Но когда, в третий раз прочитав первую страницу контракта, она убедилась, что не помнит имен договаривающихся сторон, а также предмета договора, подчинилась неизбежному. Она не сможет работать, пока не узнает, что в коробке.
Приняв такое решение, она незамедлительно сняла ленту, развернула коробку и, приподняв крышку, обнаружила сверток. Сняв целую уйму оберточной бумаги, Сьюзен обнаружила наконец на дне деревянного футляра бейсбольный мяч. Это был самый обыкновенный бейсбольный мяч, только он был весь исписан словами "Я тебя люблю". Сьюзен тотчас узнала знакомый почерк.
Никакой записки приложено не было. Подарок говорил сам за себя.
В среду Сьюзен даже не удивилась, когда Донна постучалась в дверь кабинета и сообщила с лукавой улыбкой:
– Новая посылка.
Сьюзен отложила ручку и приготовилась к очередному испытанию.
В кабинет вошли пятеро мужчин – каждый с колоссальным букетом цветов. Они остановились, глядя на нее вопрошающе. Сьюзен взмахом руки указала на журнальные столики и письменный стол, и пришедшие начали расставлять цветы по комнате. Она торжественно подписала квитанции и ждала, пока мужчины, принесшие цветы, удалятся. И тут чувство юмора взяло над ней верх.
Сьюзен плюхнулась на стул и расхохоталась.
Цветы, конечно, совершенно загромоздили ее кабинет, но не это развеселило Сьюзен. Украшавшие их ленты чем-то напоминали похоронные. Что он хотел этим сказать?
Осмотрев по очереди три букета, Сьюзен нашла наконец записку.
"Лучше жениться, чем жизни лишиться.
Не хорони своих чувств. Признай, что любишь меня до безумия. Или по крайней мере – хоть самую малость. И спаси меня, Бога ради, от моей никчемной холостяцкой жизни. (Может, полезно напомнить, что я тоже люблю тебя до умопомрачения?)
Твой Тони"
Обильные завтраки, доставляемые ежедневно, уже вызвали любопытство ее коллег, а теперь – когда появилось это море цветов – все повыскакивали из своих комнат и побежали взглянуть на новое убранство кабинета Сьюзен.
– Кто бы он ни был, а в хорошем вкусе ему не откажешь, – признал Грег Бауэр с обольстительной улыбкой. Грег был одним из ее коллег, который пытался утешить ее после смерти Майкла. Понадобилось много усилий, прежде чем Сьюзен удалось убедить его, что в таком утешении она не нуждается и что его собственная жена лучше оценит расточаемые им любезности.
– Похоже, он знает, чем привлечь твое внимание, – усмехнулся Джекки Лематта, один из сотрудников смежного отдела.
– Да, и мое, и всех остальных сотрудников, – признала Сьюзен.
Когда восторги утихли и все снова принялись за работу, Сьюзен поняла, что почему-то не сердится на эту выходку Тони. Это было совершенно в его характере, а ведь она и любила его, кроме всего прочего, именно за этот характер.
Да, я люблю его, огорченно призналась сама себе Сьюзен. Бессмысленно далее отрицать это. Но я не собираюсь выходить за него замуж. Из такого брака ничего хорошего не выйдет. Меня вполне устраивает моя теперешняя жизнь.
Но так ли это? – вопрошал чуть слышный голосок из глубины души. Ты в этом уверена? Неужели ты пройдешь мимо того, что тебе предлагает Тони?
А что он, собственно, мне предлагает? Ладно, он утверждает, что любит меня; допустим, что так – на время отпуска, когда он свободен и ему нечем заняться. А в остальные месяцы года, когда он будет заниматься профессиональной подготовкой, путешествовать, когда он будет окружен своими многочисленными поклонниками и главное – поклонницами? А я буду сидеть здесь, в Санта-Барбаре, заниматься своей юридической практикой и воспитывать Стива? Да он будет уезжать на одиннадцать месяцев из двенадцати – это уж точно. И вести себя во время этих отлучек будет так же, как раньше.
В тот вечер Сьюзен вернулась домой в подавленном состоянии.
В четверг ко второй половине дня Сьюзен решила, что на этот раз очередных выходок не последует. Ленч прибыл в положенное время, но ничего дополнительного не принесли. Сьюзен отметила, что у нее перехватывало дыхание каждый раз, когда Донна заходила с чем-нибудь в ее кабинет. Наконец она заставила себя расслабиться.
Ей удалось сконцентрироваться на работе, и куча бумаг на столе заметно уменьшилась. Она даже ухитрилась на время выбросить Тони из головы, как вдруг еле сдерживаемый смех Донны в соседней комнате напомнил ей о его существовании.
Сьюзен облегченно вздохнула. Что теперь?
Когда она зашла в комнату Донны, ей невольно пришлось попятиться. Казалось, все свободное пространство было заполнено разноцветными воздушными шарами! И не маленькими шариками, какие бывают у ребят на карнавале или в цирке. Нет, это были большущие шары, наполненные кислородом, и на каждом была одна и та же надпись – "Тони любит Сьюзен".
– О Боже, – только и произнесла Сьюзен, прислоняясь к краю письменного стола своей секретарши.
– Я сначала расписалась на квитанции, а потом уж он стал их заносить, – весело объясняла Донна. – Ему несколько раз пришлось спускаться на улицу. Помочь тебе переместить их в твой кабинет?
Перемещение в кабинет было сущей чепухой по сравнению с той борьбой, которую пришлось выдержать, чтобы запихнуть их в машину, когда Сьюзен под вечер отправилась домой.
Очень неловко было возвращаться в машине, заполненной этими шарами, которые так и норовили вырваться наружу. Машина Сьюзен привлекала внимание прохожих больше, чем свадебный кортеж.
В пятницу Сьюзен решилась было вообще не ходить на работу. С нее довольно! Когда же она в конце концов убедила себя, что трусость ей не к лицу, оказалось, что она запаздывает уже на целый час.
Так что, когда Донна сообщила, что один из ее клиентов спрашивает, не может ли она его посетить, Сьюзен была просто в восторге. Конечно, может! По крайней мере, что бы ни случилось, ее не будет в конторе!
Она провела деловое утро со своим клиентом, приняла приглашение на ленч и вернулась в контору в весьма приподнятом настроении. Она остановилась у стола Донны, чтобы узнать, какие были звонки и почта, но секретарша была занята приемом информации с телетайпа и даже не подняла на нее глаз. Явно в ее отсутствие не произошло ничего из ряда вон выходящего. Но осторожность не помешает – Сьюзен медленно приоткрыла дверь и заглянула в свой кабинет. Цветы все еще стояли, а шары она накануне увезла домой. Казалось, за этот день ничего не прибавилось. Она облегченно вздохнула, вошла в кабинет – и обнаружила Тони, сидящего на диване.
– Тони, когда ты вернулся? – Ее сердце радостно заколотилось, дыхание перехватило.
Тони поднялся с дивана, и взволнованная Сьюзен все же заметила, как он красив в этих темно-коричневых брюках в обтяжку и великолепно сидящей на нем рубашке.
– Да около часу назад. Донна сказала, что не знает, когда ты вернешься, но любезно разрешила подождать в твоем кабинете.
Сьюзен не помнила, он подошел к ней или она к нему. Она лишь ощущала крепкие объятия Тони и знала, что никогда еще ей не было так хорошо.
Она радостно гладила его кудри и тянулась к нему губами, торопясь утолить жажду недельной разлуки.
Да, на такой прием он не смел и надеяться. Как долго он мечтал о такой встрече, как страстно молил Бога о ней! Неужели он все-таки преодолел ее сдержанность? Неужели настало время довести их отношения до того неизбежного завершения, которое было назначено судьбой еще в те годы, когда десятилетний мальчик смотрел в ясные голубые глаза шестилетней девочки и читал в них потребность в дружбе, в близости другого любящего существа?
И Тони скользнул руками по спине Сьюзен, обхватил ее бедра и крепче прижал к себе. Она возбуждала его мгновенно. Все утро в самолете он решал для себя вопрос – что лучше: осмелиться сразу заявиться к ней в офис или подождать, когда она вернется домой. Его конечный выбор был продиктован эгоистическими соображениями – он просто чувствовал, что не вынесет нескольких лишних часов ожидания.
Теперь он был счастлив, что сделал этот выбор.
Их поцелуй – страстный, пылкий, полный любви – доставил Сьюзен несказанную радость. Он вернулся! Сейчас это было самое главное – сейчас.
Глава восьмая
– Гляди-ка, Тони, все наши машины показаны на дисплее. Здорово смотрятся, правда? – взволнованный голосок Стива, перекрывающий шум толпы, заставил несколько человек обернуться.
Рука Тони обвилась вокруг талии Сьюзен, он всем своим видом показывал, что их связывают не просто приятельские отношения.
Сьюзен боялась сегодняшнего дня, хотя и старалась изо всех сил не выдать этого ради Стива. Это был важный для него день, завершающий труд многих недель. Сегодня станет известно, окажется ли его гоночная модель быстрее других. Но для Сьюзен это был и вопрос – способна ли она скрывать свои чувства к Тони.
Тони, казалось, предстоящие гонки волновали не меньше Стива. Он делился с некоторыми присутствовавшими там родителями увлекательными рассказами о том, чем их гоночная модель отличается от других.
– А когда мы будем есть – до или после гонок? – спросил он Сьюзен.
Сьюзен подняла на него глаза и почувствовала, что ее прямо жаром обдало.
– Согласно расписанию, у них четыре заезда до ленча, а победители будут соревноваться после ленча. Я, кстати, прихватила с собой кое-какую еду. А ты, что ли, голоден?
– Немного. Дело в том, что я не позавтракал.
Сьюзен остановилась как вкопанная.
– Не может быть, – вскричала она с наигранным ужасом. – Ты пропустил завтрак! Ты, тот самый человек, который считает завтрак главнейшим из всех приемов пищи, который говорит "Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты", который…
– Хватит, я тебя понял. Дело в том, что я просто проспал и не успел позавтракать, так как должен был уже к восьми заехать за вами.
– Наверное, поздно лег? – с любопытством спросила Сьюзен. Она сгорала от желания узнать, что делал Тони после того, как ушел от них где-то в начале одиннадцатого.
– Лег-то я рано, но никак не мог уснуть, – буркнул Тони, пряча от нее глаза; на его щеках проступили красные пятна.
– Да что ты? Почему же ты не наслаждался сном праведника?
– Черт побери, ты великолепно знаешь – почему! После того как ты меня выставила, пообещав так много и ускользнув в самый последний момент, ты еще удивляешься, что я не мог заснуть? Даже холодный душ перестал помогать, так часто я им пользовался за последние месяцы. – Он взглянул на нее. – Ты же знаешь, я не привык так жить.
– Как жить? – спросила Сьюзен, глядя на него с самым невинным видом.
– А так – без этого. И если ты посмеешь спросить меня с этим милым выражением лица "Без чего?", я, рискуя опорочить свою репутацию джентльмена, покажу тебе прямо здесь и при всех – без чего. – Так как последняя фраза была произнесена яростно, сквозь зубы, Сьюзен решила переменить тему. Теперь она поняла, почему Тони страдал бессонницей.
– Пошли, Тони! Мы во втором заезде. Давай поглядим, ладно? – Стив потянул Тони за руку. Он видел, что публика узнала Тони и с интересом разглядывает его. Пусть для других тот звезда, для него Тони сейчас главная моральная поддержка.
Сьюзен посмотрела им вслед. Стиву даже не пришло в голову попросить ее присоединиться к ним. Но почему, в конце концов, он должен был это сделать? Это была их идея – какое она имеет ко всему этому отношение? Почему же она чувствует себя брошенной? Оглядевшись вокруг, она заметила немало женщин, которые тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Так что она была не одинока.
Она оказалась в мире, где всем заправляют мужчины. Что ж, надо с этим смириться.
* * *
– Это Ханна жарила цыпленка? – спросил Тони, потянувшись еще за одним поджаристым кусочком.
– Нет. Если на то пошло, его жарила я. А почему ты спрашиваешь?
– Ты? – Тони выпучил глаза от изумления. – Сьюзен Мак-Кормик умеет готовить? Я потрясен. А что сказала бы на это твоя мать?
Хорошо обглоданная куриная кость попала прямо в коленку Тони, а оттуда рикошетом отлетела на пол: они сидели рядом в углу большой комнаты.
– Смотрите, куда вы швыряете кости, мадам! – возмущенно воскликнул Тони.
– Я попала именно туда, куда и метила, – в твою коленку.
– Ну ладно, – сказал Тони, стряхивая крошки. – Так когда же ты научилась готовить?
– Ты это серьезно? – удивленно спросила она.
– Конечно, серьезно. Почему тебе вообще пришло это в голову? Уверен, что твоя мать никогда не стала бы поощрять твоего пребывания на кухне, и Ханна великолепно справляется со своими обязанностями.
Сьюзен обратилась мыслями к давно ушедшим годам и чуть заметно улыбнулась.
– В свое время я любила сидеть на кухне и наблюдать за мамой Анджелиной. Она превращала стряпню в своего рода искусство. Когда она заметила, что мне интересно, она принялась понемногу меня учить… как резать овощи, как выбирать в магазине фрукты, какие части мясной туши подходят для каких блюд – с этого мы начали.
– Ты как-то сказала, что часто брала к ней Стива. Ты когда-нибудь говорила ей, что он мой сын?
– Нет, мы никогда не говорили об этом, но твоя мать всегда знала, как я к тебе относилась. Когда мы неожиданно поженились с Майклом в то лето, я помню, какая боль сквозила в ее взгляде. Но и мне было тоже больно, и я не могла заставить себя говорить с ней о том, что случилось. Мы еще оба учились, когда родился Стив. А когда мы вернулись, ты уже купил ей дом, и она переехала. Долгое время мне хотелось навестить ее, но я не решалась. Наконец я поняла, что не могу больше ждать. Стиву тогда исполнилось девять месяцев, он уже ползал вовсю и был страшно подвижным. Никогда не забуду этот день!
Я позвонила в дверь. Стив вертелся у меня на руках. Когда она открыла и увидала нас, лицо у нее так и загорелось от радости. Я обняла ее свободной рукой и сказала: "Я принесла вам Стива, мама Анджелина, он в вас нуждается не меньше, чем я".
Я сняла с него чепчик, и черные кудряшки упали ему на лоб. Он уставился на нее своими черными глазищами, а она слова не могла вымолвить от изумления. Она поняла, Тони, она все поняла. У нее дрожали руки, когда она взяла у меня Стива и прижала его к себе, не в силах сдерживать слезы. "Ох, Сьюзен! Ох, Сьюзен!" – только и повторяла она, покачивая головой, а слезы текли у нее по щекам.
Но мы никогда не говорили об этом. Она просто спросила меня, когда мне нужно возвращаться домой, а я сказала, что буду заходить так часто, как только она захочет. Ее глаза снова наполнились слезами, и она резко тряхнула головой: "Приходи, как только сможешь. Ты же знаешь, я люблю тебя как собственную дочь. И буду Стива любить не меньше".
Сьюзен замолчала. Мерный гул голосов в комнате не нарушал течения ее мыслей.
– Когда я была свободна от занятий, мы приходили к ней почти ежедневно, так что они со Стивом очень привыкли друг к другу. И часто она учила меня готовить, хотя у нас и была уже Ханна. Но на меня занятия на кухне действовали успокаивающе, и, кроме того, я как-то чувствовала себя ближе к ней.
Взглянув на Тони, Сьюзен заметила, как мучительно ему было все это выслушивать.
– Она никогда не рассказывала мне об этом, – тихо сказал он. – Не упоминала ни тебя, ни Стива. Наверное, она винила во всем меня. – Он задумчиво взъерошил себе волосы.
– Почему ты так думаешь? Она могла точно так же винить и меня.
Тони поднял глаза на Сьюзен:
– Тогда бы она сказала мне о существовании Стива.
– Думаю, дело не в этом. Просто она подумала, что раз ты не знаешь о Стиве, значит, я тебе ничего не сказала. И она решила не вмешиваться. Она вообще была не тем человеком, чтобы обвинять кого-либо. Думаю, она просто приняла ситуацию как она есть и любила нас всех троих.
– Хорошо, если так. Больно думать, что она мучилась из-за того, что могла расценивать как мою безответственность. Мне действительно не следовало оставлять тебя тогда. Поверь, я дорого заплатил за свое недомыслие. И теперь мне хотелось бы знать, как долго еще ты будешь заставлять меня за это платить?
– Что значит – заставлять платить? Я не осуждаю тебя за то, что произошло. Сколько раз мне это повторять?
– А если не осуждаешь, почему же ты не хочешь выйти за меня замуж?
– Тони! Это ленч во время выставки гоночных моделей. Почему мы должны обсуждать этот вопрос здесь?
Тони тряхнул головой и огляделся вокруг. Казалось, он впервые заметил окружавшую их толпу.
– Ты права. Здесь не время и не место говорить об этом. Но вопрос остается. И я не могу долго ждать ответа.
Они выбросили мусор, разыскали Стива с его друзьями и провели остаток дня, наблюдая за гонками. Машина Стива была снята во второй части состязаний, но он прошел во второй тур и был вполне доволен.
Когда они возвращались домой, Тони сказал, что сумел достать на завтра три билета на соревнования знаменитых баскетболистов. Стив пришел в полный восторг.
– Потрясающе! А как это тебе удалось? Мне говорили, что все билеты уже несколько недель как распроданы.
– Через одного знакомого, который многим мне обязан. Во всяком случае, нам надо будет выехать завтра днем, чтобы успеть добраться, припарковать машину и пообедать до начала игры.
– Тони, я едва ли поеду, – начала было Сьюзен.
– А почему? – раздраженно спросил Тони. – Ты и баскетбол тоже не любишь?
– Что значит "тоже"?
– Я знаю, что ты не любишь бейсбол, но я не подозревал, что ты испытываешь отвращение ко всем спортивным играм.
– Это неправда. Мне нравится бейсбол.
– Странно, а у меня сложилось совсем иное впечатление.
– Тони, вы там ссоритесь, что ли? Что ты так разворчался? – подал голос Стив с заднего сиденья.