Следовательно, и к завтраку нужно относиться соответственно – хотя, что кривить душой, дело нелегкое, – их застольная беседа есть не что иное, как собеседование с работодателем. И никаких тайных подтекстов! Разумеется, Калли предпочла бы прийти на собеседование в чем-то новеньком, а не во вчерашнем мятом костюме, но разве у нее есть выбор? По крайней мере, она каким-то чудом захватила с собой смену белья и вторую блузку. Кто бы мог подумать, что они ей понадобятся! Вот что такое – женская интуиция! Бойэ уже успел сообщить ей, что Леон будет ждать ее на веранде в половине девятого.
В назначенное время Калли вышла на веранду. Оттуда открывался удивительный вид на бухту, а море в лучах утреннего солнца сверкало и переливалось всеми цветами радуги. Однако нельзя было не признать, что Леон мог поспорить с окружающей красотой. Он сидел скрестив ноги, с газетой в руках. Белая льняная рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы.
– Понравился вид? – протянул он, складывая газету.
Калли развернулась к морю, понимая, что ее застукали на "месте преступления".
– Думаю, что вид с побережья Британских островов ничуть не хуже, – пожала плечами Калли, решительно настроенная больше не обращать никакого внимания на Леона.
– О да, конечно, Англия хороша… однако у нас тут без тумана и вечных дождей, – усмехнулся он и указал ей на стул.
Она села, положив портфолио к себе на колени, и опустила глаза. Вот черт, в то время как ее тело полностью напряжено, Леон принимает тут очередную расслабленную позу! И откровенно разглядывает ее лицо!
– Ты ужасно выглядишь, Калли, – после небольшого молчания произнес он. – Плохо спалось?
Его слова оскорбили Калли. Может, ей и должен было льстить тот факт, что Леон продолжает притворяться увлеченным ею, однако у нее это вызывало лишь раздражение. Разве трудно представить женщин, с которыми он обычно завтракал: с идеальным макияжем, в дизайнерской одежде из самых дорогих бутиков? Они выглядели так же, как Портия, когда та одним далеко не прекрасным утром открыла перед ней дверь апартаментов Дэвида, вертя с улыбкой кольцо с огромным розовым бриллиантом.
– Боюсь, Леон, что все нормальные женщины, которые не пользуются услугами визажистов, обычно смотрятся по утрам именно таким образом.
Он покачал головой:
– Ты не из тех, кому вообще нужен макияж. Я имел в виду, что ты смотришься уставшей и разбитой.
Комплимент застал ее врасплох, и Калли не сразу нашла что ответить.
– Ты прав, я не выспалась, – в конце концов, призналась она.
Леон с трудом подавил улыбку и постарался сделать обеспокоенное лицо.
– Комнату только что обставили заново. Меня уверяли, что матрас – это лучшее, что есть на рынке. Придется поменять, – произнес он, наливая Калли черный кофе, причем, даже не поинтересовавшись, хочет ли она его.
"Как это на него похоже! Чертов принц! – подумала Калли, пытаясь игнорировать ароматный запах кофе. – Считает, что любую проблему можно решить с помощью денег и дорогих вещей".
– С кроватью все в порядке, за исключением того, что она находится в твоем дворце.
– Боишься больших пространств или темных комнат? – спросил Леон с наигранной озабоченностью.
В этот момент на веранде появился Бойэ. На подносе, который он принес, было все: и свежий хлеб, и мед, и различные фрукты, и натуральный йогурт, и два кувшинчика со свежевыжатым соком, один с мякотью, другой – без. У Калли потекли слюнки, и заурчало в животе, и ей пришлось закашлять, чтобы скрыть это.
– Ты прав в том, что тут слишком много комнат, но дело не в этом. Веришь или нет, но у меня просто нет никакого желания общаться с тобой.
– Но ты все еще здесь.
– Как ты сказал, мое личное отношение к тебе, тут ни причем. Глупо будет принимать решение, которое повлияет на мою карьеру, не обговорив всех деталей.
– За завтраком, – кивнул он. – Но ты еще не сделала ни единого глотка, да и к еде не притронулась. Так что давай, прошу к столу.
Ей очень хотелось заявить, что она не голодна, но запахи были настолько соблазнительными, что Калли сдалась и потянулась за булочкой.
Наблюдая за тем, как она откусывает небольшой кусочек булки своими аккуратными зубками, Леон думал о том, что никогда не видел зрелища более эротичного. Неожиданно его гостья недовольно скривила губы.
– Ни одна из женщин, с которыми я завтракал, не выглядела столь несчастной, как ты.
Напоминание о длинной череде женщин, которые побывали до нее на этой веранде, только добавило Калли нервозности, она поерзала на стуле и застегнула пуговицу жакета, хотя утро разгоралось и солнце начинало припекать.
– Эмоции к делу не относятся, так ведь? – спросила Калли, приказывая себе не обращать внимания на принца, и положила портфолио на стол. Для нее их встреча – собеседование, так что нужно вести себя так же, как и при встречах с работниками Городской галереи Лондона. – Тут представлены фотографии всех моих наиболее важных заказов и результаты после реставрации, а также описание моих достижений и навыков. Кстати, моя диссертационная работа в университете была посвящена творчеству Ренара.
Он небрежно взял папку, просмотрел фотографии, а потом пробежался взглядом по резюме.
– Тут сказано, что ты училась в Лондоне, но не закончила обучение. Почему? – спросил он с любопытством, поднимая, голову.
"Вот подлец, не преминул-таки обратить на это свое внимание", – раздраженно подумала Калли. Она вспомнила, как подобный вопрос возник и у сотрудника галереи во время второго собеседования. Тогда ей удалось ответить на него честно и с достоинством, потому, что за ее спиной уже были накопленный опыт и положительные отзывы о работе. Так почему стало стыдно и неловко теперь, когда тот же вопрос задал Леон?
– Нет. Я не окончила обучение в Лондоне. – Калли глубоко вздохнула. – К сожалению. Однако я два года занималась самостоятельно, хотя работала, и у меня был полный рабочий день. Потом меня приняли в Кембриджский университет, где я занималась проблемами хранения и консервации картин.
– Так почему ты бросила учебу в Лондоне? – Леон закрыл портфолио и бросил его на стол, даже не посмотрев на вторую страницу резюме. – Влюбилась в профессора и была отчислена по причине безответной любви?
– Не думаю, что это имеет какое-либо значение в данной ситуации.
Леон заметил в ее глазах вспышку, которая подсказала ему, что он задел Калли за живое. У него было огромное желание копнуть глубже, но в то же время мысль о том, что она расскажет ему в ответ о своих прошлых любовниках, да и сам факт того, что они у нее были, показались Леону неприятными. Что было абсолютно нелепо, поскольку обычно он встречался с женщинами опытными.
– На самом деле я считаю так: то, как человек строит свои взаимоотношения с другими людьми, помогает представить его в роли подчиненного.
Вдруг Калли осенило: она поняла истинную причину их похода в бар с Леоном. Ей мгновенно сделалось жарко и захотелось скинуть жакет. Все дело заключалось в том, что принц решил провести собственное расследование, чтобы разузнать о ней побольше. Леон проверял ее, и Калли оставалось только догадываться, к каким выводам он пришел! Надо же было такому случиться, что именно тогда, когда она вела себя в нарушение абсолютно всех своих принципов, ей, оказывается, наоборот, следовало проявить свойственное ей благоразумие! С другой стороны, кто ему дал право судить о ней и том, как она работает, основываясь на ее поведении в тот вечер? Он же принц, а не священник и не наставник?
Калли решительно посмотрела на Леона:
– Тогда вам лучше не знать, что о вас говорит ваше собственное поведение, ваше высочество.
– Поскольку из нас двоих только ты собираешься заняться реставрацией картин Ренара, то, как веду себя я, не имеет значения. А вот твое…
– А зачем было вызывать меня сюда, если я уже провалила твой жалкий тест?
– Потому что, cherie, хотя ты и показала, что доверять твоим словам нельзя, а кроме того, открыто признала, что твоей целью является достижение известности, а значит, и денег, тем не менее, проанализировав за прошедшую неделю твои способности и возможности… – Леон говорил размеренно, делая паузы, будто наслаждаясь реакцией Калли, – я пришел к выводу, что лучшего кандидата для этой работы мне не найти.
Она была настолько потрясена смешением оскорблений и высокой оценки ее заслуг, что не смогла ничего ответить. Подождав минуту, Леон продолжил:
– Таким образом, я хотел бы нанять тебя. Но на одном условии. Известности ты не получишь. Ты вольна упомянуть о работе в своем резюме, но обсуждать мой заказ с кем бы то ни было не сможешь. На острове запрещено печатать что-либо обо мне и моих служащих, не относящееся к публичной работе, которая входит в мои прямые обязанности. Эту политику я провожу и в отношении информационных изданий всего мира. Так что все мои сотрудники, нынешние и бывшие, обязаны придерживаться этого условия. Всегда.
"Вот и объяснение отсутствия информации о нем в Интернете", – подумала Калли, озадаченная тем, что Леон считал свое условие крайне сложным для нее, но в то же время подначиваемая желанием напомнить ему о праве любого человека на свободу слова.
Она нахмурилась.
– Вчера ты намекал на то, что приобрел полотна Ренара для университета. Разве это не часть твоей общественной работы?
Леон раздраженно провел рукой по волосам. Он догадывался, что она начнет изворачиваться, пытаясь изменить ситуацию в свою пользу!
– Нет. Они куплены для моей частной коллекции. Для университета я приобрел на аукционе картину Гойи. Слава богу, ей реставрация не требуется.
Калли взорвалась:
– Значит, полотнами Ренара сможешь любоваться ты один? Очередное дорогое приобретение для личного удовольствия? Да?
Он не спеша отпил кофе и снова посмотрел на нее:
– Если тебе хочется так воспринимать мою покупку, то – пожалуйста.
– Ты опять солгал мне! – воскликнула Калли разгневанно.
– Ошибаешься. Я не лгал. И ни единым словом не упоминал о своих намерениях. – Леон равнодушно пожал плечами. – Ты сейчас начнешь утверждать, что для тебя имеет огромное значение, где будут висеть картины? Я правильно тебя понял?
– Конечно!
– Интересно! Насколько я помню, ты мне сказала, что ничто тебя не остановит, и ты в любом случае возьмешься за реставрацию полотен Ренара, если тебе предложат эту работу. Разве только…
– Что?
– Разве только ты опять не собираешься взять свои слова обратно.
Их взгляды пересеклись, и Калли почувствовала, что он бросает ей вызов. Внутренний голос подсказывал ей бросить все и убраться подобру-поздорову. Леон купил картины, чтобы хвастаться ими на светских раутах. Он обманщик и лжец. И ни один мужчина так не унижал ее… и так не манил ее к себе.
Но что ее ждет, если она уйдет? Пустой ежедневник и ворох счетов. Только станет еще хуже, поскольку шанс поработать над полотнами Ренара будет навсегда упущен. Неужели она из гордости отвергнет предложение и тем самым позволит Леону думать, будто не отвечает за свои слова? "Хотя какая разница, что он обо мне думает?" – мысленно отругала себя Калли.
Нет! Надо смотреть правде в глаза! Если она откажется, то, кроме нее самой, никто больше не проиграет. Леон быстренько наймет кого-нибудь другого, а она в очередной раз позволит богатому мужчине разрушить свои мечты. Ярость проснулась внутри Калли. Пусть Леон и его планы раздражали ее, но почему она не может воспользоваться сделанным им предложением?
– Хочешь, чтобы я начала работу прямо сейчас?
– Сначала мы должны подписать договор. Там обязательно будет пункт, согласно которому я смогу разорвать договор в одностороннем порядке, если ты нарушишь мои условия.
– Я готова, не вижу никаких препятствий.
– Тогда можешь приступать к работе уже днем. Калли вяло улыбнулась:
– В таком случае я хочу получить предоплату, чтобы я могла снять студию для работы…
– Снять студию? – перебил ее Леон с явным раздражением.
Она кивнула.
– Бог мой, зачем тебе снимать что-то? Ты же сама намекала на то, что дворец слишком большой и комнат тут предостаточно!
– Потому что… потому что я не представляю, как смогу работать и жить здесь при данных обстоятельствах.
Он хитро изогнул бровь.
– Каких таких обстоятельствах?
Ей стало еще жарче, и Калли пожалела, что завела этот разговор.
– Не придуривайся! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
– Если бы мы с тобой переспали, то я бы понял, та belle, о чем ты говоришь, но раз ты так убеждена, что мы не должны заняться любовью, то не вижу никаких проблем, d'accordi.
"Нет! Есть проблема! – подумала Калли. – Видеть твое красивое лицо изо дня в день! И слушать, как ты называешь меня та belle, то есть, если я не ошибаюсь, "моей красавицей".
– Прости, если я скажу "d'accord", значит – соглашусь?
– Да!
– Тогда d'accord. Твоя взяла. Я остаюсь здесь и работаю во дворце. Но мне нужно оборудование, материалы и… – Калли посмотрела на свой костюм. – Я ведь думала, что приеду на несколько часов, поэтому надо, чтобы мне прислали одежду из дома. Ты же не станешь отрицать, что она мне пригодится, пока я тут нахожусь? – выпалила девушка, не подумав о двусмысленности последней фразы.
– Понадобится ли тебе одежда в моем доме, покажет время, Калли, – протянул Леон чрезвычайно довольным тоном, специально называя ее по имени. А потом фыркнул. – Глупости, ничего не надо вести из Англии. Все, что требуется, тебе пришлют из Парижа, в том числе и новый гардероб.
– Мне не нужна новая одежда!
Леон окинул ее критическим взглядом:
– О! Тут я бы с тобой поспорил.
Щеки Калли вспыхнули.
– Но меня, к счастью, не интересует твое мнение, особенно по этому вопросу! – моментально взорвалась она.
– К счастью?.. Тебе не кажется, что это звучит чересчур эмоционально и откровенно? – насмешливо произнес Леон, допив кофе.
– Но… – Калли вся кипела от возмущения.
– А пока, думаю, ты хочешь осмотреть картины, – продолжил Леон, не обращая внимания на ее недовольство. – Составь список необходимых материалов и инструментов и передай его Бойэ в конце дня. Он проследит, чтобы все было куплено и доставлено. И хотя твою новую одежду привезут из Парижа только завтра, думаю, тебе все-таки стоит пораньше снять жакет. Ты от этого не умрешь. Нет, я бы сказал даже, что, наоборот, я уже начинаю бояться, что ты можешь с минуты на минуту брякнуться в обморок.
Он встал из-за стола, и Калли последовала его примеру. Ей не хотелось, чтобы Леон ушел и тем самым закончил их разговор.
– Может, некоторые женщины и брякаются в обморок в твоем присутствии, Леон, но я, уверяю, совершенно холодна и спокойна.
– Ну, если ты сейчас холодна, дорогая, то жду не дождусь того момента, когда ты распалишься от страсти, – пошутил он и направился к дверям.
И получилось, будто она специально встала, как того требовал протокол!
– Тебе следует запастись терпением! – закричала вслед Калли, а затем упала в кресло и скорей, скорей стащила с себя жакет. Еще немного, и она действительно могла упасть в обморок.
– Не уверен, что оно мне понадобится, – неожиданно раздался рядом голос вернувшегося Леона. Он опустил взгляд на ложбинку между ее грудей. – А как у тебя обстоят дела с терпением?
Глава 5
Спустившись на следующее утро по лестнице на первый этаж, Калли столкнулась с Бойэ. Вокруг него на полу находилось великое множество всевозможных пакетов. Картина напомнила ей Рождество в доме Дэвида восемь лет назад. Тогда она нашла целую гору подарков, но по глупости уговорила Дэвида поехать к ее родителям. Его кислое лицо, когда он увидел те несколько коробок, что лежали под елкой, мгновенно всплыло у нее перед глазами.
– Отнести пакеты в вашу комнату, mademoiselle Гринуэй?
– Я думаю, что найду среди всего этого богатства что-нибудь удобное и подходящее для работы. Спасибо вам, Бойэ. Давайте вместе отнесем.
Несмотря на все протесты дворецкого, Калли помогла ему перенести более пятидесяти пакетов наверх. Однако, пересмотрев их содержимое и завалив весь пол бумагой, она обнаружила, что ошиблась в своем предположении. Среди туфель на высоком каблуке, вечерних платьев и огромного вороха белья ей удалось откопать лишь пару льняных брюк и одни дизайнерские джинсы, но в пакетах не нашлось ничего из того, чтобы Калли могла надеть для работ с красками. Купленная одежда скорее пригодилась бы любовнице, чем реставратору, а ведь работа ей предстояла нелегкая и грязная.
"Может быть, это и был гардероб для любовницы?" – предположила про себя Калли, вспомнив замечание Леона о многочисленных женщинах, деливших с ним завтрак. У него, наверное, составлен список, и для каждой новой любовницы покупается определенный набор одежды и белья. Ну, она-то сюда приехала с другими целями и задачами, а вовсе не для того, чтобы наряжаться для Леона, напомнила себе Калли. Придется ей самой позаботиться об этом!
Двадцать минут спустя Калли, захватив с собой джинсы и голубую блузку, уже спускалась по лестнице вниз в студию, чтобы приступить к работе.
Маникюрные ножницы помогли ей укоротить джинсы и срезать с них все ненужные украшения, хотя вряд ли в них теперь можно было выйти на улицу. Наверх она надела голубую шелковую блузку и завязала ее концы узлом на талии.
Студия оказалась раза в три больше, чем та, в которой Калли работала у себя дома. Благодаря высоким стеклянным дверям из комнаты открывался вид на море, а сама комната была залита светом. Но конечно, вначале взгляд приковывали к себе полотна Ренара.
Когда вчера она сидела на веранде после завтрака, к ней подошел Бойэ и сообщил, что картины Ренара скоро будут перенесены в мастерскую, где она будет работать. Обрадованная возможностью наконец-то заняться делом, Калли вспомнила, что должна поговорить с дворецким принца о материалах, необходимых для реставрации. Она составила список и отнесла его Бойэ, от которого с облегчением узнала, что Леон уехал и не вернется до самого вечера.
Взяв стул, Калли поставила его перед полотнами и глубоко вздохнула, стараясь выкинуть из головы все мысли и сконцентрироваться на предстоящей работе, но мысли все равно разбегались. Возможно, из-за того, что в мастерской стояла непривычная тишина, а она привыкла к постоянному шуму дорожного движения за окном. Калли огляделась и заметила лежащий на диване CD-плеер. Пробежавшись взглядом по дискам, стоявшим на полках шкафа, она выбрала сборник современного джаза.
Умение концентрироваться на работе всегда считалось одним из ее главных достоинств. В Кембридже вместе с ней училось много студентов более одаренных, чем она, но, как говорил преподаватель, ни один не относился к учебе так же серьезно, как она. Остальные студенты большую часть времени развлекались и начинали заниматься только перед экзаменами или сдачей проекта. Калли же заканчивала одну работу и тут же приступала к следующей.