- Съешь завтра, ладно? - Без усилий взвалив на плечо неподвижного Томми, Джошуа взял Джейми за руку.
- Спокойной ночи, Клеменси.
- Спокойной ночи, Джейми. - Никаких объятий и поцелуев, сурово напомнила себе она.
- Я скоро вернусь.
Клеменси смотрела вслед Харрингтону, шагавшему с сыновьями к дому, и ощущала странную тоску, как будто была здесь лишней. Не глупи, приказала она себе и быстро пошла к столу. Рассеянно сунув ягоду в рот, она положила остальные обратно в коробку. Правильно, займись полезным делом. Нет, эта оса совершенно обнаглела… Клеменси собрала грязную посуду и отнесла на кухню, войдя с черного хода.
Едва она начала класть тарелки в мойку, как на кухню опрометью влетела фигурка в пижаме.
- Не могу найти медвежонка Хеджи! - огорченно пробормотал мальчик, начиная лихорадочно обыскивать комнату.
- Это не он? - негромко спросила Клеменси, вынимая из-под стопки бумаги сильно потертую плюшевую игрушку. Зверь не походил ни на медведя, ни на ежа, ни на какого-нибудь другого представителя животного мира. Однако, судя по довольной улыбке, тут же появившейся на лице мальчика, это была именно та любимая игрушка, которую он искал.
- Джейми, ну что, нашел? - раздался из коридора голос Джошуа.
- Да, папа! - Несказанно удивив Клеменси, Джейми порывисто обнял ее за талию и убежал.
Клеменси улыбнулась, положила тарелки в мойку и прислушалась, не раздадутся ли в коридоре уверенные шаги. Заметив валявшуюся под столом смятую салфетку, она опустилась на колени и громко вскрикнула от жгучей боли, сила которой разительно не соответствовала размерам черно-желтого насекомого, пулей вылетевшего в дверь.
Клеменси скривилась и принялась нянчить ладонь, раскачиваясь взад и вперед.
- Клеменси…
Она вздрогнула от легкого прикосновения к руке, подняла глаза и увидела склонившееся над ней встревоженное лицо.
- Оса укусила, - сквозь стиснутые зубы ответила она.
- Ой… - Джошуа напряг руку и бережно помог ей подняться. - У вас нет аллергии?
- Нет. - Во всяком случае, к укусам ос. Зато не оставалось сомнений, что у нее аллергия на Джошуа Харрингтона. От его близости у нее сводило живот, а от прикосновения пальцев к обнаженной коже горела рука. Его тревога и сочувствие были тут ни при чем. Эта реакция не имела никакого отношения к личности Джошуа, зато имела прямое отношение к его мужским чарам.
Потребовалась вся сила воли, чтобы не отдернуть руку, когда ловкие, уверенные пальцы принялись быстро изучать ее ладонь.
- Извините, - мягко сказал Джошуа, к облегчению Клеменси, неправильно поняв, почему она резко выдохнула. Однако в синих глазах что-то блеснуло, и она поняла, что ошиблась. Этот человек был слишком наблюдателен.
Харрингтон порывисто обернулся, шагнул к аптечке, висевшей достаточно высоко, чтобы до нее не могли добраться близнецы, и достал оттуда какой-то тюбик.
- Вот. Это снимет боль. - Он отвернул крышечку и протянул тюбик Клеменси.
- Спасибо. - На мгновение она испугалась, что Джошуа сам собирается смазать укус. Она неуклюже выдавила крем и втерла его в ладонь, ощущая на себе пристальный взгляд.
Клеменси исподтишка покосилась на него, и тюбик выпал из ее онемевших пальцев. Глаза, опушенные густыми темными ресницами, жадно смотрели на ее рот.
- О черт…
Пока Джошуа наклонял голову, у Клеменси было время возразить или отвернуться, но она не сделала ни того ни другого. С тем же чувством неизбежности, которое она испытала в тот миг, когда увидела его снова, Клеменси подставила ему губы.
Ощутив прикосновение властного рта, она ощутила не медленно растущее наслаждение, а поразительное чувство глубокого облегчения. Веки Клеменси опустились, руки сами собой обвили его шею, пальцы вплелись в густые, пышные волосы. Но облегчение тут же сменилось мучительно острым влечением, едва твердые, обжигающие губы крепче прильнули к ее рту. Именно поэтому она сбежала от него много лет назад, именно поэтому так боялась когда-нибудь встретить его вновь. Оказывается, она боялась не его, а себя. Своей реакции на едва знакомого мужчину.
Руки Джошуа погладили ее спину, обхватили бедра и тесно прижали к напрягшейся мужской плоти. Потеряв способность здраво мыслить, она выгнулась ему навстречу, пальцы скользнули под воротник рубашки. Джошуа судорожно втянул в себя воздух, этот звук был таким же опьяняющим, как и прикосновение к теплому мужскому телу. Она не ощущала ничего, кроме желания слиться с этим человеком, узнать вкус и запах его кожи, дотронуться до нее и утонуть в водовороте чувственного наслаждения.
- Клеменси…
Когда Джошуа поднял голову, она что-то недовольно пробормотала, прильнула к нему и стала снова искать его губы.
- Клеменси!
Настойчивость, прозвучавшая в голосе Джошуа, заставила ее прийти в себя. Клеменси неохотно подняла веки.
- Я хочу вас. - Его расширившиеся глаза казались почти черными.
- Знаю, - прошептала она, чувствуя, как все тело заливает волна жара.
- Но если мы ляжем в постель, это будет не любовь. - Внезапно его руки повисли вдоль туловища. - А только секс, - резко добавил он.
Клеменси тут же отшатнулась - и в прямом, и в переносном смысле. Эти слова, похожие на удар в лицо, заставили ее вернуться к жестокой реальности. О господи… Отчаянно хотелось сказать, что она не позволила бы себе зайти так далеко, что это был всего лишь ничего не значащий поцелуй. Но горящие, распухшие губы не могли произнести ни слова.
- Никаких уз. - Глаза Джошуа изучали ее лицо. - Никакой прочной связи.
Ему не требовалось говорить это. Разве она слепая, наивная, романтичная девочка-подросток? Она и не думала, что Джошуа может испытывать к ней что-либо, кроме минутного физического влечения. Клеменси сморщилась. В эти короткие безумные мгновения она вообще не могла думать. Ее реакция диктовалась вовсе не разумом.
- Вы ведь ни с кем не спали после Саймона, верно? - спокойно спросил он.
Это был не вопрос, а утверждение.
- Черт побери, не ваше дело! - За кого он ее принимает? За изголодавшуюся разведенную женщину, которую нужно спасать от нее самой? Мало ли как она реагировала? Он сам ее поцеловал, а не она его. Но он первым прервал поцелуй, напомнил ей насмешливый внутренний голос.
- Не мое, - согласился он. Лицо Джошуа превратилось в бесстрастную маску. Он отвернулся и пошел на другой конец кухни. - Может, попробуем вашу клубнику? - спросил Джошуа, обернувшись. - У меня в холодильнике есть мороженое.
У Клеменси отвисла челюсть. Он предлагает сесть и отведать мороженого с клубникой? Неужели можно быть таким спокойным и уверенным в себе, как будто последние несколько минут они беседовали о погоде? Он просто отмел случившееся в сторону так, словно это был временный обман зрения. Впрочем, так оно и есть, изо всех сил попыталась внушить себе Клеменси.
- Отдайте клубнику близнецам! - бросила она, сама не зная, почему так злится. Хотелось избить его, измолотить кулаками. Ее гордость уязвило то, что Харрингтон сумел так быстро опомниться? Или честное признание, что он не испытывает к ней ничего, кроме преходящего физического влечения, в то время как она считала, что хоть немного нравится ему? Она с негодованием отвергла оба варианта.
- Чего вы хотите? - негромко спросил Харрингтон, обводя взглядом ее застывшее лицо. - Чтобы я извинился за то, что поцеловал вас?
- Не будьте смешным.
- Или за то, что не лег с вами в постель?
Увидев в синих глазах насмешку, Клеменси окаменела. Недоумение пересилило гнев. Судя по тому немногому, что она знала об этом человеке, ему не была свойственна страсть к дешевым розыгрышам. Тогда зачем он дразнит ее? Хочет, чтобы его возненавидели?
- Я не хочу случайной, ничего не значащей интрижки. И уж подавно не хочу ничего более серьезного, так что можете не бояться, - ровно ответила Клеменси, глядя ему в глаза. - Но надеялась, что мы можем быть друзьями. Я ошиблась, - просто закончила она и пошла к двери.
- Клеменси…
Она остановилась и медленно обернулась.
- Держите. Это может вам понадобиться.
Клеменси недоверчиво смотрела на Джошуа. Тот поднял с пола тюбик и протянул ей. Это что, предложение мира? Она инстинктивно приняла тюбик и тут же сунула его обратно.
- Не хочу! Мне вообще от вас ничего не нужно!
Молча выругав себя за эту ребяческую вспышку, помешавшую ей достойно уйти, она выскочила в заднюю дверь, быстро прошла по тропинке и громко хлопнула калиткой.
Едва она вошла в дом, как зазвонил телефон, стоявший на столике в прихожей. На мгновение Клеменси заколебалась, но затем тяжело вздохнула и подняла трубку.
- Алло? - холодно спросила она.
- Клем?
- Ах, это ты, Дэвид? - Она тут же узнала жизнерадостный голос, раздавшийся на том конце провода.
- Кажется, ты разочарована, - пошутил Мейсон. - А кого ты ждала?
- Никого, - решительно открестилась Клеменси. Во всяком случае, никого, кто имел бы для нее значение.
- Эту неделю я проведу у родителей в Дорчестере, и хочу в какой-нибудь из дней пригласить тебя на ланч.
- Может быть, в четверг? - предложила она. Дэвид согласился, и Клеменси продолжила: - Кстати, спасибо за открытку. Хорошо провел отпуск?
- Когда увидимся, я дам тебе самый подробный отчет и покажу фотографии, - заверил он.
- Буду ждать с нетерпением. - Клеменси положила трубку и широко улыбнулась. Дэвид Мейсон - настоящий друг, с чувством подумала она. Где бы ни был, никогда не забудет приехать повидаться.
Настроение у нее улучшилось. Когда Клеменси поднялась в спальню за свитером, ее взгляд инстинктивно привлекло окно, выходившее в соседский сад. Она помешкала, затем выругала себя за слабость, но все же подошла к окну и выглянула в него.
Сидя на табуретке неподалеку от дома, Джошуа рассеянно ел клубнику и одновременно просматривал лежавшую на коленях газету. Он был один, но одиночества не ощущал. Наоборот, был спокоен и счастлив, как будто находился в хорошей компании. Невозможно поверить, что всего несколько минут назад он держал ее в объятиях…
Клеменси резко отвернулась от окна. Не смей думать об этом, приказала она себе. Забудь случившееся. Забудь Джошуа Харрингтона так же, как он забыл тебя!
На следующий день Клеменси поняла, что это легче сказать, чем сделать. Намазав ноги кремом для загара, она лежала в шезлонге, листала газету за вторник и тихонько вздыхала. Он что, собирается ставить забор целый день? Клеменси отложила газету и взяла книгу в бумажной обложке. Джошуа принялся за работу вскоре после девяти часов - сразу после того, как отвел детей в школу.
Она не знала, что хуже - стук кувалды, с помощью которой Харрингтон ставил столбы, скрип пилы, отпиливавшей нижние сучья, или непрерывное жизнерадостное посвистывание, аккомпанировавшее работе. А она-то собиралась понежиться на солнышке и прочитать один из тех романов, на которые у нее никогда не хватало времени. Вот так сельский мир и покой…
Она уныло вздохнула, захлопнула книгу и поднялась на ноги. Дурные примеры заразительны. Давно пора было стричь газон. Клеменси ушла в дом и вскоре вышла оттуда, облаченная в шорты из обрезанных джинсов и мешковатую зеленую майку. В руке она держала ключ от сарая. Клеменси отперла дверь и выкатила наружу газонокосилку, которую ей продали вместе с коттеджем.
О господи, только бы не пришлось заправлять ее бензином и смазывать, взмолилась она и дернула тросик. Ничего. Клеменси повторила попытку. Раздалось слабое урчание. После нового рывка она чуть не осталась без руки. Ей ответил насмешливый треск.
- Тьфу! - плюнула она. - Старая рухлядь, металлолом паршивый!
- Скорее всего, вы залили мотор, - прозвучал знакомый низкий голос. - Я бы дал ему несколько минут отдохнуть.
Клеменси круто обернулась. Джошуа шагал к ней с пилой в руках. Старая джинсовая куртка, распахнутая на груди, обнажала его загорелый, мускулистый торс.
- Привет, - холодно поздоровалась она. Слава тебе, господи, что ее глаза прикрывали большие темные очки.
- Не будете возражать, если я спилю этот лавр под корень? - непринужденно спросил он.
Клеменси должна была признать, что ветви означенного куста вторгались на чужую территорию, но это еще не повод, чтобы забираться к ней в сад. Кажется, это стало входить у Харрингтона в привычку.
- Только, ради бога, снимите эти проклятые очки!
- Что? - не слишком учтиво воскликнула она.
- Когда я к кому-то подлизываюсь, то предпочитаю смотреть этому человеку в глаза.
Уголки рта Клеменси невольно поползли вверх, было невозможно представить себе, что Харрингтон может к кому-то подлизываться.
- Прошу прощения за мои вчерашние слова, - без всяких предисловий спокойно сказал он. - Это было очень по-детски.
- Тогда почему вы так сказали?
- Сам не знаю. - Он уныло усмехнулся. - Наверно, со злости.
- На меня? - нахмурилась Клеменси.
- На себя. - На его упрямой челюсти проступили желваки. - Я не собирался…
- Целовать меня? - подсказала Клеменси. Они оба знали, что это был не просто поцелуй. - Вы думали, что я восприму его серьезнее, чем вам хотелось? Думали, что он может внушить мне надежду на вечную взаимную любовь? - насмешливо бросила она, глядя ему прямо в глаза.
- Что-то в этом роде, - признался он.
Она задумчиво разглядывала Джошуа.
- Ваша мать была права. Вы действительно слишком дерзки. - Это было типичное мужское нахальство, опиравшееся на непрошибаемую самоуверенность.
- Возможно, - с улыбкой согласился он.
Клеменси улыбнулась в ответ. Его дерзость умерялась чувством юмора, умением посмеяться над собой.
- Клеменси, вы мне нравитесь, - негромко сказал Джошуа. - Я получаю удовольствие, находясь с вами рядом, но и только.
- Знаю, - ровно ответила она, не отводя глаз. Ей предлагали дружбу. Как ни странно, это предложение ничуть не успокоило Клеменси, наоборот, в мозгу раздался негромкий сигнал тревоги.
- Ну что, мир? - приподнял он темную бровь.
- Только если вы сумеете пробудить к жизни мою газонокосилку, - с невольной улыбкой ответила Клеменси.
Харрингтон молча положил пилу на землю и склонился над косилкой. Джинсовая куртка обтянула его сильные плечи. Джошуа рванул тросик, и двигатель немедленно заработал.
- Спасибо, - пробормотала Клеменси, но ее голоса не было слышно из-за шума мотора. Стоило Джошуа поднять ярко-синие глаза, как у нее засосало под ложечкой. Сможет ли она когда-нибудь реагировать на этого человека так же, как на Дэвида Мейсона? Наверно, более долгое знакомство позволит ей привыкнуть к его физической притягательности. Или хотя бы даст возможность смотреть на него объективно.
Клеменси взялась за ручки косилки и повезла ее по лужайке, не сводя глаз с Джошуа. Тот прошел в дальнюю часть сада и начал спиливать лавр. Он предпочел сам поставить забор вместо того, чтобы кого-нибудь нанять… Очевидно, своими мускулами Харрингтон обязан скорее привычке к физической работе на свежем воздухе, чем занятиям в гимнастическом зале.
С каждой минутой ей становилось все жарче. Возя косилку взад и вперед, Клеменси все сильнее укреплялась в мысли сходить на ближайшую конюшню и предложить раз в неделю приводить сюда попастись какого-нибудь достойного кандидата - может быть, маленького пони. Все, хватит с нее! Она резко остановилась, выключила косилку и, рассеянно вытирая о майку потные ладони, стала следить за Джошуа. Тот деловито таскал отпиленные ветки лавра через брешь, зиявшую в заборе.
Харрингтон выпрямился и приподнял бровь.
- Закончили? - поинтересовался он, обводя взглядом нескошенную траву в дальней части сада.
- Решила не причинять природе ущерба и оставить ее в первозданном состоянии, - с достоинством ответила она, вытирая потный лоб. Внезапно в мозгу вспыхнула мучительная картина: ее губы прижимаются к впадинке над ключицей Джошуа… Она почти ощущала вкус его солоноватой кожи.
- Не говоря об экономии труда? - невинно спросил Харрингтон.
- Конечно, и это тоже, - согласилась Клеменси, отчаянно надеясь, что он припишет ее румянец физическим упражнениям.
Джошуа усмехнулся и быстро посмотрел на часы, украшавшие его смуглое запястье.
- Время ланча, - объявил он. - Не хотите сходить в "Старые дубы" и пропустить кружечку? - лениво предложил он. - Я бы с удовольствием прикончил пинту пива. - Джошуа взял пилу и шагнул к отверстию в заборе. - Пятнадцати минут на сборы хватит? - спросил он, обернувшись.
Клеменси молча кивнула, скрыла широкую улыбку и повезла косилку обратно. Что-то мурлыча себе под нос, она заперла сарай и поспешила в дом. Мысль о бокале ледяного пива была более чем заманчивой, а старомодная деревенская пивная, которую упомянул Джошуа, славилась своей простой, но вкусной домашней кухней.
Репутация вполне заслуженная, решила она некоторое время спустя, сидя в тени огромного дуба (в честь которого и был назван трактир) и вонзая зубы в только что испеченную булочку.
- Если вкус у нее не хуже запаха… - пробормотал Джошуа. Харрингтон поднял нож, но жажда пересилила, и он жадно припал к кружке с холодным напитком.
- Не хуже, - с улыбкой заверила его Клеменси, стряхивая крошки со своей голубой хлопчатобумажной юбки и иронически поглядывая на билеты, которые Джошуа небрежно бросил на стол, когда принес кружки. Значит, и он не выдержал… Разве можно жить в деревне и не купить билет на предстоящий вечер танцев? Эти билеты продавались повсюду. Интересно, собирался ли он идти на сие ежегодное благотворительное мероприятие или просто приобрел билеты - так же, как она сама, в местном магазине на прошлой неделе, пытаясь продемонстрировать добрую волю и желая поддержать здешние добрые традиции?
Она лениво обвела взглядом соседние столики. Торговля шла бойко. В пивной было полно туристов и служащих, соблазнившихся хорошей погодой и приехавших сюда из соседнего городка. Клеменси заметила, что женщины исподтишка рассматривают ее кавалера, и криво усмехнулась. Интересно, замечает ли их сам Джошуа? Он и ухом не ведет, но равнодушный вид лишь добавляет ему привлекательности, думала Клеменси, разглядывая сильное, уверенное лицо Харрингтона.
Она нахмурилась и отхлебнула из кружки. Лучше признаться, что ее тянет к нему, чем бороться с этим. Так будет легче. Это больше не застанет ее врасплох. Теперь, когда она знала, что повторения вчерашнего не будет, когда они договорились о правилах игры, можно чувствовать себя в безопасности. Можно безнаказанно наслаждаться его компанией, обретая уверенность в себе, думала Клеменси.
Тем более что его компания оказалась очень приятной. Беседа текла живо и непринужденно, его манера шутить с невозмутимым видом как нельзя лучше соответствовала ее собственной. Выяснилось, что их вкусы в области литературы, музыки и кино очень похожи, но не так близки, чтобы не вызывать споров.
- Честно говоря, - с улыбкой заключил Джошуа после оживленной, но дружеской перепалки о достоинствах модной пьесы, которая шла в одном из лондонских театров, - я вообще не видел этот чертов спектакль.