Мне не пришло в голову спросить у Микаэля, женат ли он. Хотя мне было очень любопытно, имеет ли этот мужчина семью. Наверное, нет, решила я. Ни одна женщина в здравом уме и трезвой памяти ни выйдет замуж за человека, который колесит по всему свету. Хотя… Пожалуй, я бы вышла, пришла мне в голову мысль. Не пришлось бы каждый день видеть оправдывающееся лицо мужа и слушать его наглую ложь…
Я не стала расспрашивать Микаэля о его семейном положении. Вместо этого я спросила у него о Дракуле:
– А почему вы называете Влада Дракулу господарем? Разве он не был графом?
– Очередной вымысел Стокера, – усмехнулся Микаэль. – Влад Цепеш был господарем – это что-то вроде князя. А графом он никогда не был. Может быть, Стокер решил, что титул графа романтичнее? Впрочем, пока хватит об этом. Давайте лучше выпьем за наше знакомство. Правда, мне придется пить воду – я ведь за рулем…
И мы сдвинули бокалы.
– За наше знакомство, – повторил Микаэль. – И еще за то, чтобы в Трансильвании вам не было скучно. Обещаю, что это будет самый лучший отдых в вашей жизни. И, надеюсь, все ваши проблемы решатся здесь сами собой…
Проблемы? Но с чего он взял, что у меня есть проблемы? Я сделала глоток вина и вопросительно посмотрела на Микаэля.
– С чего вы взяли, что у меня проблемы? – озвучила я свой вопрос.
– Они есть у всех, – не растерялся Микаэль. – Думаю, вы – не исключение. К тому же ваши прекрасные, но очень грустные глаза говорят мне о том, что свое сердце вы оставили в Англии…
Я смутилась, потупила взгляд и решила не отвечать на это провокационное заявление. В конце концов, я знаю Микаэля всего несколько часов. Разве я могу доверить ему тайны своего сердца? И потом, зачем ему знать, кто такой Джеф Лойер и почему он предпочел мне другую? Раздосадованная собственным смущением, я покраснела. Пришлось заказать еще один бокал вина. Для храбрости. После второго бокала я наконец принялась за еду.
Микаэль не соврал – осетрина была божественной. Мягкие кусочки рыбы в сметанном соусе, обильно посыпанные сыром и специями, буквально таяли во рту. Наверное, я за всю жизнь не пробовала более вкусной рыбы. Салат из картофеля, краснокочанной капусты и яблок тоже был с "изюминкой". Не знаю, какие специи добавлял туда повар, но вкус у салата был поистине непередаваемый.
– Если вы говорите, что в румынских деревнях готовят лучше, наверное, это вообще что-то умопомрачительное, – обратилась я к Микаэлю, когда все содержимое тарелок оказалось у меня в желудке.
– Хороший у вас аппетит, – похвалил он меня. А потом, окинув выразительным взглядом мою худенькую фигурку, добавил: – И куда только все это девается?
Я пожала плечами и, чтобы скрыть смущение, хлебнула еще вина. Кажется, я никогда не пила так много…
– Не знаю. Иногда мне хочется иметь… более соблазнительные формы.
– В самый раз, – покачал головой Микаэль.
Вино ударило мне в голову. Я чувствовала, что наш разговор выходит на скользкую тропу, но ничего не могла с собой поделать. Вино развязало мой язык, и я начала болтать без умолку… Сознавая при этом, что несу полную чушь.
– Вообще-то мне всегда хотелось иметь фигуру, как у Мерелин Монро. Или как у Элизабет Тейлор. Эффектную, роскошную…
– Вас, женщин, не поймешь, – рассмеялся Микаэль. – То вы хотите быть полными, то худыми… Зачем тебе полнеть, Мод? Ох, простите… – осекся он. – Я хотел сказать, вам…
Не могу сказать, что меня покоробило его "ты". Наоборот, мне это очень даже понравилось. Мне показалось, что так мы стали немного ближе друг другу, и я посмотрела на Микаэля совершенно другими глазами. Или мои глаза просто застлала пелена хмеля?
– Ничего страшного, – непринужденно отозвалась я. – По-моему, так даже лучше. Если мы уже выпили за знакомство, значит, можно перейти на "ты". Наверное, так?
– Так, – улыбнулся Микаэль и покосился на очередной бокал, который я не без удовольствия допивала. – Только, мне кажется, ты выпила более чем достаточно…
Я нахмурилась. Что это еще такое? Микаэль считает, что я слишком "юна" и поэтому меня нужно контролировать?
– А мне кажется, – резко возразила я, – что просить меня "быть умницей" – прерогатива моей бабушки.
Микаэль посмотрел на мое обиженное лицо и рассмеялся.
– Не обижайся. Я беспокоюсь о том, чтобы тебе не было плохо. Мне кажется, ты не так часто пьешь вино в таких количествах… Но я не прошу тебя "быть умницей", – посерьезнел он. – Так что не стоит протестовать против хороших советов только потому, что они напоминают тебе нотации.
Мне стало стыдно за свою резкость. В конце концов, Микаэль не виноват в том, что пресловутое "будь умницей" впечаталось мне в голову. И потом, я действительно слишком много выпила за этот вечер.
– Хорошо, – сдалась я. – Это значит, что мы продолжаем путешествие?
– Да. Скоро мы будем в Брашове. А тебе я советую поспать. На заднем сиденье можно неплохо разместиться.
Микаэль расплатился с официантом – я настаивала на том, чтобы заплатить пополам, но он категорически отверг мое предложение, – и мы вышли на улицу. Холодный ветер, брызнувший мне в лицо осколками снежинок, мгновенно отрезвил меня. Весь хмель как рукой сняло. Впрочем, этому я была только рада, поскольку не привыкла чувствовать себя опьяневшей.
Крыша "дакии" была занесена снегом, и я даже сделала предположение, что мы не доедем до Брашова. Но Микаэль развеял мои сомнения, стряхнул щеткой снег с крыши машины, очистил стекла и включил дворники. Потом он оборудовал мне "лежбище" на заднем сиденье. Теплый шарф под головой, куртка – вместо одеяла. Получилось довольно уютно. Пробормотав сонным голосом слова благодарности, я свернулась калачиком и закрыла глаза. Я не могла не посочувствовать Микаэлю, которому предстояло вести машину.
Но в моей голове блуждали и другие мысли. Я чувствовала перемены, которые происходили во мне. Я даже не могла объяснить толком, что это за перемены, но мне казалось, что те несколько часов, которые я провела в Румынии, сделали меня немного другой. Может быть, более бесшабашной… Не знаю… Но, погружаясь в бесконечные лабиринты сна, я наслаждалась этими изменениями внутри себя. Поскольку была твердо уверена в том, что все перемены – к лучшему…
3
Меня разбудили солнечные лучи, настойчиво бьющиеся в стекло. И холод, который, несмотря на свитер и теплую куртку, все-таки добрался до моего тела. Я открыла глаза, с удивлением обнаружив, что предметы за окном не двигаются. Значит, мы стоим? Интересно, почему же?
– Микаэль! – позвала я своего спутника, но он не откликался. – Микаэль! – крикнула я еще громче, но ответом мне по-прежнему было молчание.
Охваченная тревожными предчувствиями, я выпросталась из-под куртки и огляделась по сторонам. Микаэля в машине не было. Но куда он мог подеваться? Неужели бросил меня одну? Нет, утешала я себя, дергая ручку "дакии" дрожащими руками, он не мог так поступить со мной. Я уже начала доверять этому мужчине и надеялась, что он оправдает мое доверие.
Когда я выбралась из машины, то поняла, что мое волнение было совершенно напрасным. Из-под "дакии" выглядывали черные сапоги Микаэля, на которых блестели металлические пряжки. Наверное, что-нибудь с машиной, догадалась я.
Микаэль услышал звук моих шагов и подал признаки жизни:
– С добрым утром, Мод! У нас "дорожные неприятности".
Я присела на корточки и наклонила голову. Из-под машины на меня глядели озорные глаза Микаэля. В руках он держал разводной ключ.
– Что-то серьезное? – поинтересовалась я.
– Пустяки, – Микаэль небрежно махнул ключом. – Я уже почти закончил. Мы еще не доехали до Брашова, но в этом есть свой плюс. Ты можешь полюбоваться окрестностями. Долина реки Прахова – одно из красивейших мест в Карпатах.
– Хорошо, – весело ответила я и последовала совету всезнающего Микаэля.
Он оказался прав. Карпаты раскинулись передо мной во всей красе: величественные, заснеженные горы. Утреннее солнце расшило верхушки гор позолотой и розовым газом, заставляло снег переливаться миллионами крошечных бриллиантов. С того места, где я стояла, можно было рассмотреть огромный замок, построенный на выступе скалы. Жаль, что я не могу подойти ближе. Наверное, зрелище было бы еще более захватывающим.
– Как красиво, – восхищенно прошептала я.
– Замок Гогенцоллернов, – услышала я за спиной голос Микаэля. – Этот замок-дворец румынские короли построили в девятнадцатом веке.
– Потрясающее зрелище. – Я повернулась к своему экскурсоводу. – А ты здесь все знаешь?
– Конечно нет. Всего знать невозможно… В Карпатах есть такие укромные уголки, о которых я и представления не имею, – улыбнулся Микаэль и принялся вытирать тряпкой перепачканные руки.
– Ты уже закончил?
– Ага. Если бы не эта поломка, мы были бы в Брашове несколько часов назад. Надеюсь, твое письмо подождет еще немного?
– Какое письмо? – удивленно спросила я, но тут же вспомнила о Линде. – Ах да… – смущенно улыбнулась я. – Моя подруга просила написать ей. У меня есть телефон, но она почему-то все равно потребовала, чтобы я ей писала… Наверное, так она лучше понимает меня… Ничего не поделаешь, обещание – есть обещание…
– Ладно, – улыбнулся Микаэль. – Пойдем в машину. Надеюсь, ты хорошо выспалась?
– Да, прекрасно.
– То-то я и гляжу, твое сегодняшнее настроение изрядно отличается от вчерашнего.
– И чем же? – поинтересовалась я, глядя в лукавые шоколадные глаза Микаэля.
– Улыбка на лице, глаза светятся…
– Это от солнца… – Я пыталась казаться серьезной и взрослой, но вдруг непрошеная улыбка заиграла на моих губах.
Микаэль посмотрел на меня и сам улыбнулся.
– Почему ты так хочешь казаться взрослой, Мод?
Почему? Кто бы мне ответил на этот вопрос… Но в любом случае, это никоим образом не касалось Микаэля.
– Тоже мне, взрослый дядя! – искренне возмутилась я. – Сколько тебе лет? Двадцать пять или двадцать шесть?
– Двадцать восемь. – Микаэль проигнорировал мой резкий тон и ответил спокойно. – Если не хочешь говорить об этом, не будем.
Я поняла, что обидела его. И совершенно напрасно. Скорее всего, Микаэль и не думал шутить надо мной. Его вопрос был искренним, и он действительно хотел знать, почему я так стесняюсь своего возраста.
Всю дорогу до Брашова он молчал. Я разглядывала его хмурое лицо и ругала себя, на чем свет стоит. Разве можно вести себя так с человеком, который относится к тебе с искренним теплом? Наконец я не выдержала.
– И долго мы будем играть в молчанку?
Микаэль вопросительно покосился на меня.
– В молчанку? Разве ты считаешь, что мы постоянно должны болтать?
Он старался говорить непринужденно, но в его голосе все равно звучала обида. Да и его лицо выражало отнюдь не спокойствие. Я судорожно вцепилась в свое любимое колечко – золотое кольцо с вкраплением трех топазов: дымчатым топазом в центре и золотистыми по краям. У меня была привычка: я всегда крутила это кольцо, когда волновалась или принимала ответственные решения. Сейчас я не знала, как разговаривать с Микаэлем. Извиняться мне не хотелось, но, видимо, это было необходимым. Ну давай же, уговаривала я себя, извинись… В конце концов, ты действительно не права…
– Послушай, Микаэль, – начала я, продолжая теребить кольцо. – Я очень не люблю, когда кто-то называет меня молодой, "зеленой" или юной… Сама не знаю, почему меня это так раздражает… Мне двадцать лет, а я говорю всем, что мне – двадцать один. Прибавляю себе год… – И зачем я рассказываю ему об этом? – Извини, если я была резка с тобой. Мне просто показалось, что ты надо мной подшучиваешь…
Мне было неприятно говорить ему об этом. Во-первых, я не была уверена, что Микаэль поймет меня, а во-вторых… всегда неловко раскрывать перед кем-то свою душу… Признаваться в том, что ты не уверен в себе… Но, как ни странно, после моего признания лицо Микаэля просветлело. Хмурая морщина, залегшая между бровей, исчезла, карие глаза прояснились, заблестели, как прежде. Этого оказалось достаточно, чтобы я перестала чувствовать себя закомплексованной идиоткой.
– Мод… – Он оторвал взгляд от дороги и повернулся ко мне. На его губах играла какая-то по-детски счастливая улыбка. – Неужели ты могла подумать, что я иронизирую по поводу твоего возраста? Просто хотел знать, почему… Но ты, как выяснилось, и сама не можешь ответить на этот вопрос.
Я пожала плечами.
– Действительно не могу. Меня это раздражает, бесит, выводит из себя… Ба всегда говорит мне, что я еще успею повзрослеть, а сейчас мне нужно радоваться каждому дню своей молодости. Возможно, она права. Но когда она говорит мне об этом, я завожусь еще сильнее…
– Мне кажется, ты не понимаешь себя. В этом вся проблема. Тебе нужно научиться прислушиваться к своей душе. Она всегда указывает на то, что тебя беспокоит. Загляни в свое подсознание и попробуй понять, почему…
Мое подсознание? – подумала я. Этот вихрь сумбурных воспоминаний, снов и мыслей? Едва ли… Но в любом случае, нужно прислушаться к словам Микаэля. Он гораздо опытнее меня. И, как мне показалось, мудрее… Возможно, именно поэтому я стремилась скорее повзрослеть. Чтобы стать мудрой…
– Попробую, – улыбнулась я Микаэлю. – Спасибо за совет и… прости меня…
– Ерунда, – отмахнулся он, вновь концентрируя внимание на дороге. – Главное, что ты захотела поговорить со мной об этом… А теперь смотри внимательно: мы въезжаем в ворота Трансильвании – Брашов…
В Брашове Микаэль помог мне найти Интернет-кафе, и я наконец-то отправила письмо Линде. Поскольку Микаэль ждал меня на улице, у меня не было времени дописать письмо. Хотя сейчас мое настроение совершенно не соответствовало тому, с каким я писала это письмо в самолете.
Пробегая глазами свои неуклюжие строчки, я сознавала, что сейчас чувствую себя совершенно по-другому. Конечно, я помнила о Джефе, но… Его "призрак", словно вняв моим мольбам, удалился от меня. Не было уже той мучительной боли, сознания собственной неполноценности и ощущения того, что меня предали. Все это потихоньку отодвигалось на задний план.
Но, к сожалению, я не могла написать об этом Линде. В письмо я вставила лишь коротенький постскриптум: "Сейчас, в Брашове, я чувствую себя иначе. Кажется, горный трансильванский ветер все же остудил мою голову…". Я хотела написать хотя бы пару строчек о Микаэле, но потом передумала. Это займет какое-то время, и потом, мало ли что возомнит Линда? Вдруг она подумает, что у меня новый роман?
Выйдя из кафе, я окинула взглядом терпеливо ждущего меня Микаэля. Роман? А какая девушка отказалась бы от романа с таким мужчиной? Наверное, только я… Потому что любовь – это не по моей части… И все же, несмотря на свое новое, скептическое отношение к любви, я чувствовала, как при взгляде на этого красавца замирает мое сердце. И мысли путаются, и учащается дыхание… А может быть, все это потому, что я оказалась в новой для себя обстановке? Как говорил Микаэль: "Нужно слушать свою душу"… Ну вот, подумала я, теперь я уже цитирую его. Пусть и про себя…
Несмотря на то, что к вечеру мы уже должны были быть в замке Бран, Микаэль все же повел меня на экскурсию по Брашову.
С каждой минутой я все сильнее и сильнее влюблялась в эту "страну за горами". Фантастические виды, старые улочки со смешением разных архитектур: немецкой, чешской и венгерской – все это привлекало внимание и вызывало восхищение. Если бы сюда попала Ба, то она, наверное, забыла бы о "логове вампиров" и наслаждалась красотой старинных улочек и величием церквей.
Сейчас я понимала, что совсем не зря взяла с собой фотоаппарат и камеру: здесь было, что снимать… В свободное от учебы время я работала фотографом для одной из хампстедских газет и делала неплохие фотографии. Мне нравилась моя работа, наверное потому, что она совпадала с хобби. Помню, один из апдайковских героев утверждал, что, если работа совпадает с хобби, то это уже не работа. Честно говоря, я не очень-то согласна с этим высказыванием. Кто сказал, что работа не должна доставлять удовольствия?
Привлеченная горными пейзажами, я предложила Микаэлю прокатиться на местных фуникулерах. Лицо его странно изменилось.
– Знаешь ли… Я не любитель туристических развлечений… Но, если ты хочешь, я могу проводить тебя, покатаешься одна.
Меня удивила его реакция на мое предложение. За время, проведенное в обществе Микаэля, я успела привыкнуть к тому, что он очень подвижный и увлекающийся человек. Почему же такое забавное развлечение, как катание на фуникулере, не вызывает в нем положительных эмоций? Я хотела было задать ему этот вопрос, но потом передумала. Может быть, это простое равнодушие к таким развлечениям, а я делаю из мухи слона…
Но посмотреть на вид с Карпатских гор мне все-таки хотелось, и Микаэль уступил моей просьбе. Мы долго взбирались вверх по крутой винтовой лестнице. Микаэль шел позади, и я не видела его лица. Но когда мы поднялись, я обратила внимание на то, что он очень бледен.
– Что с тобой? – удивленно спросила я.
– Ерунда, – выдавил улыбку Микаэль. – Так на меня действует горный воздух. Я от него… пьянею…
На долю секунды мне показалось, что в его глазах цвета темного шоколада застыл страх. Но я тотчас же прогнала от себя эту мысль. Уж кому-кому, а Микаэлю Миршану здесь бояться нечего. Румыны в горах – как рыбы в воде…
Я поняла, что все-таки не зря шагала по ступенькам, подставляя лицо суровому горному ветру. С гор открывался великолепный вид на старый Брашов. Небольшие старинные домики с черепичными крышами забавно уменьшились в размерах. Я стояла на горе, и мне казалось, что вся земля раскинулась у моих ног, что вся она – моя…
Я поделилась своими мыслями с Микаэлем, но он отреагировал на них без особого воодушевления.
– Когда забираешься на гору, всегда чувствуешь себя странно, – сухо прокомментировал он мое высказывание. – У всех это происходит по-разному…
Я почувствовала себя немного разочарованной, услышав его сухой ответ на мои восторги. И, чтобы поднять себе настроение, решила все-таки прокатиться на фуникулере.
Микаэль помахал мне рукой, когда я, дождавшись своей очереди, села в кабинку. Мне показалось, что в его глазах промелькнуло что-то, похожее на сожаление. Так смотрят на тех, кто отправляется в далекое странствие те, кто остаются дома. Так смотрела на меня Ба, когда я улетала в Румынию…
Все это показалось мне странным. Но вскоре я забыла и о взгляде Микаэля, и о его поведении. Потому что под моими ногами распластался весь старый Брашов, окруженный заснеженными вершинами гор. Зрелище было потрясающим! Я, не отрываясь, смотрела вниз, чувствуя легкое головокружение и щипки страха, сконцентрировавшегося где-то в животе. Нельзя сказать, чтобы я боялась высоты, но в фуникулере я чувствовала себя не очень-то уютно. Все-таки страшновато, когда между тобой и землей такая огромная воздушная прослойка…
К Микаэлю я вернулась счастливая и разрумянившаяся. На этот раз, выслушав мои восторги, он улыбнулся.
– Я рад, что тебе понравился Брашов. И фуникулеры, – добавил он. – Предлагаю спуститься с гор и выпить кофе. Внизу, на площади есть очаровательное кафе с видом на Черную церковь. Думаю, тебе понравится.