* * *
– Это было просто великолепно.
– И причем никаких стейков, – со значением отметила она.
– Да, я заметил. Но я ничего не имею против овощей. А уж соус был просто выше всяких похвал.
– А пудинг?
– А вот теперь ты уже начинаешь напрашиваться на комплименты, – ухмыльнулся Оливер, вставая. – Пойдем. Не хочу сейчас мыть посуду, это можно сделать и завтра утром.
"Прекрасная мысль", – подумала Кейт и, взяв со стола бокал вина, направилась вслед за ним в гостиную.
Камин уже горел. Собаки потянулись вслед за Оливером и улеглись перед огнем, приготовившись хорошенько поспать. А Кейт, подогнув под себя ноги, устроилась в углу дивана, думая о том, что была бы совсем не против провести здесь остаток жизни.
Оливер долил вина в ее бокал и тоже сел на диван, согнув одну ногу в колене, а другую вытянув на тумбочку. Он выглядел полностью расслабленным и… да, чертовски сексуальным.
"Немедленно перестань!" – мысленно прикрикнула она на себя. Но как можно было не думать об этом, когда он был здесь, совсем рядом, и его тепло мягко окутывало ее, лишая воли и заставляя мысли течь по совершенно определенному пути?..
Он наклонил голову набок и поднял одну бровь:
– Где ты опять витаешь?
Кейт покачала головой:
– Далеко отсюда. Я просто вспомнила одну из своих пациенток.
– Я польщен, – сухо сказал он, и Кейт почувствовала себя виноватой за то, что солгала ему.
И все-таки нельзя сейчас упускать шанс. Нужно попробовать выяснить, как он относится к бесплодным женщинам.
– Прости. Я просто размышляла о проблеме семьи Бэйли, и в связи с этим мне вспомнилась другая семейная пара – из Норфолка. У них не может быть детей, и это ее вина…
– Ее вина?
– Ты понимаешь, о чем я, – пожала она плечами. – Из-за ее проблем со здоровьем.
– Это не важно. Если у кого-то одного из них проблемы со здоровьем, то это в любом случае их общая проблема.
"Да уж, что верно, то верно", – вздохнула Кейт про себя.
– Ладно, как бы там ни было, когда он узнал об этом, то запил. Об усыновлении он и слышать не хотел, и каждый раз, когда она пыталась заговорить с ним на эту тему, все заканчивалось разговорами о разводе. Это было просто ужасно.
– Такое случается, – тихо сказал он. – Некоторые болезни мы не в силах вылечить, Кейт.
– Я знаю. – Она сделала глоток вина, тщательно подбирая слова. – Мне просто интересно, каково это – жить вместе, думая, что скоро у вас появятся дети и все будет как у всех, а потом вдруг услышать от любимого человека, что с ним такое невозможно.
Оливер снова пожал плечами:
– Полагаю, это в первую очередь зависит от того, насколько сильно человеку хочется иметь ребенка.
Она повернулась к нему и немного помолчала, внимательно вглядываясь в его лицо.
– А что бы ты почувствовал на его месте?
– Я?.. – Он засмеялся, но смех получился совсем невеселым. – Знаешь, на данный момент у меня вроде как нет жены, так что этот вопрос несколько неуместен. – Он залпом допил вино, поставил пустой бокал на столик и вновь повернулся к ней, пристально вглядываясь в ее лицо. – Вся эта затея – понять, можно ли еще как-то восстановить наши с тобой отношения… Вся эта затея не приносит никаких результатов. Мы просто работаем в соседних кабинетах, мило болтаем о наших пациентах, о клинике, о чужих проблемах – да о чем угодно, кроме наших собственных проблем!
"А ты и не подозреваешь, что мы как раз сейчас именно их и обсуждаем", – грустно подумала Кейт.
– Мы выяснили, что вполне можем работать вместе. Еще мы выяснили, что вполне можем жить в одном доме, как соседи, и при этом вести себя пристойно. Но с тех пор, как ты здесь, мы ни разу не поговорили о нас – ни о нашем прошлом, ни о нашем будущем.
– Это неправда… – начала было она, но запнулась, неожиданно поняв, что они и вправду не говорили об этом.
Что они, собственно говоря, вообще обсуждали? Когда они в последний раз смеялись, обнимали друг друга, занимались любовью?..
От внезапно нахлынувшего желания она поежилась и обхватила себя руками.
– Ты нужна мне, Кейт, – сказал он хрипло. – Ты нужна мне, и рядом с тобой я не могу контролировать себя. Знаю, ты сказала, что не будешь спать со мной, но черт возьми, ты же тоже хочешь этого! Я же чувствую, что тебе нужно то же, что и мне!
– Мне казалось, ты хотел поговорить о наших отношениях, а не о сексе, – заметила она, отчаянно сопротивляясь одурманивающему действию его голоса.
– Да, конечно! Но знаешь ли, после пяти лет без секса – и заметь, я не считаю тот раз на прошлой неделе, – желание к тебе уже приобрело неимоверную силу.
Пять лет?.. Все эти пять лет у него никого не было? Кейт пристально посмотрела ему в глаза, пытаясь отыскать правду – и она увидела эту правду. Чувствуя дрожь во всем теле, она слабо произнесла:
– Если тебе удалось прожить без этого пять лет, то еще две недели ты как-нибудь да переживешь.
Она из последних сил пыталась соблюдать прежнюю дистанцию, но правда была в том, что ей совсем не хотелось вести эту игру и дальше. Хотелось утонуть в его глазах, хотелось, чтобы Оливер обнял ее, поцеловал, хотелось позволить ему любить себя…
– Теперь все изменилось. Раньше тебя не было со мной, а теперь ты здесь и… ты нужна мне, Кейт. Я хочу обнимать тебя, целовать тебя, любить тебя – и я не могу думать ни о чем другом. Я даже не могу думать о наших отношениях, потому что постоянно и безумно хочу тебя. – Он умоляюще протянул к ней руку. – Пожалуйста, позволь мне снова любить тебя, Кэти!
Глаза Кейт наполнились слезами. Не в силах больше сопротивляться, она подняла дрожащую руку и переплела свои пальцы с его, прошептав:
– Я тебя ненавижу… Ты же знаешь, что я не могу противиться тебе…
– Не нужно меня ненавидеть, – прошептал он в ответ, притягивая ее к себе и вместе с ней поднимаясь на ноги. – Просто люби меня.
"Я люблю тебя", – отчаянно подумала она, не смея произнести эти слова вслух, и просто молча последовала за ним вверх по лестнице, крепко держа его за руку. Они вместе вошли в спальню, и дверь за ними закрылась с тихим щелчком.
Стояла ясная лунная ночь. Оливер не стал опускать шторы, а просто молча обнял ее и притянул к себе. Целую вечность он вглядывался в ее лицо, а потом очень медленно наклонился и прикоснулся губами к ее губам – легко, на грани ощущения, нежно и дразняще.
Никакой спешки, как тогда, в отеле, всего неделю назад. Только незамутненная, неторопливая нежность. "Это как признание в любви…" – промелькнула в ее голове туманная мысль, и ее глаза вновь наполнились слезами.
Его пальцы осторожно прикоснулись к ее шее и скользнули ниже, мягко расстегнули пуговицы ее блузки и продолжили свое путешествие, нежно поглаживая ее грудь.
Ее волос коснулось его дыхание, а через мгновение она ощутила его мягкие губы на щеке. Запечатлев на ней легкий поцелуй, они спустились ниже, проследили линию шеи, и его горячее дыхание посылало по ее телу волны восхитительного жара.
Он отодвинул ворот блузки в сторону и осторожно прикоснулся губами к соску, нежно целуя его через тонкое кружево, вырывая из груди Кейт тихие стоны. Сильно сжав ее в объятиях, он поднял голову и заглянул ей в глаза.
Даже в окружавшей их темноте она видела огонь в его взгляде. Она задрожала всем телом, и он, мягко улыбнувшись, поднял ее на руки и осторожно уложил на постель, в которой они когда-то столько раз занимались любовью…
– Останься со мной, – прошептал он ей на ухо и медленно, не торопясь, стянул с себя всю одежду и отбросил на стул в дальнем углу спальни.
Кейт наблюдала за ним затуманенным взглядом, не в силах оторвать глаз от его переливающейся в лунном свете кожи, скользя взглядом по его прекрасному сильному телу, по которому она так истосковалась.
Повернувшись к ней, Оливер медленно приблизился – абсолютно обнаженный, нисколько не стыдясь своего возбуждения – и, протянув руку, нежно коснулся ее щеки.
– Ты прекрасна, – выдохнул он, и она вдруг поняла, что его рука дрожит.
Кейт обхватила его ладонь руками и прижала ее к груди. Его пальцы конвульсивно сжались, затем расслабились, и он обхватил ее грудь ладонью, нежно сжимая и не отрывая взгляда от ее лица.
Дотронувшись до второй груди, Оливер сжал их обе, а потом наконец опустил глаза, и из его груди вырвался долгий стон. Все его тело напряглось от желания, лицо горело, и Кейт, обхватив его за талию, притянула к себе.
Их губы встретились, уже безо всякой осторожности – сминая, подчиняя, яростно исследуя, моля о чем-то большем.
Его рука дернулась вниз, нащупала молнию на ее джинсах, расстегнула их и рванула вниз, отбрасывая в сторону, и легла на шелковый треугольник – последнюю преграду между их разгоряченными телами, и Кейт всем телом подалась навстречу этой горячей ладони. Его пальцы пробрались под ее трусики, и краем уплывающего сознания она почувствовала, что они дрожат. Пальцы легко скользнули в ее тело, двинулись раз, другой, третий – и она протяжно застонала, схватив его руку своей.
– Нет, – задыхаясь, выговорила она. – Только вместе с тобой.
Его глаза закрылись, и он, освободив Кейт от последней детали одежды, накрыл ее своим горячим телом. Она раскрылась ему навстречу, балансируя на грани экстаза, и он, каким-то невероятным образом все еще продолжая себя контролировать, мучительно медленно вошел в нее.
Не выдержав, она громко простонала его имя, выгибаясь, принимая его в себя, а когда он вошел глубже, первые волны наслаждения прокатились по ее телу.
– Оливер!
– Да… о, Кэти, да!
Его вечное самообладание наконец покинуло его, и он яростно подался вперед, и сквозь пелену сумасшедшего экстаза она почувствовала, как его тело на мгновение застыло, а затем он откинул голову назад, и с губ его сорвался короткий крик.
Потом его руки подогнулись, и он рухнул на нее, тяжело дыша, спрятав лицо в изгибе ее плеча. Их сердца бились в одном бешеном ритме. Кейт ощущала, как его тело пронизывает дрожь – слабые отголоски пережитого экстаза.
– Я люблю тебя, – с трудом выговорил Оливер. – Боже, Кэти, я так люблю тебя…
Она не могла говорить. Она просто обняла его крепче, прижимая к себе, отчаянно желая, чтобы это мгновение растянулось на долгие годы. В глазах снова защипало, и по щекам потекли горячие слезы, теряясь в ее густых волосах.
– Я тоже люблю тебя, – едва слышно прошептала она. – Всегда любила и всегда буду любить.
Его плечи слегка приподнялись, и горячие губы крепко прижались к ее шее.
"Господи, он плачет…" – поняла она и, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания, еще крепче обняла его, оплакивая все то время, что было потеряно ими, ту любовь, что они упустили. Ту, которую они могли потерять снова…
Глава 9
Кейт проснулась от громких звуков, доносившихся снизу. Наверняка Оливер поспешно приводит кухню в порядок – вчера они оставили там настоящий разгром.
Зевнув, она сладко потянулась, чувствуя, как болят все мышцы после пережитого этой ночью.
Перевернувшись на бок, она вгляделась в дверной проем, гадая, что же сказать Оливеру, когда тот войдет в спальню.
Кроме "спасибо", конечно.
Она тихо засмеялась. Уж что-что, а отблагодарить его за эту ночь точно стоило. Он словно окончательно отпустил все тормоза, и этой ночью благодаря ему она чувствовала себя по-настоящему живой – так, как не чувствовала уже очень давно, а может, и вообще никогда.
Кейт и представить себе не могла, что может испытывать нечто подобное, несмотря на то что, когда они жили вместе, секс всегда был просто великолепен. Но этой ночью… Это было что-то потрясающее, нереальное. Наступали моменты, когда она вообще переставала понимать, где находится и что происходит – хотелось то ли кричать, то ли плакать, то ли умолять его остановиться…
А когда все прекратилось, ей показалось, что она умирает.
Но Оливер хотя бы больше ничего не говорил ей о любви, и за это она была ему очень благодарна.
Было слышно, как он внизу запирает собак на кухне, потом на лестнице раздались его шаги, и, не поднимая глаз, Кейт увидела в дверном проеме его затянутые в джинсы ноги.
– Доброе утро, красавица, – ласково поприветствовал он ее. Водрузив поднос на прикроватную тумбочку, Оливер подошел к ней и поцеловал в кончик носа. – Завтрак в постель подан.
Внезапно смутившись, Кейт откинула одеяло и, прихватив висевшее на стуле полотенце, направилась к двери, на ходу бросив ему:
– Я вернусь через минуту.
Проскользнув в ванную и закрыв за собой дверь, она быстро умылась, почистила зубы и растерянно уставилась на свое отражение в зеркале, не понимая, кто перед ней – женщина в зеркале выглядела просто потрясающе, и глаза ее странно сияли.
– Давай быстрей, копуша, чай остынет! – донесся из-за двери его голос.
– Иду! – Открыв дверь, она шагнула прямо в его объятия.
Медленно поцеловав ее, он вздохнул и слегка отстранился.
– Завтрак, – категоричным тоном объявил он, но лукавое выражение его глаз явно обещало ей и кое-что другое.
Выходные пролетели как один миг.
Они подолгу вместе гуляли с собаками, причем она с удивлением выяснила, что раньше они принадлежали его отцу, и ему пришлось забрать их к себе, потому что мама не справлялась с ними одна – и к тому же ей нужно было больше времени, чтобы присматривать за внуками. Поэтому Оливер и забрал их, и нужно заметить, что он делал все, что в его силах, чтобы они всегда были сыты и довольны. И собаки, чувствуя его заботу, очень к нему привязались.
Еще они вместе ходили по магазинам, а потом подрумянивали на огне сдобные булочки, и Кейт лежала на диване, положив голову ему на колени, а он ласково перебирал ее волосы и кормил шоколадом со своих рук.
А ночью они снова занимались любовью и крепко спали, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, а с утра снова выгуляли собак и отправились в гости к его брату. Она снова держала на руках их дочь, но в этот раз, как ни странно, ей уже не было так больно, как в прошлый. И она играла с девочкой, пока ей не нужно было поменять памперс, и думала, что роль тетушки не так уж и плоха, как казалась раньше.
Матери Оливера в доме не было, и, может, именно поэтому все так изменилось, но ни Джули, ни Стив и не думали как-то давить на нее, а просто радушно принимали в своем доме, как будто в том, что они с Оливером снова вместе, не было абсолютно ничего необычного. Кейт вначале ожидала, что будет чувствовать себя как на скамье подсудимых, а убедившись, что ничего такого нет, наконец расслабилась, и они все вместе провели просто замечательный день.
Но нужно было возвращаться домой, чтобы снова идти на прогулку с собаками, а последующий вечер ничем не отличался от предыдущего – она все так же лежала головой у него на коленях и бесстыдно облизывала растаявший шоколад с его пальцев, пила вино и чувствовала себя ужасно испорченной, что, впрочем, очень ей нравилось.
И она с легкой грустью подумала о том, что если бы можно было всю жизнь провести вот так, то никаких проблем не было бы и в помине. Но все это – далеко не вся жизнь. Есть ли у них будущее? Осмелится ли она все рассказать ему?
– Ну что, пора в постель? – промурлыкал Оливер ей на ухо, и от его теплого многообещающего взгляда она снова растаяла, как мороженое на солнце.
– Пора в постель, – согласилась Кейт, улыбнувшись, и мысленно послала все свои терзания и волнения куда подальше.
В четверг Оливер зашел навестить Дэвида. Тот только вернулся домой из больницы, был немного бледен и выглядел уставшим, но явно был рад, что наконец-то дома.
– А Кейт здорово справляется, – сказал он, изучающе разглядывая Оливера. – Фэй она определенно понравилась, да и за лежачими больными она ухаживает просто отлично… Но уж про это-то ты и сам в курсе.
Оливер почувствовал, что краснеет, и угрожающе прищурился, пряча улыбку:
– Это не твое собачье дело.
Дэвид ухмыльнулся в ответ:
– Да просто ты выглядишь на редкость неплохо – какой-то замотанный, правда, но в целом неплохо. Она к тебе вернулась?
Улыбка Оливера увяла.
– Честно говоря, я не знаю. Мы об этом даже и не говорили. Это бред какой-то… Знаешь, нам с ней сейчас так хорошо, но меня не отпускает чувство, что она что-то от меня скрывает. А я понятия не имею, что это может быть.
– Так спроси у нее об этом.
Оливер пожал плечами:
– Она не ответит. И я даже не хочу поднимать эту тему. В конце концов, рано или поздно она мне все расскажет – если, конечно, это важно.
– А если не расскажет?
– Значит, это не настолько важно. Ну или спрошу ее еще раз. Ладно, как бы там ни было, хватит обо мне – я пришел, чтобы узнать, как дела у тебя. Как вообще, все нормально?
– Да, вполне, – ответил Дэвид. – Знаешь такое выражение: "Руки-ноги трясутся"? Я раньше и не знал, что такое на самом деле бывает. Я и не болел почти никогда, так, может, простужался раз в год. А откуда вдруг пневмония взялась, ума не приложу.
– Кейт говорила, что ты сам знал, что это не просто грипп.
– Может, и догадывался. – Дэвид пожал плечами. – Просто не хотел этого признавать. Собственно говоря, я даже был рад, когда меня положили в больницу. Временами становилось так плохо, что я думал, что вот-вот умру. И меня это порядком напугало – дома Фэй и дети, а я собрался в тридцать лет предоставить им самим разбираться со своими проблемами. Да еще от банальной простуды, черт возьми!
– Не совсем банальной и не совсем простуды, – поправил его Оливер.
– Ты понимаешь, о чем я. Люди умирают от рака, от почечной недостаточности, от инсультов и инфарктов, а не от пневмонии. Вся эта история заставила меня о многом задуматься, и знаешь, Оливер, я больше не буду принимать жизнь как должное.
Слова Дэвида весь день не выходили у Оливера из головы. Он думал об этом, осматривая пациентов, думал по дороге к больным и вечером во время обхода. Когда он вернулся домой, Кейт суетилась на кухне, накрывая на стол, а собаки путались у нее под ногами, с надеждой заглядывая ей в глаза – вдруг что-нибудь уронит.
Внезапная мысль обожгла его огнем. Кейт могла погибнуть тогда в автомобильной катастрофе. Каждый день мог стать для них последним. У них могло никогда не быть будущего. Как много в этой жизни он принимал как должное…
– Что с тобой?
Он мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, и улыбнулся:
– Ничего. Иди ко мне.
Кейт подошла, подняв мокрые руки, и он схватил ее и крепко прижал к себе.
– Все хорошо? – тихо спросил он.
– Мм. А у тебя?
Оливер кивнул:
– Я был у Дэвида.
– И как он?
– Нормально, только выглядит уставшим. Говорит, что ты хорошо ухаживаешь за больными, которые не могут встать с постели.
– И что, ты согласился?
Он скрепя сердце засмеялся и выпустил ее из своих рук:
– Я сказал ему, что это не его дело. Кстати, Фэй просила передать тебе, что ничего не изменилось.
Кейт кивнула, и он наклонил голову набок:
– Не хочешь рассказать мне, что она имела в виду?
Она отошла к раковине и вновь принялась мыть морковь.