- Называйте меня Дон, - спокойно произнес он. - Я не любитель высоких титулов. А вы?
Усилием воли Нэнси сбросила с лица маску надменности, но внутри у нее все перевернулось от обиды и досады - ее задела едва заметная усмешка, промелькнувшая в его глазах. Девушка прекрасно знала, что ее прозвали Снежной принцессой, и очень огорчалась. И оттого, что никто не осмеливался сказать ей это в глаза, не становилось легче. Порой у нее даже возникали мысли встретиться с кем-нибудь из сослуживцев, чтобы прекратить кривотолки о своей неприступности. Но теперь она с удовольствием отметила, насколько ей на руку считаться ледышкой в глазах таких, как Дон…
- Думаю, всему есть свое место и время, - холодно возразила она, взглянув ему прямо в глаза. - Некоторым они необходимы, чтобы чувствовать свое превосходство.
Ее слова явно содержали какой-то скрытый смысл. Сбитый с толку происходящим, шеф вопросительно посмотрел на свою крестницу, но, так ничего и не поняв, вернулся к существу дела.
- Я знаю, вы сделали все, что могли, - обратился он к детективам. - Поэтому и принял решение заснять на пленку инсценировку преступления, которая может хоть как-то повлиять на ход расследования. Ведь скоро фиеста, и время не ждет. Поэтому нам надо использовать любые возможности, только бы поймать этого подонка.
- Да, вы правы, необходимо подключить все силы, - согласился Фил. - И телевидение как вариант может оказаться нам весьма полезным.
Уилсон, довольный, кивнул.
- Вот и отлично. Нэнси заверила меня, что все будет готово к дневным новостям в четверг. У нее мало времени, и поэтому ей необходима ваша помощь.
На лице Дона появилась кривая ухмылка. Так вот для чего их вызвали! Шеф захотел сделать из них сиделок для своей надменной крестницы. Он должен был догадаться. Еще не хватает этой ледяной красотке столкнуться с насилием.
- Когда вы собираетесь заняться сценарием?
Его тон нельзя было назвать доброжелательным, а глаза не скрывали раздражение. Где-то внутри у нее рос и грозился вырваться наружу протест, и, несмотря на все самообладание, ей хотелось крикнуть, что она не желает работать с ним.
- Сегодня вечером, если вы не заняты. Мы можем вчерне подготовить все, а потом дома я отшлифую все наши зарисовки. И завтра же ночью проведем съемки.
- После демонстрации сюжета по телевидению Нэнси будет информировать вас обо всех реакциях телезрителей, добавил шеф. - Я хочу знать обо всех звонках, вне зависимости от их значимости на ваш взгляд.
- А если никто не позвонит? - спросил Дональд, выражая общее сомнение. - Тогда что?
Шеф тяжело вздохнул.
- Тогда вместо радости и веселья предстоящей фиесты мы получим сплошной кошмар, о котором и подумать страшно. Считаю, нам надо сделать все, чтобы не допустить этого.
Двумя часами позже Дональд сидел за столом, составляя отчет о последнем изнасиловании, слепо уставившись на незаконченную фразу, которая ему не давалась вот уже десять минут, и не замечая кромешного ада вокруг себя. Телефон звонил бесперебойно, кто-то постоянно курсировал к кофеварке, стоявшей в углу, и обратно. Здесь же, в комнате, проводили очную ставку между членами двух противоборствующих банд, задержанных при перестрелке.
Фил тоскливо наблюдал за ним, сидя за своим столом, и наконец усмехнулся.
- Знаешь, никогда не видел тебя так долго пишущим несколько строк отчета. Ты заболел или что? Тебе же всегда было ненавистно бумаготворчество.
Дон даже не взглянул в его сторону.
- Я и сейчас его ненавижу. Просто что-то никак не выходит.
- О-о! - Фил уселся поудобней, вытянув ноги на угол стола. С серьезным видом разглядывая свои ногти, он произнес: - Сдается мне, твое новое задание не дает тебе покоя.
Дон медленно поднял голову, угрожающе прищурив глаза.
- С чего ты взял?
Фил, много лет проработавший со своим напарником, лишь улыбнулся на его грозный тон. Глаза Коллинза озорно смеялись, но лицо оставалось таким же серьезным.
- Да потому, что у тебя челюсть отвисла, когда ты увидел ее. Это беда для парня: Она накинула на тебя петлю, и ты, по всей видимости, уже понял, что попался.
На скулах Конихана заиграли желваки.
- Ты забыл, мне плевать на баб. Да и по всему видать, этой Принцессе тоже не до романов. Так что разговор окончен. Заткнись, Коллинз.
Но Фил не унимался.
- Знаешь, если у тебя действительно появилось желание подыскать себе даму сердца, так ты на верном пути. Леди - высший класс! И разборчивая. Уж если она отказала таким парням, как Микки Коттон и Дик Олбурн, она далеко не глупа. А что, попытайся.
- Проклятье, Фил…
Зазвонил телефон. Подняв трубку, Дон мрачно посмотрел на своего приятеля и прорычал:
- Детектив Конихан.
- Папа?
Услышав голос своей четырнадцатилетней дочери, Дональд забыл обо всем. Его охватила тревога. Гертруда звонила ему каждую неделю из Калифорнии, где жила с матерью, но не в такое время.
- Труди? Что случилось?
- Мне… мне так надо поговорить с тобой.
Ему послышалось, будто девочка всхлипывает.
- Что такое, родная? Радость моя, скажи своему старику отцу, что случилось, - ласково настаивал он. - Ты же знаешь, если это возможно, мы обязательно решим твои проблемы.
Когда-то давно они оба верили в сказки, и у них никогда не возникало сомнений, что им что-то неподвластно. Но последние шесть лет научили их, что какой бы безграничной ни была любовь отца к дочери, порой он оказывался не в состоянии выполнить ее просьбы.
- Мама и Финк опять поругались, - наконец просопела она. - Такой кошмар!
Дональд с трудом проглотил подступивший комок. Черт возьми, что творит эта женщина. Флоренс, его бывшая жена, развелась с ним шесть лет назад, чтобы выйти замуж за другого. Но неужели ей не понятно, что их постоянные ссоры с новым мужем делают жизнь малышки просто невыносимой?
- Мне жаль, родная. Представляю, как тебе нелегко, но скоро наступит лето и ты сможешь переехать ко мне.
- А можно сейчас, папочка? Пожалуйста? - умоляла она. - Если бы ты только уговорил маму. Я знаю, ты сумеешь. Тебе просто надо напомнить ей, что ваш договор об опекунстве подписан на шесть лет. А теперь твоя очередь.
Если бы только он был уверен в положительном исходе разговора, он позвонил бы немедленно. Конихан всегда хотел жить с дочерью, и Флоренс знала об этом. Однако во время их развода судья посчитал, что восьмилетняя девочка должна жить с матерью, несмотря на то что малышка просила оставить ее с отцом. Горе едва не убило его. Все эти годы, сколько он ни умолял, ни требовал, Флоренс категорически отказывалась не то что отдать дочь насовсем, но даже разделить опекунство.
- Солнышко, ты же знаешь, будет только хуже…
- Я не могу здесь больше, папочка, - пищала она в трубку, глотая слезы. - Ты не представляешь, что тут творится. Мне даже не хочется идти домой. Ну, пожалуйста…
У него защемило сердце.
- Хорошо, родная, - согласился он. - Я позвоню маме сегодня вечером. Ладно? Ты ей только не говори о нашем разговоре, а то она рассердится.
Девочка всхлипнула.
- Обещаю тебе не говорить ей ни слова. Спасибо, папочка.
- За что же благодарить, родная? Я люблю, тебя. - Дон, помрачнев, положил трубку. - Проклятье!
Последние два часа Нэнси не поднимая головы писала сценарий изнасилования. После разговора в кабинете шефа она встретилась с Томми и договорилась о съемке. Они решили сконцентрировать внимание общественности на первом эпизоде с медсестрой, так как вероятность обнаружения свидетелей этого нападения казалась предпочтительней. Как обычно, перед ней встала извечная проблема - актеры. Никто не хотел работать бесплатно, а особенно без указания имен в титрах. К счастью, ей удалось найти двух студентов театрального колледжа, для которых была важней практика, чем гонорар.
Теперь, когда все трудности, связанные с организацией съемок, наконец позади, ей предстояло самое сложное - сработаться с Доном Кониханом. В нем чувствовалось что-то такое, от чего в первую же минуту их общения в ее душе поднялся необъяснимый переполох. И по его усмешке Нэнси поняла, что он заметил это.
Слава богу, Фил Коллинз станет хоть каким-то буфером между ними.
В дверь постучали.
- Войдите, - сказала девушка и насторожилась…
На пороге появился Дон и сразу же заполнил собой все пространство кабинета. Растерявшись, Нэнси взволнованно схватилась за карандаш и вопросительно посмотрела на него.
- А где Фил?
Внешне девушка ничем не выдала своего беспокойства, напротив, она выглядела более чем невозмутимо, однако Дон уловил что-то похожее на тревогу в ее глазах, вспыхнувшую и сразу же погасшую. Но что могло ее напугать? Нахмурившись, он подошел к ней, надеясь вблизи разглядеть это "что-то" под маской холодности.
- У него дома проблемы, - сказал он, поясняя ситуацию. - Вряд ли он уже сегодня приедет.
Итак, они вдвоем. Наедине. От этой мысли у нее пересохло в горле.
Откажись, твердил ей внутренний голос. Ведь все можно отложить до завтра, когда придет Фил. Тогда тебе не придется работать наедине с Доном.
А может, в самом деле так поступить? Но, собственно, почему? Он всего лишь вошел в кабинет и, придвинув стул, уселся у стола рядом с ней. Тогда что же ввергло ее в панику? Почему так остро она чувствует его близость? Ведь он ей безразличен как мужчина, и ее совершенно не занимают ни его широкие плечи, ни походка, ни этот оценивающий взгляд, направленный на нее, безуспешно пыталась она внушить себе.
И все-таки Нэнси не стала переносить их встречу, ибо в тяжелом взгляде серо-стальных глаз она прочитала ответное нежелание уединяться.
- Ну что ж, обойдемся без него, - спокойно сказала она. - Поскольку все три преступления по способу их совершения имеют известное сходство, давайте остановимся на похищении девушки с автостоянки больницы. - Нэнси стала листать папку с данными. - Мне нужны все Мельчайшие подробности: место, время, одежда жертвы и насильника, произнесенные слова, действия как одного, так и другого…
Не отрываясь от документов, она затылком чувствовала его неотрывный взгляд, парализовавший ее.
Дон достал из кармана записную книжку и прочитал:
- Жертва: студентка двадцати одного года, работает медсестрой в ночную смену в Центральной городской больнице. Двадцать седьмого, мучимая приступом мигрени, она отпросилась с работы. Девушка вышла из больницы в 3.05 утра и направилась к автомобилю, который находился в южном углу стоянки. В тот момент, когда она открывала машину, к ней подскочил мужчина в голубой горнолыжной маске на лице, в черных брюках и свитере, обхватил ее сзади, приставил нож к горлу и силой заставил пойти с ним в перелесок через дорогу, пообещав, что не убьет, если она будет послушной. Говорил он с сильным британским акцентом. Потом преступник совершил акт насилия, привязал девушку к дереву ее же брюками и скрылся.
Печатая текст, Нэнси с ужасом увидела, как дрожат ее пальцы, и, с трудом проглотив комок, подступивший к горлу, подавила в себе поднимавшийся изнутри страх.
- Она хоть как-то описала преступника? Рост? Вес?
Рот Дона сжался в узкую полоску. В ее голосе не чувствовалось и нотки жалости или сострадания, а на лице по-прежнему застыло непроницаемое выражение. Неудивительно, что ее прозвали Снежной принцессой. Это же бесчувственная ледяная глыба, а не женщина!
- Он невысокий, - холодно ответил Конихан. - Рост приблизительно сто шестьдесят пять сантиметров, около семидесяти килограммов. Преступник не снимал маски, но, если в темноте женщина не ошиблась, у него карие глаза.
Нэнси понимала, что нехорошо так явно демонстрировать безучастность к несчастной девушке, пережившей такую трагедию, но инстинкт самосохранения запрещал ей во избежание срыва давать волю своим эмоциям. А потом, какое в принципе имеет значение, что подумает о ней этот человек? Только бы поскорей закончить с ним работу.
- Может, она что-то говорила, чтобы разжалобить его? Мне бы хотелось восстановить их диалог.
- Она умоляла не убивать ее.
Слова кинжалом пронзили ее, ибо были созвучны ее собственным мольбам, сорвавшимся с губ три года назад.
Нэнси с трудом закончила печатание варианта сценария и выдала информацию на печать. Через считанные секунды перед Доном уже лежала копия.
- Ну-ка посмотрим, что у нас получилось.
Он читал с тем же каменным лицом, с каким она печатала, и, к своему изумлению, отметил, что ее работа чертовски хороша. Снежная принцесса не только до малейших деталей изобразила акт насилия, но и сумела воспроизвести атмосферу преступления, передать чувства, охватившие жертву с начала нападения и до конца, когда та уже осталась одна, привязанная к дереву. Ему и в голову не могло прийти, что этот айсберг так тонко чувствует.
- А знаете, очень даже неплохо. В самом деле! - сказал Конихан, не скрывая своего удивления. Или неудовольствия…
Неожиданно для себя Нэнси вдруг, посмотрев ему прямо в глаза, спросила:
- Я не нравлюсь вам, не так ли, детектив Конихан?
Если она рассчитывает выбить его из колеи, так черта с два у нее это получится. Он усмехнулся.
- А что от моего "нравится - не нравится" зависит, будем ли мы работать вместе?
- Нет.
- Тогда какая разница? - Он направился к двери. - Поскольку все решено, с вашего позволения я удаляюсь - у меня еще полно дел. Увидимся завтра ночью на съемках.
2
Нэнси с удовлетворением отметила, что на темно-бархатном небе нет ни единого облачка. Теплый весенний ветер слегка покачивал верхушки тополей на маленьких островках растительности среди машин на автостоянке у больницы. Ночь казалась созданной для звездочетов и мечтателей, но Нэнси не замечала этой красоты. Ее единственным стремлением было поскорей закончить съемки и отправиться домой. Но обстоятельства складывались не совсем так, как хотелось бы. Синди Бартон, студентка театрального колледжа, которая только вчера согласилась на роль жертвы, опаздывала на двадцать минут. Нэнси начала уже подозревать, что девушка не придет.
Конечно, в том, что актеры не являлись на съемки или в последний момент отказывались, нет ничего необычного, такое случалось достаточно часто. Но всякий раз перед съемочной группой вставала одна и та же проблема - срочно найти замену. Нередко Нэнси не оставалось ничего другого, как играть самой, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Как ведущая передачи, Нэнси была обязана объявить себя, и таким образом, снимаясь в роли жертвы, шла на риск, от которого были защищены обезличенные актеры. Во избежание непредвиденных случайностей ее номер телефона не значился ни в одной телефонной книге, а все перемещения сопровождались конвоем полицейских машин.
Но при одной мысли взять на себя сегодняшнюю роль кровь застыла у нее в жилах, а сердце учащенно забилось. Холодея от ужаса, она всматривалась в черные, густые заросли, где преступник так жестоко надругался над несчастной девушкой.
- Ну и сколько нам еще ждать? Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. У меня свидание, - прозвучал голос Ричарда Ньюхолла, студента, согласившегося на роль маньяка. Он и сам опоздал, но, увидев, что Синди еще нет, стал возмущаться.
Пытаясь его как-то успокоить, Нэнси твердо сказала:
- Подождем еще немного. Вдруг она перепутала время, или машина сломалась, или еще что-нибудь…
Ньюхолл лишь хмыкнул в ответ, но тут не выдержал Дон:
- А если эта девица совсем не покажется? Что тогда?
Нэнси не хотела даже думать об этом. Но и этот чертов детектив тоже напомнил о себе совершенно некстати. Она свыклась с его присутствием и почти забыла о нем. Конихан уже находился на площадке, когда они с Томми привезли камеру и осветительную аппаратуру. Он сидел в машине в южном углу стоянки и наблюдал за всеобщей предсъемочной суетой.
Моля только об одном, чтобы он не заметил вспыхнувший на ее щеках румянец, она пожала плечами.
- В крайнем случае, перенесем съемки на завтрашнюю ночь.
Но услышав ее слова, Томми Хейвуд, оператор, покачал головой.
- Извини, Нэнси, но я уже задействован на всю неделю. Тогда придется дожидаться следующей.
В такой ситуации ничего не оставалось, как провести съемку сегодня ночью. Нэнси затошнило от предчувствия, что ей все-таки придется выступить в роли несчастной жертвы, но все еще с надеждой она всматривалась во въезд на стоянку.
Дону показалось, что в безучастных прежде карих глазах Нэнси промелькнула тревога.
- Похоже, она не придет, - тихо сказал детектив, читая ее мысли. - Почему бы вам не сыграть жертву? Фигуры у вас похожи, да и волосы такие же рыжие. А в темноте никто не разберет лица.
Молодая женщина едва сдержалась, чтобы не взвизгнуть от охватившего ее панического страха. Нет! Только не это! Бередить старые, все еще не затянувшиеся раны!.. И ни у кого, посвященного в ее прошлое, не возникло бы ни малейшего упрека, откажись она поставить себя на место изнасилованной.
Но улица по-прежнему оставалась пустынной. Нэнси поняла, что приперта к стене и у нее нет выбора. Соберись с духом, сыграй, а потом пойдешь домой и все забудешь, уговаривала она себя. Самое трудное - забыть.
Она побелела как мел, голос стал едва слышным.
- Я прихватила для Синди форму медсестры. Думаю, она подойдет мне. Сейчас я переоденусь, и мы начнем.
Позже Нэнси не могла вспомнить, как переодевалась в больнице, а потом вернулась на стоянку. Полностью войдя в роль, она уже ничего не видела вокруг себя…
Как водолаз, работающий с новичками, она взяла все руководство на себя.
- Итак, Томми, ты готов? Давай постараемся провести съемку без дублей. Ты взял нож, Рич? - "Преступник" показал бутафорский нож, и она удовлетворенно кивнула. - Ничего не забудь, чтобы не портить зря пленку. Ты хорошо помнишь роль? Да? Ну тогда начнем…
Неожиданно похолодало, ночь, сгустившись в беспросветную тьму, приняла какие-то зловещие, угрожающие очертания. Нэнси убеждала себя, что молодой человек, стоящий перед ней, абсолютно не опасен, что она сама под надежной защитой, но как ни старалась, никак не могла оторвать взгляда от ввергавшей ее в ужас маски и свирепо глядящих из-под нее глаз. Прошлое неслышно поджидало свою жертву и исподволь подбиралось к ней. Ее изнасиловали при совершенно других обстоятельствах - на свидании. Человек, надругавшийся над ней, был ей знаком, и перед ним не вставало необходимости прятать лицо. И все же, увидев мужчину в маске, она услышала лязг автоматических замков, похожий на звук захлопывающейся дверцы клетки. Даже не закрывая глаз, она ощутила на себе сильные мужские руки…
Внезапно почувствовав близость своего ночного кошмара, она с великим трудом заставила себя вернуться к реальности. Господи, неужели кто-то заметил? Только бы никто не услышал, как бьется ее сердце, не увидел, как дрожат ее пальцы!
- Итак, с чего начнем? - бодро спросил Ричард. - Слово за тобой.
Счастье, что мальчишка ничего не заподозрил, несколько успокоилась Нэнси и рьяно принялась за работу.
- Томми, как ты считаешь, с чего лучше начать?
Оператор задумчиво стоял на краю съемочной площадки и размышлял вслух.