Глава 6
– Софи Дуранте!
Софи встала, когда назвали ее имя. Суд начался только через шесть месяцев после арестов.
Задержанную Софи отпустили уже на следующее утро, но ее отцу, Люке и Мальволио предъявили различные обвинения.
Полгода до суда Софи прожила у Беллы и ее матери, потому что, даже сидя в тюрьме, Мальволио продолжал распоряжаться в Бордо-дель-Чело. Пауло переписал на отца Люки свой дом, чтобы оплатить услуги своего адвоката.
Софи позволяли навещать отца лишь на очень короткое время, под присмотром тюремных надзирателей.
Хотя она предпочла бы вместо этого увидеться с Люкой. Каждый раз приходя в тюрьму, Софи надеялась увидеть его хотя бы мельком.
Кроме того, ей было трудно смотреть в глаза отцу.
Когда она пришла на свидание с ним накануне суда, тот сказал:
– На суде ты услышишь обо мне много всего. Кое-что будет правдой, но в основном будет звучать ложь.
Софи и не знала, чему верить.
В их доме были обнаружены женские украшения – и дешевые, и дорогие. Полиция называла их "сувениры на память", потому что все они были сняты с убитых людей.
Софи точно знала, что этих украшений в их доме не было – ведь она сама всегда убиралась. Но понимала она и то, что, хоть ее отец и не убийца, все же его нельзя назвать и полностью невиновным. И ей было очень больно это осознавать.
– Мальволио посылал меня предупреждать людей, но это не значит, что я причинял им вред, – пытался объяснить дочери Пауло.
– Но ведь ты послушно ходил, – возражала Софи. – Ты запугивал их, передавая им угрозы Мальволио. Почему ты не мог ему отказать?
– Софи, прошу тебя…
– Нет! – Она не могла закрывать глаза на факты. – Ты предпочитал повиноваться ему. И, пожалуйста, не надо утверждать, что ты это делал ради меня. Ты почти ничего от него не получал взамен.
– У тебя есть Люка.
Софи недоверчиво рассмеялась.
– Только не говори, что плясал под дудку Мальволио ради этого. Я бы заполучила Люку и без твоей помощи.
Она была в этом уверена.
Почти.
Софи с нетерпением ждала, когда суд завершится, чтобы уехать с Люкой в Лондон, следуя их мечтам.
Она посмотрела на отца. Тот выглядел таким постаревшим, изможденным. Софи понимала, что ей придется пересилить себя и простить его. Она должна поддерживать отца – ведь у него, кроме нее, больше нет родных.
– После суда ты сможешь уехать из Бордо-дель-Чело и начать все с нуля, – сказала Софи.
– Я не брошу твою мать, – возразил Пауло.
– Она мертва уже целых семнадцать лет! Отец, я собираюсь уехать отсюда. Мы с Люкой отправимся в Лондон. Я не хочу оставаться там, где все люди меня осуждают. – Она нервно облизнула губы и добавила: – В суде ты кое-что обо мне узнаешь. То, что тебе не понравится. В тот день, когда нагрянула полиция, Люка и я… мы были вместе.
– Вы с ним уже почти помолвлены. Тебе нечего стыдиться. Приходи в суд и давай там показания с высоко поднятой головой.
"Легко сказать…" – подумала Софи.
Когда отца снова увели в камеру, она, как обычно, спросила, можно ли получить свидание с Люкой. Ведь у него нет никого: мать умерла много лет назад, а отец в тюрьме под следствием.
Но в ответ Софи снова услышала от надзирателей: "Ему запрещены свидания". А еще ей сообщили, что Люка сидит в одиночной камере.
– И Мальволио тоже? – спросила она с вызовом и сама же ответила на свой вопрос: – Ну, разумеется, нет!
Хотя Люка, в отличие от Мальволио, был не опасен и не смог бы оказать давление на суд.
– Мальволио распоряжается даже здесь! – выкрикнула она и вышла вон.
Вернувшись на автобусе в Бордо-дель-Чело, Софи пешком пошла по улице. Проходя мимо гастронома Терезы, она увидела, что все окна и двери магазина заколочены досками. Местные жители шарахались от Софи, а она размышляла о том, что если бы не Белла и ее мать, то ей сейчас вообще негде было бы жить. Если бы не Люка, Софи давно бы уже уехала из Бордо-дель-Чело. При мысли об отце и о том, чем он, оказывается, занимался, ее брала такая злость, что хотелось вскочить в первый же самолет и улететь, предоставив Пауло его судьбе. Но она не могла оставить Люку в беде и только из-за него оставалась здесь.
Софи остановилась возле ювелирной лавки Джованни, увидев владельца, выкладывающего на витрину новый товар. Когда он поднял на нее взгляд, Софи спросила: "Не приносили?" Она, несмотря ни на что, не теряла надежды, что кто-то случайно найдет потерянную ею сережку и покажет ювелиру.
Но Джованни отрицательно покачал головой и скрылся в глубине лавки – никто не желал разговаривать с Софи.
Она всмотрелась в выложенный на витрине новый товар. Среди прочих драгоценностей ее внимание привлекло золотое кольцо с огромным алмазом прямоугольной огранки, и воображение тут же разыгралось. Софи захотелось увидеть это кольцо на своем пальце. Ну, или хотя бы оказаться помолвленной с Люкой. Но она напомнила себе, что этого не случится.
Вдохнув соленый морской воздух, она задумалась о Люке. Он сейчас одинок, заперт в тюрьме. У него никого нет.
Впрочем, у него есть она, Софи. Но как ему дать знать об этом? Разве что последовать совету отца и прийти в суд с высоко поднятой головой. Ей не будет стыдно рассказывать о том, что произошло в тот злополучный вечер. Она сделает это только ради Люки.
Пока шли предыдущие заседания суда, Софи не пускали в зал, потому что она должна была выступать в качестве свидетеля. И вот сегодня суд собирался заслушать ее показания. Софи ощущала страх, а еще смущение оттого, что станут известными некоторые непристойные подробности. Боялась она и за отца. Поддерживала ее лишь мысль о том, что сегодня она увидит Люку.
И она его увидела, когда вошла в зал и встала за кафедру для дачи свидетельских показаний. Синие глаза Люки встретились с ее глазами, и он еле заметно улыбнулся, чтобы подбодрить Софи. Он похудел, черты лица заострились, волосы были острижены короче обычного. Его рану над глазом, похоже, в тюрьме никто не лечил, потому что даже отсюда, с кафедры, было видно, что шрам распух и стал лилового цвета. В глазах Люки сверкал гнев, но, едва они встретились с глазами Софи, их выражение тут же смягчилось.
Она ожидала шквала вопросов и облегченно выдохнула, когда суд лишь поверхностно коснулся обстоятельств задержания ее и Люки.
– Когда в тот день вы зашли в гастроном, вы знали, что Тереза была расстроена?
– Разве?
– И вы спросили своего отца, почему это может быть?
– Я лишь мельком упомянула об этом, когда вернулась домой. – Софи сглотнула, а на щеках ее выступил легкий румянец, потому что, по словам адвоката, выходило, что она расспрашивала о Терезе своего отца. – Я думала, что это из-за предстоящей помолвки, из-за того, что Мальволио станет моим свекром…
– Отвечайте на заданный вопрос.
Софи нахмурилась. Этот защитник ее отца почему-то задает вопросы, не относящиеся к делу. У Мальволио и Люки был другой адвокат.
– Те "сувениры", которые полицейские, как они утверждают, нашли в нашем доме… – попыталась объяснить Софи, потому что, когда ее арестовали, в полиции на допросе снова и снова ей задавали вопросы о вещах, принадлежащих убитым. Она хотела сказать суду, что этих "сувениров" в доме никогда не было. Будь они там, Софи бы знала об этом, потому что сама делает уборку.
– К этому мы еще вернемся, – оборвал ее адвокат, но больше этой темы не коснулся.
Допрос закончился, и Софи разрешили остаться в зале и понаблюдать за перекрестным допросом обвиняемых.
Мальволио встал за кафедру грешником, но адресованные ему вопросы были такими щадящими, похоже, заранее заготовленными, что он к концу допроса выглядел почти святым и покинул кафедру с надменной улыбкой.
Пока допрашивали отца, Софи сидела сбитая с толку – Пауло говорил так неубедительно, путался в показаниях. Один раз она даже вскочила с места и крикнула, что собственный адвокат ввел ее отца в заблуждение. Но Белла заставила ее сесть, предупредив:
– Тише, а то тебя выведут из зала суда.
– Но ведь это несправедливо! – возразила Софи.
Весь этот суд был несправедливым.
Да, ее отец признался, что его второй визит всегда означал, что, если деньги не будут уплачены, далее последуют неприятности. Окончательным предупреждением служил третий визит.
– У меня не было выбора, кроме как повиноваться Мальволио, – утверждал Пауло. Но Софи понимала, что это плохое оправдание.
А потом начался допрос Люки.
Темный костюм и темный галстук еще больше подчеркивали бледность его кожи после месяцев, проведенных в одиночке.
Люка для себя решил, что будет говорить только правду, не станет лгать ради спасения своего отца.
Обведя глазами зал, он кивнул своему лучшему другу Маттео, который, чтобы поддержать его, приходил на каждое заседание суда. Затем Люка посмотрел на Софи, пытаясь сказать ей взглядом, что у него все под контролем.
Но уже через десять минут после начала допроса он начал понимать, какую игру затеял его отец.
– Сыграли ли какую-то роль при принятии вами решения разорвать помолвку с Софи Дуранте ваши сомнения в законности действий ее отца?
Когда адвокат задал этот вопрос, зал затаил дыхание, Софи подалась вперед, а Белла взяла ее за руку.
– Мы с Софи решили сами распоряжаться своим будущим, – громко и четко ответил Люка.
– К этому мы еще вернемся. А теперь ответьте, пожалуйста, были ли у вас сомнения насчет ее отца.
– Никогда особо не задумывался о том, как он ведет свои дела, – сказал Люка, хотя голос его прозвучал при этом уже глуше.
– А Софи говорила вам, что подозревает своего отца в незаконных действиях?
И без того бледное лицо Люки побелело как мел. Он бросил быстрый взгляд на Софи. Даже поклявшись не лгать суду, он не мог допустить, чтобы собственные ее слова стали поводом упрятать в тюрьму ее отца.
– Нет, не говорила. – Ради Софи Люка нарушил клятву.
– А что же тогда вы с ней обсуждали в тот день?
– Не помню.
– Потому что вы были слишком заняты в спальне? – Теперь Люка понимал, что защитник работает скорее на Мальволио, чем на него. Люке нечего скрывать, а потому этот крючкотвор будет стараться выгородить Мальволио, взвалив всю вину на Пауло. – Вы меня запутали, – продолжил адвокат. – В тот день вы сказали отцу, что собираетесь порвать с Софи, так?
– Так, – признался Люка. – Однако…
– Мальволио расстроился, – прервал его адвокат. – Вы с ним поссорились, потом плохо отозвались о женщине, которую он выбрал вам в невесты. Вы сказали, что не хотите жениться на крестьянке. Верно?
Софи закрыла глаза, но тут же заставила себя их открыть, когда Люка признался, что все так и было.
– Я пытался начать жить самостоятельно, не завися от отца… – Но снова адвокат не дал ему закончить фразу.
– Вы заявили отцу, что предпочитаете Софи более гламурных и утонченных женщин из Лондона. Теперь вам ясно, почему я в недоумении? Софи Дуранте пришла к вам домой…
– Это мой отец послал за ней, чтобы в это время спрятать у Пауло "сувениры".
Теперь Люка понимал, что произошло. У него было много времени подумать: шесть месяцев в тюрьме, два из них в одиночной камере. Стало ясно, что отец послал за Софи вовсе не потому, что надеялся выдать ее за своего сына. Просто Мальволио стало известно о предстоящем полицейском рейде, и он решил вынести "сувениры" из своего дома и подбросить их Пауло.
Вот только никто не желал слышать эту правду.
– Софи Дуранте узнала, что вы собираетесь отказаться жениться на ней. Чтобы переубедить вас, она пришла к вам в тот воскресный вечер. Ваш разговор закончился постелью или, точнее, сексом на кухне.
– Нет.
– Вы утверждаете, что на кухне между вами ничего не было? – уточнил адвокат.
– Как я уже сказал, я подрался с отцом, и Софи просто обработала мне порез над глазом…
– А, понимаю, у вас так сильно шла кровь, что Софи пришлось снять с себя платье, чтобы ее остановить? – съязвил адвокат.
Зал захохотал, а Софи вспыхнула от стыда и унижения.
– Отец предложил мне пригласить Софи до того, как я сказал, что не хочу помолвки с ней. Ему нужно было выманить ее из дома Пауло, чтобы пойти туда и…
– А Софи тоже хотела уйти из дома Пауло? – прервал его адвокат. – Она знала, что ее отец – преступник? Она говорила вам, что хочет уехать от него?
От этих слов выступил холодный пот и заструился по спине. Люка изо всех сил старался оставаться спокойным, донести до суда свою версию событий, но в данном случае любой его ответ только навредит.
Да, его отец подыскал себе блестящего адвоката, который, как теперь Люка ясно видел, просто использует его, чтобы выставить виновным Пауло.
Если ответить "да", отец Софи получит пожизненный срок.
– Нет.
– Не забывайте, что вы даете показания под присягой, – напомнил защитник.
– Нет, она такого не говорила, – четко произнес Люка, решив, что постельные разговоры не должны оглашаться в суде.
– Но вы действительно заявили отцу, что не собираетесь жениться на Софи?
– Да.
– И ей вы сказали то же самое? Да или нет?
– Да.
– Люка. – Теперь адвокат, стоивший Мальволио кучу денег, напоминал улыбающегося убийцу. – Неужели вы думаете, суд поверит, что вы с Софи не вели никаких разговоров?
– Мы с ней занимались кое-чем другим.
– После того, как решили расстаться?
– Да.
– И ни слова не было сказано об отце Софи?
– Мы вообще мало разговаривали.
– Быть такого не может!
Адвокат собрался было задать следующий каверзный вопрос, но Люка, опередив его, повернулся к судье и пожал плечами:
– Полагаю, Софи попыталась соблазнить меня, чтобы заставить меня изменить решение о разрыве помолвки. Ну я и взял то, что мне предлагалось. – Он посмотрел на присяжных, а потом снова на судью. – Неужели меня судят за мое либидо?
По залу снова прокатился смех, и на этом допрос завершился.
Выходя из-за кафедры, Люка заметил, что Софи не смотрит на него.
И ему стало ясно: он спас ее отца от обвинения, но, кажется, только что убил едва зародившуюся любовь между собой и Софи.
Глава 7
Поднять глаза на Люку Софи не смогла даже несколько дней спустя, когда в суде присяжными выносился вердикт.
– Он на самом деле вовсе так не думает, – снова и снова пыталась убедить подругу Белла. – Адвокат не оставил ему выбора.
Куда бы Софи ни пошла, везде звучали шепотки и хихиканье. Но сейчас, когда обвиняемые должны были узнать свою судьбу, в суде никто не улыбался и не смеялся.
Все понимали, что, возможно, сегодня наконец вырвутся из когтей Мальволио.
"Люка Романо Кавальере – не виновен", – произнес председатель жюри присяжных.
Несмотря на то что Софи гневалась на него, все же она облегченно выдохнула, вскинула взгляд и встретилась глазами с Люкой. На краткое мгновение зал суда словно исчез – они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
Люка еле заметно кивнул, словно извиняясь и давая понять, что скоро будет с ней и все объяснит.
– А сейчас огласят вердикт в отношении Мальволио, – прошептала Белла.
"Мальволио Кавальере – невиновен", – объявил председатель.
– Нет! – ахнула Белла, когда этот жирный подонок улыбнулся, глядя прямо на них.
Мальволио уже давно хотел Беллу.
И тут же зрители в зале суда засуетились. Испугавшись и спеша выказать свою лояльность Мальволио, все зааплодировали. Софи склонила голову, стараясь не заплакать.
Она знала, что последует дальше.
"Пауло Дуранте – виновен", – прозвучал вердикт.
Ее отец выглядел таким слабым – он едва держался на ногах.
Судья объявил, что отца Софи отправят в столицу для вынесения приговора. Там же он будет отбывать наказание.
Софи понимала, что отец умрет в тюрьме.
Это ее единственный родной человек. Она смотрела, как его уводят, и, хотя все еще очень на него сердилась, все же выкрикнула:
– Я обязательно приеду на суд!
На улице Мальволио, теперь уже свободного человека, встретили восторженные выкрики. Но Софи их уже не услышала. И дожидаться Люку, чтобы поговорить с ним, она тоже не стала. Вместо этого она отправилась к Белле собирать свои вещи.
– Я еду в Рим, чтобы быть рядом с отцом, и тебе тоже нужно уехать, – уговаривала она подругу. – Мальволио снова вернулся, и все его подпевалы тоже по-прежнему здесь.
– Но я не могу бросить мать.
– Она тебя поймет…
– Все равно не могу. Она так больна.
В дверь постучали. Белла пошла открывать, а Софи продолжила паковать вещи.
Когда подруга вернулась, Софи сказала:
– Нет. Я не хочу его видеть.
– Это был не Люка, – ответила Белла. Услышав, как напряженно звучит ее голос, Софи подняла взгляд. – Это был Пино с посланием для меня. Сегодня ночью в отеле состоится грандиозное празднество. Все должны там присутствовать. Я буду обслуживать бар.
– Нет! – категорично заявила Софи. – Ты поедешь со мной в Рим.
– Я не могу оставить маму сейчас. Знаю, тебе обязательно нужно ехать. И не только чтобы заботиться о Пауло. Ты ведь теперь станешь в нашем городе козлом отпущения. Всем известно, что виноват на самом деле Мальволио, но никто не скажет ему об этом в лицо. – Белла заплакала. – Я не хочу, чтобы моим первым мужчиной стал Мальволио. Знаю, ты считаешь, что я должна сказать ему "нет".
– Я понимаю, что это нелегко сделать, – сказала Софи и обняла подругу.
– Когда моя мать умрет, а это случится скоро, я приеду к тебе в Рим. Но не сейчас. Мне нужно быть с ней точно так же, как тебе необходимо находиться этот момент рядом с отцом.
В дверь снова постучали. Белла ушла открывать дверь и, вернувшись, сообщила, что на этот раз пришел Люка.
– Мне нечего ему сказать, – отрезала Софи.
– Он говорит, что не уйдет, пока не поговорит с тобой.
Да, он действительно так и поступит – Софи это понимала.
Она все еще ощущала стыд и боль от обидных слов, сказанных Люкой в суде, и вот, впервые за шесть месяцев, она с ним поговорит.
Выйдя из спальни в прихожую, Софи бросила:
– Поздравляю! Ты и твой отец на свободе, а мой в тюрьме. Где же тут справедливость?
– Справедливости нет, – отозвался Люка. – Пойдем, пройдемся?
– Просто скажи, что хотел.
– Не здесь. – Он через плечо Софи взглянул на спальню, где находилась ее подруга.
– Я доверяю Белле. Куда больше, чем тебе, учитывая все сказанное тобой.
– Ты знаешь, почему я должен был это сказать.
В глубине души Софи это понимала, поэтому она кивнула и предупредила подругу, что ненадолго отлучится вместе с Люкой.
Сначала они молча шагали по улице, а дойдя до отеля "Океанский бриз", увидели, что к нему уже начали прибывать машины и в фойе то и дело вносят цветы. Было понятно, что готовится большое торжество.
А еще Софи знала, что Белла будет здесь этим вечером и в каждую другую ночь, когда того потребует Мальволио.
– Ты пойдешь на сегодняшний праздник? – первой нарушила напряженное молчание Софи.
– Нет, – ответил Люка. – Я больше не желаю иметь никаких дел со своим отцом.
Пройдя чуть дальше, они свернули на тропинку, известную только местным жителям, и спустились к пещере.