– Совсем нет. Это вполне комфортная страна для туристов. То же самое могло случиться с тобой в Нью-Йорке или Лас-Вегасе. Мне очень жаль, что на тебя напали, и я злюсь на себя за то, что не поехал с тобой.
Эти слова пробудили в ней бурю чувств, которые она сдерживала всю неделю. На глазах ее выступили слезы, и она незаметно смахнула их.
– У тебя есть важные дела.
– У меня нет ничего важнее тебя.
Это было серьезное заявление, и Харпер подумала, как бы он отреагировал, если бы она сейчас призналась ему в любви. Нет, лучше этого не делать. Она чувствовала себя слишком уязвимой, а он уже говорил ей о том, что не хочет, чтобы она зависела от него.
– Потому что ты не можешь взяться за другой проект, пока "Батоури" не будет открыт и наш договор не будет выполнен?
Официантка принесла вино и козий сыр, нарушив воцарившееся молчание. Харпер взяла кусочек французского багета и стала сооружать себе сэндвич.
– Когда ты планируешь пойти в посольство, чтобы получить новый паспорт?
– Моя помощница выслала документы, и я пойду, когда они получат их.
– А что тем временем ты будешь делать? Ты пыталась выяснить, где находится тот человек, которого ты считаешь своим отцом?
– Его зовут Грег Ли Дэй. Сегодня утром он уехал в Национальный парк Крюгера. Группа для сафари уже была набрана, и меня не приняли. Он приедет в город через десять дней. Я не могу так долго ждать. – Харпер вымученно улыбнулась. – Похоже, мое первое приключение потерпело крах.
– Приключение не может потерпеть крах, – заметил Эштон, взмахнув ножом, которым намазывал сыр на хлеб. – Возможны разные повороты и неожиданности, которые направляют тебя по новой и захватывающей дороге.
Оптимизм его был заразительным. Харпер не могла устоять против его энтузиазма.
– У тебя талант превращать вызовы в возможности.
– Эти слова надо написать на моем надгробном камне.
Они выпили еще вина, и лишь когда Эштон взглянул на свои часы, Харпер поняла, что наступили сумерки. И снова она убедилась в том, что время в его обществе летит незаметно.
– Я хотел бы принять душ и пригласить тебя на ужин.
– Ты уже зарегистрировался?
– Пока нет. – Он встал и направился к своему "походному чемоданчику".
– Можешь воспользоваться моим душем.
Эштон внимательно посмотрел в ее глаза.
– Мы оба знаем, чем закончится этот вечер. Зачем платить за два номера?
Обняв Харпер за талию, Эштон поцеловал ее в губы:
– Я уже говорил, как высоко я ценю твою практичность?
Прижавшись к нему, она довольно улыбнулась:
– Можешь сказать мне об этом после ужина.
– А можно до ужина, а потом еще и после?
Эштона разбудил солнечный луч, проникший сквозь неплотно закрытые занавески. По углу падения он определил, что сейчас позднее утро. Смена часовых поясов была частью его жизни, поэтому он привык к недостатку сна, но сейчас к долгой поездке прибавилась ненасытная Харпер Фонтейн.
Перевернувшись на спину, он раскинул руки, ощутив под ладонью холод. Ясно, Харпер ушла. На ее подушке он увидел тонкий листок бумаги. Прочитав записку, Эштон состроил гримасу. Харпер уехала в посольство разузнать насчет паспорта. А это означало, что она не скоро вернется.
Присев на кровати, Эштон провел рукой по волосам. Ему надо использовать это время, чтобы кое-что сделать.
Когда пришла Харпер, довольная и гордая собой, он тепло обнял ее.
– Как там в посольстве?
– Они пожурили меня за то, что я не обратилась в полицию, но завтра мне выдадут временный паспорт.
– Хорошие новости. И у меня они тоже есть. – Он увлек ее к входной двери. – Пойдем что-нибудь съедим, и я тебе все расскажу.
Он привел ее в ресторан национальной кухни. Пока они ели, Эштон рассказывал о каждом блюде, которое они пробовали. Последний раз он был в Южной Африке десять лет назад, и с тех пор многое изменилось. Некоторые экзотические блюда были ему совсем незнакомы. Может, продюсеры "Кулинарного бродяги" не зря хотели отправить его в Африку? Он совершенно забыл о том, насколько разнообразна эта кухня.
– Скажи мне о твоих новостях.
– Я нашел твоего отца.
– Но ведь я уже его нашла.
– Да, но я знаю, где он находится в данный момент.
– И как тебе удалось это выяснить?
– Ты забыла о том, какие у меня связи. – Он поднял бокал, салютуя самому себе, затем продолжил: – У одного моего здешнего знакомого есть приятель, который не раз возил твоего отца на съемки, и у него есть его телефон. Выяснилось, что твой отец недалеко отсюда. Я не смог устроить так, чтобы мы поехали сразу на ту стоянку, где он сейчас, но в часе езды оттуда есть палаточный лагерь, которым владеет мой друг.
Перестав есть, Харпер уставилась на него.
– Когда?
– Завтра, как только ты получишь паспорт. Я забронировал самолет, который отвезет нас в Нельспруит, где мы возьмем машину и отправимся в Национальный парк Крюгера.
– Не знаю, что и сказать. – Голос Харпер дрогнул. – Я уже готова была уехать, не повстречавшись с ним.
Нежно взяв Харпер за руку, Эштон улыбнулся. Вообще-то он никогда не скрывал свою личную жизнь, но в то же время не проявлял на публике нежных чувств. Но с Харпер все по-другому. Он хотел, чтобы весь мир знал о том, что она принадлежит ему.
На следующий день, как только Харпер получила паспорт, они сразу же отправились в аэропорт, где их ожидал прекрасно оборудованный восьмиместный самолет.
Через три часа, когда солнце уже клонилось к горизонту, Эштон остановил арендованный им "ренджровер" возле туристического лагеря. По берегу реки были расставлены шесть комфортабельных палаток с уютными террасами.
– Ты можешь прогуляться, пока я зарегистрируюсь.
Открыв дверь, Харпер вышла наружу, и на лице ее отразилось изумление.
– Я не так себе все это представляла.
Эштон похлопал по крыше "ренджровера".
– Да, это не верблюд. – Он обвел рукой вокруг себя. – А это не совсем пустыня. Но это все-таки палатки. Надеюсь, они тебе понравятся.
Харпер была тронута его заботой и желанием доставить ей удовольствие. Она побрела к небольшой беседке, стоявшей неподалеку от реки. Сложенная из местного природного камня и окруженная цветущими кустами, беседка казалась неотъемлемой частью окружающей природы. Харпер прошла дальше и увидела уютную столовую под большим тентом. Ей захотелось скорее выяснить, где они будут спать.
– Ты готова? – раздался за ее спиной тихий голос Эштона.
Повернувшись, она с радостью приняла протянутую им руку.
– Да, конечно!
Они направились по дорожке, обрамленной висячими светильниками, которая вилась вдоль коттеджей. Пройдя весь ряд, они подошли к последнему домику, и Эштон отпер дверь. Войдя внутрь и сделав несколько шагов, Харпер остановилась в нерешительности, но Эштон включил свет – и она ахнула.
В центре палатки стоял шест, который поддерживал матерчатый потолок. Они увидели широкую кровать, накрытую белым покрывалом, и ореховый гардероб со стеклянными дверями. В зоне отдыха стояли диван, два кресла и камин. На кофейном столике в колониальном стиле в ведерке со льдом охлаждалась бутылка шампанского.
Скинув сандали, Харпер погрузила ступни в пушистый ковер, покрывавший деревянный пол. Оглядев еще раз их жилище, она притянула к себе Эштона и поцеловала его.
– Я жила в пятизвездочных отелях, но они не могут с этим сравниться, – прошептала она, прижавшись щекой к его широкой груди.
– Рад, что тебе понравилось.
Раздалось тихое покашливание. Это был портье, он принес их багаж. Когда портье ушел, Харпер повернулась к Эштону с хищной улыбкой.
Он снял через голову рубашку, в то время как она расстегивала его ремень. Затем она толкнула его на диван и забралась на него, упершись коленями в подушки по обе стороны его бедер. Запустив пальцы в его волосы, она стала целовать его так, что у Эштона не осталось никаких сомнений по поводу ее намерений. Он сорвал с нее футболку и расстегнул бюстгальтер.
Прикусив его нижнюю губу, Харпер почувствовала его дыхание. Он застонал, а она, улыбнувшись, стала целовать его шею, одновременно лаская рукой его напрягшийся член. Эштон выругался, а она рассмеялась.
– Черт возьми! – У него больше не было слов.
Голова его откинулась на подушки, и она продолжила медленно ласкать его. Почувствовав, что он полностью в ее власти, Харпер стянула с него брюки и отбросила их в сторону. Он лежал перед ней совершенно обнаженный, красивый и сильный мужчина, который целиком принадлежал ей.
Так быстро, как только могла, Харпер сняла с себя брюки. Не открывая глаз, Эштон провел руками по ее талии, бедрам, ягодицам. Она судорожно глотнула воздух, когда пальцы его дотронулись до самой горячей ее точки и проникли внутрь. Задрожав, она обхватила его за плечи и отдалась наслаждению, которое он ей доставлял.
Эштон приподнял ее чуть выше, чтобы обхватить ртом ее сосок. Харпер тихо вскрикнула:
– Эштон, я не могу больше терпеть!
Он усадил ее на себя. Она была такая влажная, что он сразу же, хотя и не собирался этого делать, оказался внутри ее. С блаженной улыбкой Харпер опустилась на его напрягшийся член. Бедра ее поднимались и опускались так соблазнительно, что Эштон окончательно утратил власть над собой, полностью отдавшись вожделению.
Вцепившись в ее упругие ягодицы, он стал двигаться в такт с ней. Груди ее покачивались перед его лицом, когда она, изогнув спину, наслаждалась ритмом. Тихий стон сорвался с ее полуоткрытых губ. Эштон входил в нее глубже с каждым толчком, с наслаждением наблюдая за ней. И вдруг ее тело судорожно изогнулось, мышцы напряглись – и она застонала, забившись в оргазме. Эштон был очарован. Она отдала ему все, не требуя ничего взамен. Открыв глаза, Харпер встретилась с ним взглядом.
– Это потрясающе, – облизнув губы, выдохнула она. – Иди ко мне.
Все произошло гораздо быстрее, чем ему хотелось бы. Ее нежные руки, ласкавшие его тело, ее внутренние мышцы, сжимавшие его член, и острые зубки, кусавшие мочку уха, стремительно довели его до экстаза. Испытанное им наслаждение было таким до боли острым, что он чуть не потерял сознание.
Эштон обнял ее и уткнулся лицом в ее шею. Сердце билось так сильно, что ему было трудно дышать.
– Ты изумительная, – сказал он.
– И ты неплох. – Харпер поцеловала его в шею. – Когда будет ужин?
– Через пару часов, я думаю. – Вдохнув ее запах, он закрыл глаза. Этот момент он запомнит на всю жизнь. – Но я могу вполне обойтись без ужина.
– А если Франко подумает, что с нами что-то случилось?
– О, он поймет. Он видел тебя, когда ты стояла возле бассейна.
Харпер улыбнулась:
– А есть душевая в этой чудесной палатке или нам придется искупаться в речке?
– Только если ты хочешь встретиться лицом к лицу с крокодилом. – Откинув влажную прядь волос с ее лица, Эштон прикоснулся губами к ее щеке. – Душевая вон там. – Он указал на стену за гардеробом.
Поцеловав его, Харпер встала. Последние лучи заходящего солнца играли на ее нежной коже, подчеркивая изгибы стройного тела. У нее было все: спортивная фигура, ум, романтическое сердце. Пылкая душа.
Как она переживет встречу с отцом? У Эштона было дурное предчувствие. Он хотел уберечь Харпер от разочарования, но она уже зашла слишком далеко. Ему оставалось только одно: поддерживать ее, несмотря на то что он считал ошибочным ее решение.
Глава 10
"Ренджровер" подъехал к лагерю, в котором Грег Ли Дэй собирал свою группу для отправки на сафари. Солнце садилось за горизонт, бросая теплые отблески на окружающий пейзаж. Сегодня утром они с Эштоном проспали, поэтому приехали так поздно.
Дорога, по которой они ехали, была ровной, но Харпер было нехорошо. Она винила в этом нервы. Ведь скоро она встретится с человеком, который, возможно, является ее настоящим отцом.
– Успокойся. – Эштон накрыл ладонью ее руку.
– Мне бы хотелось знать, как он отреагирует.
– Не волнуйся. Очень скоро ты узнаешь.
Эштон остановил "ренджровер", и Харпер увидела Грега Ли Дэя. Он был в брюках цвета хаки, в бежевой рубашке с короткими рукавами и темно-коричневом жилете с шестью карманами. Широкополая шляпа защищала его лицо от солнца. Он выглядел гораздо старше, чем на фото в Интернете. От долгого пребывания в засушливой местности вокруг глаз его образовались глубокие морщины, а кожа казалась обветренной и грубой.
С бешено колотившимся сердцем Харпер подошла к группе людей, которых он инструктировал. Она попросила Эштона пока посидеть в машине. Не совсем довольный ее просьбой, Эштон все же согласился.
Ли Дэй мельком взглянул на нее, затем вновь вернулся к своим слушателям.
– Это будет напряженный день. Завтра мы попытаемся найти диких кошек.
Люди стали расходиться, и Харпер осталась одна. В мыслях ее лихорадочно мелькали вступительные слова, но ни одно не показалось ей подходящим.
– Могу я вам чем-то помочь?
– Меня зовут Харпер Фонтейн. – Она запнулась, произнеся свою фамилию, вдруг понадеявшись, что он поймет, кто она такая.
– Рад познакомиться, – учтиво и холодно ответил Ли Дэй.
– Помните ли вы Пенелопу Фонтейн?
– Она участвовала в моем сафари?
Харпер смутилась:
– Вы познакомились с ней в Лондоне. На выставке ваших работ.
– Простите, не припомню.
– Может быть, вам поможет это фото. – Харпер достала из сумочки смартфон и показала ему фото своей матери.
Ли Дэй даже не взглянул на фото.
– Зачем вы мне об этом говорите?
– У вас с моей матерью был роман. – Когда она произнесла эти слова, ей в голову пришла ужасная мысль. А что, если это совсем не тот человек, которого она ищет?
– А если и был?
– Тогда вы – мой отец.
Ли Дэй никак не отреагировал, разве что губы его слегка сжались. Он долго и молча рассматривал Харпер. Ее сердце билось так сильно, что ей стало трудно дышать.
Наконец Ли Дэй пошевелился. Скрестив руки на груди, он спросил:
– Чего ты хочешь?
– Ничего. – Харпер не вполне отдавала себе отчет в том, зачем она приехала к нему на другой конец света. – Я только недавно выяснила это. И просто хотела увидеть вас.
Лицо Ли Дэя осталось непроницаемым.
– Откуда ты приехала?
– Сейчас я живу в Лас-Вегасе.
– Ты напрасно проделала столь долгий путь.
– Я думала, что, встретив вас, я найду ответы на некоторые вопросы.
– Ты остановилась здесь?
– Нет, мы приехали от Гранта.
Он приподнял бровь:
– Мы?
Обернувшись, Харпер взглянула на джип, в котором сидел Эштон, и он, увидев это, вышел из машины и направился к ним.
– Познакомьтесь, это Эштон Крофт, – сказала Харпер, взяв его за руку.
Мужчины обменялись рукопожатиями, смерив друг друга взглядом. Харпер почувствовала, что они пришли к некоему взаимопониманию.
– Я видел твои шоу. Ты много путешествовал.
– Исследовать кухни разных народов – моя страсть.
– Очень трудно строить карьеру, разъезжая по всему свету, и в то же время строить отношения.
– Я знаю.
Они одного поля ягоды, поняла Харпер. Эти мужчины любят приключения, они не могут усидеть на месте. Эштон никогда не будет счастлив, сидя дома. Он помчится туда, куда подует ветер. Но оставались два вопроса: пригласит ли он ее путешествовать вместе с ним, согласится ли она, если он пригласит?
Ли Дэй жестом указал им на красивое белое здание:
– Ресторан открылся для ужина. Может, хотите перекусить перед отъездом в свой лагерь?
– А вы с нами поужинаете? – спросила Харпер, почти не надеясь на положительный ответ.
Поколебавшись, Ли Дэй кивнул. Все еще держась за руки, Харпер и Эштон проследовали за ним в ресторанный зал.
– С тобой все в порядке? – спросил Эштон.
– Немного переволновалась.
– Этого следовало ожидать.
– Я так рада, что ты здесь, – прошептала она.
В ответ он сжал ее руку.
Официант принес пиво мужчинам, а ей – бокал красного вина, принял заказ и удалился.
Собравшись с духом, Харпер выпалила:
– Понимаю, насколько вы раздражены, что я явилась перед вами без всякого предупреждения, но я боялась, что вы меня не пожелаете видеть.
– Я все еще не уверен в том, что я – тот человек, которого вы ищете.
– Честно говоря, я тоже, но мать рассказывала мне, что влюбилась в фотографа дикой природы, у которого была выставка в Лондоне, и купила его альбомы в подарок бабушке. – Услышав себя будто со стороны, Харпер умолкла.
– Позволь, я взгляну на фото твоей матери.
Достав мобильный, Харпер протянула его Ли Дэю.
Он долго вглядывался в фото, затем произнес:
– Пенни. Красивая девушка.
То, что какой-то мужчина назвал ее мать уменьшительно-ласкательным именем, казалось Харпер невероятным. Пенелопа ненавидела уменьшительные имена. И вдруг Харпер вспомнила…
– Ее так часто называл отец. Он умер, когда ей было девять.
– Мы провели вместе почти две недели. Она была для меня полной загадкой. Оказывается, она никогда не пробовала пива. Не умела ориентироваться в метро. И в то же время свободно говорила об искусстве, истории и политике. А чем ты занимаешься в Лас-Вегасе?
– Моя семья… Я управляю отелем "Стиль Фонтейна".
– Фонтейн. Это фамилия твоей матери?
Харпер кивнула:
– Вы знали о том, что она замужем?
– Она не говорила об этом и не носила обручального кольца, но я догадывался. – Помолчав, Ли Дэй посмотрел вдаль. – Почему ты решила, что я твой отец?
– Недавно я выяснила, что тот, которого я считала своим отцом, находился далеко от дома в момент моего зачатия. – Заметив тень сомнения, промелькнувшую на лице Ли Дэя, она с жаром продолжила: – Мать вышла замуж за человека, который постоянно ей изменял, но я знаю, что только с вами она нарушила клятву верности.
– Ты сказала, у тебя есть вопросы, на которые ты ищешь ответ. Не знаю, смогу ли я тебе помочь.
Харпер колебалась. Она никогда не приступала к переговорам без четкого плана, как получить желаемый результат. Эштон ободряюще сжал ее руку под столом.
– Я не знаю, что спросить. Я думала, все прояснится, когда я встречу вас.
Харпер растерянно замолчала. Встреча с этим человеком не рассеяла ее сомнений, а лишь еще больше привела ее в смятение. Конечно, она жаждала узнать подробности о его жизни, его родителях, но вспомнила о том, какие чувства испытала, когда дед сообщил ей о существовании двух ее сводных сестер. Это было вторжение в ее тщательно спланированную жизнь. Должно быть, нечто подобное испытывал сейчас Ли Дэй. Она ворвалась в его жизнь без всякого предупреждения, и он не обрадовался этому.