- Снег! - испуганно повторила Шарлотт, сестра Маргарет.
- Не впадай в панику! - ласково сказал Хью и усадил ее обратно на стул. - Оставайся ночевать, пусть Том выпьет немного портвейна.
- Но…
- Отличная идея, - поддержала мужа Маргарет. - Зачем портить такой день поездкой через Севернский мост в метель? Мы вас куда-нибудь втиснем, с условием, что будете участвовать в играх. Наверняка ты мастер по части шарад, Том.
Шарлотт явно успокоилась и легко дала себя уговорить. Только поздно вечером, когда завершились последние игры и все были готовы ложиться спать, Шарлотт наконец спросила, куда именно Маргарет собирается ее "втиснуть".
Маргарет на мгновение задумалась, а Джудит спокойно предложила:
- А что, если в комнату Таб, Магс?
На ферме Лонгхоуп в каждой комнате стояло по двуспальной кровати, так что предложение было вполне разумным. Но Маргарет вопросительно смотрела на Джудит, пока все желали доброй ночи друг другу, перед тем как разойтись. И вдруг Ник, ходивший с Хью в сарай, чтобы проверить, погашен ли очаг, появился на пороге, притопывая ногами и стряхивая снег.
- Что-нибудь случилось? - тут же спросил он, переводя взгляд с Маргарет на Джудит.
- Надеюсь, ты не будешь возражать, - как бы невзначай ответила Джудит, - но я забрала твои вещи из комнаты Таб, чтобы освободить ее для Шарлотт и Тома.
- Все в порядке, - не задумываясь, ответил он. - Я пересплю ночь где-нибудь на диване.
- Незачем на диване… - сказала Джудит тем же легким тоном. - Ты можешь перейти ко мне.
Он остолбенел и не сводил с нее глаз, а Маргарет поскорее пожелала им доброй ночи и утащила из комнаты зачарованного зрелищем мужа. Джудит и Ник остались одни.
- Ты серьезно? - хриплым голосом спросил Ник.
- Глупо спать на диване в такую погоду. По ночам в доме холодно, а мне бы не хотелось, чтобы ты слег с пневмонией. - Джудит огляделась вокруг. - Кажется, здесь все в порядке. Пожалуй, пойду наверх. Пошли?
Он молча кивнул и пошел за ней в холл, потом поднялся следом наверх, по дороге выключая свет. Они шли в другой конец дома, в комнату, где Джудит спала всю жизнь - до того дня, когда стала женой Николаса Кэмпьена.
- Жаль, собственной ванной при моей комнате нет, - проговорила она, немного запыхавшись. - Но, наверное, уже освободилась та, у лестничной площадки.
- Мне идти туда первому? - спросил он сдавленным голосом.
Джудит кивнула, протянула ему сумку с банными принадлежностями, которую он купил накануне, и, как только дверь за ним закрылась, сорвала с себя одежду, отыскала в ящике ночную рубашку, всю в оборочках, полученную в подарок много лет назад, но так ни разу и не надетую, расчесала волосы и немало удивилась румянцу на щеках и блестящим глазам, когда посмотрела на себя в зеркало. Она накинула старый махровый халат и, когда вернулся Ник, прошмыгнула мимо него, чтобы в свою очередь отправиться в ванную.
Когда она вернулась, Ник все еще был одет.
- Я не знаю, каковы правила этикета в таких случаях, - сказал он с каменным лицом. - Мне показалось, что было бы слишком бесцеремонно с моей стороны залезть в твою постель без приглашения. - Джудит закусила губу, но не смогла сдержать смешок. Лицо Ника вдруг смягчилось, и он криво улыбнулся. - Мне в самом деле как-то неловко. Я совершенно опешил, когда ты объявила о новом распределении спальных мест.
- Извини, что так тебя озадачила в присутствии Хью и Маргарет. - Она пожала плечами. - Ты, конечно, можешь спуститься обратно и найти какой-нибудь холодный диван, если тебе хочется…
- Ты прекрасно знаешь, что это не так, - сказал он, внезапно вспыхнув, и подошел вплотную к ней. Не прикасаясь, он опустил взгляд на ее лицо. - Чтобы я получил такой бесценный случай, Джудит Кэмпьен, и, как последний дурак, не воспользовался им? Начнем с того, - добавил он, стаскивая с себя свитер, - что я наконец смогу выговориться. Да, именно, выговориться! - подтвердил он, заметив изумление на ее лице.
Джудит вдруг затрясло, и она кивнула в сторону кровати.
- Ты не мог бы вон там выговориться? Я вся продрогла.
В ответ на это Ник откинул одеяло, освободил ее от халата и толкнул в постель, потом выключил свет, мгновенно разделся и скользнул под одеяло рядом с нею. Он растянулся на спине, и единственное, что он себе позволил, это взял ее за руку.
Не отрывая головы от подушки, он повернулся лицом к ней:
- Мне хочется кое-что предложить тебе.
- Давай. Маргарет говорила, что я должна тебя выслушать.
- Большущее спасибо Маргарет, - сухо произнес он. - Начнем с того, Джудит, что я решительно не желаю разводиться. Ты моя жена, и я желаю, чтобы ты таковой и оставалась. А если тебе нужны доводы, только один имеет значение: я люблю тебя.
- Нда, но достаточно ли ты меня любишь? - тихо спросила Джудит.
- Черт, я люблю тебя так, что не знаю покоя. И если ты намерена по-прежнему работать, никогда не садиться в самолет и родить дюжину детей, мне все равно - только вернись ко мне и дай стать их отцом. - Он вдруг рассмеялся каким-то странным, сдавленным смехом. - Я тогда заходил к тебе на квартиру, чтобы сказать это.
Джудит повернулась в темноте и приблизила лицо к его лицу.
- Правда?
- У меня есть свои недостатки, Джудит, - с раздражением сказал он, - но я не лжец.
Джудит почувствовала жар во всем теле, и это ощущение не объяснялось только тем, что она лежала рядом с мужчиной.
- Мне не надо целой дюжины… - наконец сказала она.
Ник лежал не шелохнувшись, потом осторожно, как будто она была вся из стеклянного волокна, привлек ее к себе и поцеловал.
- Значит, да? - помолчав, спросил он шепотом.
- Ну конечно же, - проворчала она.
- Так почему ты была так дьявольски холодна вчера утром? - потребовал он ответа и слегка встряхнул ее.
- Потому что тогда, - в ярости прошептала она, - ты считал, что стоит лишь провести ночь… ну…
- Полную счастья? - с жаром спросил он и сжал ее крепче.
- Я хотела сказать "секса", но в прошлый раз ты отказался упоминать об этом.
- Еще бы, - угрюмо произнес он.
- Ты ничего не говорил ни о моей работе, ни о детях.
- Я уже был готов. Готов на все, чего бы тебе ни захотелось. Вот так-то. Но после того, как я провел самую восхитительную в своей жизни ночь с тобой в постели, встретиться за завтраком со Снежной королевой было все равно что получить пощечину!
- Мне было неловко, - пробормотала она. - Я, знаешь ли, совершенно твердо решила, что буду держаться с холодком, когда мы доберемся во Фрайерс-Хейвен. Но я переборщила, я сама просто обледенела, и тебе пришлось согревать меня единственным способом, которому я не в состоянии сопротивляться!
- Пришлось? - Он фыркнул. - Я обеими руками ухватился за случай! - Он сделал паузу. - И вообще не думал о последствиях.
- Так вот почему ты хочешь, чтобы я вернулась, - вдруг появится ребенок, тогда понадобится твое имя, - театрально произнесла Джудит.
- Вернешься ты или нет, ребенок будет носить мое имя! - прогремел он и еще раз встряхнул ее. - Но ведь ты вернешься, правда, любимая?
Она кивнула и подставила лицо для поцелуя.
- Откуда в тебе вдруг эта уверенность?
- Я был уверен с той минуты, когда ты мне вручила подарок. Это же был не просто порыв, Джудит. Ты наверняка давно купила эти запонки, чтобы успеть отнести их граверу. Когда ты собиралась подарить их мне?
- На прошлое Рождество.
У Ника напряглось тело, и он прижался к ней.
- На прошлое Рождество?
Она испустила долгий, дрожащий вздох.
- Да. Я была так уверена, что к тому времени мы будем снова вместе, что стала брать сверхурочную работу, чтобы иметь деньги на особо памятный подарок тебе. А ты задержался в Австралии, - с укоризной добавила она. - Тогда я бросила футляр вон в тот ящик и кляла себя за то, что оказалась такой дурой.
Ник зарылся лицом в ее волосы, его руки обхватывали ее стальным обручем.
- А я не спешил домой, потому что боялся встретить Рождество без тебя! Ох и глупые мы с тобой! - В темноте он повернул ее лицом к себе и обнаружил, что она плачет. Он заговорил хриплым голосом: - Не плачь, Джудит. Теперь все будет по-другому. Пусть не идеально, но все-таки по-другому. Я не мог измениться мгновенно. Но я давно начал меняться. Когда я пришел к тебе, незадолго до Рождества, я был готов на все, лишь бы мы были вместе.
- Партнерами?
- Хорошо, партнерами, - согласился он. - Но и любовниками, и самыми лучшими друзьями.
Джудит обвила его шею руками и горячо поцеловала его.
- Ах, Ник, как я счастлива. - Вдруг она захихикала. - Только мне не по себе от мысли, что завтра придется спускаться к завтраку. Знаешь, что все подумают?
- Ну и пусть… - невнятно проговорил Ник - он скользил губами вниз по ее шее. - И если они будут думать, что я страстно любил тебя всю ночь, то грех обманывать их ожидания.
- Верно, - с дрожью в голосе согласилась Джудит, задыхаясь при его прикосновении.
- И еще, - продолжил Ник, - предлагаю попросить Хью отвезти нас во Фрайерс-Хейвен, как только позволит погода. Там я намерен запереться от всех на свете и оставаться с тобой одной еще долго после Нового года. Если ты не против, - поспешил он добавить.
- Конечно, не против. Это блестящая идея, - ответила Джудит, радуясь его плану. - Я очень люблю своих родных, но нам с тобой надо столько наверстать, Николас Кэмпьен. Я так тебя люблю. Я все время любила тебя. Всегда.
У Ника вырвался резкий вздох, и он крепко сжал ее.
- Смотри не пойми меня неправильно: эти запонки - совершенно особый подарок. Но знать, что ты меня любишь, - вот самый лучший подарок к Рождеству. - Он потерся щекой о ее щеку. - Жизнь в разлуке с тобой - все равно что кораблекрушение в не обозначенных на карте морях. Теперь я чувствую, что наконец спасся в укромной гавани.
- Как ты красиво это выразил, - дрожащим голосом проговорила Джудит. - И чтобы не было никаких недоразумений, знай, ты у меня всегда на первом месте… независимо от детей… - Она крепко обняла его.
- Ну, я такого не скажу, - глубокомысленно изрек Ник, удивив ее. - Если у нас будет дочурка вроде Таб, мне, наверное, придется несколько отвлечься от тебя.
- Ну спасибо! - возмутилась она. - Тогда и мне придется отвлекаться от тебя.
- Верно, - ответил Ник, потрясенный этой мыслью. - В таком случае считаю, что будет разумно сосредоточить внимание исключительно друг на друге, пока еще можно. С этой самой минуты. Прекрасная, обворожительная моя половина, ты согласна?
- От всей души! - ответила Джудит и с упоением предалась любви с вновь обретенным мужем. Так завершилось счастливейшее Рождество в ее жизни.
Бетти Нилс
Подарок к Рождеству
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Плохо освещенное, пыльное помещение регистратуры, втиснутое в самый дальний угол больницы, едва ли можно было бы назвать располагающим к работе местом, однако девушка весело напевала какую-то мелодию, расхаживая между длинными рядами полок, сортируя и проворными, привычными движениями расставляя по местам папки.
Девушка была высокая, с великолепными формами, красивым лицом и копной рыжеватых волос, которые так и пылали в свете неоновых ламп. Юбка, блузка и жакет на ней хорошо сидели, но были совсем не модными.
Вот она подошла к столу возле побеленной стены и опустила на него стопку папок, все еще распевая - громко, во весь голос, потому что была здесь одна: регистратура находилась далеко от больничных палат. "Что за дивное утро…" - заливалась девушка, но вдруг замолкла, услыхав, как открылась дверь.
Дверь отделял от стола не один десяток шагов, и у девушки было достаточно времени, чтобы изучить мужчину, направлявшегося к ней. Он шел неторопливо - очень высокий, крупный, в отлично сшитом костюме… светлые волосы на висках уже серебрились, глаза на приятном лице были усталые, с тяжелыми веками. Раньше она его не встречала. Когда он подошел достаточно близко, девушка бодро спросила:
- Хэлло, вам что-нибудь нужно?
Он ровным голосом поздоровался, положил на стол папку.
- Да, я просил историю болезни Элайзы Браун. А не Элизабет Браун.
- Ох, извините. Сейчас принесу.
Она подхватила ненужную папку, прошла по узкому проходу между полками, отыскала нужную, поставила на место принесенную и вернулась к столу.
- Пожалуйста. Надеюсь, недоразумение не причинило вам больших неудобств.
- Причинило. - Голос его звучал сухо, и она слегка покраснела. - Вы здесь одна работаете?
- Я? Нет. Дебби взяла выходной, чтобы сходить к зубному врачу.
- А вы всегда поете за работой?
- А что? Вы же видите, как тут тихо, сумрачно, пыльно. Если бы я не пела, я бы завыла.
- Тогда почему вам не поискать другую работу? - Он прислонился к стене, явно не торопясь уходить.
- Нам - мелким служащим - грош цена. Найдем работу - вот и держимся за нее…
- Пока не выйдете замуж?
- Ну в общем, да.
Он взял папку.
- Спасибо, мисс…
- Хардинг. - Она улыбнулась: он показался ей довольно симпатичным - новый сотрудник, хирург, решила она, - ведь миссис Элайза Браун лежит в хирургическом отделении. Уходя, он приветливо кивнул. Она смотрела ему вслед; наверное, она больше его никогда не увидит. А жалко, сказала она себе, готовя аккуратную стопку папок для амбулатории.
Амбулаторная санитарка была в плохом настроении. Она пожаловалась, что старшая сестра не в духе, ничем ей не угодишь, что приемная битком набита.
- А у меня сегодня свидание, - простонала девушка. - Если прием пойдет так медленно, мы проторчим здесь всю ночь.
- Может, у медсестры тоже свидание, - попробовала утешить санитарку мисс Хардинг.
- У нее? Да она старая - ей, наверное, под сорок.
Санитарка выскочила, и ее место тут же заняла высокая, тоненькая девушка с. длинным лицом.
- Привет, Оливия, - девушка состроила милую гримасу. - Мне нужна история болезни Лейси Каттера, куда-то она подевалась. Я вчера просила Дебби найти… Может, она и похожа на красавицу фею с рождественской елки, но на работе от нее никакого толку, правда?
Оливия подошла к ближайшей полке и принялась за поиски.
- Она душечка, и такая молоденькая… Вот, пожалуйста.
- Ты говоришь так, будто ты ее бабушка. Ей все девятнадцать или около того.
- Двадцать. А мне двадцать семь, почти двадцать восемь.
- Пора устраивать свою жизнь. Как твой дружок?
- Спасибо, хорошо. Но придется еще подождать.
- Вот невезение! Послушай, в хирургии появился новый мужчина, консультант по всему на свете. Он откуда-то из Голландии, приехал оперировать миссис Браун. Он вроде виртуоз в таких делах, наш мистер Дженкс пригласил его, чтобы позаимствовать новые идеи. - Она направилась к двери. - Очень симпатичный.
Оливия молча согласилась, но не позволила себе задерживаться на нем мыслями. Во-первых, у нее слишком много работы, во-вторых, ей и так есть о чем подумать. Об их с Родни отношениях, например. Они с Родни дружили много лет, а познакомились еще до того, как умер отец, оставив их в бедности, так что Оливии с матерью пришлось уехать из Дорсета в Лондон и поселиться у бабушки в ее маленькой квартирке. Это случилось четыре года назад, и Оливия сразу же нашла себе работу, чтобы к доходу двух старых леди добавить и свой. Здесь не очень хорошо платили, но у Оливии не было никакой профессии - только дорогостоящее общее образование. А в регистратуре она вполне справлялась. Впрочем, через месяц-другой она поняла, что это работа без перспектив, и потому страстно желала научиться чему-то такому, что открыло бы ей возможности применить свой ум, но это была несбыточная мечта. Мать Оливии билась, чтобы свести концы с концами, и Оливия не могла добавлять ей забот.
Может, им было бы легче справиться, будь бабушка Оливии более сговорчивой. Но миссис Фицгиббон, предоставив им крышу над головой, посчитала, что выполнила свой долг, и не видела причин отказываться от стакана шерри или от дорогого сорта чая, а также от еженедельного визита к парикмахеру, причем на такси в оба конца. Она отказалась от услуг ежедневной уборщицы, заявив, что дочь вполне способна сама поддерживать чистоту в доме, но милостиво разрешила приглашать раз в неделю прислугу для тяжелой работы.
Положение было сложным, но Оливия не находила выхода. И понимала, что ей не выйти замуж за Родни, подающего надежды молодого человека, который работал на Фондовой бирже. Он то и дело повторял, что, как только у него будет квартира, точно такая, какую он хочет, и новая машина, они поженятся.
Оливия сидела за столом, ела сандвич, пила из термоса жидкий тепловатый чай и думала: четыре года, и все время ему что-то мешает… Впрочем, как я оставлю маму? Она станет рабой у бабушки.
Рабочий день закончился, Оливия надела плащ, повязала шарфом свои великолепные волосы, заперла дверь и отнесла ключ дежурному по зданию. Минутку постояла у дверей, вдыхая вечерний прохладный воздух, и пошла к автобусной остановке.
Ездить в больницу и обратно было чистым мучением, автобусы шли переполненными. Оливия с ее пышными формами втиснулась между крупной матроной, обвешанной сумками, которые были набиты какими-то остроконечными предметами, и щуплым сопевшим мужчиной. Но ничего другого не оставалось, как отдаться мечтам о чем-нибудь приятном. Темы были такие: обновки - пора бы надеть что-то новенькое, когда она пойдет на свидание с Родни; неожиданное наследство, клад, который Оливия находит в крошечном садике позади бабушкиного дома; приглашение на обед и танцы в один из лучших отелей - "Савой", например… она, конечно, в соответствующем наряде… они едят деликатесы и танцуют всю ночь напролет! Оливия ужаснулась, когда поняла, что ее воображаемый партнер не Родни, а тот человек, который ее спросил, почему она поет за работой. Нет, это не годится, сказала она себе и так свирепо нахмурилась, что стоявший рядом с ней тощий человек отшатнулся.
К той улице, на которой жила бабушка Оливии, подошло бы старомодное слово "благопристойная". Крошечные садики перед домами были похожи один на другой: лавровый куст, полоска травы и две ступеньки перед входной дверью, за которой скрывалась дверь поменьше, ведущая на второй этаж. Во всех домах на окнах тюлевые занавески, и никто из жильцов не скажет другому больше, чем "доброе утро" и "добрый вечер".
Оливия ненавидела этот дом. В первый год она надеялась, что они уедут из него, но мать считала своим долгом жить с бабушкой, раз уж та предоставила им жилье, а Оливия, как преданная дочь, не могла оставить мать, которой, она подозревала, этот дом так же ненавистен.
Оливия вынула ключ, отперла дверь и вошла в маленькую прихожую. Повесила уличную одежду на старомодную дубовую вешалку и прошла в гостиную. Мать подняла голову и улыбнулась ей:
- Привет, девочка. Работы было много?
Оливия наклонилась и чмокнула мать в щеку.