Франциск де Гиз пришел в восторг. План Катрин показался ему хорошим и осуществимым. Если королева-мать с самого начала имела в виду это, то он ошибся в ней. Она так же предана католицизму, как и он. Катрин остается его союзником, как и при жизни Франциска.
Он посмотрел на нее и сказал с недоброй улыбкой на лице:
- А принц Конде?
- Принц Конде, - медленно повторила Катрин.
Она помимо желания вспомнила свои визиты в его камеру, их беседы, содержавшие намек на нежность. Она отогнала от себя подобные мысли и смело поглядела в глаза Меченого.
- Для Конде у меня есть такой же план, что и для его брата, - сказала Катрин. - Он также имеет сильную и добродетельную жену, которая, я подозреваю, наставляет его.
- Ему, мадам, вы тоже подыщете любовницу, которая вернет его в лоно католической церкви?
- Я предлагаю сделать это.
- Думаете, в случае Конде подобное реально?
- Да, месье.
- И, - в глазах герцога появилась явная усмешка, - кого вы предложите на роль соблазнительницы принца Конде?
Она была готова к этому вопросу.
- В моем Летучем Эскадроне есть подходящая особа. Не знаю, заметили ли вы ее. Это Изабелла де Лимей. Она очень красива; просто неотразима для большинства мужчин.
- Значит, ей предстоит соблазнить Конде?
- Да, месье.
- А Антуана?
- Мадемуазель де Руе.
Герцог кивнул.
- Вы выбрали двух очень красивых и безнравственных женщин.
- Именно эти качества необходимы для выполнения подобного задания - привлекательность и аморальность. Уверяю вас, нам не подошли бы такие женщины, как принцесса Элеонора и королева Наваррская.
Герцог засмеялся вместе с ней, к нему вернулось хорошее настроение.
- А как быть с Колиньи? - спросил он наконец. - Этот человек наиболее опасен.
- Верно; никакая кокетливая красотка не заставит его забыть о том, что он считает своим долгом. Когда придет время, мы найдем способ нейтрализовать Колиньи.
Герцог приблизился к Катрин, и она поняла по его глазам, что он помнит ходившие о ней слухи. Она догадалась, что его мысли перескочили на дофина Франциска, умершего после того, как виночерпий-итальянец поднес ему воду.
- Когда придет время, - повторила она, - мы найдем способ.
Он поцеловал руку Катрин, напомнив себе, что весьма полезно иметь эту итальянку в качестве союзницы.
Глядя на гордую голову, склоненную над ее рукой, Катрин пожалела о том, что она не может устранить всех мешавших ей людей. Она имела в виду не столько Колиньи, сколько герцога де Гиза.
Дамы Летучего Эскадрона собрались в гостиной, чтобы побеседовать. Они только что вернулись с утомившей их охоты. Располневшая королева-мать сохраняла бодрость и энергию.
Мадемуазель Луиза де ла Лимодьер, дочь господина д'Иль Руе, мысленно улыбалась. Она была очаровательна и делила со своей подругой и конфиденткой Изабеллой де Лимей привилегию считаться одной из двух самых привлекательных женщин этого узкого круга, критериями отбора членов которого были не только остроумие и умение ездить верхом, но и физическая красота.
Сегодня в лесу королева-мать говорила с Луизой. Катрин объяснила ей, что от нее требуется. Луизе следовало стать при первом удобном случае любовницей ни кого иного, как самого короля Наварры, Антуана де Бурбона.
Луиза улыбнулась. Антуан был восхитительным мужчиной. Поручение не удивило ее. Каждая женщина Летучего Эскадрона знала, что ее тело и душа принадлежат королеве-матери, точно так же, как все женщины Узкого Круга являлись собственностью короля Франциска Первого. Время от времени их посылали в то или иное место, им поручали влюбить в себя какого-нибудь министра, выведать у него секрет и сообщить его королеве-матери. Членство в Эскадроне было опасным и увлекательным; каждая дама знала" что покинуть его по своей воле невозможно. Как сказала Изабелла, это все равно что продать душу дьяволу. Когда она произнесла эту фразу, ее глаза сверкнули; Луиза прекрасно понимала подругу. Жизнь в подчинении у такой госпожи - которую они видели с более близкого расстояния, чем другие, - была насыщенной волнениями, физическими и духовными удовольствиями, обладала зловещей притягательностью. Все знали, что самовольное избавление от ига королевы-матери, выдача ее секретов могли привести к одному печальному концу. Они видели, как это происходило. Одна девушка пожелала покинуть Эскадрон; она решила изменить веру и уйти в монастырь.
- Пожалуйста, - сказала королева-мать, - если вы хотите оставить наше общество, уходите.
И девушка ушла из Летучего Эскадрона, однако она не успела обрести безопасность в монастыре. Она заболела, ее кожа стала дряблой, глаза запали, зубы стали крошиться.
Луиза вздрогнула; однако ее волнение было радостным. Она-то не хотела уходить в монастырь, ей нравилась жизнь Летучего Эскадрона.
Она была весьма чувственной женщиной. Она получала удовольствия от нежного прикосновения атласа к ее телу, от аромата духов, которыми парфюмеры Катрин снабжали дам из Летучего Эскадрона. Луиза знала, что эти духи разжигают страсть, обладают возбуждающим действием. Она была догадливой, сообразительной, как и все женщины Эскадрона. Луиза любила читать эротическую литературу, вошедшую в моду при дворе; она сама сочиняла стихи и превосходно пела. Эскадрон Катрин очень походил на Узкий Круг Франциска; королева-мать, как и он, собирала вокруг себя женщин, обладавших одновременно умом и красотой.
С улыбкой глядя на лепной потолок ее комнаты, на восхитительно пухлые тела обнаженных купидонов, Луиза думала об Антуане. Она часто охотно поглядывала на него; ей казалось, что он тоже обращает на нее внимание; его останавливавшийся на ней взгляд был полон сожаления; она догадывалась, что за ним стояли воспоминания о строгой супруге, Жанне Наваррской.
Жанна Наваррская! Эта женщина с холодным, суровым лицом, новый лидер гугенотов. Они весьма глупы, эти строгие пуританки, считающие себя умными. Они с такой энергией организуют проповеди, готовят указы; действительно умные женщины добиваются желаемых результатов более простыми способами.
Изабелла подошла к ее кровати, легла рядом с ней и зашептала так тихо, чтобы их никто не услышал:
- Королева-мать разговаривала с тобой сегодня днем?
Луиза кивнула.
- Со мной - тоже, - сказала Изабелла.
- Кто твоя будущая жертва?
- Никогда не догадаешься.
- Готова поспорить, ему далеко до моего подшефного.
- Ты напрасно в этом уверена. Мне поручено заняться принцем.
- А мне - королем.
- Королем!
- Антуаном… королем Наварры.
Изабелла засмеялась.
- Да, верно, - сказала она. - Тебе достался король, а мне - всего лишь принц, но мой мужчина важнее твоего.
- Почему это? Антуан - самая значительная фигура при дворе после королевы-матери.
- Это только видимость, моя дорогая. Уверяю тебя, ему далеко до брата.
- Значит, ты займешься Конде?
- Ты мне завидуешь.
Луиза, рассмеявшись, запела так тихо, чтобы ее услышала только Изабелла:
Этот красавчик
Вечно поет да смеется
И крошку целует свою
Да сохранит его Бог.
- О, моя дорогая, - сказала Изабелла, - я вижу, ты ревнуешь.
- Кто не стал бы ревновать на моем месте? Но ты не соблазнишь Конде.
- Как бы не так!
- Он верен своей жене.
- Антуан - тоже.
- Думаешь, я боюсь соперницы - добродетельной гугенотки?
- Но ты, похоже, считаешь, что другая добродетельная гугенотка, святая Элеонора, помешает мне добраться до моего красавчика.
- Есть разница. Ты знаешь это, моя дорогая. Антуан - более легкая добыча.
- Возможно, дорогая, - сказала Изабелла, - именно поэтому королева-мать отдала ее тебе. Понимаешь, для меня она оставила более трудное задание.
- Не такое уж оно и трудное. Просто, вероятно, оно потребует немного больше времени.
- Как нам повезло! Они оба - очаровательные мужчины. И имеют высокие титулы! Нас ждет славное время.
- Я вся горю от нетерпения, - сказала Луиза, вскакивая с кровати. - Готова поспорить - я соблазню своего раньше тебя.
- Возможно, потому что мое задание - труднее. Желаю успеха с Антуаном.
- А я тебе - с Луи. Интересно, кто из них окажется лучшим любовником.
Изабелла щелкнула пальцами.
- Они стоят друг друга. Оба имеют большой опыт.
- Не забывай - они много лет находились в руках властных святош. Силы иссякают, техника забывается.
- Нам придется напомнить им о лучших временах, дорогая.
Они засмеялись так громко, что другие дамы посмотрели в их сторону. Никто не стал расспрашивать подруг. Все женщины Летучего Эскадрона знали, что королева-мать выбрала Луизу и Изабеллу для выполнения особого поручения. В таких случаях вопросы не задавались.
В зале для танцев было жарко. Антуан делал вид, будто наблюдает за танцующими; на самом деле он не замечал их - его внимание было приковано к даме, сидевшей рядом с ним.
Ему казалось, что он никогда еще не видел такой красавицы; она была пикантна, соблазнительна; большой вырез платья позволял видеть ее груди, соски которых были подкрашены в тон губам. Аромат ее духов волновал его; но сильнее, чем чувственная красота этой женщины, на короля Наварры действовали почтение и восхищение, которые излучали глаза дамы.
- Ваше Величество, это самый счастливый вечер моей жизни, - сказала она. - Сидеть рядом с вами, слушать вас - все это доставляет мне огромную радость. Я часто видела вас издалека, но не смела приблизиться к человеку столь высокого положения. Когда вы пригласили меня сегодня на танец, я решила, что умру от счастья.
- Моя дорогая, вам не следует проявлять почтение издалека. Вы должны выполнять этот ваш долг в непосредственной близости.
Она придвинулась к нему и положила свою кисть на руку Антуана.
- Я веду себя очень смело, - сказала она. - Что-то в моей душе освобождает меня от страха. Прошу вас, мой господин, не просите меня сесть еще ближе, поскольку тогда мои чувства заставят меня забыть об этикете, который подобает соблюдать в общении с лицом столь высокого звания.
- Вы правы - вам следует сесть ближе, - сказал Антуан. - Я не имею ничего против того, чтобы мне оказывали почтение, находясь в непосредственной близости от меня, когда речь идет о такой прелестной даме, как вы, мадемуазель де ла Лимодьер.
Она удивленно улыбнулась.
- Видите, мои руки дрожат, когда я прикасаюсь к Вашему Величеству.
- Почему, мадемуазель Луиза?
- Я буду смелой и откровенной. Это происходит потому, что я уже давно не замечаю при дворе никого, кроме вас.
Антуан сжал ее руку.
- Вы очень красивы, Луиза. Я думал о том, что ни одна из присутствующих здесь женщин не может соперничать с вами.
- Такие слова делают меня счастливой… когда их произносите вы, Ваше Величество.
- Я мог бы легко влюбиться в вас, - сказал Антуан.
Она поднесла его руку к губам и смущенно поцеловала ее.
- Если это так, как счастлива я должна быть! Ради вас я готова на все, мой господин.
- Тогда… - произнес он, и она, затаив дыхание, подалась вперед.
Антуан нахмурился, схватил бокал и выпил вина.
- Луиза, - продолжил он, - я был бы безумно рад стать вашим любовником!
- Мой господин, я бы отдала двадцать лет жизни за право принадлежать вам.
Луиза увидела вожделение в его глазах, бьющуюся на виске жилку. Она восхитилась Жанной Наваррской, столь долго безраздельно владевшей таким мужчиной. Луизу охватила решимость уничтожить власть Жанны над Антуаном. Она хотела исполнить желание не только требовательной госпожи, но и свое собственное.
- Когда, - спросила Луиза, чуть дыша, - мой господин?
Антуан растерялся. Подобные приключения часто случались с ним до брака, но сейчас, испытав соблазн, он вспомнил о жене. Он любил Жанну. Конечно, она не была так красива, как эта женщина. Чувство, которое он питал к Жанне, можно было назвать глубокой преданностью, их связывала необходимость родить и воспитать наследников наваррского трона. Акт любви, совершаемый ради этой важной цели, приносил меньшее удовольствие, содержал в себе меньше страсти, чем чисто эротические забавы, которые он так хорошо познал. Соблазнявшая его женщина прекрасна, но он должен думать о Жанне, о семейной атмосфере гугенотского дома, которой она окружила его; он вспомнил о силе характера и прямодушии жены, о прочности ее нравственных устоев. На земле не было другой столь же доброй, благородной женщины, способной дать ему покой и счастье.
Он посмотрел на Луизу, сидевшую рядом с ним.
- Мадемуазель, - сказал Антуан, - вы очень красивы и желанны. Не стану отрицать, что я испытываю большой соблазн. Но я не свободен. Я счастлив в браке с лучшей из женщин и хочу оставаться верным ей.
- Мой господин, умоляю вас простить меня, - смущенно промолвила Луиза. - Я потеряла скромность и позволила чувствам одержать верх над моим уважением к Вашему Величеству. Умоляю вас простить меня.
- Это я должен попросить прощения, - сказал Антуан. - Вы оказали мне честь. Мадемуазель Луиза, поверьте, мне было бы легче всего на свете влюбиться в вас. Наверно, это уже произошло.
Она сократила разделявшее их расстояние.
- Мой господин…
- Вы должны знать, - мягко произнес Антуан, - что я - верный супруг.
- Я была бы благодарна вам за один поцелуй, одно объятие.
Он вздохнул.
- Вы молоды. Вы не должны говорить так с мужчиной, который женат и намного старше вас.
- Я могу говорить так только с одним мужчиной, - с достоинством ответила она.
Он встал, и они начали танцевать; через некоторое время они покинули зал и отправились в сад. Вечер выдался теплый; экзотические кустарники, купленные королем Франциском за большие деньги, наполняли сад благоуханием.
Антуан обнял Луизу и поцеловал ее. Его рука осталась на теплой обнаженной груди женщины.
- Вы - само совершенство! - шепнул он. - Я теряю голову. Но, дорогая, это невозможно. Я - верный муж. Я слишком многим обязан моей жене. Только благодаря ей я стал королем.
- Я думаю, это она в долгу перед вами, - отозвалась Луиза. - Что такое титул? Что такое положение? Что все это по сравнению с любовью? Она имеет вашу любовь; за это я готова умереть.
Он снова поцеловал Луизу и позволил себе новую вольность. Не слишком большую, сказал он себе. Я должен хранить верность Жанне. Как странно, что я верен ей так долго. Я - необычный человек. Жанна верна мне, но она не ведает соблазнов. Она холодна, а я горяч. Иногда она сердится на меня. Говорит жестокие слова. Критикует мои действия. Даже сейчас ее письма полны упреков. Она считает, что я поддаюсь влиянию, что я стал орудием в руках королевы-матери и де Гизов. Она низкого мнения о моем уме. А эта женщина - восхитительная, страстная, соблазнительная Луиза - находит все мои слова и поступки замечательными. Так должна относиться женщина к мужу; король заслуживает этого.
- Давайте погуляем, - сказал он и снова обнял Луизу.
Они зашагали дальше.
- Вы обворожительны, - продолжил Антуан, - я желаю вас всей душой. О, долг! Он - суровый надзиратель, моя дорогая! Человек моего положения не может освободиться от него ни на минуту. Он должен всегда помнить о нем, постоянно отказывать себе в удовольствиях, подавлять свои желания.
Повернувшись, она прижалась к Антуану.
- Я скорее умру, чем помешаю вам исполнять ваш долг.
Он страстно поцеловал Луизу. Почему бы и нет? - думал Антуан. Только один раз. Только одна ночь.
Но ему не удалось выбросить из готовы Жанну. Если она услышит даже об одной его измене, она не простит его никогда, и их счастливой жизни придет конец. Ему следует помнить о том, что он, вместе с братом и Жанной, стоит во главе движения гугенотов. Интрижка с притворной красавицей вызовет резкое осуждение его последователей. Хотя кто о ней узнает? Нет! Узнают все! За ним постоянно следят. Несомненно даже сейчас он под наблюдением. Их поцелуи замечены. Он может довести этот эпизод до естественного завершения; даже если он воздержится от этого, многие скажут, что он поступил иначе.
Но он не мог даже в своем воображении выдержать потрясенный взгляд Жанны. Умная Жанна была все же очень примитивной женщиной. Она считала супружескую верность нормальной вещью, каковой она на самом деле, несомненно, не являлась.
А я - нормальный мужчина, рассерженно подумал Антуан, снова целуя Луизу.
Он принялся рассказывать ей о своей семейной жизни, объяснил, почему не может вступить в любовную связь.
- Моя жена - очень умная женщина, настоящий лидер и великая королева…
- Однако она не понимает ваших потребностей, - заметила Луиза.
- Да. Вы отчасти правы.
Он заговорил с ней об их ссорах, недоразумениях.
- Не понимаю, как она может выносить разлуку с вами.
- Она - королева и обязана править Наваррой. Я должен работать здесь с королевой-матерью. Людям нашего положения редко удается наслаждаться семенной жизнью.
- Если бы я была вашей королевой, я бы разрушила все разделяющие нас преграды.
Они снова обнялись. Почему бы и нет? - подумал, колеблясь, Антуан. Он мысленно говорил себе то "да", то "нет".
Но в этот вечер победа осталась за Жанной.
- Моя дорогая, - сказал он на прощание Луизе, - нам не следует больше встречаться. Соблазн слишком велик, а я должен оставаться верным мужем.
- Я бы сделала все, чтобы доставить вам удовольствие, - сказала Луиза.
Ночью, когда во дворце воцарилась тишина, девушка пробралась в покои короля Наварры.
Его камердинер удивленно поднял брови, увидев ее, но она улыбнулась и кивнула головой.
- У меня нет кинжала, - сказала Луиза, - вы можете обыскать меня.
Под платьем на ней не было ничего.
- Я пришла, - продолжила она, - по приглашению короля Наварры. Не пытайтесь остановить меня - тогда вам придется держать ответ перед ним.
Луиза проникла в спальню Антуана. Она остановилась перед его кроватью.
- Мой король, - прошептала женщина.
- Луиза!
- Я не смогла удержать себя.
Быстро сбросив платье, она юркнула под одеяло, прижалась к Антуану всем телом. У нее была нежная шелковистая кожа. Рука Луизы скользнула вниз, к бедрам Антуана. Ее острые ноготки защекотали его мошонку. Реакция Антуана не заставила себя ждать. Через несколько мгновений предмет его мужской гордости напрягся, точно тетива лука. Антуану казалось, что он помолодел лет на десять. Уже давно женщина не пробуждала в нем такого волнения. Он объяснял это возрастом. Однако все дело было в отсутствие столь соблазнительной партнерши. Опытный Антуан знал, что красота женщины еще отнюдь не гарантирует максимальное наслаждение. Луиза была для него идеальной женщиной - она сильно волновала Антуана, но не раздражала глупостью.
Тут нет моей вины, сказал себе король Наварры.