Заставив ноги двигаться, Марсия подошла к двери, около которой стояло ее дитя.
Сэм не спускал глаз с шагающей Марсии. Белое платье то плотно облегало ее стройное тело, то развевалось на ходу. Блестящие волосы, ниспадавшие на плечи, колыхались при каждом движении. В первый же миг он подметил, что она взволнованна и улыбается ему счастливой улыбкой, но, отступив на шаг от порога, увидел, что за ним стоит Кайла.
Вот кому адресована улыбка Марсии! Она пришла, чтобы увидеться с его дочерью. Чтобы увести ее!
– Кайла, ты помнишь Марсию Тернер?
– А как же! Я никогда не забываю людей, в чьи автомобили врезаюсь. А вы устранили ту вмятину?
– Вмятину? О нет, мне… ммм… еще не успела. Слишком много дел.
Она была смущена не меньше, чем в первый раз. Тогда он решил, что она разволновалась из-за того, что чуть было не наехала на Кайлу. Однако, как оказалось, поводов для волнения у нее и так было вполне достаточно. Вот и сейчас она скованна и не уверена в себе. Ему на память пришли ее слова о том, что она опасается выступать в роли матери Кайлы. По-видимому, это действительно так. И на душе у него слегка полегчало: в настоящий момент Кайле ничто не угрожает.
– Слава Богу, что вы не проезжали мимо, когда мы упражнялись в стрельбе по мишеням, – заметила Кайла.
Марсия с округлившимися глазами и полураскрытым ртом повернулась к Сэму.
– Это она острит. Старается, во всяком случае. – И Сэм обхватил рукой голову Кайлы. Этот привычный жест, обычно доставлявший ему удовольствие, сейчас должен был служить для Марсии предупреждением: нас, мол, двое, не становись между нами. Пусть Марсия знает свое место! Что бы там ни показывали результаты анализов, Кайла пока что его дочка. – Ну ты, бесенок, хватит пугать нашу гостью, иди разводи огонь.
– Вот здорово! Это я люблю! – И девочка, промчавшись по дому, хвостик светлых волос в такт движениям бил ее по спине, пулей вылетела через заднюю дверь во двор.
– Она сама разведет огонь? – поинтересовалась Марсия.
– Да, ей не впервой. Научилась еще малышкой. А сейчас ей двенадцать минуло, без пяти минут девушка, почти взрослая, можно сказать. – Он изрек это не без задней мысли – Марсия должна знать, что Кайла уже не ребенок и поздно ей обзаводиться матерью, но, увидев боль в небесно-голубых глазах собеседницы, тут же пожалел о своих словах. – Во всяком случае, она себя уже возомнила взрослой, – поспешил добавить он. – Пойдемте тоже во двор.
Они миновали гостиную и кухню. Марсия шагала рядом с присущей ей грацией, легкая ткань платья вздымалась при каждом ее шаге. Несмотря на волнение, она была воплощением врожденной элегантности, не очень уместной в его доме. Сэм словно впервые заметил обшарпанное ковровое покрытие гостиной, линолеум с дырками в кухне, разномастную мебель повсюду. Обычно он чувствовал себя вполне уютно в своем старом гнезде, но, взглянув на него глазами Марсии, усомнился в том, что оно ей придется по вкусу.
На задний двор они вышли как раз в тот момент, когда Кайла поднесла горящую спичку к подготовленным заранее углям и те вспыхнули, а Кайла отскочила в сторону.
Марсия, ахнув, рванулась было вперед, но он ее удержал, схватив за руку.
– Так мы себя ведем, когда папе вздумается… поухаживать за дамой, – Сэм не без труда вспомнил, что на самом деле за этой дамой он не ухаживает, – так одурманили его нежная кожа ее руки под его огрубевшей ладонью, свежий запах дождя, исходивший от волос, и соблазнительные округлости тела, обозначенные легкой тканью платья.
Ему пришлось строго напомнить себе, что это все – чистой воды притворство, игра, придуманная для того, чтобы уменьшить для Кайлы потрясение от вторжения Марсии в их жизнь. Очаровательная женщина рядом с ним ему не подруга – ни сейчас, ни в будущем.
Он отнял свою руку и твердо решил больше к Марсии не прикасаться, дабы не утратить контроль над собой и не поддаться ее обаянию.
– Не бойтесь! – закричала Кайла, припля сывая вокруг костра. – Мне огонь не страшен. В случае пожара может сгореть дом да пара-другая деревьев, только не я.
Марсия неуверенно рассмеялась.
– Конечно, конечно, я и не думала… – Она потупилась и тут же встрепенулась, заметив в своих руках торт, о котором начисто забыла. – О! Вот возьми. Твой… Сэм сказал, что ты любишь шоколадный торт. – Язык не поворачивался выговорить твой отец.
Кайла бросила на него быстрый насмешливый взгляд. Сэм знал, что тех немногих женщин, с которыми он встречался, Кайла делила на три категории: кто не обращает на нее внимания, кто набивается ей в друзья и кто хочет заменить ей мать.
Для кандидатки в третью категорию их сегодняшняя гостья допустила оплошность, и довольно существенную, подумал Сэм. Обычно его дамы сопровождали свои подношения более ласковыми словами. Ему бы радоваться тому, что Марсия сплоховала, но, как ни странно, он почти расстроился.
– Папа проговорился, что я люблю шоколадный, и вы испекли его для меня, – констатировала Кайла, принимая коробку. – Очень любезно с вашей стороны. Спасибо.
– Прекрасно, – промолвил Сэм. – Так, может, отнесем торт домой, а кстати, и выпьем чего-нибудь прохладительного, пока угли прогорают. Расслабьтесь, – шепнул он Марсии, шагая через двор в большей близости к ней, чем того требовали обстоятельства. Совет мог в равной степени относиться и к нему.
– Не могу, – шепотом же ответила Марсия, которая шла словно аршин проглотила, спотыкаясь на негнущихся ногах.
– Садитесь, – предложил он ей, войдя в кухню и указывая на стол у окна, тянущийся вдоль стены. – Как вы насчет пивка? – Может, пиво ее успокоит. Да и ему не мешало бы выпить с этой целью все шесть бутылок из упаковки.
– Нет, благодарю вас. Лучше простой воды.
– Я приготовила чай, – заявила Кайла, с грохотом захлопывая за собой дверь.
– Подумать только! Небось опустила пакетики чая в кувшин с водой и выставила на солнце, – поддразнил дочку Сэм.
– Если это так просто, в следующий раз приготовишь ты! – И Кайла шутливо ущипнула отца. – Хотите чаю, миссис Тернер?
– Да, спасибо, с удовольствием выпью. И пожалуйста, зови меня просто… – Она лихорадочно перевела глаза с Кайлы на Сэма и снова на Кайлу, а он перестал дышать и весь напружинился. Неужели она попросит Кайлу называть ее мамой? Это будет противоречить их договоренности о постепенном приручении Кайлы. – … просто Мар-сией, – неуверенно закончила она, и Сэм перепел дух.
Кайла, направляясь к холодильнику в противоположном конце обширной кухни, удивленно вскинула брови: странно все-таки ведет себя их гостья.
Нет, нет, ему нечего опасаться того, что Марсия отнимет его дочь. Он может спать спокойно: она все делает неправильно. Весьма возможно, что Марсия дама образованная, знающий бухгалтер, даже душа общества, но в общении с Кайлой она комок нервов.
Ему бы, казалось, радоваться этому, а он, к своему собственному изумлению, огорчился.
Сэм, конечно, предвидел, что вечер будет трудным, и, готовясь к нему, загодя нервничал и ждал еще больших волнений, но никак не думал, что у него возникнет странное желание утешить Марсию, которая не умеет найти подхода к ребенку.
– Пап, тебе тоже чаю?
– Да, принцесса. Спасибо.
Кайла опустила лед в три стакана и, двигаясь с несколько угловатой грацией, приобретенной ею лишь этим летом, поставила их на стол.
– Сахар, лимон? – спросила она, наливая в них воду.
– Нет, спасибо, безо всего, – ответила Марсия.
– Пап, а мне нельзя дернуть пивка, которое ты предлагал Марсии? Я уж с месяц как не брала в рот ни капли.
У Марсии глаза на лоб полезли, но Кайла, выглянув во двор, заявила, что, пожалуй, ей пора вернуться к огоньку.
– Она нас разыгрывает, – мягко пояснил Сэм, когда за Кайлой захлопнулась дверь. – У детей в этом возрасте странноватый юмор.
Повинуясь какому-то внутреннему побужде нию, он поднял со стола руку Марсии, сжатую в кулак, и принялся расправлять ее пальцы. Она слабо улыбнулась.
– Не очень-то у меня получается, да?
– Ничего, ничего, получается, – солгал он, поражаясь, почему не может сказать ей правду. Он все еще держал ее руку, отчего по всему его телу разбежались теплые мурашки, как в знойный день от брошенного в пруд камня расходятся по водной глади круги.
Надо бы отпустить ее кисть, но его рука упорно отказывается повиноваться. Пальцы у нее длинные, тонкие, прохладные, их бы только гладить и гладить…
На пороге выросла фигура Кайлы, и Сэм, слов но обжегшись, мгновенно выронил руку Марсии.
Кайла шлепнулась на стул, положила в свой стакан невероятное количество сахара, но Сэм не произнес ни звука.
– Я так наловчилась в обращении с огнем, что могу специализироваться на поджогах, – по хвасталась Кайла, шумно мешая чай.
Марсия подняла свой стакан и сделала длинный глоток, избегая глядеть на Сэма, как если бы она не заметила, что он дольше, чем позволяют приличия, держал, а при появлении Кайлы с виноватым видом бросил ее руку. Ну что ж, он последует ее примеру. Сделает вид, что ничего не замечает. Ее длинной гладкой шеи, тянувшейся навстречу стакану, шелковистых волос, раскинувшихся по плечам. А главное, не замечает, какое волнение охватывает его при каждом ее движении.
Дабы преуспеть в этом трудном занятии, Сэм прижал к своему боку руку, сжатую в кулак.
Все еще не глядя на Сэма, Марсия осторожно поставила стакан на стол.
– Так в каком классе ты учишься, Кайла?
Сэм аж съежился от этого вопроса. На Кайлу он старался не смотреть – иначе она вновь вздернет в недоумении брови.
– В восьмом, Марсия. А с начала учебного года, если папа даст хорошую взятку директору, пойду в девятый.
– Папа отшлепает тебя так, что ты не сможешь сидеть за партой, – прорычал он и с опаской глянул на Марсию.
Она улыбалась, внимая дружеской перепалке. Слабо, неуверенно, но улыбалась. Марсии оставалось только мечтать о такой близости с дочерью.
– Вообще-то он обходится без лупцовки, – заверила ее Кайла. – Ну разве что изредка…
– Марсия уже поняла, что я обхожусь без лупцовки. А жаль. Лупцовка научила бы тебя придерживать болтливый язык.
– Что ж поделаешь! – Кайла с лукавым видом пожала плечами. – Язык я унаследовала от отца.
Сэм поспешил пресечь разговор, устремлявшийся в опасное русло:
– Не пора ли тебе еще раз взглянуть на огонь?
– Пора, папочка. – И она с хохотом выбежала из кухни.
Со вздохом облегчения Марсия обеими рукам закрыла лицо.
– Полное фиаско, – признала она. – Я не знаю, что говорить и как вести себя.
– Не торопитесь. Для этого нужно время. – Надо же! Опять он ее утешает, удивился и огорчился Сэм. – Вы, наверное, мало общались с детьми?
– Совсем не общалась. – Не сводя глаз со своего пальца, она провела им по влажной поверхности стакана. – После… после того, что произошло, мне не хотелось растравлять душу.
Лучше бы она промолчала! Зачем ему знать, какое она чувствительное создание? Зачем видеть в ней реального человека? Меньше всего он хочет испытывать к ней симпатию, а тем более влечение. Оба эти чувства ослабляют его позиции.
С криком "Угли уже готовы!" в кухню ворвалась Кайла. Пока она вытаскивала из холодильника бутерброды в фольге, Марсия тоскливыми глазами провожала каждое ее движение.
– Пойдемте, Марсия, – предложил Сэм. – Если мы собираемся есть эти бургеры, не мешает нам выйти во двор и проследить за действиями поварихи. – Помогать Марсии он не собирается, но и мешать, во всяком случае, преднамерен но не станет. На большее он не способен. Если она не сумеет установить добрые отношения с Кайлой, а пока что она сама себе только вредит, его вины в том не будет.
Марсия прикончила свой гамбургер и откинулась на спинку садового стула.
– Здорово!
Ей казалось, что кусок в горло не полезет, но против ожиданий она съела все, и с удовольствием.
Задний двор Сэма, приветливый и уютный, как и сам дом, располагал к покою. Обедали они под огромным вязом, которому было никак не меньше полувека. Почти его ровесником, скорее всего, был и длинный деревянный стол для пикников, сильно пострадавший от непогоды. На складных садовых стульях из алюминия были натянуты разноцветные чехлы.
В этом большом угловом дворе, где клевер возобладал над травой, стояло несколько деревьев, которые сейчас, в свете вечернего солнца, отбрасывали длинные тени. Гриль, на котором Кайла упражнялась в искусстве поджогов, находился всего лишь в нескольких футах от них, и Марсия заметила у себя над головой покорежившиеся от жара ветки и листья. На месте бывшего забора, некогда отделявшего владения Вудвордов от соседских, теперь пышно разрослась жимолость, а больше никаких изгородей не было.
Но отнюдь не двор стал причиной того, что Марсия вопреки ожиданиям обрела аппетит и даже смогла обменяться несколысими репликами с Кайлой. Этим она была обязана только деликатности Сэма. Начиная с самой первой их встречи, он, не желая отступать ни на шаг, отчаянно отстаивал свои интересы, и борьба с ним требовала такого эмоционального напряжения, что даже ничтожная победа оставляла ее опустошенной. Марсия полагала, что и без того нелегкое свидание с Кайлой Сэм постарается сделать невыносимо трудным.
И что же? Он лез из кожи вон, чтобы быть любезным, находил для нее слова утешения, лгал, уверяя, что не так уж плохо она держится. Ее так и подмывало принять всерьез игру, в которой она выступала в роли подруги Сэма, и не считать чистой случайностью прикосновение его ладони к ее руке, когда они сидели у кухонного стола.
Но какая она ему подруга. Она его жуткий, кошмар! И не дай Бог ей под воздействием его чар утратить свою бдительность и ослабить контроль над тем, что происходит.
– Вы уверены, что не хотите еше один гамбургер? – спросила Кайла.
– Уверена. Наелась до отвала. Все было замечательно!
– В самом деле? А то у нас еще есть картофельный салат из соседнего магазина.
Марсия взглянула на Сэма, полагая, что Кайла; в очередной раз ее разыгрывает. Он пожал плечами и улыбнулся.
– Это точно. Я не очень силен в кулинарии, а возможности Кайлы не простираются дальше гамбургеров.
– Ну, обычно мы еще добавляем к ним чипсы. Но Марсия… Марсия ведь кулинарка! – Она молниеносно соскочила со стула и побежала к дому. – Не приняться ли нам сейчас за торт?
– Давай подождем несколько минут, пока гамбургеры улягутся в желудке, – предложил; Сэм. – Ты съела целых два. В ближайшее время голодная смерть тебе не грозит.
– Я расту, папа. А значит, мне надо много есть.
– Скушай еще один огурчик.
– А кока-колу можно взять?
– Если принесешь нам еще чаю.
Проводив девочку глазами, Марсия обернулась к Сэму и встретила его вопросительный взгляд.
– Она прелесть!
– Да, прелесть, – подтвердил Сэм. Хоть в этом у них полное согласие.
– И она растет в хорошем доме, – произнесла она тихо.
Лицо его тут же выразило облегчение, и она поняла, что он все еще боится, как бы она не увела от него Кайлу.
– Мне кажется, что она счастлива, – сказал он.
– Да, мне тоже. – Теперь настал ее черед подбодрить Сэма, вселить в него уверенность, и, делая это, она поняла, как трудно ему все время ее успокаивать. Раз она согласна с тем, что Кайла счастлива, значит, признает, что девочка вполне может прожить всю жизнь, так и не узнав родной; матери, и нисколько от этого не пострадает. Сэм, должно быть, испытывал нечто подобное, когда, держа ее руку, говорил, что она ведет себя для первого раза нормально, а со временем совсем освоится.
– Я на всякий случай захватила и торт с собой, – крикнула с порога Кайла. – А вдруг ваши гамбургеры уже улеглись? – В одной руке она несла коробку с тортом, в другой чайник, а под мышкой зажимала красную бутылку кока-колы.
– Сейчас помогу! – Марсия, вскочив с места, взяла из рук Кайлы чайник..
Водрузив торт на стол и сдернув крышку с коробки, Кайла на миг замерла.
– Выглядит впечатляюще, – пробурчала она. Марсия, взглянув на торт, ахнула. Ничего уродливее она в своей жизни не видела. Он весь скособочился, вверху треснул, один корж наполовину сполз с нижнего, крем вытек и заполнил дно коробки.
Она помрачнела, словно грозовая туча нашла на ясное небо. Почему, почему, когда ей так хотелось продемонстрировать свои золотые руки, она предстала перед Вудвордами беспомощной неумехой?
– Дома он выглядел вполне сносно. Все было на месте. Такая жалость! Правда, я не так уж часто пеку торты.
– Все в порядке, – заверила ее Кайла, берясь за нож, чтобы разрезать торт. – Как я себе представляю, у бухгалтеров не так уж много свободного времени. – И она разрезала торт по зияющей трещине. – Пусть торты пекут кондитеры, а бухгалтеры – считают.
Великодушие дочери подняло настроение Марсии, но как она заблуждается! Никакая карьера, даже самая блестящая, не сравнится с умением испечь вкусный торт для своей дочери.
Первый кусок, положенный Кайлой на бумажную тарелку, тотчас развалился.
– Да это же нельзя есть! – воскликнула Марсия, горько переживая свое унижение. – По пути сюда я видела кондитерскую Браума, съездим-ка туда!
– Еда должна быть не красивой, а вкусной, правда, пап? Видели бы вы его стряпню! Однажды он приготовил кушанье, похожее на…
– Кайла! Замолчи! Не помню, что это было, но все равно не порти нам аппетита.
– Хорошо, папочка! – Кайла отрезала еще два крошащихся куска торта и откусила от своего куска. Она долго жевала с мрачным выражением лица, затем взглянула на Марсию и, пожевав еще немного, скорчила гримасу отвращения и проглотила.
Марсия готова была провалиться сквозь землю.
– Я так и знала! Ужасно, да? Давайте поедем к Брауму.
Кайла подцепила на вилку кусочек торта и поднесла ко рту Марсии.
Вот как все оборачивается! Собственная дочь способствует ее унижению! Марсия откусила, ожидая самого худшего.
Ничуть не бывало! Она с удовольствием проглотила и тут же положила в рот следующий кусок. Очень вкусно! Кайла расхохоталась:
– Здорово, а? – и накинулась на торт. – Вид у него чудноватый, – бормотала она с плотно набитым ртом, – но вкус замечательный. Вы, Марсия, молодчина, особенно если учесть, что практики у вас мало. В следующий раз я научу вас делать пирожные "картошка". Они требуют гораздо меньше времени, и даже вам не удастся испортить их вид.
Марсия расцвела. Словно солнце озарило угрюмый горизонт ее жизни. Дочка шутит! Она сказала – в следующий раз. Значит, он непременно будет. На протяжении всего вечера Сэм так и не смог решить для себя вопрос, действительно ли девочке приятно видеть Марсию в их доме, или про следующий раз она сболтнула просто по доброте душевной. Они все трое сидели в гостиной. Он растянулся в старом удобном кресле-качалке, а Марсия с Кайлой расположились на диване, и Марсия, желая поближе познакомиться с дочерью, засыпала ее вопросами, совершая одну оплошность за другой.
Ее интересовало решительно все: какие у Кайлы планы на будущее, с кем она дружит, какой из преподаваемых предметов нравится ей больше всего, какой у нее вес и рост. Кайла с поразительной стойкостью воспринимала столь неумеренную любознательность. Иногда она отвечала со скрытым юмором, но чаще Сэму казалось, что Кайла ведет себя так, будто они поменялись ролями и она – терпеливая мать, а Марсия – еще ребенок.