* * *
Когда все, переодевшись в шорты, ехали в фургоне Сэма на праздник, Марсия невольной прислушалась к болтовне, доносившейся до нее с заднего сиденья, занятого девочками.
Внезапно шутки и смех уступили место серьезному тону. Марсия навострила уши.
– Если твой отец женится на этой женщине, ты станешь называть ее мамой? – спросила Кайла.
– Ни за что! Она мне не мама. Я так всегда и буду ее называть "эта женщина".
Марсия вся сжалась. А захочет ли Кайла назвать ее мамой?
Через квартал от церкви они въехали на отгороженную парковку, и в фургоне снова зазвучал детский смех.
– Вас ждут сосиски с кукурузой, сладкая вата и карусель! – торжественно объявил Сэм.
– Да что ты, пап, – укоризненно протянула Кайла. – Из карусели мы давно выросли.
Вынимая ключ зажигания, Сэм обменялся с Марсией понимающим взглядом. Это был прекрасный миг, лучшего начала для праздника и не придумаешь.
Безошибочное чутье привело Кайлу и Рейчел к ближайшему от парковки прилавку с едой.
– Четыре порции сосисок с кукурузой, да по больше горчицы, пожалуйста, – заказал Сэм.
Вокруг них кричали во всю глотку зазывалы, гремела музыка с каруселей и двигались бесконечной чередой люди – почти все здоровались с Сэмом.
– Можно нам покататься на "русских горках"? – спросила Кайла, дожевывая последний кусок.
– Для начала лучше что-нибудь поспокойнее. "Чертово колесо", например.
– "Чертово колесо"! Вот скучища! – воскликнула Кайла.
– Да, да, тренер, нам бы что-нибудь повеселее, – подхватила Рейчел.
– Времени у нас – вагон и маленькая тележка, мы успеем все, – заверил Сэм.
– Ну да, на "чертовом колесе" вы, взрослые, успеете переварить съеденное, так что вас не будет тошнить на "русских горках".
Сэм обхватил шею Кайлы рукой, согнутой в крюк.
– Не груби, дочка.
Кайла расхохоталась и бросилась вперед, занимать очередь на "чертово колесо". Сэм покачал головой и улыбнулся.
– Чего только они не наговорят!
Марсия кивнула, провожая Кайлу глазами. И в который уже раз ее кольнула острая ревность к Сэму – так она позавидовала приятельским отношениям с Кайлой. К ревности примешивалась горячая благодарность за то, что он окружил ее дитя заботой и любовью.
– Ура-а-а! – закричала Кайла, приглашая их присоединиться вслед за ней к очереди на "чертово колесо".
По настоянию Кайлы сначала в кабину уселись девочки, а уже потом – в следующую – Марсия с Сэмом. Дверца кабины захлопнулась, и они оказались в большей близости, чем в церкви. Как только колесо пришло в движение, Марсия взглянула на девочек. Кайла в ответ улыбнулась и помахала рукой, а затем девочки начали раскачивать свою кабину, правда соблюдая известную осторожность.
– Не шалите! – крикнула им Марсия.
– Не надо волноваться. Это всего-навсего "чертово колесо", они знают, как с ним обращаться. Не маленькие. Спросите их – они вам все объяснят в лучшем виде. – Эти слова, произнесенные шутливым тоном, Марсия восприняла как пощечину – ее снова отодвигали в сторону.
Но вскоре все изменится. Уж она не пожалеет для этого сил.
А их кабинка меж тем поднималась все выше и выше, и Марсия вдруг почувствовала себя невесомой, как бы парящей в свободном полете. Она начисто забыла, какое захватывающее ощущение испытываешь на такой высоте – ветер развевает твои волосы… а рядом сидит красавец с широкими плечами и обольстительной улыбкой.
Марсия снова ощутила себя девочкой. Забыв обо всем на свете, она с беспечной улыбкой повернулась к Сэму.
– Как хорошо!
Он ответил ей теплой улыбкой, согревшей ее.
– Да, хорошо!
Ничего особенного, просто она отвыкла от самых обычных удовольствий. После смерти Дженни она настолько замкнулась в себе, настолько отгородилась от всего мира, что потеряла способность радоваться чему-либо.
Когда они достигли высшей точки, Сэм наклонился вперед.
– Какой вид! Мы находимся на холме, отсюда весь город как на ладони.
– Очень милый городок. Напоминает мне тот, в котором я выросла и из которого потом не чаяла уехать.
Кабинка пошла вниз, и панорама города сменилась видом домов и деревьев.
– Так и все мы. Рвемся покинуть родные места и отправиться в столицу на поиски счастья.
– Все, но не вы же.
Он повернулся к ней лицом. Глаза его, скорее зеленые, чем карие, в ярком свете солнца, сияли.
– Можете не сомневаться, и я тоже. Моя работа должна была стать лишь первой ступенькой лестницы, ведущей вверх. Я лелеял горделивую мечту выбиться в тренеры команды штата.
– Так почему вы все еще здесь?
– Только потому, что расхотел. Меня приглашали в более крупные школы, даже было несколько предложений от колледжей, но мне и здесь хорошо. Я люблю свою работу, здешних людей, весь стиль их жизни, не говоря уже о том, что для воспитания ребенка лучшего места не найти.
Слова его звучали настолько честно, что Марсия даже позавидовала Сэму.
– Как, должно быть, хорошо самому распоряжаться своей жизнью.
– Можно подумать, что у вас это не так. Ведь не стали же вы бухгалтером по воле случая. Вы этого хотели, не иначе.
Колесо опять пошло вверх, и Марсия отвела глаза от Сэма, откидывая с лица прядь волос, сдутую ветром.
– Мне пришлось покорпеть над книгами, чтоб закончить колледж, но это в порядке вещей. Хуже другое – я мечтала стать учительницей, формировать молодые умы и все такое прочее, к чему стремятся все идеалисты.
– Иными словами, вы изменили своим первоначальным планам. Как и я. Я не стал тренировать классные команды, хотя мне это и предлагали. Что же дурного в том, что вы переменили свои замыслы?
– Не знаю. Дурного, наверное, ничего. После смерти Дженни я перестала лелеять мечты о школе. Скорее всего, из чистого эгоизма. Мне казалось, что после того, как… после того, как ее не стало, я не смогу учить чужих детей.
– Значит, вместо того, чтобы обучать математике других, вы сделали ее своей профессией?
– Нет, учительствовать мне хотелось в начальных классах. Математику я вообще недолюбливала до колледжа. На первом курсе она шла у меня очень туго, а потом я с удивлением заметила, что математика стала моим любимым предметом. Потому что цифры успокаивали. Они требовали максимальной сосредоточенности и не вызывали эмоций. – Марсия внезапно почувствовала себя настолько обнажившейся, что ее даже проняла дрожь. – Но сейчас, когда я нашла Кайлу, все изменилось, – заключила она.
– Почему же? Если вам нравилась ваша работа, она же вам нравилась, правда?
– Полагаю, что да. Я как-то не оценивала ее с этой точки зрения.
– Так почему же сейчас вы смотрите на нее иными глазами? Почему появление Кайлы в вашей жизни должно в корне все изменить?
– Потому что, не солги мне моя мать, все сложилось бы совершенно по-другому.
– Но не обязательно лучшему.
Колесо достигло земли, и они ступили на твердую почву, возвратясь к своим первоначальным ролям. "Чертово колесо" вознесло Марсию ввысь над землей, вырвало из повседневной суеты, заставило вопреки ее натуре раскрыться перед Сэмом, чего она никогда себе не позволяла.
Почему она избрала для этой цели именно его? Человека, от которого следовало бы скрывать свои тайны, опасения и страхи? Чем больше он о ней узнает, тем хуже.
Кайла с Рейчел выскочили из своей кабинки, и Марсия решительно отмела от себя все грызущие ее сомнения.
Девочки словно угорелые носились от одного аттракциона к другому, явно боясь упустить хоть что-нибудь из скудного репертуара скромного детского праздника.
В пятом часу подъехала мать Рейчел, но Кайла не проявляла ни малейших признаков утомления.
– Печеные яблоки! – воскликнула она, кидаясь к очередному киоску на их пути.
– Снова голодные? – удивилась Марсия.
– Слово "подросток" употребляется как синоним выражения "жвачный автомат", – пояснил Сэм.
– Эй, взрослые, будьте повнимательнее, сейчас нам предстоит принять важное решение, – крикнула Кайла. – Что вы хотите – карамель или конфеты?
– Конфеты, конечно, – мигом отозвался Сэм. – Кому это понравится – с ног до головы вымазаться в этой липучке?
– Не слушайте его, Марсия, – вскричала Кайла, упираясь кулаками в свои узкие бедра. – Он говорит так просто потому, что знает, как я люблю леденцы.
– Я тоже, – сказала Марсия. Интересно, любовь к леденцам передается генетически?
Всем своим видом изображая озабоченность, Сэм подошел к киоску и купил яблок.
– Правда ведь папа мировой человек? – сказала Кайла. – Он вам нравится?
Вопрос поставил Марсию в тупик. А в самом деле, нравится ли ей Сэм? Она испытывает к нему влечение, его прикосновения, взгляды, единственный поцелуй, которым они обменялись, зажигают в ее крови огонь, это так. Но нравится ли он ей?
К тому же она не должна допустить ни малейшей слабинки в своих отношениях с Сэмом. Это чрезвычайно важно. Ей необходимо сохранять бесстрастие.
– Ага, ага, вы покраснели! – засмеявшись, возликовала Кайла. – Это хорошо, что вам нравится папа. Вы ему тоже нравитесь. Уж я-то знаю толк в этих вещах.
Тут – слава Богу – подоспел Сэм с яблоками и положил конец щекотливой теме.
Но Марсия уже ни о чем другом думать не могла. Ей с самого начала пришлась не по душе выдумка Сэма, притворяться влюбленными перед Кайлой, а шутливые замечания последней лишь усилили ее замешательство. Можно себе представить, в какое смятение придет Кайла, узнав, что Марсия ее родная мать! Да и обнаружить, что влюбленность Сэма и Марсии – чистой воды ложь, будет ей ох как неприятно!
Выход один – как можно скорее рассказать девочке всю правду.
– Смотрите! Кегли! – воскликнула Кайла. – Ну-ка, пап, великий бейсболист, выиграй мне вон того красного динозавра.
– Да у тебя комната ломится от мягких игрушек, – возразил Сэм, но тем не менее с довольным видом взял шар и три раза подряд сбил все кегли, выиграв таким образом первый приз.
Кайла в восторге запрыгала и зааплодировала, и Марсия присоединилась к ней.
– А сейчас, – заметил Сэм, не отдавая дочери игрушку, – твой черед. Я подержу динозавра, а ты выиграй его братика.
– Ах, пап, ты же знаешь, у меня не такой наметанный глаз, как у тебя. Да и руке недостает точности.
– Поживешь с мое – всего достигнешь. А пока – попытайся.
Кайла не смогла блеснуть так, как Сэм, но все же выиграла игрушку, хотя и поменьше. Марсия и Сэм подбадривали ее возгласами и аплодисментами, и, как уже неоднократно случалось в эти дни, настроение у Марсии резко изменилось – она, глядя на Кайлу, подобно Сэму, ощутила гордость за свою дочь.
– Ну вот, Марсия, выбирайте, какого цвета хотите динозавра. Он – ваш.
– Того маленького, красного, похожего на твоего.
Кайла забрала игрушку и, держа ее на вытянутой руке и лукаво улыбаясь, заявила:
– Я его подержу пока, а вы выбейте приз для папы. Постарайтесь отхватить первый. Вы когда-нибудь играли в бейсбольной команде?
– Не то что в команде, даже во дворе не играла. А у тебя явно спортивные способно Митча.
Стоявший за спиной Марсии Сэм охнул. С образив, что она ляпнула, Марсия побагровела.
– А кто такой этот Митч? – полюбопытствовала Кайла.
– Да был когда-то у меня такой знакомый. Я оговорилась, хотела сказать, что ты унаследовала спортивные способности отца, – промямлила Марсия. Стараясь замять оплошность, она быстро схватила кегельный шар. – Сейчас станете свидетелями моего позора.
– Нет, нет! – запротестовала Кайла. – Все не так. Не надо зажимать мяч в руке, держите его всего лишь тремя пальцами. Вот так. Пальцы на поверхности шара. Хорошо. И не цельтесь. Смотрите внимательно на кегли, а рука сама довершит остальное.
К удивлению Марсии, не только лишенной какого-либо опыта, но еще и расстроенной своей оговоркой, она все же одну кеглю выбила.
– Не так уж и плохо! – решила Кайла. – Теперь сделайте шаг назад, вот сюда. Правую ногу выставьте вперед, а начав бросок, вынесите вперед левую и, едва она коснется земли, бросайте шар.
Сэм с ухмылкой наблюдал за тем, как его дочь поучает Марсию, в точности повторяя все его указания. Он был вынужден признать, что его растрогала эта сцена – мать и дочь, причем дочь выступает в роли наставницы. И Марсия принимает это как должное. Лицо ее от радости пылало, как лампочка мощностью в двести ватт.
В этот день она вообще почти все время сияла. Видно было, что ей приятно. Ему тоже было хорошо. На какое-то время он забыл об их уговоре и просто наслаждался близостью ее стройного тела, легким опьяняющим запахом, воспоминаниями об их поцелуе, таком, к сожалению, мимолетном, и о задушевном разговоре на "чертовом колесе". Он волновался так, как волнуется человек, стоящий на пороге любви.
Но вот беда – любовь подошла не к его порогу. Все, что Марсия сегодня говорила и делала, имело одну цель – добиться расположения своей дочери. Потому-то она и оговорилась, расхваливая спортивные данные Кайлы. Можно не сомневаться – в этом не было злого умысла, просто все ее усилия – осознанные и подсознательные – были направлены к этой цели.
Он тоже был ей небезразличен. Как она смущалась, какими мечтательно-задумчивыми становились ее глаза, стоило ему прикоснуться к ней! А с какой готовностью она ответила на его поцелуй накануне вечером! Но ее влечение к нему подчинено главному – она хочет обрести свою дочь. Его Кайлу.
Понятно! Она прежде всего мать, такая, какой ее сотворила природа. Лизу он потерял дважды – сначала их разлучил ее материнский инстинкт, а потом – смерть. Потерять Кайлу – уступив ее Марсии – он не собирается, а для этого следует сохранять трезвую голову и не поддаваться очарованию ее красивых ног и нежных щек, розовеющих под глазами того же голубого цвета, какими были незабудки, росшие в его детстве рядом с домом. Хохот Кайлы прервал его размышления.
– Придется посмотреть правде в лицо, – с сожалением произнесла Марсия. – Бейсболистки из меня уже не получится.
– Папа любит говорить, что никогда не следует сдаваться. Но… – Кайла снова засмеялась – Наверное, правильно, что вы выбрали цифры, и не спорт. Пошли, поищем мороженого. После такой работенки необходимо подкрепиться сладким.
Кайла отдала Марсии выигранного динозавра, и они обе повернулись в его сторону.
На него уставились две пары голубых глаз, таких похожих и вместе с тем таких разных. Одна покорила его давным-давно, а второй ему следует всячески остерегаться, иначе его ожидают в будущем одни неприятности.
– Пора домой! – заявил он решительно, почти грубо. Кайла удивилась его тону, а на лице Марси появилось выражение обиды и отчужденности.
Что ж поделаешь, приходится держать оборону, подумал Сэм. Ему казалось, что он угодил в эпицентр урагана, который грозит разрушить его дом, его жизнь, а главное – его сердце.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– В следующий уик-энд приедете? – спросила Кайла Марсию, когда фургон подкатил к серебристому автомобильчику, ожидавшему свою хозяйку на почти опустевшей парковке гостиницы "Отдых". – Ты, пап, пригласил Марсию с нами еще куда-нибудь?
С нами. Его дочь влюблена в Марсию. Он взглянул на сияющее личико Кайлы, а затем на Марсию, на лице которой была написана такая же радость.
– Эй, принцесса, ты когда-нибудь отделаешься от застенчивости? – спросил он.
– Мне не к спеху. Так как же? Можно бы поехать в заповедник Роббер-Кейв или…
– А не в этот ли уик-энд ты собиралась в гости к старикам Креймерам?
Кайла скорчила кислую гримаску, а у него по спине пробежал холодок. Вот уже несколько лет, как Кайла добродушно ворчит, когда приходится навещать его или Лизиных родителей, оторвавшись для этого от друзей и развлечений. Значит, она взрослеет, становится подростком, рвется из пределов узкого семейного круга.
Но сейчас он впервые усмотрел в ее нежелании ходить в гости к родным угрозу самому себе, с первой минуты знакомства, поддавшись обаянию Марсии, Кайла предпочитает ее дедушке с бабушкой. То ли он сходит с ума и ему это мерещится, то ли Кайла на подсознательном уровне услышала голос крови?
Ах, прижать бы Кайлу к себе и держать так, не выпуская!
Он наклонился к заднему сиденью и покачал конский хвостик Кайлы из стороны в сторону.
– У Лизиных родителей дом на озере Эвфала, в пятнадцати минутах езды отсюда, – сообщил он… – Они купили его после смерти Лизы, чтобы быть поближе к своей неблагодарной внучке.
– У них скучно, – заявила Кайла.
– Скучно – это вести себя прилично, а не носиться, подобно дикарке. Любят ее старики без памяти. Лиза была у них единственным ребенком. – Ну, рассказывать Марсии, какое горе – потерять ребенка, вроде бы ни к чему. – Что бы там ни случилось, они всегда будут считать Кайлу своей внучкой. По тому, как расширились глаза Марсии, Сэм понял, что в его голосе зазвучали угрожающие нотки.
– Естественно, – Кайла взглянула на отца с любопытством. – Ведь с дедушкой и бабушкой не разведешься. Как и со своим чадом.
– Ты уверена?
– Да, вполне.
– В таком случае ловлю тебя на слове. В ближайший уик-энд поедешь в гости к старикам Креймерам.
Кайла огрызнулась, но затем ее личико расплылось в хитроватой улыбке.
– Скажи по правде, пап. Ты меня отсылаешь, чтобы провести уик-энд наедине с Марсией?
– О, нет! – воскликнули Сэм и Марсия в один голос.
– С чего ты взяла? – поинтересовался Сэм. – Впрочем, можешь не говорить. Мне это не интересно.
– Пап, да мне же почти тринадцать лет, – заявила Кайла, выразительно вытаращившись на отца. – О, Марсия, приезжайте ко мне на день рождения через две недели. Он приходится в этом году на вторник, но мы всегда празднуем его в субботу или воскресенье – в последний уик-энд перед началом учебного года, – объяснила она Марсии. – Таким образом мой день рождения становится как бы прощанием с летними каникулами.
Сэм глядел прямо перед собой, сквозь ветровое стекло. Какая-то часть его души противилась предложению Кайлы. На дне рождения будут Лизины родители. Его родители, слава тебе Господи, прилететь из Флориды не смогут – у них иные планы. Но соберутся его друзья, придут приятели Кайлы.
И все начнут строить предположения относительно того, какое место в его жизни занимает Марсия. И все же это неизбежно.
Даже если бы он смог помешать ее приходу, у него не хватило бы на это жестокосердия. Тем более что речь шла о том дне, в который Марсия родила и потеряла своего ребенка.
– Конечно, Марсия, приезжайте, если у вас есть охота.
– Спасибо, – проговорила та очень тихим голосом – Приду с удовольствием. А что тебе подарить, Кайла?
– О, ничего. По правилам, установленным папой, приносить подарки разрешается только родственникам. Остальные, по его словам, приносят в дар самое ценное – свою дружбу.
Даже не осмеливаясь взглянуть в сторону Марсии, Сэм почувствовал, как больно ее ранили слова Кайлы.