* * *
– Сдается мне, что Шерман не единственное безответственное существо в нашей округе!
Ханна обернулась и увидела стоящую на веранде Эдну. Руки старушки были сурово скрещены на дородной груди, а брови в знак осуждения сошлись на переносице.
– О, Эдна, прости, что забыла позвонить тебе вчера вечером и предупредить о наших планах переночевать в городе! Прости!
– Чего это вы передо мной извиняетесь? – с негодованием фыркнула Эдна. – Я ведь просто экономка, почитай, никто в вашем доме! Кроме того, мне рассказал о ваших планах Джейкоб. Вот он не хотел, чтобы я всю ночь беспокоилась из-за вас.
Ханна подбежала к пожилой матроне и крепко обняла ее.
– Эдна, милая, ты же прекрасно знаешь, что значишь для меня гораздо больше простой экономки! И я прошу у тебя прощения. Я была обязана предупредить мою добрую старую подругу Эдну!
Эдна немного смягчилась.
– Да уж представляю, чем вы занимались прошлой ночью, если вам было не до звонков, – сказала она, и Ханна поняла, что старушка продолжает обижаться.
– Эдна, если это поможет тебе успокоиться, то знай: моя честь не пострадала. В квартире Алекса есть комната для гостей, и этой ночью мы оба крепко спали. В разных постелях.
Эдна с заметным облегчением вздохнула:
– Ох, голубушка вы моя, ничего не могу с собой поделать… Я очень переживаю за вас.
Ханна звонко расцеловала ее в пухлые щеки.
– Потому-то я и люблю тебя! – воскликнула она и направилась в дом.
– Вы слишком влюбчивы! – заявила в ответ Эдна, следуя за Ханной по пятам. – Я просто хочу удостовериться, что вы не совершаете ошибки с Алексом. Уж больно он похож на Эдварда.
– И вовсе Алекс не похож на него… по крайней мере, не очень, – запротестовала Ханна и опустилась на софу. Эдна уселась в кресло напротив. – Хорошо, я вынуждена признать: поначалу мне показалось, что Алекс – вылитый Эдвард. Он обладает всеми отрицательными чертами характера, которые помогли Эдварду уничтожить наш брак, но множество его положительных качеств с лихвой покрывают все плохое. – Ханна даже подалась вперед в горячем порыве поведать Эдне о своих чувствах к Алексу. – Эдна, Алекс – хороший человек. Он просто забыл, что гораздо приятнее быть живым существом из плоти и крови, чем помешанным на бизнесе роботом. Но он меняется! Меняется прямо на глазах, с каждым днем все больше познает себя и открывает новый мир.
– Нельзя рассчитывать на мужчину, который меняется в угоду женщине, – насмешливо бросила Эдна.
– Алекс меняется не ради того, чтобы угодить мне, – глубокомысленно промолвила Ханна. – Он даже не меняется, нет. Он просто становится тем Алексом, каким мог бы стать, если бы не оборвалась жизнь его матери.
– Дай-то Бог, чтобы вы оказались правы, голубушка… Однако опыт подсказывает мне, что не способен человек пойти против того, каким ему предначертано быть по звездам. Александер Доналдсон – Овен, и он разобьет ваше сердце, в точности как это сделал Эдвард! – Сделав такое заявление, Эдна поднялась и скрылась на кухне.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Ханна… вставай! Просыпайся, животные разбежались!
Скороговорка Эдны, непрекращающаяся и настойчивая, растревожила глубокий сон Ханны. Прекрасные видения рассеялись как дым, и сонная Ханна раздасадовано застонала.
– Потом покормлю их… – пробормотала она и с головой накрылась одеялом.
– Ханна, не сможете вы их покормить. Их нигде нет.
– Как нет? – Ханна села на постели и, стряхивая последние остатки сонной паутины, потерла глаза. Она посмотрела на будильник и с ужасом увидела, что его стрелки показывают девять утра. Так поздно она уже давно не просыпалась! Ханна повернулась к Эдне, которая стояла у изголовья ее кровати. Руки старушки искрутили и смяли кухонное полотенце до неузнаваемости.
– Я вышла на веранду вытрясти пыль из ковриков и вдруг увидела, что Шермана и Гарриет нет в загоне.
Сон с Ханны как рукой сняло, и она моментально соскочила с постели. Кое-как облачившись в халат, она пулей вылетела из дома и понеслась к загону. Огороженный забором дворик был пуст. Баран и лошадь словно испарились.
– О, Шерман, как же ты выбрался?.. – бормотала Ханна, осматривая каждый уголок загона и бросая вокруг огорченные взгляды в поисках пропавших животных.
Она не слишком волновалась насчет их исчезновения, ведь рано или поздно животные устанут, проголодаются и вернутся домой. Гораздо больше ее беспокоили возможные осложнения отношений с соседями. Ханна обследовала тяжелую щеколду на деревянных воротах. Господи, как только Шерману удалось сначала сбросить щеколду, а потом отворить массивные ворота? А Шерман ничего и не делал, подумала она с упавшим сердцем. Шерман мог за считанные секунды съесть несколько цветочных клумб, он мог запросто растоптать небольшой садик, но отпереть ворота… на такое он не был способен. Только человеческие руки могли так тщательно выполнить все операции. Возможно, те самые руки, которые не пожалели краски, чтобы изуродовать ее сарай. Ханна с нехорошим предчувствием посмотрела на крольчатник и горестно охнула. Дверь клетки была распахнута, а все пушистые крольчата бесследно пропали. Даже енота Рокки, который редко спускался с дерева, своего импровизированного дома, нигде не было видно.
– Черт бы побрал их! – в сердцах пробормотала она, и горькие слезы навернулись ей на глаза. Почему они над ней издеваются? Что значит эта направленная лично против нее вендетта? Как ей бороться с невидимым врагом, который нападает и моментально растворяется в темноте ночи?
– Ханна? – За ее спиной появилась Эдна и положила ласково руку ей на плечо.
– О, Эдна… – вздохнула она, с трудом скрывая дрожь в голосе, потому что знала, какой эмоциональной становится Эдна при виде переживаний своей любимой хозяйки. – Кто-то выпустил животных на свободу и наверняка распугал их, ведь поблизости не видно ни одного зверька.
– Животные обязательно вернутся, – произнесла Эдна, чтобы хоть немного утешить Ханну.
– Вернуться-то они вернутся, но когда прекратится это издевательство?! – Она повернулась к Эдне лицом. – Сколько еще раз мне придется красить сарай и рыскать в поисках животных? Если такое будет продолжаться, то сколько еще времени Эдвард будет удерживаться от искушения выселить нас? – Глубоко подавленная, Ханна провела рукой по спутанным после сна волосам. – Мне лучше немедленно приступить к поискам нового жилища для нас – наверное, где-нибудь на севере штата или вообще в Коннектикуте.
– Значит, вы сдаетесь? Оставляете победу за этими подонками? – Эдна неодобрительно покачала головой. – А как же ваши обязательства перед пациентами? Вы просто бросите их на произвол судьбы, да? А что будет с маленькой Кэрри? Вы сами говорите, что вот-вот пробьетесь сквозь стену ее молчания. Неужели вы сможете уехать и бросить крошку в ее печальном замкнутом мирке?
– Боже, Кэрри! – Глаза Ханны распахнулись. – Эдна, который час?
– Почти половина десятого, а что?
– Сеанс Кэрри назначен на одиннадцать. За последнее время она очень привязалась к кролику Питеру. Что с ней будет, когда она приедет и не найдет его в клетке? – Стрелы панического страха пронзили Ханну. – О, Эдна, тогда она мгновенно вернется в прежнее состояние, в котором я застала ее в нашу первую встречу! Нужно найти кролика, и непременно до ее приезда!
– Идите одевайтесь, – спокойно сказала Эдна, которая всегда сохраняла ясность мысли в критические минуты. – А я тем временем поищу кролика около клетки. Потом мы объединим наши усилия и перевернем камушек за камушком, перероем куст за кустом, пока не найдем его!
Ханна согласно кивнула и поторопилась вернуться в дом. Одеваясь, она перебирала в уме все возможные места, куда могли убежать животные. Шерман наверняка двинулся в направлении восстановленного цветочного сада Алекса. Лошадь могла ускакать туда же – перед густой, сочно-зеленой травой газона Алекса ей будет трудно устоять. А вот найти кроликов – почти невыполнимая задача. Внезапная мысль пришла ей в голову, и стальные тиски страха сжали ее сердце. Ведь люди, которые выпустили кроликов, могли унести их с собой или даже покалечить… Нет, они не могли поступить так жестоко!
* * *
Ханна спешила к выходу, когда ее остановила трель телефонного звонка. Она рывком подняла трубку и коротко бросила:
– Да?
– Ханна? Это ты?
– О, Алекс, сейчас у меня нет времени разговаривать. У нас тут случилась катастрофа: кто-то выпустил всех животных на свободу, а в одиннадцать назначен сеанс с Кэрри, и если мы к тому времени не разыщем Питера, то мне страшно представить, как это воспримет Кэрри, – слетела с губ доведенной до отчаянья Ханны бессвязная путаница слов.
– Ханна, милая, сбавь обороты. Я совершенно не понимаю, что ты говоришь. Повтори все еще раз, и помедленнее, – попросил ее Алекс.
Ханна заново изложила ему ситуацию – медленно и четко. Когда она закончила, Алекс спросил: – Во сколько начинается сеанс с Кэрри?
– В одиннадцать.
– Отлично. Ты начинай искать, а я как можно скорее выеду на помощь. Если быстренько все уладить, то смогу прибыть через сорок пять минут.
– Алекс, ты же сейчас на работе. Я справлюсь сама, не отрывайся от дел… – запротестовала Ханна, глубоко тронутая уже одним предложением Алекса. – Ты, правда, ничем не сможешь помочь.
– Я смогу помочь тебе с поисками и смогу успокоить тебя. Дружеское плечо тебе сейчас не помешает. – Долгое молчание. – Ханна, ты меня слышишь?
– Слышу, – откликнулась она. Соленые слезы опять обожгли ее веки. – Ты прав, мне не обойтись без дружеского плеча.
– Ты не успеешь оглянуться, как я прибуду к тебе, – пообещал Алекс и повесил трубку.
Потом он вспомнил, что с минуты на минуту должен будет отправиться на встречу, которая продлится не менее получаса. Встреча должна была проходить между Алексом, его адвокатом и представителем профсоюза. Будущие результаты переговоров имели огромное значение. От них зависело, выполнят ли рабочие одного из предприятий Алекса свои угрозы начать забастовку или пойдут на компромисс. Когда Алекс обдумывал, на какие сроки будет лучше перенести встречу, он продолжал непрестанно вспоминать недавний разговор с Ханной. Ее голос дрожал от едва скрываемого отчаяния. Алекс так и не смог придумать отговорку для представителя профсоюза, которой мог бы объяснить перенесение встречи на более поздний срок, и махнул рукой. Он знал только одно: ради Ханны он отложит на потом что угодно. Алекс нажал кнопку внутреннего телефона.
– Анна, отмените мое совещание с Томом Ричардсом и мистером Ватсоном, и пусть из гаража выведут машину и припаркуют у входа. Меня срочно вызывают домой.
– Да, сэр… – ошеломленно ответила секретарша.
Минуту спустя Алекс уже сидел в машине и мчался в направлении Лонг-Айленда, мчался к Ханне. Он вспомнил, какими изумленными взглядами провожали его секретарши. И неудивительно – Алекс никогда прежде не срывался из офиса посреди рабочего дня. Обычно уже в течение долгих лет Алекс приходил на работу первым, а уходил последним. Странно – когда он выходил из офиса и садился в машину, то ожидал вполне оправданных укоров совести, но вместо чувства вины с удивлением ощутил уверенность в правильности своего поступка. Мало того, Алекс начал им гордиться. Ханна нуждалась в нем и его помощи, и Алекс впервые в жизни почувствовал, как это здорово – быть кому-то нужным.
Ханна внесла новое измерение в его жизнь, и он твердо намеревался выяснить, какой путь им предстоит пройти вместе. Алекс мог смело утверждать, что Ханна увлечена им. Но какой-то кусочек души этой женщины продолжал оставаться для него тайной, и Ханна пока что не собиралась открывать ее. Она отказалась лечь с ним в постель не только по той простой причине, что не чувствовала себя готовой к близости. Ее останавливал голос какой-то частички ее сердца, которую Ханна тщательно оберегала от посторонних. Алекс понятия не имел, сколько усилий должен приложить, какие слова подобрать, чтобы полностью раскрыть для себя сердце этой женщины.
Он уложился ровно в сорок две минуты и, резко притормозив у дома Ханны, увидел на веранде ее и Эдну. Они – понурые и опечаленные – сидели на ступеньках. Шерман и Гарриет были возвращены в загон, но одного брошенного на лицо Ханны взгляда Алексу хватило, чтобы понять: Питера они не нашли.
Он вышел из машины, и Ханна спустилась с веранды встретить его. Алекс не произнес ни слова, он просто протянул ей руки, и Ханна упала в его объятья, готовая раствориться в крепком и сильном пожатии мужских рук. Долгое мгновение он молча обнимал и баюкал ее в надежде, что объятья лучше всяких слов успокоят Ханну.
В конце концов, она отстранилась, и Алекс взял ее лицо в ладони, всматриваясь в ее зеленые глаза – глаза, в которых отражались боль, страдание и горькое расстройство.
– Ты в порядке? – спросил он. Ханна медленно кивнула.
– Мы нашли всех, кроме двух кроликов. Все пропало: Питера мы не смогли найти, а Кэрри приедет через несколько минут.
– Что же все-таки произошло?
Ханна пожала плечами и повела его на веранду, где их ждала Эдна.
– Прошлой ночью или сегодня рано утром кто-то выпустил всех животных на свободу.
– Готова спорить на свой свисток, что это дело рук тех испорченных мальчишек, которым понравилось упражняться в своем художественном мастерстве на стенах нашего сарая! – сварливо воскликнула Эдна.
– Ханна, ситуация стала неуправляемой. Срочно нужно что-то предпринять, – сказал Алекс.
Ханна снова пожала плечами – движение говорило о ее полнейшей беспомощности.
– А что предпринять? Я не знаю, как и с кем бороться.
– Мы что-нибудь придумаем. – В голосе Алекса прозвучали утешающие нотки, и он обнял Ханну за плечи.
Она благодарно приникла к нему. Давно, очень давно она не чувствовала успокаивающего действия сильной мужской поддержки. Она совсем забыла, что ноша перестает быть непосильной, если часть ее переложить на чьи-то крепкие плечи. Ханна улыбнулась Алексу. И оба они молчаливо условились, что обязательно найдут способ распутать клубок ее проблем.
В это мгновение вдалеке показался знакомый черный лимузин.
– Кэрри приехала, – тихо промолвила Ханна. Страх охватил все ее существо при мысли о реакции маленькой девочки на исчезновение ее любимого Питера.
– Я пойду домой, а через час вернусь, – сказал Алекс. – Ты справишься одна?
Ханна кивнула.
– Да ладно, зачем вам идти домой, – сурово сказала Эдна. – Можете пойти к нам в дом и посидеть со мной на кухне. Утром я испекла пирог с вишней. – Эдна не стала дожидаться ответа Алекса. Она просто развернулась и скрылась в доме.
Алекс посмотрел на Ханну с удивленной улыбкой на губах.
– Ого, возможно ли, что наша Снежная Королева чуточку оттаяла в отношении меня?..
Ханна усмехнулась.
– Дам тебе один маленький совет. Если хочешь окончательно утвердиться в ее добром мнении, расхвали на все лады ее пирог с вишней!
Алекс расхохотался и ушел в дом.
* * *
Собравшись с духом, Ханна пошла навстречу Кэрри, которая уже вылезла из лимузина.
Маленькая девочка улыбнулась ей робкой, застенчивой улыбкой и протянула в знак приветствия ручонку. Отчаянье снова впилось в Ханну ледяными когтями. Пелена молчания Кэрри была готова вот-вот опуститься, и Ханна боялась, что отсутствие кролика Питера окажет на девочку травматическое воздействие и отбросит ее в прежний мир абсолютной изоляции.
– Привет, Кэрри! – поздоровалась с ней Ханна. – Ты выглядишь такой хорошенькой сегодня. Какие красивые ленточки вплетены в твои косички.
Кэрри дотронулась до одного красного бантика, а потом посмотрела в сторону кроличьей клетки.
– Кэрри, пойдем присядем на веранде. Мне нужно поговорить с тобой.
Кэрри бросила нетерпеливый взгляд на клетку, потом пошла следом за Ханной к веранде. Они присели на ступеньки.
– Хорошая моя, я понимаю, как тебе не терпится пойти встретиться с Питером, но у нас возникло небольшое затруднение. – После минутного колебания Ханна продолжила: – Кто-то случайно оставил дверцу клетки открытой, и Питер решил прогуляться. Где мы только его ни искали, но найти не смогли.
Детские глаза сперва недоверчиво распахнулись, а потом наполнились паникой. Не успела Ханна понять, что происходит, как Кэрри спрыгнула со ступеньки и побежала к клетке. Ханна бросилась за ней.
Добежав до клетки, Кэрри вцепилась маленькими ручонками в проволочную решетку и издала протяжный жалобный стон, который больно резанул Ханну по сердцу.
– Кэрри, хорошая моя, я уверена, что с Питером все в полном порядке… – забормотала Ханна, прижимая девочку к груди. – Он просто еще не нагулялся…
Продолжая жалобно стонать, малышка Кэрри уткнулась в мягкое плечо Ханны.
– Хочу Питера…
Ханна замерла. Послышался ли ей этот тихий жалобный голосок, или Кэрри действительно заговорила?
– Что ты сказала? – быстро спросила она, поглаживая девочку по спине.
– Хочу Питера! – повторила Кэрри и разрыдалась.
Ханну охватило торжество. Кэрри заговорила! Она прижимала к себе малышку, слышала ее перемежающиеся рыданиями крики – сперва зовущие Питера, потом зовущие мамочку. Ханна не мешала ей плакать. Слезы были необходимой ступенькой на пути к выздоровлению, они были самым действенным лечением. Ханна боялась трагедии, но исчезновение кролика явилось катализатором для прорыва молчания девочки. Она опустилась на траву и привлекла Кэрри к себе на колени. Малышка плакала, и Ханна ласково баюкала ее содрогающееся в рыданиях тельце. Когда слезы девочки высохнут, им предстоит пройти трудную дорогу к окончательному выздоровлению. А пока Кэрри плакала.