Кроме детей Шейле нечем было заняться, но из детской ее вытесняла няня. Она разобрала свои вещи, побродила по дому, в котором царила атмосфера осажденной крепости. Прислуга нервничала, прошел слух, что в доме работает человек, который был пособником грабителей. Сама обстановка только усиливала нарастающее в Шейле чувство постороннего, никому не нужного человека. От сознания, что в этом особняке Грег был счастлив со своей первой женой, ей хотелось кричать. Она вспомнила, что Грег ни слова не сказал ей о кольце Джессики, когда перечислял похищенные вещи. Значит, та женщина по-прежнему живет в его сердце и боль утраты не прошла, если он не смог сказать ей о пропаже кольце, с горечью думала Шейла. Зайдя в малую гостиную, она открыла крышку рояля и коснулась пальцами клавиш. Как давно я не садилась за рояль, подумала Шейла. Только музыка могла бы сейчас ей помочь. Шопен часто приходил ей на помощь в тяжелые минуты. Его ноктюрны, словно по волшебству, смывали боль с ее души, возвращая гармонию. Представив себе, что в стенах особняка зазвучит его музыка, Шейла содрогнулась, ощутив в этом какое-то кощунство по отношению к покойнице, чей дух еще витает здесь. Она вздохнула и закрыла крышку рояля.
После ланча, когда дети спали, Грег нарушил свое затворничество, разыскал Шейлу и пригласил ее прокатиться. По дороге они заехали в небольшой отель, где заказали чай. Напряжение, возникшее между ними со вчерашнего вечера, становилось все невыносимее, и Шейла решилась.
- Ты не сказал, что среди украденных вещей было кольцо Джессики, - сказала она, подняв на него глаза.
- Кто тебе сказал? - резко спросил Грег.
Шейле послышались в его голосе обвинительные нотки!'
- Во всяком случае, не ты, - в тон ему ответила она.
- Не сказал, - признался Грег, - потому что счел это неуместным. - Кто сказал тебе о кольце? - повторил он вопрос.
Шейла молчала, вспомнилось известное: неведение - одна из форм счастья. Она вздохнула, теперь уже ничего нельзя изменить. Грег ждет ее ответа.
- Никто мне не говорил. Я была невольной свидетельницей вашего разговора вчера вечером.
- Моего разговора с матерью в кабинете? - Он вопросительно смотрел на Шейлу.
Она кивнула.
- И где ты находилась в это время?
- За дверью. Я хотела войти, но услышала слова твоей матери… - Шейла запнулась.
- Почему же не вошла? - с нажимом на "не" спросил Грег.
- Мне показалось это неуместным, - пролепетала Шейла, неосознанно повторив ответ Грега на ее вопрос.
- А подслушивать за дверью уместно? - Грег с укоризной покачал головой.
- У меня и в мыслях этого не было! - возмутилась Шейла.
- Тогда почему ты не дала знать о своем присутствии?! - выйдя из себя, настойчиво вопрошал Грег. - В конце концов, ты моя жена, Шейла!
- Подходящая жена, - повторила Шейла его слова с долей сарказма, - понимаю. Твои слова произвели на меня впечатление.
Он бросил на нее понимающий взгляд, но раздражение было слишком велико.
- Господи! Ну подумаешь! Мало ли что скажешь, когда терпение на исходе!
- И ты назвал меня подходящей женой, других слов для меня у тебя не нашлось! - Голос ее срывался, ее душила горькая обида. Она глубокий вздохнула, чтобы успокоиться. - Но я даже рада, что таким образом ты указал мне на место, которое я занимаю в чужом доме, - тихо добавила Шейла, думая не столько про дом, сколько про закрытое для нее сердце Грега.
- Черт возьми! - воскликнул он. - Из-за каких-то неосторожных слов ты вчера отвернулась от меня! Или решила наказать меня за то, что я не сказал тебе о кольце Джессики?
Шейла ответила не сразу.
- Все вместе напомнило мне о том, о чем я на время забыла. Глупо с моей стороны, конечно. И не надо больше об этом. Я все понимаю.
- Нет, я так не думаю, Шейла. Все, что ты услышала из моего разговора с матерью, не имеет ничего общего с тем, что я чувствую к тебе. К нашим с тобой отношениям, понимаешь?
Шейла молчала.
- Не могу поверить, что ты с такой серьезностью отнеслась к моим словам, сказанным в разговоре с матерью. В котором ты, кстати, не принимала участия, а слушала его за дверью.
Шейла упорно молчала.
- Послушай, дорогая, не позволяй такому жалкому чувству, как ревность, встать между нами!
- Жалкое чувство?! А если даже стены особняка кричат мне, что я здесь непрошеный гость? Если я слышу в свой адрес только такие слова, как интриганка, иностранка… И это в доме, который мне положено считать своим!
- Прости, об этом я не подумал, - тихо произнес Грег. За столиком установилось молчание. - Да, я был женат, - заговорил он еще тише, - и ты знала об этом, когда согласилась стать моей женой. Прошлого мы с тобой изменить не можем. Оно есть и у тебя и у меня. Что было, то было. Но мы не можем позволить, чтобы подозрительность и ревность разрушили наш брак. Неужели то, что возникло между нами, не имеет для тебя никакого значения? Господи, до тебя мне не довелось встретить женщину, которая вызывала бы у меня такое огромное желание! Разве тебе это ни о чем не говорит?
Как ты можешь так говорить, с досадой подумала Шейла, словно между тобой и Джессикой не возникало подобной страсти? Но ей-то нужна не только физическая страсть, она хотела любви! Той любви, которая звучала в голосе Грега, когда он говорил о Джессике в кабинете матери. Без такой любви она чувствовала себя обездоленной, несчастной.
- Желание - это еще не все, что нужно женщине, - тихо сказала Шейла. - Я надеялась, что между нами возникнет более глубокое чувство. Этого не произошло.
- Кажется, в коттедже тебя это не беспокоило. - Грег усмехнулся.
Шейла покраснела от напоминания. Не дождавшись от нее слов, Грег продолжил:
- Тебе нечего сказать? Тогда скажу я, и тебе, дорогая, придется выслушать правду. У нашего союза много недостатков, только не надо проклинать и отбрасывать то, что он нам дал. Можешь сколько угодно обманывать себя, но меня ты не обманешь. Тебе нравится заниматься со мною любовью, Шейла!
- Заткнись! - попыталась остановить его Шейла.
- Ты так меня хочешь, что все остальное для тебя отступает на задний план.
- Неправда!
- Тогда почему ты согласилась выйти за меня? Ведь я тебе никогда не нравился! После той ночи ты просто возненавидела меня, даже сомневаться не приходится!
Зачем он заговорил об этом?! - в отчаянии подумала Шейла. Теперь она вспомнила, что вынудило Грега добиваться у нее согласия на брак. Ее ошибка в том, что она позволила себе забыться и размечталась о настоящей любви. Но ведь он ясно говорил ей тогда, что предлагает брак по расчету.
- Ты сам знаешь почему, - ровным голосом произнесла она. - Ради наших девочек. Чтобы не травмировать их. Я ведь хорошая мать… - Шейла почувствовала, как опустела ее душа, и засомневалась в последних словах. Нужна ли детям такая мать?
- Я рад, что ты вспомнила об этом, - сухо сказал Грег. - И раз уж мы поженились, постараемся вести себя достойно, как муж и жена.
10
После этого разговора семейная жизнь Грега и Шейлы превратилась в супружескую рутину. Проходили недели, но ничего не менялось.
Они добросовестно занимались любовью по ночам, но не было того веселья и теплоты, которые наполняли их в первые дни после свадьбы, проведенные в коттедже. И, если порой посреди белого дня Шейла вспоминала о том, как вела себя ночью в постели с Грегом, щеки у нее заливались краской стыда. Разве можно так низко пасть, вопрошала она себя, чтобы позволить мужчине так властвовать над ее телом? Мужчине, который не любит ее и наверняка не питает к ней уважения? Мужчине, с которым у нее нет ничего общего, кроме этой пагубной страсти?
Нет, возражала себе Шейла, я люблю его! Очень люблю! Грег прав, но только отчасти! Действительно, он не нравился ей когда-то, потому что она не знала его так, как узнала спустя годы. Она не виновата, что Кевин почти ничего не рассказывал о своем старшем брате. На долгие годы у нее сложилось о нем ложное представление. А той ночью… Воспоминание об охватившей их страсти в ту грозовую ночь смешивало все мысли в ее голове.
Звонок отца как-то утром принес ей долгожданную новость: родители собираются прилететь к ним на неделю погостить. Шейла готова была прыгать от радости, ей сейчас особенно не хватало спокойной мудрости отца!
- Папа забронировал авиабилеты на пятницу, - сообщила она вечером Грегу. - Надо приготовить для них комнату и встретить в аэропорту. Мне предупредить Анжелику?
- Предоставь это мне, - коротко сказал Грег.
Позже выяснилось, что Грег позаботился о том, чтобы ее родители летели первым классом, и сам оплатил разницу.
- Никогда еще не летала с таким комфортом! - воскликнула Сюзанн Гартнер, когда Грег с Шейлой встретили их в международном аэропорту Лос-Анджелеса. - Арнольд ни разу не пожаловался на головную боль. Не знаю, как и благодарить вас, Грег!
Шейла тем временем уже обнимала отца, смеясь и плача. По голосу матери было понятно, что зять очаровал ее с первой минуты.
- Сюзанн права, - сказал Арнольд, пожимая руку Грега, - благодаря вашей заботе мы долетели без потерь. Конечно, мы доставили вам массу хлопот своим прилетом сюда. Уж очень хотелось повидать вас.
Шейлу всегда удивляла способность отца посмеяться над собой. Трость, на которую он опирался при ходьбе, и бледное лицо свидетельствовали о том, какой тяжелой была болезнь. Сердце Шейлы сжималось от боли за отца. Арнольд Гартнер в ее представлении, сохранившемся с детства, был самым великим оптимистом в мире, самым независимым, он всегда служил им с матерью надежной опорой. Видеть его слабым было просто невыносимо!
- Такие хлопоты нам в радость, мистер Гартнер, - сказал Грег и широко улыбнулся. - Мы вас заждались.
- Если не трудно, зовите меня просто Арнольд, - с милой улыбкой сказал отец Шейлы, - а мою жену просто Сюзанн.
Он склонился, чтобы взять чемодан, но Грег опередил его.
- Берегите силы, Арнольд. Они вам еще пригодятся. Шейла составила для вас культурную программу на все время вашего пребывания здесь. Такую насыщенную, что вам будет некогда передохнуть. - Он засмеялся и обнял жену за талию. - Верно, дорогая?
Шейла благодарно взглянула на него. Подскочивший носильщик забрал оба чемодана, и Грег, взяв под руку Сюзанн, неторопливо повел всех к стоянке, где их дожидался лимузин с водителем. Шейла заметила, какое впечатление громадный белый лимузин произвел на мать. Отец, опираясь второй рукой на плечо дочери, шепнул ей:
- Не переживай, еще неделя - и я смогу ходить без этой подпорки. - Он поднял трость, как шпагу, и сделал несколько выпадов. - Ну как я? - спросил он с шутливым задором.
- Ты как всегда молодец, папка! - Шейла на секунду прижалась щекой к его руке.
- Не такой уж молодец, если вспомнить, сколько досталось твоей матери за последние четыре месяца. - Он вздохнул. - Сюзанн держалась как стоик, выхаживая меня. Она так рвалась к тебе, а из-за меня не смогла прилететь даже на вашу свадьбу.
Вот всегда он так, подумала Шейла, смеется над собой, а о жене говорит с уважением и восторгом.
- Наверное, в семье так и должно быть, - сказала она вслух и поймала на себе внимательный отцовский взгляд.
- А как поживает наша девочка? - спросила Сюзанн в машине, когда они уже выехали на шоссе. - Я хотела спросить, как поживают Алина и Холли, - поправилась она, смутившись от допущенной бестактности.
Ее волнение можно было понять. Ведь ей предстоит в первый раз увидеть Холли, свою родную внучку.
- Не успела еще привыкнуть к мысли, что теперь у меня две внучки, - объяснила Сюзанн. Лицо ее светилось.
Шейла посмотрела на нее и вспомнила, что такое же выражение было на лице Сони, в сорок с небольшим ставшей бабушкой.
- Не могу дождаться, когда увижу их! - говорила Сюзанн. - Я очень рада, что все обернулось таким чудесным образом, - доверительно призналась она Грегу и посмотрела в сторону дочери с одобрением.
Да, Грег умеет обольщать женщин любого возраста, снова подумала Шейла, если, конечно, это входит в его планы. Помнится, мать не была в восторге от ее второго замужества, когда они разговаривали по телефону. Шейла сидела у окна и напряженно прислушивалась, о чем разговаривает Грег с отцом. Сюзанн в это время начала рассказывать дочери, как вкусно их кормили во время полета. Щебетанье матери заглушало голоса мужчин. Сюзанн вдруг прижалась к дочери и спросила у нее шепотом:
- Как ведет себя Грег?
- Оснований для жалоб нет, - тихо ответила Шейла и в этот момент почувствовала на себе загадочный взгляд мужа.
Так ей и не удалось выяснить, о чем Грег Чандлер и Арнольд Гартнер проговорили всю дорогу.
Если встречу с Анжеликой нельзя было назвать сердечной в полном смысле этого слова, то встреча с внучками принесла много радости. Холли уже настолько привыкла во всем подражать Алине, что не задумываясь бросилась в объятия незнакомых пожилых людей. И хотя тут же насупилась, когда Сюзанн обняла ее, добрые улыбки взрослых, заразительный смех сестры и новые игрушки, прибывшие из Англии, помогли Холли преодолеть природную застенчивость. После ланча Сюзанн уже не делала никаких различий между девочками, обе стали для нее "нашими внученьками".
Интересно, какое лицо будет у матери, когда ей станет известно, что у Алины и Холли один отец, мелькнуло в голове Шейлы. Перевозбудившихся детей Лола увела спать, а взрослые перешли в гостиную пить кофе с коньяком и разговаривать.
- Представляю, что вам пришлось пережить, - говорила Сюзанн, обращаясь к Грегу и Анжелике, - когда узнали, что Холли вам не родная…
- Мама, - перебила ее Шейла, - извини, что напоминаю, но папе надо принять лекарство и прилечь. - Боковым зрением она заметила, как выпрямился в кресле отец. - Пока дети спят, я охотно помогу тебе разобрать вещи. - Она обернулась к Анжелике, чтобы извиниться за прерванную беседу.
- Не надо извиняться, Шейла, - сказала миссис Чандлер и обратилась к ее родителям: - Сюзанн, Арнольд, вы так давно не виделись с дочерью. Думаю, вам есть о чем поговорить, а мне пора на заседание в женском клубе. - Она поднялась, давая пример остальным. - Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь. Встретимся за ужином. - Она подошла к Шейле и ласково прикоснулась к ее руке ладонью. - Если родителям что-то понадобится, скажи мне, хорошо?
Шейла растерялась от такой перемены в поведении Анжелики. Всего месяц назад из подслушанного разговора в кабинете она узнала, как относится мать Грега к ней и к поспешной женитьбе своего сына. И вдруг она обрела в ее лице союзника! Благодарно взглянув на нее, Шейла улыбнулась и глаза ее увлажнились от волнения. Анжелика благосклонно кивнула всем и вышла из гостиной.
Грег в этот момент стоял у камина и пристально смотрел на жену.
- Я прошу вас задержаться немного, - сказал он, обращаясь к ее родителям. - Нам с Шейлой надо вам кое-что сообщить.
Шейла догадалась, о чем пойдет речь, и внутренне замерла. К чему такая спешка? Нужно было постепенно подготовить мать и отца. И вообще, было бы лучше, если бы она сама все рассказала в отсутствие Грега. Краска стыда залила ей лицо.
- Грег хочет вам сказать, что Холли его дочь! - выпалила Шейла.
Сюзанн улыбалась и кивала, она явно ничего не поняла, догадалась Шейла. Отец, кажется, понял, судя по складке между сдвинутыми бровями, но сохранил внешнее спокойствие.
Грег подошел ближе к жене.
- Шейла пытается вам сказать, Сюзанн, что Холли наша общая дочь. Я родной отец Холли. - В последней фразе каждое слово Грег произнес отдельно.
В ошеломлении от новости Сюзанн переводила испуганный взгляд с Грега на Шейлу, потом снова на Грега.
- Хотите сказать, что вы были вместе…
- Да, - подтвердил Грег, разрешив последние сомнения тещи.
- Но как? Когда? - Она не могла понять, как столь важное событие в жизни дочери прошло мимо нее.
- Когда? Могу сказать, - ответил, сдерживая улыбку, Грег. - Сейчас Холли три года и семь месяцев. Значит, это произошло четыре с половиной года назад.
- Шейла! Почему ты обманула нас? - спросила Сюзанн с болью в голосе.
Шейла стояла посреди гостиной, опустив голову. Потому что мне было стыдно, хотела она ответить.
- Простите меня, - тихо произнесла она, ненавидя себя за то, что скрыла от родителей правду.
- Не стоит давить на дочь, Сюзанн, - вмешался Арнольд. - Думаю, у нее были на это серьезные причины. - Отец подмигнул дочери, чтобы подбодрить ее.
- Могу вас утешить только тем, что мне Шейла тоже не сказала, - снова обратился к родителям Грег. - У нее была серьезная причина скрывать настоящего отца ребенка. К тому времени, когда Шейла узнала о своей беременности, я был женат, - признался он.
- Теперь мне все понятно. - Арнольд задумчиво покачал седой головой. - Узнаю свою дочь, - с оттенком гордости произнес он.
- О том, что моя жена умерла во время родов, думаю, вам известно, - добавил Грег с каменным лицом.
Арнольд поднялся с кресла, подошел к Грегу и протянул ему руку.
- Я счастлив, что у меня появился такой сын, как ты, - сказал он, разрядив напряженную атмосферу в комнате.
Почти вся культурная программа, составленная Шейлой, оказалась ненужной. За месяц, который родители провели у них в гостях, ей удалось свозить их только в два музея. Все время Сюзанн и Арнольд предпочитали проводить со своими внучками, балуя их разными подарками. Один раз Сюзанн побывала с Анжеликой в ее клубе почитателей Шекспира. И еще раз проехалась с дочерью по магазинам. Вечером все собирались за ужином как одна семья.
Грег знал, что Арнольд интересуется современной архитектурой, и решил познакомить его со своим проектом нового центра отдыха и развлечений. Он серьезно выслушивал предложения тестя, его замечания, делал пометки. Шейла наблюдала за ними, всем сердцем радуясь, что между двумя самыми дорогими для нее мужчинами возникло взаимное уважение. Она заметила, насколько лучше стал выглядеть отец к концу месяца, уверенней стала его походка. В доме он вообще передвигался без трости. Иногда они вдвоем уединялись в саду после ланча.
- Постарайся не быть максималисткой в своих отношениях с мужем, - посоветовал Арнольд дочери во время, одной из прогулок. - Если постоянно требовать от других больше, чем от себя, то вечно будешь ходить в обиженных. Во всем необходимо соблюдать меру. Не забывай об этом, Шейла.
Наверное, Грег ему что-то рассказал, с укором в адрес мужа подумала Шейла. Потом она вспомнила, что ей никогда не удавалось обмануть отца. По каким-то признакам он всегда догадывался, что дочери плохо. Наверное, и сейчас он заподозрил, что в ее отношениях с Грегом не все в порядке.
На следующее утро Шейла с мужем проводила родителей в аэропорт. Расставание с ними было для нее тяжелым испытанием, поэтому обратно они ехали в молчании. В доме было непривычно тихо, так как Анжелика с Бетти повезли детей в зоопарк. Шейла места себе не находила из-за охватившего ее чувства потери. Бесцельно заглядывая в пустые комнаты второго этажа, она открыла дверь малой гостиной и замерла. На рояле стоял букет из чайных роз, под вазой лежала записка. В волнении Шейла развернула листок и прочитала: "Музыка не только утешает и окрыляет, но "прокладывает выход из вероятья в правоту". Папа! Шейла села к роялю и открыла его. Она не успела подумать, как из-под пальцев полились звуки ноктюрна Шопена, который любил слушать дома в ее исполнении отец.