Он вспомнил о тех ночах, когда его воображение не позволяло ему по-настоящему отдохнуть. Ему снились женщины... любовницы Камберленда, Глочестера и принца.
- Я уверена, это были юношеские безумства. Они остались в прошлом. Он необыкновенно умен. Все это говорят.
- Это правда, что люди так считают?
- Конечно,- подтвердила королева.
- Скоро ему исполнится восемнадцать... он настаивает на предоставлении ему отдельного жилья... считает себя мужчиной. Он его не получит.
Королева подумала о том, что этот вопрос предстоит решать парламенту, но воздержалась от реплики. Долгий опыт научил ее тому, что она не должна высказываться по политическим проблемам - совершеннолетие старшего сына явно было событием политическим. От нее ждали лишь новых детей. Она должна заниматься хозяйственными делами; она вправе увольнять прислугу. И все.
Возможно, подумала королева, не будь я занята материнскими обязанностями, я бы добилась права высказывать свое мнение. Но сейчас уже было слишком поздно. Георг не допустит этого; она все сильнее боялась волновать его. Когда король испытывал раздражение, он чаще обычного добавлял к фразам многочисленные "а" и "как", его взгляд становился странным, рассеянным.
Шарлотта считала, что главное - не волновать короля. Она уже давно не видела его столь спокойным, как сегодня. Она должна сделать так, чтобы он оставался таким.
- Мы должны появляться на людях вместе,- сказал король.- Самое подходящее место для этого - театр. Мы займемся постановкой спектакля, а, как?
- Вместе с Георгом. Великолепная идея.
- Я тоже так считаю. Я пошлю кого-нибудь к тому человеку из театра "Друри-Лейн". К Шеридану, а?
- Ты хочешь руководить постановкой его пьесы?
- Мне не нравится ее название. Я слышал, она нескромная. Само название говорит об этом - "Школа злословия". Мне кажется, лучше взять что-то из Шекспира. Хотя его пьесы так печальны. Никогда не понимал, почему его так превозносят. Но все же придется остановить наш выбор на Шекспире. Людям это понравится.
- Ты попросишь этого мистера Шеридана предоставить тебе на выбор несколько пьес?
- Да, я сделаю это. И мы устроим семейный прием, а, как? Принцу пойдет на пользу, если его увидят с нами. Дружеский семейный прием... я пошлю за этим Шериданом, и когда я выберу пьесу, мы отправимся в театр. Продемонстрируем, что мы - сплоченная семья, а? Принц Уэльский - всего лишь мальчишка, а?
- По-моему,- сказала королева,- это очень хорошая идея.
***
Принц заперся в своих покоях в Дауэр-хаусе, чтобы написать послание Мэри Гамильтон.
В его голове зародилось сомнение. Георг заметил, что несмотря на свое романтическое увлечение, он все же поглядывал на других привлекательных молодых женщин. Подобное происходило с ним и прежде, но сейчас кое-что изменилось. Принца посетила одна, весьма обеспокоившая его мысль. Имеет ли он право, будучи увлеченным своей возлюбленной, немного поразвлечься с молодыми женщинами, не обременявшими себя столь высокими стандартами поведения, как Мэри?
Он отбросил эту мысль как недостойную. Этот любовный роман должен быть идеальным. Он не вправе думать о связях с другими женщинами. Во всем мире для него существует только одна Мэри Гамильтон.
Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Оно было весьма лестным. Он выглядел великолепно в камзоле из голубого бархата, подчеркивавшем голубизну его глаз. Никто не мог походить на принца больше, чем он.
Георг сел, чтобы сочинить для Мэри описание самого себя. Он был уверен, что оно позабавит ее.
"Ваш духовный брат приближается сейчас к лучшей поре молодости. Его рост выше среднего, в целом он неплохо сложен, хотя имеет склонность к полноте. У него волевое, мужественное лицо..."
Он встал и снова посмотрел на свое отражение. Принц несколько раз изменил выражение лица, он улыбался, хмурился, глядел умоляюще, словно перед ним была Мэри, и надменно, точно он приходил к отцу.
"...однако,- продолжил он,- пожалуй, слишком высокомерное. Его лоб имеет правильную форму. Голубые глаза весьма недурны. Ваш брат обладает довольно красивыми бровями и ресницами, маленьким вздернутым носиком, хороший, хотя и довольно широким ртом с отличными зубами и неплохим подбородком. Пожалуй, его физиономия слишком кругла. Я забыл упомянуть безобразные уши. Его волосы более густые, чем у большинства людей, но прическа, выполненная по последней моде, скрывает это. Таковы дары, которыми наградила его природа - по мнению света, весьма щедро".
Он перестал улыбаться самому себе. Это было действительно забавно. Он ясно увидел себя со стороны. Но одно дело - смотреть в зеркало и описывать увиденное, и совсем другое - оценить свой характер. Он взялся за перо.
"Теперь я перейду к свойствам его души и ума". Георг склонил голову набок и начал быстро писать. "Его чувства и мысли - открытые и благородные. Он не способен на подлость. Он склонен видеть в людях своих друзей и излишне доверять им - это объясняется недостатком житейского опыта. Он умеет быть благодарным и щедрым, если ему удается найти настоящего друга. Его сердце бывает добрым и нежным, если ему позволяют полностью раскрыться. Он обладает строгими понятиями о чести, хорошо осведомлен о своих недостатках, но не способен стерпеть унижения или надменного обращения с ним со стороны вышестоящих". Он вздохнул. Сколькими достоинствами он, похоже, обладает! Если Мэри поверит ему, она сочтет его неотразимым. Но он не хотел, чтобы она сочла его хвастуном, желающим произвести на нее ложное впечатление. Возможно, он скорее завоюет ее уважение, описав свои недостатки.
"Теперь о пороках,- продолжил он и заколебался - это слово было слишком резким.- Лучше назовем их слабостями. Он слишком поддается своим страстям, слишком легко увлекается, но в его сердце никогда не таятся злоба и жажда мести. Что касается сквернословия, то он почти избавился от этой скверной привычки. Он чрезмерно любит вино и женщин, что не редкая слабость у молодых людей. Ваш брат изо всех сил старается совладать с нею. Но в целом у него открытый, свободолюбивый и благородный склад души. Он впечатлителен и готов следовать хорошему совету - особенно совету нежной и преданной сестры, каковой Вы являетесь".
Он снова остановился; пороки удивительным образом обернулись достоинствами. Но он видел их именно такими. Он был славным молодым человеком - во всяком случае, по отношению к людям, которых любил так, как Мэри.
Мэри, обожаемая Мэри, пробудившая в нем столь чистую страсть. Неудивительно, что душа его пела, когда он писал своей избраннице.
"А сейчас я прощаюсь с Вами. Я закончу эту тему в моем следующем письме. Кажется, я проявил чрезмерную терпимость к моим многочисленным недостаткам. Постараюсь избавиться от них, мой дражайший друг. Мое ухо будет всегда охотно прислушиваться к Вашим советам. Какими бы несовершенствами я ни обладал, среди них никогда не будет неблагодарности по отношению к Вам. Моя привязанность к Вам сохранится до конца моей жизни".
***
Как приятно ехать верхом по Гайд-парку в компании Фредерика! Люди тотчас узнавали и приветствовали принца. Георг всегда отвечал поклонами не только почтительными, но и теплыми, дружескими. Он хотел, чтобы народ знал - ему нужна его любовь. В нем нет ничего немецкого. Он - истинный англичанин. Его отец был первым из Георгов, свободно говорившим по-английски, но в некотором смысле он остался немцем. В принце Уэльском не было ничего тевтонского; он обладал веселым нравом и обаянием своих предков Стюартов. Люди отмечали в нем эти черты. Что касается Фредерика, то он был, как всегда, счастлив видеть популярность брата и играть вторую роль. Эта черта была одной из самых приятных во Фредерике; она позволяла братьям оставаться близкими друзьями.
Сейчас они ехали по парку верхом и наслаждались свободой. Впереди находились конюшие, сзади - приближенные, но молодые люди могли забыть о них и болтать друг с другом без помех, как простые граждане, выбравшиеся подышать воздухом.
Принц описывал совершенства Мэри Гамильтон, но Фредерик замечал, что брат проявляет интерес к прелестным дамам, гулявшим по парку. Среди них попадались настоящие красавицы, разительно отличавшиеся от молодых женщин, обитавших в Кью - конечно, за исключением одной-двух фрейлин вроде Хэрриот Вернон или Мэри Гамильтон. Это были прекрасные дамы в юбках с кринолином, тесных корсажах с глубокими вырезами, открывавшими восхитительные шеи и бюсты, парчовых и шелковых платьях с расшитыми подолами. Напудренные, в румянами на щеках, они смотрелись восхитительно в больших соломенных шляпах, украшенных цветами и лентами. Взгляды всех были прикованы к элегантному принцу - великолепному наезднику с томными глазами соблазнителя. В его душе соседствовали чистая любовь и чувственное волнение.
- Здесь, сидя в седле, я чувствую себя свободным, Фред. Господи, какого черта мы позволяем обращаться с нами, как с детьми?
В этот момент к ним подкатил красивый экипаж с королевским гербом. В карете сидел герцог Камберлендский. Заметив племянников, он тотчас приказал кучеру остановиться.
Герцог вылез из кареты и подошел к принцу Георгу со слезами на глазах.
- Ваше Высочество, мой дорогой, дорогой племянник. Извините меня за мое вторжение, но я не мог проехать мимо вас, не засвидетельствовав мое почтение столь сиятельной персоне, каковой вы являетесь. Тем более что я испытываю к вам исключительно теплые чувства. В конце концов ведь я - ваш дядя.
Камберленд! - подумал принц. Бунтарь. Человек, замешанный в скандале с Гросвенорами. Муж обворожительной женщины!
Камберленд взял руку принца и с чувством поцеловал ее.
- О... Ваше Высочество принц Фредерик. Сегодня у меня счастливый день.
- Мы рады возможности побеседовать с вами, дядя,- приветливо произнес принц.
- Я знал это. Надеюсь, эта встреча будет не единственной. Мы с герцогиней часто говорим о вас... со слезами на глазах. Мы так любим вас... мой дорогой, дорогой племянник.
Камберленд решил продемонстрировать дружеское расположение к своим племянникам. Принц не лгал, называя себя доверчивым человеком, способным принять предлагаемую ему дружбу. Дядя Камберленд находился в ссоре с королем; принц понимал причину этого. Герцог являлся воплощением большого волнительного мира, простиравшегося за пределами королевской детской. Его слова, взгляды, манеры намекали на то, что король дурно обращается с принцами. Они фактически отрезаны от света, к ним относятся, как к детям. Что может быть более унизительным для молодых людей в возрасте семнадцати и шестнадцати лет?
- Мы надеемся, что вы окажете нам великую честь, позволив принять вас у себя. У нас бывают обаятельные мужчины... красивые женщины...- едва заметная характерная улыбка намекала на всевозможные удовольствия,- остроумные, светские... мечтающие познакомиться с молодыми людьми королевской крови. Они видели вас... в разных общественных местах... и очарованы вами. Но это еще не все, мои племянники, это еще не все. В "Друри-Лейн"... где идет при аншлаге шеридановская "Школа злословия", играет очаровательнейшая актриса, какую мне доводилось видеть. Миссис Робинсон - самая красивая женщина в Лондоне, где немало красавиц. Вы должны познакомиться со светом. Обидно держать такое обаяние и элегантность взаперти в Кью. Что за камзол! Какой покрой! Какие пряжки на туфлях! Вы, Ваше Высочество, законодатель моды, почти не покидаете Кью. Я сказал слишком многое. Боюсь, мои племянники, я - самый несдержанный человек, какого вам доводилось встречать. Но я не могу скрыть моей озабоченности... и моей глубокой, глубокой радости от этой встречи.
Герцог Камберлендский приложил угол своего кружевного носового платка к глазу; принц Уэльский растрогался.
- Ну, мне не следует задерживать вас. На нас смотрят. Королю сообщат о нашей встрече. Я попаду в еще большую немилость. Как грустно, что в этом мире любящий дядя не может побеседовать со своими красивыми племянниками. Прощайте, мои дорогие, дорогие мальчики.
- Лучше скажем друг другу - до свидания,- отозвался принц.
Камберленд поцеловал сначала руку Георга, потом Фредерика и вернулся к своей карете.
Молодые люди поехали дальше; глаза Георга сверкали.
- Почему,- спросил он,- мы должны сидеть взаперти? Наш дядя прав. Мы должны появляться в свете. Нам не следует жить так, словно мы - дети. Вот что, Фред, больше я этого не потерплю. Стремительно приближается тот день, когда я потребую свободы. Обретя мои законные права, я буду приходить к нашему дяде. Наша встреча была весьма трогательной, правда? Справедливо ли изолировать его от нас только потому, что он когда-то влюбился в женщину?
- Леди Гросвенор была замужней дамой.
- О, любовь! - вздохнул принц.- Кто может предвидеть, когда она посетит нас? Неужто необходимо ждать, когда она явится при благопристойных обстоятельствах... как поступил отец с нашей матерью? Я слышал, Фред, жена дяди просто обворожительна. Я бы хотел с ней познакомиться.
- Тебе никогда не позволят это сделать. Принц пустил коня в легкий галоп.
- Все это, Фред, скоро изменится,- заявил он.- Вот увидишь.
ЗАКАЗНОЙ СПЕКТАКЛЬ В "ДРУРИ-ЛЕЙН"
Ричард Бринсли Шеридан, двадцативосьмилетний остроумец, самый талантливый и преуспевающий лондонский драматург и руководитель "Друри-тиэтр", ехал в Букингемский дворец на аудиенцию к королю. Он понимал, что это означает: заказной спектакль для короля всегда полезен для бизнеса. Ему было ясно, что предлагать "Школу злословия" бесполезно. Он мысленно засмеялся, вспомнив остроумные реплики, завуалированные намеки, восхитительную и порочную леди Тизл и представив себе, как восприняли бы все это лишенные чувства юмора Георг и Шарлотта.
Он собирался предложить им "Зимнюю сказку". Придется остановить выбор на Шекспире, хотя король находил великого драматурга скучным. Однако подданные ждали, что он пожелает увидеть Шекспира. Это был почтенный, респектабельный автор, отдельные строки которого казались Шеридану немного странными. Однако Шекспир занимал важное место в английской литературе. Поэтический талант искупал его порочность. Пьесы эпохи Возрождения, отличающиеся циничным подходом к браку, явно не подходили для короля.
Когда Шеридан прибыл в Букингемский дворец, его провели в покои короля, и очень скоро драматург удостоился аудиенции.
- Господин Шеридан, как хорошо, что вы пришли.
Король всегда был внимателен к своим подданным и держался с ними без высокомерия. Его можно было назвать сердечным человеком.
- Рад служить Вашему Величеству, - ответил Шеридан, учтиво поклонившись.
- Вы, верно, догадались, зачем я пригласил вас к себе, господин Шеридан, а, как?
Шеридан собрался ответить, поскольку, как и другие люди впервые оказавшиеся в обществе короля, он не понял, что этот вопрос был риторическим. Король тотчас продолжил:
- Мы собираемся приехать в театр... королева, я и принц Уэльский.
Принц Уэльский! Шеридана охватило волнение. Это будет действительно незаурядное событие.
- Вы окажете "Друри-Лейн" большую честь, Ваше Величество.
Король казался довольным. Собственные благодеяния доставляли ему радость. Он знал, как любят актеры заказные спектакли. Они были редкими. Георг предпочитал оперу и хорошие концерты, однако считал себя обязанным время от времени смотреть театральные постановки.
- Вопрос заключается в том,- сказал король,- что будут играть для нас. Необходима весьма пристойная пьеса, а, как?
- Исключительно пристойная, Ваше Величество.
Король вопросительно посмотрел на мистера Шеридана. Он слышал о выходках этого молодого человека. Он похитил какую-то женщину. Однако зачем ему, королю, рассказывают сплетни об управляющем театра? Мистер Шеридан покорил своей пьесой весь город. Его жена была одной из лучших певиц страны. Миссис Шеридан придавала своему мужу дополнительную респектабельность в глазах короля.
- Ну,- сказал Георг,- что вы предложите, господин Шеридан?
- Ваше Величество остановили ваш выбор на Шекспире? На лице короля появилось презрительное выражение.
- Его сочинения так грустны... почти все,- сказал он и добавил: - А? Как?
Шеридан промолчал. Король продолжил:
- Но англичане, похоже, боготворят этого человека. О нем нельзя сказать ни единого дурного слова. Он - само совершенство. Так мне говорят. Я не согласен с этим, мистер Шеридан. Не согласен.
- Тогда, Ваше Величество...