В ратуше было полно представителей разных слоев общества. Тут были рыбаки, которые, вероятно, еще утром находились в море, а теперь пришли из порта; старики с досками для игры в триктрак, которые они удерживали под мышкой; женщины с младенцами в нагрудных рюкзаках; группа студентов, предположительно из колледжа, полуразрушенное здание которого Либби заметила сегодня утром на противоположной стороне старой части города.
– Добро пожаловать и спасибо, что пришли.
Услышав голос Риона из центра зала, Либби приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть его поверх голов.
– Цель этой встречи – рассказать о главных преобразованиях, которые мы намерены сделать в Метамейкосе, если победим на предстоящих выборах. Но прежде всего мы хотим, чтобы вы не стеснялись задавать нам вопросы.
В толпе послышалось изумленное бормотание, словно подобное приглашение было неслыханным. Но Либби едва обратила на это внимание. Когда она наконец сумела разглядеть Риона, то ощутила себя почти загипнотизированной. Внезапно она поняла, что ее муж – воплощение прирожденного лидера. Она никогда не думала о нем в таком смысле. Но теперь, стоя на возвышении, Рион выглядел таким властным и таким уверенным, что даже у нее возникло инстинктивное желание последовать за ним.
Она заставила замолчать свой внутренний голос, который нашептывал: "Да, последовать за ним в постель". Либби не могла больше притворяться, что ее к нему не влечет.
– Я не знал, что вы придете, – раздался позади нее шепот, внезапно прерывая ее размышления.
Повернувшись, она увидела стильно одетого молодого человека, протягивающего ей руку: – Меня зовут Стефанос, я один из пресс-секретарей Риона.
Либби осторожно пожала ему руку, задаваясь вопросом, откуда этому человеку известно, кто она.
– Вчера вечером вас сфотографировали на выходе из театра, – сказал он, разгадав ее озадаченное выражение лица. – Сегодня утром фотография была на первой полосе "Метамейкос трибьюн".
Либби вздохнула:
– Тогда, полагаю, сегодня для вас удачный день.
Он выгнул бровь, указывая на возвышение:
– День имеет шанс стать еще удачнее. Пойдете со мной?
На какое-то мгновение Либби подумала, что Рион заметил ее в толпе и послал Стефаноса, чтобы тот привел ее. Потом ей пришло в голову, что если бы Рион заметил ее, то попросил бы кого-нибудь из своих служащих отправить ее домой.
Очевидно, Стефанос только что ее увидел и воспользовался шансом.
Она кивнула;
– Конечно.
Стефанос вывел ее из толпы и повел по краю зала, пока Рион пустился в объяснение своих планов по поводу новой больницы. Его речь была безупречной или по меньшей мере была таковой до тех пор, пока Либби и Стефанос не оказались в нескольких шагах от возвышения. Либби услышала, как Рион запнулся на середине фразы.
Либби подняла голову и встретила взгляд, выражающий неодобрение. Но потом, так же быстро, Рион отвел взгляд в сторону и продолжил говорить. Казалось, его самообладание ничуть не пострадало. Либби увидела, что Стефанос вырвался вперед и зовет ее присоединиться к нему – он стоял в нескольких шагах от возвышения. По-прежнему ошеломленная, она подошла к Стефаносу, а он, быстро выудив из ниоткуда еще один стул, поставил его в полукруг среди тех, кто расположился позади Риона, приглашая Либби присоединиться к ним.
Когда Рион приступил ко второй части выступления, он спиной ощущал, что Либби сидит позади него. Страх медленно проникал в его сердце. Он так усердно над этим работал! И сегодня решающий день. Теперь, из-за его желания доказать Либби, что он стал успешным и они оба пылают друг к другу страстью, все может рухнуть. Он, как никогда, близок к провалу. А это его единственный шанс навести здесь порядок. Каким же надо быть дураком, чтобы предположить, что двух недель в роскоши, когда все ее желания исполняются, будет достаточно, чтобы Либби держала рот закрытым! Она, несомненно, ухватится за возможность его погубить. Либби и не скрывала, что ее ужаснула перспектива, когда такой человек, как он, добьется власти в обществе.
Рион заскрежетал зубами, взмолившись, чтобы Стефанос получил его телепатический приказ и убрал Либби со сцены. Сейчас же! Он понимал, почему Стефанос привел ее сюда. Но Стефанос и не догадывался, что, если кто-нибудь задаст Либби вопрос, ещё неизвестно, как она на него ответит.
Но оказалось, что Рион не силен в телепатии. Сидящий у края возвышения Стефанос губами проговаривал, обращаясь к Риону: "Переходите к вопросам".
Рион неохотно закончил объяснение преимуществ системы жилищного строительства:
– Итак, теперь все зависит от вас. У кого есть ко мне вопросы?
– Или к одному из нас, – встрял недавно пониженный в должности менеджер предвыборной кампании, который всегда выступал за командный стиль в работе.
Рион приклеил на рот улыбку, но его взгляд остался серьезным:
– Конечно. Или одному из нашей команды.
– У меня вопрос. – Мужчина средних лет, находящийся впереди толпы, поднял руку, и Рион пригласил его продолжать. – Вы сказали, что будет новая больница и пятьсот новых домов, которые смогут купить такие, как мы. Но после всего этого откуда нам знать, что остальная часть Метамейкоса не станет такой, как сейчас эта?
Под одобрительный рокот он махнул в направлении богатой части города.
– Как, в самом деле? – послышался хитрый и неприятный мужской голос откуда-то из толпы. Либби чуть наклонилась вперед и сразу же увидела обладателя этого голоса. Это оказался неряшливый мужчина, который прошлой ночью был со Спайросом и его женой. – Разве прошлый проект "Деликарис экспериенсис" не был элитным жилым домом?
Снова в толпе забормотали, на этот раз обеспокоенно.
– Действительно, был, – спокойно и уверенно сказал Рион. – Мои попытки в бизнесе полностью отличны от того, что я надеюсь сделать в Метамейкосе. Раз вы спросили, я с радостью объясню, почему так получилось.
Человек Спайроса выглядел как триумфатор, но лишь на секунду.
Рион продолжал:
– Афины лучше всего подходят для управления "Деликарис экспериенсис". Бизнес всегда лучше вести в столице. Однако там очень дорогая жизнь. Для того чтобы иметь возможность помогать своим сотрудникам, я купил многоквартирный дом, нуждавшийся в ремонте. Здание было целиком отреставрировано. Дешевле было отремонтировать весь дом, чем скупать отдельные квартиры и ремонтировать каждую из них. Это позволило мне предложить эти квартиры моему персоналу: купить или снять по очень разумной цене, по их желанию.
Человек Спайроса выглядел рассерженным – его вопрос вызвал нежелательные последствия. Но вот он схватился за контраргумент:
– Это потому, что вы мало платите персоналу, который не в состоянии купить себе жилье на свободном рынке, мистер Деликарис?
– Нет, Стамос, я считаю, что люди заслуживают благоприятного шанса. Итак, к вашему вопросу, сэр. – Рион сосредоточился на мужчине напротив: – Я полагаю, роскошь имеет право на существовании в Метамейкосе, но мне не понравится, если провинция будет изобиловать дорогущими домами для отдыха. Как только я построю пятьсот домов по приемлемым ценам, я обещаю построить еще столько же. В конце концов, я уверен, что ваши дети тоже захотят однажды купить себе дома.
Мужчина искренне кивнул, в толпе послышалось одобрительное бормотание. Но снова встрял Стамос:
– О да, мы это вчера поняли. Вопреки всеобщему мнению, вы истинный семьянин. Это ведь ваша жена?
Он указал на Либби.
Никто изумленно не ахнул. Слухи распространились слишком быстро. И все же люди смотрели неловко и с любопытством, словно Стамос задал неподобающий вопрос, на который каждый хотел услышать ответ.
Либби глубоко вздохнула, жалея, что не видит выражения лица Риона, а только его затылок. Но Рион заговорил сдержанно:
– В самом деле. Мы с моей женой какое-то время жили порознь, но я с радостью заявляю, что все в прошлом.
Он повернулся, чтобы мельком взглянуть на Либби, потом кивнул, будто предлагая задавать еще вопросы.
– И именно тактика вашего мужа растопила ваше сердце и вернула назад как раз во время проведения предвыборной кампании? – лукаво спросил Стамос, обращаясь к Либби.
Рион резко повернул голову в сторону Стефаноса, его глаза сверкали от гнева. Но Стефанос бросил ему предупреждающий взгляд, говорящий: "Если вы обрушитесь на Стамоса, будет только хуже". Когда Рион снова повернулся к толпе, он с ужасом обнаружил, что Либби вышла вперед и подошла к микрофону.
– Нет, – сказала она и услышала, как Рион резко глотнул воздух.
Ей хотелось выпалить правду, но при мысли об этом ей стало совестно. Чувство вины мучило ее со вчерашней ночи. И внезапно она задалась вопросом, не перестанет ли Рион использовать ее, если она сейчас прикусит язык?
– Нет. На самом деле я не знала о решении моего мужа участвовать в этих выборах до… совсем недавнего времени. Я приехала в Афины по делам, где мы и воссоединились.
– Но вы, вне сомнения, всецело поддерживаете политику вашего мужа?
– Исходя из только что услышанного, поддерживаю. – Либби помедлила, решив больше не лгать. – Но его тактика нова для меня, как и для большинства из вас, я уверена. Поэтому, раз я никогда не разделяла мнений тех, кто близок мне только из-за кровных или брачных уз, задайте мне этот вопрос снова, когда я обдумаю факты.
К удивлению Либби, зал внезапно наполнился восторженными аплодисментами женщин, которые изумились тому, что она говорит напрямик; мужчин, которые понимающе толкали друг друга локтями в бок, словно с радостью осознавали, что даже Ориона Деликариса жена упрямица. Аплодировали все, исключая Стамоса, который скрылся через заднюю дверь с мрачным выражением лица.
Либби снова села на свое место, когда посыпались вопросы о здравоохранении и школьном образовании. К этому моменту у многих присутствующих развязались языки.
– Вы гениально выступили, – прошептал ей Стефанос.
Но, судя по выражению лица Риона, тот не разделял этого мнения.
Глава 7
Когда Либби уселась на низкое кожаное сиденье, в автомобиле Риона, он снял галстук, расстегнул ворот рубашки и включил зажигание. Мотор взревел.
Оставшуюся часть встречи с населением Метамейкоса Рион сохранял безупречное самообладание, легко отвечая на новые вопросы с нужной долей уважительности,- серьезности и остроумия, но Либби знала, что душа у него кипела от ярости. И если у нее оставались какие-то сомнения, то твердая рука Риона, которой он с леденящей молчаливостью касался спины Либби, подводя к автомобилю, их окончательно развеяла.
Ну, Либби тоже негодовала. Да, она пришла на встречу с намерением его позлить, но ведь в конце концов она решила постараться проявить обычную вежливость. Похоже, она серьезно ошиблась. У Риона не осталось и зачатков обычной вежливости.
– Разве ты не заметил, что я оказала тебе услугу? – внезапно выпалила она, решив, что если не произнесет хоть одного слова, то оконные стекла в автомобиле лопнут от напряжения. – Жители Метамейкоса увидели в тебе обычного человека, а не миллиардера, который летает по небу на собственном самолете и гоняет по улицам на "бугатти".
– Слушайте, леди Ашворт, не вам учить меня обращению с обычными людьми.
– Я не разъезжаю на вычурном транспорте.
– Нет, ты из-за отсутствия у тебя родительских денег, чтобы передвигаться на таком транспорте, передвигаешься на моем.
Услышав обвинение, Либби вскипела:
– Я вынуждена была это делать! Это еще одно напоминание о том, что деньги не имеют никакого значения. Неужели до тебя не доходило, что жители Метамейкоса могут думать так же?
Рион вцепился руками в руль, костяшки его пальцев побелели. На мгновение ярость лишила его способности говорить.
– Ты считаешь, что деньги не имеют никакого значения? Хотя почему ты должна рассуждать иначе, если тебе неизвестно, что такое остаться без денег?
– Я не это имею в виду. Только потому, что у моих родителей имеются деньги, не означает, что я не имею понятия…
– Каково жить в нищете? Да, я забываю, что заставил тебя жить в убогой квартире.
Либби покачала головой, задаваясь вопросом, почему он всегда так превратно ее понимает.
– Только потому, что у моих родителей имеются деньги, не означает, что я не имею понятия о бедности, Рион. Я путешествовала по всему миру - по всему. Я была не только в городах с ярким освещением.
– И что ты сделала, когда это увидела? Отложила в сторону цифровую фотокамеру и возблагодарила Бога за то, что тебе повезло родиться богатой аристократкой?
– Я делала то, что могла, – серьезно сказала Либби.
Она делала немногое, учитывая, что жила на собственные доходы. Но фонд фирмы "Фантастические туры от Кейт", созданный для того, чтобы поощрять работников и клиентов вкладывать деньги в экономику наиболее бедствующих городов, которые они посещают, теперь действительно менял ситуацию.
– Я хотела сказать… – Она глубоко вздохнула. – Сомневаюсь, что демонстрацией своего богатства ты завоюешь любовь своих избирателей.
– Ты так считаешь? – Рион поднял брови. – Тебе не нужно напомнить о том, что когда-то я был одним из этой толпы избирателей?
– Нет, не нужно, – именно поэтому они находятся здесь, а не в Афинах или где-то еще.
– Тогда постарайся на миг представить, о чем думает тот, кто живет в старой части города. Разве ты не вдохновилась бы, увидев, что тот, кто вырос там же, где и ты, достиг успеха?
Либби задумалась над этим, а также над его заявлением о том, что он намерен вложить собственные деньги в строительство больниц и домов. И если бы она не знала, что Рион ввязался в это ради власти и острых ощущений от победы, то, вероятно, вдохновилась бы. Именно поэтому он находится здесь. Но почему Рион считает ошибкой показывать людям, что он не только успешный бизнесмен, но и обыкновенный человек?
– Но если ты так жаждешь, чтобы жители Метамейкоса ощутили с тобой родство, с какой стати ты злишься, вспоминая, что произошло ранее?
Рион свернул в проезд и заглушил двигатель. С какой стати он злится? О, на это имеется много причин: он злится потому, что его влечение к Либби снижает его работоспособность. Злится, потому что в один из моментов она управляла его судьбой, а он беспомощно за этим наблюдал. Злится, потому что даже сейчас его желание не ослабло!
Он резко открыл дверцу автомобиля:
– Мне нужно провести селекторное совещание с правлением "Деликарис экспериенсис", – он посмотрел на часы: – Сейчас.
Либби плелась за ним, пока он отпирал парадную дверь. Ей ужасно хотелось, чтобы он понял, как неразумно себя ведет.
– Я могла всем рассказать о том, как ты вынудил меня вернуться, но я решила тебе помочь. И все же ты выглядишь так, словно готов взорваться.
В ту секунду, когда эти слова слетели с ее губ, Рион так резко повернулся к ней, что она едва не врезалась в него.
– Ты права, – выдохнул он, вытягивая руку и закрывая за Либби парадную дверь. На миг она замерла, округлив глаза и понадеявшись, что Рион объявит о том, как был не прав, используя ее. И окажется, что он прежний Рион, в которого она влюбилась. Но вот он заговорил снова: – Я действительно готов взорваться. И ты тоже.
Он взял ее за руку и прижал к своей груди.
Это было так неожиданно, что на секунду Либби стояла неподвижно, ощущая жар его груди, чувствуя биение его сердца, эхом отражающееся в ее теле. Ей было трудно понять, чье именно сердцебиение она слышит. Словно они…
– Нет! – ахнула Либби, отдернув руку.
Она быстро и глубоко вздохнула, надеясь, что порция кислорода поможет ей мыслить здраво и напомнит: Рион в действительности не хочет ее, он изменился. Если она этого не поймет, то разобьет свое сердце. Она попробовала сделать шаг в сторону, но Рион это заметил и преградил ей путь.
– Нет? – хрипло сказал он. – Ты не этого хочешь? Тогда почему твое тело пылает? И почему ты отдернула руку так, словно боишься того, что может произойти далее?
– Я не боюсь…
– Хорошо. Тогда незачем ее убирать.
Он снова взял ее руку и запустил ее себе под рубашку, не сводя при этом с Либби взгляда.
У Либби перехватило дыхание. Итак, теперь она все равно обречена, уберет свою руку от груди Риона или нет. Она опустила глаза, чтобы не видеть Риона, и изо всех сил постаралась унять ощущения в теле, которые пробуждало прикосновение к его груди. Она знала, что может только попытаться убедить его, будто она ничего не чувствует.
Он осторожно провел пальцем вдоль ее вытянутой руки и по шее. Либби закрыла глаза и тряхнула головой, короткая челка упала ей на лоб. Впервые с тех пор, как Либби постригла волосы, чтобы ознаменовать начало новой жизни в Манчестере пять лет назад, она пожалела об этом. Сейчас волосы помогли бы ей скрыть выражение лица.
– Неужели ты не знаешь, что, отводя взгляд и не смотря мне прямо в глаза, ты еще сильнее подтверждаешь свое желание? – тихо сказал он. – Неужели ты думаешь, что я забыл, как ты закрывалась волосами… – Он отвел пряди волос от ее лица, заправил их ей за уши. От его прикосновений и мучительных воспоминаний у Либби засосало под ложечкой. – Когда хотела меня сильнее всего?
Либби широко раскрыла глаза и посмотрела на него в упор, надеясь, что он не обратит внимания на то, как она сильнее уперлась рукой ему в грудь, стараясь сохранить равновесие.
– Значение жестов может меняться, Рион. Прежде мне не хватало самоуверенности, теперь я отвожу взгляд из скромности.
– Скромность? – злобно рассмеялся он. – Нет. Я отлично знаю, что причина не в этом.
Обидевшись на его слова, Либби снова опустила ресницы.
– Тогда почему бы тебе просто не признать, что я не хочу смотреть на тебя или… прикасаться к тебе?
Она во второй раз убрала руку от его груди и уставилась на свою ладонь, словно на предательницу.
– Я не знаю, – ответил он, постукивая кончиками пальцев по своей нижней губе, притворяясь, будто задумался. – Возможно, ты не можешь сказать об этом, глядя мне в глаза. Может быть, так происходит потому, что, как только ты появилась в моем офисе, ты смотришь на меня, как смотрит изголодавшийся человек на пиршество. Так почему бы тебе просто не подойти к столу и не отведать блюда?
Ее дыхание стало тяжелым. Зачем она вообще решила попробовать его одурачить? Рион способен читать язык тела людей, которых впервые встретил, не говоря уже о языке тела Либби.
"И он пользовался этим с самого начала, – послышался голос из какого-то дальнего лабиринта разума, затуманенного желанием. – Не потому, что он хочет тебя. Ты нужна ему ради политической карьеры".
"Это означает, что если пристально посмотреть в его глаза, то можно увидеть в них нежелание", – подумала она с болью и облегчением.
Если бы она увидела, что его желание – это всего лишь маска, средство для достижения цели, у нее появилась бы сила и самоуважение, чтобы уйти.
Но, снова подняв глаза и посмотрев в лицо Риона, она не увидела даже намека на нежелание. И хотя подобного выражения не было на его лице вчера, она догадалась, что он просто одержим желанием доказать свое превосходство над любым ее мужчиной. Неужели возможно, что она его привлекает?
– Выбор за тобой, дорогая.
– Нет, я…
– Все еще здесь, – закончил он за нее, сделав шаг назад и взмахнув рукой перед собой, подчеркивая, что он ее больше не удерживает.