Мы плавно тронулись с места, Джонатан достал из внутреннего кармана своего шикарного смокинга одноразовую салфетку в индивидуальной упаковке и тщательно протер руки. Задев царапину на указательном пальце левой руки, он поморщился.
- Я обычно потом пользуюсь кремом для рук, - сказала я, борясь с совершенно несвойственным мне желанием зализать его ранку, как кошка.
Джонатан пронзил меня взглядом, и я буквально ощутила, как оступаюсь и тону, - все, как и предсказывала себе Мира. Почему же исполнение ее мечты досталось мне?
- Правда? - переспросил он. - Покажите.
Я открыла клатч и продемонстрировала маленький тюбик с кремом. Я была далека от мысли предложить ему свою вещь - Джонатан был для меня словно открытая книга, и я знала: подобное предложение он отвергнет с брезгливым презрением и насмешкой, как отказался пожать руку моей подруге.
Но Джонатан покачал головой.
- Не крем, - сказал он с улыбкой. - Покажите свои руки. Я хочу посмотреть, помогает ли.
У меня покраснели щеки. Показать свои руки незнакомому человеку я не могла - это было слишком... личное. Странно, что он сам этого не понял.
Так что я переплела пальцы в замок.
- В другой раз, - пообещала я туманно. - Когда-нибудь. Если мы поближе познакомимся.
- А если не будет другого раза? - теперь взгляд Джонатана был прикован к моим перчаткам, и я чувствовала себя, словно школьница, которую одноклассник просит дать потрогать под юбкой.
Я отодвинулась подальше и перекрестила руки на груди.
- Будет.
- Откуда вы знаете? Мы можем больше не увидеться. Так что у вас всего один шанс.
- Показать руки?
- Узнать меня поближе.
Джонатан все еще улыбался, но больше не делал попыток приблизиться. Интересно, что бы он подумал, если бы я попросила разрешения лизнуть его ранку? Должно быть, высадил бы из машины прямо на ходу.
- Ладно, - согласилась я. - Давайте познакомимся поближе. Откуда у вас царапины на руке?
Джонатан вздохнул и растопырил пальцы, словно впервые их увидел.
- Я убил кое-кого, - сказал он очень проникновенно. - Моя жертва сопротивлялась, и я ударил ее - вот сюда, в скулу. Надеюсь, вы меня не выдадите?
Это была странная шутка, и она мне не очень понравилась. Возможно, потому, что мне оказалось в нее очень легко поверить.
- А если серьезно?
Джонатан вздохнул.
- Если серьезно, то во всем виновата горничная. Она принесла белые розы, а мне нравятся чайные. Такие вещи меня очень расстраивают. Я не люблю, когда люди невнимательны к деталям.
- Вы ударили горничную? - уточнил я.
Он покачал головой.
- Нет, всего лишь дверь.
Что ж, примерно так я и подумала: опасность исходила от Джонатана так явно, словно у него на груди висел знак "Берегись". Странно, что меня это не пугало, а успокаивало. Возможно, все дело было в том, что я знала, чувствовала: мне он не причинит вреда.
Удовлетворенно кивнув, я перевела взгляд на окно. За ним проносились фонари и деревья, деревья и фонари... Это было совершенно не похоже на центр Москвы, куда мы направлялись. Это вообще было не похоже на Москву. Это больше напоминало...
- Куда мы едем? - спросила я, пораженная неожиданной догадкой.
Джонатан тоже посмотрел в окно.
- В аэропорт, - ответил он как ни в чем ни бывало. - Полагаю, в Домодедово, хотя не уверен. Можно спросить у Ярдли, если хотите.
Я отодвинулась еще дальше. Возможно, я немного поторопилась, посчитав нас родственными душами.
- Кто это - Ярдли? - я задала совсем не тот вопрос, что собиралась. Потому что, признаться, немного заволновалась.
- Мой помощник, - кажется, ситуация его забавляла. И тоже волновала -- совсем немного.
- И зачем нам в аэропорт? - уточнила я. - Разве нас не будут ждать на приеме?
Джонатан откинулся на сидении и положил голову на спинку. Вид у него был совершенно расслабленный.
- Мне нравится, как вы это говорите - "нам", "нас". Значит, вы уже все поняли. Это хорошо. Не нужно ничего объяснять... - на миг он благодарно прикрыл глаза, а потом снова посмотрел на меня -- так, что мне захотелось раствориться в его взгляде без следа. - Не нужно объяснять, но мне так хочется сказать это вслух: я похищаю вас, моя дорогая.
Я ощутила моментальный укол паники. События развивались не по плану - точнее, не по моему плану, и это слегка выбивало меня из колеи.
- У меня нет с собой паспорта, - сказала я первое, что пришло в голову. - Вы не сможете меня увезти. Как мы пройдем границу? Джонатан беззаботно пожал плечами.
- У меня частный самолет. Его не досматривают. Я могу вывезти весь ваш симфонический оркестр, и никто не заметит.
- Меня будут искать, - привела я очередной аргумент, но Джонатан легко отмел и его.
- Вас некому искать. Родственников у вас нет, наследников и близких друзей - тоже.
- А вы навели обо мне справки?
Он покачал головой.
- Тут не нужно наводить никаких справок. У вас все на лице написано, - Джонатан придвинулся ближе, словно для того, чтобы лучше разглядеть воображаемую надпись. - Одиноки, не поняты, несчастны. Вам нужно, чтобы вас похитили - выдернули из болота и увезли как можно дальше. Именно это я и делаю.
Меня охватило раздражение. За кого этот человек себя принимает? Как он смеет врываться вот так в мою жизнь и перекраивать ее на свой вкус?
- Вы меня совсем не знаете, - сказала я как можно убедительней. - Не воображайте, будто что-то поняли обо мне после пары минут общения.
Джонатан посмотрел на меня долгим взглядом.
- У нас еще будет время познакомиться, - пообещал он уверенно. - Лететь далеко, мы многое успеем обсудить.
- Например?
- Например, кризис на Ближнем востоке. Что вы о нем думаете?
- Ничего. Плевала я на кризис.
- Тогда давайте о музыке. Вам понравился мой концерт?
Разумеется, как любой эгоманьяк, Джонатан хотел похвалы, и я почти не притворялась, из упрямства изображая безразличие.
- Я не разбираюсь в классике. И в пианистах.
Джонатан рассмеялся, продемонстрировав полоску по-американски безупречно-белых зубов.
- Ничего, это поправимо, - казалось, он совершенно не обиделся. - Тогда давайте говорить о вас. Давно у вас это? До какой стадии дошло?
- Что - это? - в этот момент я почти поняла, как можно ударить кулаком в стену из-за того, что горничная принесла не те розы. Потому что мне хотелось сделать то же самое. Интересно, насколько это больно?
- Расстройство. Сколько раз в день вы моете руки? Вы злитесь, когда кто-нибудь трогает без спроса ваши тюбики с кремом?
- А вы? - поинтересовалась я, надеясь хоть немного задеть его или сбить с толку. Но это оказалось бесполезно.
- На вашем месте я бы злился, и еще как, - не возражал он против моей формулировки. - Мне очень сложно сдержаться, когда все идет не по плану. А вам?
- Как в случае с горничной? - поинтересовалась я, игнорируя его вопрос.
Я надеялась вывести его из себя, но Джонатан лишь согласно кивнул.
- Да, например.
- А где был ваш помощник, когда вы дрались с дверью? Разве ему не полагается беречь ваши бесценные руки?
Джонатан снова вздохнул. Но не разозлился, как я надеялась. Я вообще никак не могла понять, где у него переключатель, превращающий красавца в чудовище, и это сводило меня с ума.
- Я тоже думаю, что ему не стоило оставлять меня наедине с этим монстром, - сказал Джонатан. - Я имею в виду горничную. Бог знает, во что все в итоге могло вылиться. Эти приступы ярости сложно контролировать.
- Может, вам стоит принимать успокоительное? - предположила я.
- Я пробовал, - признался он. - Ничего хорошего. Реакция теряется. Я играю хуже, а этого нельзя этого допускать. Поэтому я и решил забрать вас с собой. Вы меня успокаиваете. Мы вместе уже четверть часа, а мне все еще не хочется ни бежать, ни драться.
- Мне не нравится роль живой таблетки, - сказала я. Как будто это имело значение. - Не люблю, когда во мне видят вещь.
В его глазах появилось выражение, которого я не могла прочитать. Джонатан молчал так долго, что я начала терять терпение.
- А что, если я сейчас отпущу вас? - наконец предложил он. - За паспортом. Вы вернетесь к взлету?
Я наклонила голову.
- Возможно.
- Мне нужно знать точно.
- Зачем мне возвращаться?
Он пожал плечами.
- Потому что вы хотите быть со мной. А я хочу быть с вами. Все просто.
- Вы не можете знать, чего я хочу.
Джонатан улыбнулся.
- Могу. Желаете проверить?
Я киваю, и он протянул мне руку ладонью вверх.
- Дайте свою руку.
Я не могла поверить своим ушам, и ему пришлось повторить просьбу. Даже через ткань перчатки, кажется, я чувствовала, какая горячая у него кожа. Джонатан сжал мою ладонь и прежде, чем я успела понять его намерение, наклонился и коснулся губами костяшек моих пальцев, сначала указательного, потом среднего -- ровно так, как хотела сделать я. Улыбнувшись, поднял на меня глаза в пушистых ресницах.
- Я дам вам все, чего вы хотите, - пообещал он, и от его взгляда у меня сжалось горло, а от прикосновения задрожало все внутри.
- Наверное... - сказала я осторожно, - наверное, мне все-таки стоит съездить за паспортом.
4
Я собиралась в дорогу тщательно. Если частные самолеты и правда не досматривают, у меня был шанс провезти с собой кое-что. Не слишком дорогое в переводе на деньги, но совершенно бесценное, когда дело касается времени. Вряд ли я легко могла бы найти все нужное, не вызывая подозрений.
- Вы точно вернетесь? - спросил он еще раз. Молчаливый Ярдли нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании моего ответа.
- Думаете, я смогу сбежать от вашего помощника?
В темных глазах Джонатана все еще плескалось недоверие.
- Оставьте что-нибудь в залог, - попросил он. - Что-то ценное, за чем придется вернуться.
Ничего ценного с собой у меня не было. В клатче, помимо крема для рук и тюбика дезинфицирующего раствора, были лишь матирующие кожу салфетки и телефон. Который, должно быть, просто разрывался от СМС-ок Кристины. Впрочем, сейчас мне было не до нее.
- Может, оставите перчатку? - предложил Джонатан, но увидев, как судорожно я сжала руки, поторопился добавить. - Простите. Это бестактно с моей стороны. Вот, я придумал... - он расстегнул ремешок наручных часов и протянул их мне. - Возьмите. Если вы не хотите оставить нечто ценное, я сам дам вам то, что вам захочется вернуть. Эти часы подарил мне отец. Это единственная вещь, которая у меня от него осталась, так что сами понимаете, как они мне дороги...
Металл все еще хранил тепло его тела - я чувствовала это даже через ткань перчатки.
- Я не...
Джонатан пресек возражения, сжав мою руку в кулак.
- Возьмите, - настойчиво сказал он. - Так мне будет спокойней. Я буду точно знать, что вы вернетесь.
Его рука все еще сжимала мою, и, как ни странно, мне не хотелось прерывать контакт. Мы встретились глазами, и это было так интимно, что меня охватил жар.
- Идите же, - произнес он едва слышно. - А то не отпущу.
Я пересела в другую машину, чтобы ехать с Ярдли домой, в полном смятении. Никогда не думала, что со мной может случиться нечто подобное. Прекрасные принцы обычно приходят к безупречным киногероиням, а не к неидеальным девушкам вроде меня. Как случилось, что я встретила своего? Может, это сон и я вот-вот проснусь?
Бросив взгляд в зеркало заднего вида и убедившись, что Ярдли смотрит на дорогу, я осторожно приподняла подол юбки и ущипнула себя за бедро - туда, где кожа не была защищена ни чулком, ни шелком трусиков. От боли у меня тут же выступили на глазах слезы, и я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Когда я снова посмотрела вперед, то увидела, что Ярдли с любопытством, неприличным для слуги, наблюдает за мной.
Впрочем, он служил не мне, так что вряд ли можно было поставить это ему в вину. С горящими от стыда щеками я резко одернула подол и отвернулась к окну.
За всю дорогу туда и обратно мы не обменялись ни единым словом.
5
Полтора часа в разлуке показались мне адом. Свернувшись в комочек на заднем сидении лимузина, я вынула часы Джонатана и сжала в руке. Закрыв глаза, провела кончиками пальцев по гладкому стеклу циферблата, коснулась стальных звеньев браслета... Металл снова остыл, но стоило подержать часы подольше, и они опять начали согреваться. Я думала о том, что они были с Джонатаном долгие годы, и если бы могли говорить, рассказали бы мне о нем немало интересного.
Когда мы наконец поднялись по трапу в салон маленького частного самолета, была уже глубокая ночь. При виде меня Джонатан с улыбкой встал с места, и мое сердце окатило теплой волной. Я была так счастлива его видеть, что просто не передать словами. В его глазах я видела ответную радость.
- Вы вернулись, - сказал Джонатан. Белая кожа салона самолета источала легкий запах дезинфектора. Я улыбнулась.
- У меня есть ваша вещь. Я должна была ее вернуть.
Я протянула ему часы, но Джонатан не сделал ответного движения. Вместо этого он покачал головой.
- Оставьте их себе.
- Что?! - я не могла поверить своим ушам. - Но ведь это часы вашего отца! Я не могу...
Джонатан рассмеялся и подошел ближе. Сейчас, когда мы стояли рядом, я вдруг заметила, что он выше меня. При моем росте почти в сто семьдесят семь сантиметров (не считая каблуков) это редкое явление.
- Я никогда не встречал своего отца, - сказал Джонатан. - Я даже не знаю, кем он был. Так что у меня нет его вещей. Да и подарков я не принимаю. Эти часы я купил в прошлом году в Швейцарии.
Я смотрела на него в полном смятении. Часы в моей руке вдруг показались чужеродным предметом, и я положила их на маленький столик.
- Вы меня обманули, - обвинила я.
Джонатан, похоже, нисколько не смутился и не почувствовал за собой никакой вины.
- Я просто боялся, что вы не вернетесь, - искренне сказал он. - Пришлось импровизировать.
Он улыбнулся так по-мальчишески лукаво, что сердиться на него стало решительно невозможно.
- Вам здорово удается импровизация, - призналась я.
Джонатан подошел ко мне вплотную.
- Мне все это говорят.
Мы одновременно посмотрели на часы, небрежно брошенные на стол, и Джонатан наклонился и поднял их. Я затаила дыхание: я знала, что это значит для таких, как мы - взять в руки вещь, которую трогал кто-то другой. Он надел мне часы поверх перчатки и защелкнул замок.
- Вот видите, вам они идут гораздо больше, чем мне, - сказал Джонатан. - Для меня они слишком маленькие.
- Спасибо, - я улыбнулась, размышляя, не испортятся ли часы, если протереть их дезинфектором.
Пилот между тем сделал нам знак, и я села, приготовившись отбыть в новую жизнь.
6
Даже в темноте дом Джонатана впечатлял. Скупо освещенные фонарями огромные мрачные башни в готическом стиле и увитые плющом старые стены заставляли вспомнить о жутких английских сказках - о домах с привидениями, что беззвучно бродят ночами по узким извилистым коридорам, пугая гостей и хозяев страдальческими стонами. Погода идеально дополняла угрюмую картинку: стоило нам выйти из вертолета, на который мы пересели в аэропорту Эдинбурга, как густые тучи над острым шпилем замка еще больше потемнели, где-то в самой глубине небес сверкнула изломанная молния, и глухо пророкотал гром.
Да, мы оказались не в Америке, как я ожидала, а в Шотландии. Американской визы в паспорте у меня не нашлось, а вот английская как раз была.
Перемена планов, казалось, не вызвала у Джонатана ни малейшего раздражения.
- Вам нравится Шотландия? - спросил он и, выяснив, что для меня это будет первым визитом в те края, продолжил. - Должен предупредить, по ночам там бывает холодно - чертовы британцы вечно экономят на отоплении. Ничего личного, Ярдли, - обернулся он к помощнику. - Просто это правда. У меня там постоянно мерзнут руки, а это, как ты понимаешь, нехорошо. И почему мы не полетели во Францию? Там значительно более доброжелательный климат.
Ярдли взглянул на меня. Безо всякой, я отметила, симпатии.
- У мисс нет шенгенской визы, - обронил он неохотно. - Это значит, что Европа для нее закрыта.
Должна заметить, для помощника он был не слишком любезен. Я бы никогда не позволила себе обсуждать кого-либо в его присутствии.
Однако в тот момент наш вертолет коснулся земли, и разговор прервался. Вид замка, открывшийся передо мной, оказался великолепным отвлечением.
- Это ваш дом? - спросила я Джонатана, мысленно ругая себя за глупый вопрос. Разумеется, дом был его - иначе зачем бы он привез меня сюда?
- Это замок, - ответил Джонатан, который, как я уже успела заметить, любил точность формулировок. Кто-то назвал бы это занудством, но лично я всегда считала внимание к словам восхитительным качеством: ведь у каждого предмета и явления есть лишь одно верное название. - Замок четырнадцатого века, фамильный. Когда-то в нем жили короли. Если вы не слишком утомлены, могу устроить для вас небольшую экскурсию.
Он подал мне руку, помогая выйти, и я без колебаний приняла ее. Похоже, скоро я могу к этому привыкнуть. Джонатан слегка сжал мои пальцы, и все мысли тут же улетучились из моей головы, а во рту пересохло.
- Получается, гм... вы - лорд? - спросила я неловко.
Джонатан рассмеялся.
- Ну что вы! Это вам моя фамилия показалась аристократической? На самом деле, мои предки со стороны матери - об отце мне ничего не известно - из Австралии. Если верить истории, они были преступниками, отправленными в ссылку из Англии. Может, среди них и был какой-нибудь мятежный герцог, не знаю... Моя мама - учительница начальных классов. Ничего аристократического. Вот Ярдли, - он кивнул на помощника, распоряжавшегося насчет нашего багажа, - Ярдли у нас лорд.
Признаться, это удивило меня, однако вовсе не Ярдли был мужчиной, которого мне хотелось узнать ближе. Решив, что поразмыслю о подчиненном положении высокородного помощника позже, я продолжила расспросы.
- У вас есть братья или сестры?
Джонатан покачал головой.
- Нет, я - единственный ребенок. Хотя мне всегда хотелось иметь брата или сестру - кого-то, кто понимал бы меня и принимал таким, как есть, - он остановился у входа, ожидая, пока прислуга откроет перед нами двери. - Ну вот, теперь вы все обо мне знаете. Чем отплатите за откровенность?
Неудобно признаваться, но от его взгляда я каждый раз вспыхивала, как школьница.
- А что бы вы хотели узнать?
- Все, - просто сказал Джонатан. - Я хочу знать о вас все. Но давайте начнем сначала. Кем были ваши родители?