– Сегодняшний вечер, каким бы прекрасным он ни был, не должен стать единственным в вашей жизни. Если вам хочется встречаться с мужчинами, встречайтесь. Прибегните к помощи шляпы и очков, если от этого вам станет легче, но очень скоро вы поймете, что в такой конспирации нет надобности. – Поняв, что она все еще сомневается, он поспешил добавить: – Хотя бы пообещайте, что подумаете над моими словами. Рискните, принцесса, и я уверен, вам никогда не придется жалеть об этом. Скорее наоборот, вы станете всю жизнь горько сожалеть о том, что не узнали любви, пока были молоды и полны сил и желаний.
Слезы покатились по щекам Изабеллы, но она даже не пыталась их останавливать. Почему никто прежде не говорил с ней так, как Ник, человек, который знал ее меньше месяца? Только он смог понять и почувствовать ее боль. Она прижалась головой к его крепкому плечу: этот сильный, уверенный в себе мужчина давал ей ощущение покоя и как-то совершенно незаметно стал ей необходимой опорой в жизни. Но при этом он упорно настаивал на том, чтобы она встречалась с другими мужчинами. Что же произошло с ним в прошлом? Почему он сам не хочет пойти на риск, о котором только что с таким чувством говорил ей?
– Хорошо, Ник, я обещаю подумать над вашими словами. – Глубоко вздохнув, она смахнула слезы с лица. – Но позвольте и мне спросить вас кое о чем. Что нужно вам, Ник? Вы ведете себя еще более странно, чем я. И если мой случай поддается какому-то разумному объяснению, то для вашего я не могу придумать ни одного. Вы ни с кем не встречаетесь, никуда не выходите. Не потому ли вы так хорошо меня понимаете, Ник, что страдаете от той же боли? Ведь вам, должно быть, очень одиноко.
– Я не могу ответить на ваш вопрос, принцесса, хочу, но не могу. Я понимаю, вам кажется, что таким образом я пытаюсь уклониться от ответа, но это не так. Поверьте мне, прошу вас. Я очень хочу вам все рассказать, именно вам, но… Это все так сложно.
– А мне казалось, на свете нет ничего сложнее моей собственной жизни. Не можете же вы бояться папарацци и общественного мнения больше, чем боюсь их я?
– Вы даже не представляете, как близки к истине, принцесса.
Второй раз за эту ночь он отстранил ее от себя. Ник понимал, что ему вряд ли когда-нибудь удастся встретить другого такого человека, как принцесса Изабелла, которому он мог бы рассказать свою историю от начала до конца. Но опыт, многовековой опыт подсказывал, что он должен защитить себя и ее от этой странной и страшной правды. Если, услышав его историю, она поверит ему и решит остаться с ним, как когда-то решила Колетта, он никогда не простит себе этого. А репортеры? Да они разорвут ее на части, едва только узнают, что она встречается с таким необычным человеком. И что будет с ее семьей, счастьем и покоем которой она дорожит едва ли не больше всего на свете? Ее родные не перенесут такого скандала.
– Послушайте, принцесса, – он повел ее к туннелю, – уже поздно, и нам обоим не мешало бы немного поспать. Мне надо передать вам отчет, а вам – подготовиться к завтрашней встрече с членами Музейного совета.
– Вы правы, Ник, нам действительно пора возвращаться во дворец. – Изабелла пыталась вести себя как обычно, но по ее глазам было видно, что она расстроена таким окончанием вечера. – Только не думайте, что вам удалось сорваться с крючка.
– Не буду.
Держась за руки, они в полном молчании преодолели расстояние, отделявшее их от подвальных помещений дворца. И только оказавшись в просторном дворцовом коридоре, Ник благоразумно отпустил руку принцессы, напоминая ей о существующей между ними дистанции.
– Благодарю вас за прекрасный ужин, Ник, – нарушила затянувшееся молчание Изабелла у дверей его комнаты. – Это был лучший из всех подарков, которые мне когда-либо делали на день рождения, я никогда его не забуду.
– Я тоже, принцесса. Желаю вам счастливо прожить ваш двадцать девятый год. – Чувствуя, что одних слов мало, Ник наклонился к Изабелле и поцеловал ее в щеку. Дурманящий запах ее тела и волос едва не заставил его изменить решение и пригласить ее остаться с ним на ночь. Лишь невероятным усилием воли он удержался от этого искушения. – Утром я передам отчет Нерине. – Повернув ручку двери, он вошел в комнату, как вдруг одна мысль пришла ему в голову. – Принцесса, – окликнул он удаляющуюся Изабеллу.
Она живо обернулась на оклик, с надеждой глядя на него.
– Я тут подумал о вашем предложении оплатить перелет Энн в Сан-Римини, – чувствуя себя последним идиотом, проговорил Ник, – и мне кажется, это была хорошая идея.
Надежда на ее лице уступила место тому обычному выражению, которое Ник про себя называл "профессиональным".
– Хорошо, я распоряжусь, чтобы завтра же в ваш офис в Бостоне был доставлен билет до Сан-Римини для Энн Джонс. И попрошу Нерину приготовить еще одну гостевую комнату. Если у вас появятся другие просьбы, сразу обращайтесь к Нерине, она все устроит. А теперь спокойной ночи, Ник. – Коротко кивнув, Изабелла пошла к своим комнатам.
– Спокойной ночи, – эхом откликнулся Ник, но принцесса его уже не услышала.
В своей комнате, размахнувшись, Ник изо всех сил двинул кулаком по стене и тут же в сердцах обозвал себя дураком. Ссадины на костяшках пальцев тут же неприятно заныли, но эта боль все равно не могла заглушить боли саднящего сердца. Как он посмел обидеть такого чистого и доброго человека, как Изабелла! Он не жалел о том, что пригласил принцессу на свидание в ресторан, но был зол на себя за то, что не смог устоять перед ее поцелуями. Рука Ника потянулась к шраму на плече, который он получил в битве года за два до встречи с Руфиной. В те времена на свете не было рыцаря, чье тело не украшали бы подобные знаки отличия. Война считалась уделом настоящих мужчин, и шрамы приобретались либо в битвах, либо во время тренировочных боев, на которые тратилось все свободное время воина. И тело Ника не стало исключением. К счастью, его раны быстро заживали даже при помощи нехитрой медицины двенадцатого века. Сейчас он сам вряд ли вспомнил бы о них, если бы не принцесса Изабелла.
Повернувшись к окну своей небольшой комнаты, судя по всему прорубленному только в двадцатом веке, Ник выглянул в сад. На том месте, где во времена короля Бернардо росли сумрачные ели, были разбиты аккуратные розовые клумбы. Налево располагалось главное здание дворца, вовсе не существовавшее в те времена, так же как не существовало тогда многочисленных казино, театров и ресторанов, прославивших современное королевство на весь мир.
Только в одном окне на той стороне, где находились личные апартаменты членов королевской семьи, горел свет, давая скудное освещение саду. Принадлежало ли оно спальне принцессы Изабеллы? Может быть, вечер, проведенный с ним в городе, привел ее в такое же возбуждение, в каком сейчас находился он сам? Но даже если и так, Ник все равно не мог позволить себе быть с ней. По крайней мере до тех пор, пока поразившее его проклятие не будет снято. И как бы больно ему ни было видеть Изабеллу с другим мужчиной, он настоит на том, чтобы она чаще ходила на свидания. Тогда, много веков назад, он должен был отпустить Колетту, позволить ей найти другого мужа и быть счастливой, а не оставлять ее рядом с собой, обрекая на страдания и раннюю смерть. Он ошибся и дорого заплатил за это, сейчас цена ошибки обойдется ему еще дороже.
Свет на противоположной стороне погас, и Ник отошел от окна – ему тоже требовался отдых. С завтрашнего дня он с новыми силами примется за поиски записей о Руфине, и приезд Энн поможет ему в этом. Он должен разрушить проклятие, чтобы жить дальше и любить самую прекрасную из всех знакомых ему принцесс.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пожелав спокойной ночи дежурному охраннику, Изабелла прошла в свои покои. На рабочем столе ее ждала аккуратно отпечатанная Нериной копия намеченных на завтра мероприятий. Легкий шелковый костюм цвета горького шоколада, отобранный для утренних встреч, висел на вешалке рядом с большим туалетным зеркалом, возле которого стояли изящные итальянские туфли в тон. Тут же висел черный брючный костюм из легкой шерсти, предназначавшийся, судя по прикрепленной к нему записке, для встречи с Музейным советом и обеда с королем.
Предусмотрительно разобранная кровать была застелена ее любимым бельем из египетского хлопка, грани хрустального графина, наполненного минеральной водой, и двух таких же стаканов поблескивали в свете ночника на прикроватной тумбочке. Дворцовая прислуга хорошо знала привычки и вкусы своей принцессы. Поэтому каждая вещь находилась на своем неизменном месте, вот только в самой Изабелле за этот вечер произошли слишком большие перемены.
Она словно раздвоилась, и сейчас часть ее рвалась обратно к Нику – постучать в его дверь и броситься ему на шею в ту же секунду, как только он откроет, не дожидаясь, чтобы он оттолкнул ее в третий за вечер раз. Каждая клеточка этой новой Изабеллы жаждала прикосновения его крепкой руки. И у нее не было сомнений в том, что в этот момент в противоположном крыле дворца Ник страдал от аналогичной жажды. Да, в свои двадцать восемь лет Изабелла оставалась девственницей, и у нее было мало опыта в отношениях с мужчинами, однако это не помешало ей распознать огонь желания, горящий в обращенном на нее взгляде Ника Блэка.
Вот только что же заставило его отступить?
Скинув туфли, Изабелла прошла к рабочему столу, чтобы перед сном еще раз свериться с распорядком своего завтрашнего дня. Рядом с оставленным Нериной графиком лежал лист плотной почтовой бумаги, украшенной личным гербом принца Федерико. Только при виде этой записки Изабелла вспомнила о том, что за всеми перипетиями прошедшего вечера совершенно забыла о сыновьях Федерико и обещанной им вечерней сказке. Как же, должно быть, зол на нее брат и расстроены мальчики! Поднеся записку к глазам, она принялась разбирать витиеватый почерк Федерико.
"Дорогая Сестра!
(Даже в переписке с близкими родственниками принц оставался верен своему слегка официальному стилю.)
Как и следовало ожидать, Артуро и Паоло были очень расстроены тем, что ты не смогла прочесть им на ночь обещанную сказку. Но, независимо от того, чем было вызвано твое сегодняшнее отсутствие, я хочу от всей души поблагодарить тебя за это. Только благодаря этому обстоятельству мне удалось провести несколько часов со своими сыновьями и впервые за последние полгода по-настоящему ощутить себя отцом. Мы читали сказки, пели песни и играли в разбойников, и в какой-то момент я с удивлением понял, что смеюсь и дурачусь так же искренне и весело, как мои мальчики. После того как они наконец заснули, я связался с Нериной и поинтересовался, где ты можешь быть. У принцессы личная встреча – вот все, чего удалось добиться в ответ. Лишь в этот момент я, к своему стыду, вспомнил, что сегодня у тебя день рождения. От всего сердца прошу тебя простить мне мою непозволительную забывчивость и принять мои поздравления. Надеюсь, ты осталась довольна тем, как провела вечер, ведь ты заслуживаешь всего самого лучшего за то, что сделала для Артуро, Паоло и меня после смерти Лукреции. Скажу больше – за то, что сделала для всей нашей семьи. Только сегодня я смог до конца осознать, на какие жертвы ты шла ради нас многие годы.
Еще раз прошу тебя принять мои извинения и позволить выразить мою искреннюю признательность за твою неусыпную заботу обо мне и моих детях. Если ты не возражаешь, Артуро и Паоло завтра вечером хотели бы съесть по куску именинного пирога вместе со своей тетей. Но если у тебя уже есть планы на это время, не стоит откладывать их ради нас.
Твой вечный должник, Федерико".
Пораженная до глубины души, Изабелла еще раз перечитала письмо брата. Поистине, с Федерико должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, если он благодарил ее за то, что она пренебрегла его детьми. Что ж, возможно, Ник прав, и ее родные должны с пониманием отнестись к тому, что у их дочери и сестры может быть своя, независимая от них жизнь. И потом, какой вред она нанесет престижу семьи, согласившись принять предложение поужинать при свечах от достойного спутника?
Если, конечно, в прошлом возможного спутника не кроется тайна, разглашение которой произведет эффект разорвавшейся бомбы во дворце и его окрестностях.
А факты готовят ее именно к такому повороту событий. Ник старательно избегал вспышек фотокамер в аэропорту в день их прилета в Сан-Римини – раз. Он был постоянно начеку во время сегодняшнего выхода в город – два. И не только ради ее безопасности. Вопреки возникшему между ними влечению настойчиво уговаривал ее начать встречаться с другими мужчинами – три. Еще немного, и она рискует сойти с ума, размышляя над тем, какую страшную тайну можно оберегать с такой тщательностью. Не в силах дольше оставаться в неизвестности, она решительно направилась к двери и, распахнув ее, обратилась к охраннику:
– Не могли бы вы сказать, где мне найти Джека Доннингтона?
– Начальника службы охраны вашего отца, ваше высочество? По-моему, он все еще во дворце. Я бы посоветовал вам связаться с его кабинетом, чтобы получить более точную информацию.
Изабелла пожелала охраннику спокойной ночи и вернулась в свои покои. Через минуту начальник службы охраны дворца был на проводе.
– Я прошу вас провести для меня небольшое расследование, Джек, – быстро объясняла Изабелла. – Что бы ни выяснилось в его ходе, вы не должны предпринимать никаких активных действий. И, пожалуйста, не рассказывайте об этом разговоре моему отцу.
– Как вам будет угодно, ваше высочество. – Бывший сотрудник британской службы внешней разведки Джек Доннингтон не задавал лишних вопросов. – Обещаю завтра же заняться вашей просьбой.
– Благодарю вас, Джек, но сделайте это лишь в том случае, если у вас не будет других, более важных поручений. Моя просьба может подождать.
– Понятно, ваше высочество.
Положив трубку, Изабелла с удовлетворением подумала о том, что очень скоро благодаря Джеку она если и не узнает всей правды о Нике, то хотя бы приблизится к разгадке его тайны. Правда, если ему станет известно о ее расследовании, это может внести разлад в их и без того непростые отношения, но, как его непосредственный наниматель, она имеет полное право подвергать проверке прошлое своих сотрудников.
– Дела не могут обстоять так плохо, – успокаивая себя, прошептала Изабелла. Ведь, прежде чем пригласить Ника поработать в королевском хранилище, она уже наводила о нем самые тщательные справки. В любом случае она обязана узнать правду, иначе ей никогда не удастся достучаться до Ника и убедить его в том, что она ему не враг. Может быть, хотя бы после этого он перестанет бояться возникшего между ними чувства. А в том, что это чувство называется любовью, у нее больше не было сомнений.
Часы показывали час ночи, когда Изабелла забралась в кровать. Ее день рождения подошел к концу, она стала старше на целый год. Страшно подумать, но еще через год ей будет уже тридцать! Как незаметно пролетела молодость… И если еще две недели назад проблема личного времени мало волновала принцессу, то появление во дворце Ника Блэка коренным образом изменило ее отношение ко всему.
– Должна признаться, я потрясена тем, какой огромный объем работы вы успели проделать всего за две недели, сэр. – Энн Джонс просматривала распечатки записей, сделанных Ником до ее приезда. – Уверена, члены Музейного совета будут довольны вашими успехами.
Пробормотав в ответ что-то маловразумительное, Ник продолжал копаться на полках очередного стеллажа. С тех пор как в его руках оказался свиток с его именем, он не продвинулся ни на шаг. Даже книга со сказками, которую они просматривали вместе с Изабеллой, куда-то подевалась. Ник готов был поклясться, что, когда они отправлялись на прогулку в город, книга еще лежала на его рабочем столе. Но прошло уже три дня, а ему так и не удалось ее отыскать. Видимо, принцесса все-таки передумала и решила взять ценный средневековый фолиант себе в подарок.
– Но как не вовремя! – вырвалось у него помимо воли. Не идти же к принцессе с просьбой вернуть книгу в хранилище или хотя бы разрешить просмотреть ее содержание. Иначе как еще он сможет удостовериться в том, что история о проклятом рыцаре была придумана в Средние века? А ведь от этой информации сейчас зависела его жизнь.
– Вы что-то сказали, сэр? Может быть, вам нужна моя помощь? – донесся до него встревоженный голос Энн.
– Все нормально, Энн, просто за время работы в хранилище у меня выработалась дурная привычка разговаривать с самим собой.
Нельзя позволять себе распускаться, полная сосредоточенность на цели – вот то, что ему требуется, иначе среди того невероятного количества предметов Средневековья, которые окружают его в хранилище, он рискует пройти мимо по-настоящему ценной информации.
Впрочем, похоже, не он один стал жертвой окружающего антуража. Энн явно чувствовала себя не в своей тарелке, казалась чем-то озабоченной, даже напуганной, дергалась от любого шороха или, с ужасом уставившись на какой-нибудь древний ларь, ждала чего-то. Вероятно, привидения.
– Знаете что, Энн, вы мне очень помогли здесь, но не согласились бы вы немного поработать в дворцовой библиотеке? Мне нужны кое-какие сведения для одного проекта.
– Какого, сэр? – Выражение лица Энн красноречиво говорило о том, что она готова на все, лишь бы поскорее выбраться из ненавистного подвала.
– Переройте всю библиотеку и весь Интернет, если понадобится, но отыщите мне любую информацию о старинных сказках и легендах, сложенных в этих местах в Средние века. Уделите особое внимание поиску сказки, которая может называться "Проклятый рыцарь".
Во взгляде Энн промелькнуло что-то похожее на любопытство.
– Вы сказали "Проклятый рыцарь", сэр? – переспросила она.
– Да. Вам знакома эта сказка, Энн?
– Нет, сэр, я никогда о ней не слышала, впрочем, я не эксперт. Раньше вы никогда не поручали мне ничего подобного.
– Просто я решил придать новое направление своим исследованиям.
Энн явно собиралась сделать какое-то замечание, но сдержалась.
– Я сделаю все, чтобы помочь вам, сэр, – сказала она, и дверь за ней захлопнулась.
Ник вернулся к своей работе, но мысли о странном поведении Энн мешали ему сосредоточиться. Раньше она никогда не задавала вопросов, молча и безукоризненно справляясь с поручениями, которые он ей давал. Похоже, ему придется повысить ей жалованье, когда они вернутся в Бостон. Черт! Дело как раз в том, что он не может вернуться в Бостон. Если поиски и в этот раз не увенчаются успехом, ему придется искать себе новое пристанище и начинать все заново уже под другой легендой. Ведь его имя теперь известно работникам музея и дворцовой обслуге, да и у Энн может проснуться нездоровое любопытство. К тому же установленный им когда-то самому себе пятнадцатилетний срок проживания на одном месте подходил к концу, а Ник вовсе не жаждал повторения истории с королевой Мери.