* * *
В зале святого Георгия король сидел на том самом троне, над которым висел расшитый балдахин Эдуарда III. Трон стоял во главе стола, а по правую руку от него располагался стул королевы. На самом почетном месте сидела леди Мария, и, приветствуя ее, Гардинер подумал, что ему не так-то трудно будет подвести к гибели королеву, если Катарина Парр оказалась столь глупа, что вернула ко двору такую преданную католицизму женщину, как принцесса Мария.
К королю подошли и преклонили колени трое придворных - один с кувшином, другой с чашей и третий - с полотенцем. Огромный стол ломился от тяжелых бутылей с вином и огромных серебряных и золотых блюд, на которых лежали куски оленины, цыплята, павлины, молодые лебеди, лососи, кефали и пироги всех сортов. Гардинер заметил, как засверкали глаза короля при виде этих яств. Говорили, что любовь к еде у короля пересиливала даже любовь к женщинам. Епископ решил, что надо будет поговорить с ним после еды - еще до того, как кровь короля перегреется, а пищеварительные органы начнут жаловаться на чрезмерную нагрузку, которую задал им их царственный хозяин.
Заиграла музыка, и скромный певчий из города Виндзора запел одну из песен, сочиненных королем. Глаза монарха засияли от удовольствия - после еды, вина и женщин он больше всего любил музыку, и никакая музыка не радовала его сильнее, чем своя собственная.
Пир был устроен по случаю государственного праздника, и зал охраняли гвардейцы, йомены и алебардщики.
"Так, - подумал Гардинер, - и должен праздновать Генрих VIII, милостью Божией король Англии, Франции и Ирландии, защитник веры и суверен благороднейшего ордена Подвязки. Защитник веры! Его министры, - решил епископ, -_должны проследить, чтобы он как следует защищал ее".
Музыка смолкла, и, пока не начался пир, король велел привести к нему певчего Джона Марбека.
Марбек, хорошо понимая, какой огромной чести он удостоился, преклонил перед королем колени в благоговейном почтении, которое Генриху очень понравилось. Он всегда мечтал, чтобы его любили простые подданные.
- Как тебя зовут? - спросил Генрих.
- Джон Марбек, ваше всемилостивейшее величество.
- Мне понравилось твое пение. Ты споешь мне еще раз. Я сказал королеве, что редко слыхал такое хорошее исполнение моей песни.
- Я буду хранить память об этих словах всю свою оставшуюся жизнь, ваше величество.
Королева улыбнулась Марбеку, и певец посмотрел па нее с преданностью, не уступавшей той, которую он продемонстрировал королю, ибо до общества, в котором вращался певец, дошли слухи, что королева симпатизирует религии, которая, по убеждению Марбека, была единственно верной.
Король повелел, чтобы Марбека хорошо накормили и угостили самым лучшим вином, и пир начался.
- Мне понравился этот парень, - сказал король Катарине. - Мне кажется, я сразу могу определить, честен человек или нет, взглянув на его лицо.
- Попросите его спеть другие ваши песни, ваше величество, - ответила Катарина.
- Непременно. И пусть он исполнит их, пока мы еще здесь, в Виндзоре. Я слыхал, он поет в хоре у отца Пирсона, которого здесь очень ценят.
Когда король отяжелел от еды и вина, Гардинер попросил у него аудиенцию, заявив, что имеет к по величеству дело огромной важности.
Генрих кивнул и, прежде чем удалиться в спальню, принял епископа в своем личном кабинете.
- Ну, что там, епископ? - спросил король.
- До моих ушей дошло, ваше величество, что и пашем государстве завелись еретики, люди, которые подвергают сомнению слова вашего величества и хотят добиться отмены законов, которые вы установили.
- Это еще что такое? - вскричал Генрих. - По рукам ходят книги, которые вы, ваше величество, запретили своим подданным читать. Эти книги пишутся вопреки указам вашего величества. Есть люди, которые стремятся хитростью и тайными ходами подорвать вашу власть. Они не согласны с законом о шести статьях. Они не хотят подчиняться законам вашего величества и собираются учить людей ложной вере.
- О, негодяи! - прорычал Генрих. - Они терзают и мучают меня. Почему они не хотят принять ту религию, которую даровал им их король?
- Эти люди сбились с пути истинного, ваше величество. Корень зла - в книгах. И я прошу разрешения вашего величества на обыск всех домов в этом городе. Дайте мне это разрешение, и я в неделю выловлю главарей этих еретиков.
Генрих молчал, и Гардинер добавил:
- Эти еретики, ваше величество, прокрались и во дворец. Они есть даже среди самых преданных вам людей.
Он замолчал, заметив, что король нахмурился. Генрих не хотел сейчас заниматься этим делом. Он хорошо поел, много выпил и хотел, чтобы рядом с ним сидела его милая маленькая королева. Они были женаты две недели, и чем дальше, тем больше она ему нравилась, и Генриху не хотелось, чтобы что-нибудь помешало ему поухаживать за своей женой.
Умный Гардинер был хорошим слугой, как раз таким, какой нужен, но иногда он сильно раздражал? короля. Генрих прекрасно понимал, на что намекал Гардинер. Королева себя выдала. Она не была пустой, легкомысленной бабенкой и много времени проводила за книгами. А некоторые из этих книг, как подозревал Генрих, очень не понравились бы его католическому епископу. Пусть королева читает то, что ей нравится, он не хотел, чтобы его жена была дурой, и, если она не будет воображать себя слишком умной, он будет доволен, что она обладает здравым смыслом. Большинство умных людей при его дворе хотели изучать новые идеи - это вполне естественно.
Что касается жены, то Генрих находился в благодушном настроении. Впервые после того дня, когда он узнал о неверности Екатерины Ховард, он был счастлив. Ему нужна была жена, и он ее нашел. Она была доброй маленькой женщиной, которая доставляла ему много радости. Поэтому он хотел, чтобы ничто не омрачало этой радости, и если господин Гардинер такой умный, каким он себя считает, то должен понять это.
- Дайте ваше разрешение на обыск домов в Виндзоре, сир, и я доставлю вам доказательства моей правоты.
- Э... Хорошо, сэр епископ. Обыскивайте.
- Каждая комната в Виндзоре, сир, будет тщательно осмотрена, во имя вашего величества.
Глаза короля сузились.
- Только покои Виндзора не трогать, милорд. Даже не вздумайте сюда соваться, сэр епископ.
Гардинер, очень довольный, поклонился. Значит, король уже знает о пристрастиях королевы, но не хочет придавать этому значения. Это означает только одно: нынешняя королева в таком фаворе, что ее религиозные интересы никого не волнуют. На них не обращают внимания... до поры до времени.
Епископ конечно же был доволен разговором с королем. Когда Генрих устанет от своего поросеночка, он будет только рад услышать, что тот погряз в ереси. И если это подтвердится, размышлял епископ, да еще если к тому времени вернется Томас Сеймур... все будет готово, чтобы нанести последний удар.
* * *
Первое, что сделал епископ после беседы с королем, - это послал за человеком по имени Лондон, который, как он знал, был сейчас в Виндзоре.
Гардинер посылал за ним неспроста. Он следил за карьерой этого доктора богословия и считал его человеком больших способностей и редкого ума. Доктор Лондон под руководством Томаса Кромвеля занимался ликвидацией монастырей и был ему верным помощником. Кромвель говорил ему:
- Добудьте мне свидетельства бесчестного поведения монахов того или иного монастыря.
И доктор Лондон никогда не возвращался без нужных доказательств; он изобличал пороки, он вытаскивал на свет старые скандалы, а если ему не удавалось разыскать подходящего скандала, чтобы порадовать своего хозяина, он пускал в ход свой изобретательный ум и придумывал его.
Более того, доктор Лондон искал случая продемонстрировать епископу свою преданность. Поскольку он был человеком Кромвеля, то не мог с легкостью стать человеком Гардинера. В те опасные времена всякий человек должен был держаться чьей-то стороны, и доктор Лондон дал понять епископу, что хотел бы, чтобы его знали как доброго католика.
Доктор Лондон был мудр. Он думал о будущем. Король болен, сын его слишком слаб здоровьем, и католичка Мария ждет своей очереди, чтобы занять трон. Доктор Лондон, как и Гардинер, понимал, что возвращение власти Рима не за горами. Он не хотел сгореть на костре в Смитфилде.
Епископ был уверен, что такой человек будет рыть землю, чтобы выполнить его приказ.
- Доктор Лондон, у меня для вас есть работа. Вы дали мне понять, что хотите продвинуться по службе. Вы поклялись в верности мне и пашей религии. Настало время доказать это.
- Я весь к вашим услугам, милорд.
- Задание, которое я хочу поручить вам, мой дорогой доктор Лондон, заключается в том, чтобы выявить еретиков в Виндзоре.
- Их здесь множество, сэр. Множество.
- Увы, это правда. Король велел мне отдать их под суд. Кого вы подозреваете в ереси?
- Есть у нас один священник, Энтони Пирсон. Я записывал его высказывания во время проповеди. Того, что я записал, достаточно, чтобы послать ого на виселицу.
- Быть может, обыск в его доме подскажет нам имена других.
- Не сомневаюсь в этом.
- Так сделайте это, доктор. Я уверен, что вы отыщете улики против этих злодеев.
- Но, милорд, я слыхал, что этим людям помогает кое-кто при дворе.
Епископ кивнул.
- До поры до времени будем заниматься стадом. Вожака подстрелим позже.
Глаза доктора сверкнули - он все понял. Перед ним открывалось блестящее будущее. Это было только начало. Он выполнит первое задание и получит новое, гораздо более важное. Именно об этом и говорил ему епископ, всемогущий епископ.
- Сколько еретиков я должен поймать, милорд?
- Не очень много. Ну, скажем... четырех. Все они должны быть простолюдинами. Двор пока не трогать. Начнем с отца Пирсона и посмотрим, куда это пас приведет.
Доктор с поклоном вышел из комнаты епископа и тут же отправился выполнять задание. Выйдя из Виндзорского замка, Джон Марбек тихонько напевал себе под нос. Это был замечательный вечер, вечер необыкновенного успеха - сам король позвал его, чтобы выразить свое удовольствие.
Джон Марбек был простым человеком, глубоко религиозным, верившим в идеалы. Он не стремился ни к славе, ни к карьере при дворе - он мечтал только о том, чтобы сделать Библию доступной для всех его соотечественников.
У него в Виндзоре было много друзей, чьи идеалы совпадали с его идеалами; он встречался с ними, выполнял свои обязанности в церкви и время от времени посещал собрания в домах друзей; бывало, что и они приходили к нему. Во время своих собраний они с жаром обсуждали одну тему - религию.
Каждый из них хотел сделать что-нибудь, чтобы помочь другим познать великую Истину, которую, как им казалось, они открыли.
Пирсон говорил об этом в своих проповедях; ему вторил Генри Филмер, монах, который, будучи изгнанным из своего монастыря, заинтересовался новым учением и стал викарием в Виндзоре.
Марбека познакомил с ним его друг Роберт Тествуд, талантливый музыкант и регент хора, в котором пел Марбек, и Марбек с большой радостью показал им свой труд, над которым он просиживал дни и ночи.
- Я работаю над своим "Конкордансом", - сообщил он своим новым друзьям, - чтобы людям легче было понять Библию.
- Только смотри, никому не рассказывай об этом, - предупредил его Пирсон.
"Странно, - подумал Марбек, оглянувшись на серые степы замка, - что простые люди, вроде него и его друзей, хорошо зная, какому риску подвергают себя, все-таки продолжают делать свое дело". Роберт Тествуд сказал:
- Дело не только в религии, друзья мои, мы делаем это, поскольку чувствуем, что человек должен иметь право думать так, как ему хочется.
Марбек не был уверен в этом. Для него самым важным была все-таки вера. А в этот вечер он просто хотел быть счастливым. Король похвалил его голос; королева милостиво улыбнулась ему - королева, которая, как говорят, разделяет их идеи.
Он улыбнулся, подумав о будущем. Быть может, он посвятит свой "Конкорданс" этой милостивой леди.
Войдя в свой дом, он напевал песенку, которую исполнял перед королем.
Он остановился в дверях и прислушался. Из дома доносился шум - там кто-то был.
Он открыл дверь и направился в комнату, в которой обычно работал; сердце его бешено билось. В комнате были двое мужчин. Марбек увидел, что дверцы шкафа распахнуты, а ящики стола выдвинуты. Один из мужчин держал в руках листки из его "Конкорданса". Эти люди сломали замок, они открыли его тайну.
- Что... что вы здесь делаете? - запинаясь, произнес он.
- Джон Марбек, - ответил один из незнакомцев, - мы явились сюда по велению короля. Ты арестован. Тебе придется ответить на кое-какие вопросы.
- Вопросы? Какие вопросы? Прошу вас, верните мне эти листки... они мои...
- Нет, - ответил мужчина. - Они тоже арестованы. Пошли, господин певчий. Не будем терять время.
- Куда вы меня забираете?
- В Лондон. В Маршалси.
Марбек задрожал, вспомнив истории, которые он слышал об этой тюрьме, но не придавал и значения. Он подумал о пытках и смерти и, уезжая в Лондон в сопровождении своих тюремщиков, представлял себе потрескивание поленьев в костре и запах горящей плоти - он думал о мученической смерти.
Анна, леди Херберт, пришла к королеве и попросила у нее тайной аудиенции. Катарина тут же отпустила всех своих придворных дам.
- Что напугало тебя, сестра? - спросила королева. - У тебя такой вид, как будто ты увидела привидение!
- Да, - сказала Анна Херберт, - может быть, и увидела. Призраки Анны Болейн и Екатерины Ховард решили меня предупредить. Гардинер строит против тебя козни. Он вместе со своим дружком Райотесли велел учинить обыск в, домах этого города.
- Обыск!
- И кое-кого уже арестовали!
- Кого же?
- Четырех жителей Виндзора. Двух священников и двух музыкантов. Один из них Пирсон, другой - Марбек.
- Помоги нам Бог! - вскричала королева. - Я знаю, почему их взяли.
- Это удар по тебе, дорогая сестра. Они не осмеливаются напасть впрямую, поскольку король тебя любит. Но это предупреждение тебе. Как только им покажется, что появилась возможность тебя убрать, они это сделают. Моя дорогая королева, откажись от чтения запретных книг и не собирай больше наших друзей. Это было небезопасно, когда ты была леди Латимер, но теперь, когда ты стала королевой, это угрожает самой твоей жизни.
- Анна, что будет с этими людьми?
- Я не знаю. Доктор Лондон готовит против них судебный процесс.
- Доктор Лондон! Этот негодяй! Когда-то он работал на Кромвеля. Это ведь он, правда? Он ездил по стране и выгонял монахов из монастырей, а сам забирал себе их богатства.
- Эти богатства шли не ему, а его хозяину, Кейт. Это человек, лишенный моральных устоев. Тогда он воевал с католическими монахами, теперь он работает на католика Гардинера и королевского секретаря Райотесли. Он умен, коварен и неразборчив в средствах. Что станется с теми людьми, я не знаю. Говорят, что в доме Марбека нашли его заметки о Библии. А это означает мучительную смерть.
- Но, Анна, королю понравился Марбек. Он похвалил его за пение.
- Зато Гардинеру совсем не нравятся его религиозные взгляды.
- Но король всемогущ.
- Эх, Кейт, Гардинер скажет, что Марбек нарушил указ короля. Я боюсь... ужасно боюсь. Не только за этих людей, но и за тебя.
- Мы должны помочь им, Анна. Нельзя допустить, чтобы их казнили.
- Не думай о них, Кейт. Послушай меня, моя дорогая сестра. Вспомни о тех, кто был на этом месте до тебя. Пока король доволен тобой, делай нес, чтобы сохранить его привязанность, и держись подальше от этого дела. - Нет, я непременно должна помочь этим людям, Анна.
- Ты искушаешь судьбу.
- Нет, Анна. Я должна доказать, что не боюсь Гардинера. Я должна стать храброй. Что-то подсказывает мне, что я должна поступить именно так. Если я не смогу сейчас, то не сумею и позже.
- Позже? - с ужасом спросила Анна Херберт.
- Анна, может настать время, когда мне понадобится все мое мужество. - Катарина обняла сестру. - Я знаю, что у тебя на уме. Ты говоришь о четырех мужчинах из Виндзора, а думаешь о двух королевах. Не забывай, у меня перед ними есть преимущество. Я знаю, чем они кончили, а они, бедняжки, даже не подозревали о том, что их ждет. Все будет хорошо, обещаю тебе. Король любит меня, и любовь его становится с каждым днем все сильнее.
- Дорогая моя сестричка, - произнесла Анна. - Как бы мне хотелось, чтобы ты была не королевой, а просто моей сестрой.