Вспомнив о ресторане, нас быстренько рассадили по машинам: меня с родителями в кадиллак, Петр сел в свою, забрав Фаину Петровну и Марью Борисовну, а Ба погрузилась во внедорожник Макса, аргументировав тем, что он не знает дорогу и кто-то должен ему показать. Возражения бедняги Макса о супер-пуппер крутом GPS-навигаторе Ба пропустила мимо ушей, включив режим "старенькой глухой бабушки". Не сомневаюсь, уж кто-кто, а Макс запомнит нашу свадьбу надолго…
-…Четыре! Пять! Мо-лод-цы! – радостно захлопали бабули, а мы с Петром смущенно отодвинулись друг от друга.
Традиционное "горько" в нашем исполнении тянуло на слабенькую двоечку. Осознав невозможность отказа от поцелуя, молодые, то бишь мы, решили смухлевать: прижались друг к другу губами, словно в старых советских фильмах. На удивление, родственники поверили и остались довольны. По-моему, Макс тоже ничего не заметил.
Застолье текло своим чередом. Бабушки вспоминали наши игры, утирая платочками уголки глаз. Мамы заговорщицки шептались на краю стола, кажется, выбирают имя внуку или внучке. Папа, нашедший в свидетеле свободные уши, делился с ним впечатлениями о "бюрократическом аппарате паспортного стола" и будущей поездке в Канаду. Принесли смену блюд, папа проконтролировал наполненность наших рюмок и бокалов и стал произносить двадцатый или сотый тост. Чокнулись, выпили. Ба затянула песню "Напилась я до пьяна…", и к припеву из нашего маленького зала разносился стройный хор, на который сбежалась посмотреть половина присутствующих из основного зала и кое-кто из персонала. Воспользовавшись свободной минуткой, я потянула Петю на улицу.
- Юлька, тебе плохо? – озабоченно пропыхтел жених, -упс , забыла – муж, коего я буксировала за собой.
- Издеваешься? Хочешь сказать, ты себя замечательно чувствуешь на этом празднике? – я завернула за угол ресторана к елочкам и принялась выуживать заветную пачку из декольте.
- Они стараются для нас, -Петр прислонился плечом к стене, немного нависнув надо мной.
- Отодвинься, пропахнешь дымом, - смущенно выдохнула в сторону.
- А ты?
- Я привыкла.
- Очень плохо.
- Вот не надо лечить по поводу вредных привычек! У меня нервы!
- Коле нравилось целовать курящую девушку?
- Он сам курит! И какая тебе разница? К чему его вспомнил? – я начала закипать, чертов ПМС!
Знаю, что придираюсь к пустякам, но ничего не могу поделать. Пока не поскандалю, а потом не поплачу – не отпускает. Ба в такие дни отпаивает меня ромашковым чаем. Интересно, есть в меню ресторана успокоительный сбор?
- Мне не нравится, когда девушка курит. Тем более беременная, -Петр задумчиво проводил взглядом окурок, брошенный мной под елочку.
- И? Каким образом это заявление относится ко мне?!
- Непосредственным.
- Петя, неужели ты считаешь меня беременной?
- А разве нет? – нахмурился новоиспеченный муж.
Я закатила глаза. Сумасшествие нынче передается воздушно-капельным путем, не иначе.
- Напомни, дорогой, когда это мы успели? -уперев руки в бока, танком ринулась на Бома. -В шкафу, что ли?
- Ну… может, не от меня? – Сконфузился парень.
- В форточку надуло?
- От Коли? – не хотел сдаваться Петя, хоть и пятился от меня ко входу ресторана.
Охранник в дверях, наблюдающий за нашим передвижением, не выдержал и с негодованием вмешался:
- Девушка, что же вы, даже не помните, от кого забеременели?
- Не помню! Потому что не беременная! – рявкнула я на бедного мужчину и перевела взгляд на Петю.
Мой фиктивный муженек пытался незаметно улизнуть внутрь, пока я с охранником препираюсь.
- Ты куда это? Мы еще не поговорили!
- По-моему, поговорили…
- Петя, нужно кое-что решить.
- Срочно?
- Предлагаешь, года два подождать?
- Юля, мне кажется, ты перенервничала сегодня…
- Да ты что! Чудеса дедукции, Ватсон!
- Не ерничай.
- Я сама серьезность.
- Ага. С детства как была командиршей, так и осталась.
- А ты хлюпик и маменькин сынок. Вернее, бабулин. Размазня! Баба в юбке, от которого жена сбежала…
- Повтори, -Петя нехорошо прищурился и шагнул ко мне.
Мы все еще стояли у порога ресторана. Охранник маячил за спиной, готовый морально поддержать Петра. Думаю, в случае чего, виноватой во всем окажусь я.
Набережная, где располагался ресторан, была погружена в вечерние тени, разбавленные каплями фонарей и фарами проезжающих машин. Теплый ветер дул с речки, маня освежиться после жаркого дня. Парочки, тут и там гуляющие вдоль берега, гитара уличного музыканта, шум летних кафе и гудки прогулочных теплоходов наполняли вечер. Вечер моей свадьбы. Внезапно подумала о том, что этот день останется в памяти навсегда – ведь сегодня я вышла замуж. И ЗАГС, и песни Ба в ресторане, и недовольство Петра - это часть моей личной истории, кусочки пазла, под названием жизнь. Решаясь на фиктивный брак, я думала о нем как о черновике, о заполнении графы в документах на визу, а оказалось, что пишу набело, живу и чувствую здесь и сейчас. Чувствую, хотя и не должна. Переживаю за наши отношения с Петром, несмотря на то, что номинально никаких отношений между нами быть не может, если, конечно, брак действительно фиктивный…
Мысли пронеслись в моей голове вихрем, заставив потрясенно смолкнуть на полуслове.
- Что? – Петр рассерженно ждал моих слов.
Весь запал для скандала куда-то делся, и я сникла, замотав головой.
-Договаривай! – Петя встряхнул меня, схватив за плечи.
Не в силах ничего сказать и забыв о том, что сейчас ему наговорила, я судорожно выдохнула, отгоняя набежавшие слезы.
- Пусти…
- Нет уж, давай поговорим. Ты сама хотела решить что-то! – Петя злился, и желваки на его скулах ходили ходуном.
Некстати вспомнился наш якобы поцелуй за столом, не идущий ни в какое сравнение с поцелуем в его прихожей. И пусть тот был вызван желанием позлить бывшую, он нравился мне куда больше целомудренного прикосновения сжатыми губами. Догадывается ли Петр о том, что больше всего на свете я хочу поцеловать его? И к черту Коленьку, визу и Канаду…
- Юль, чего ты? Не вздумай, Юля! Не реви, ты не маленькая! – Петя стал тормошить за плечо, наверное, с мужской точки зрения, пытался успокоить.
Слезы помимо воли потекли ручьями, горло перехватило от всхлипов, и я зарыдала. И знаю ведь – из-за ерунды реву, и повода особо никакого нет, а себя жалко-о-о…
Петя беспомощно стоял рядом, то и дело нерешительно прикасаясь к моему плечу, и что-то говорил. По тону сказанного понимала: успокаивает. Ууу, истукан каменный! Нет бы обнять, поцеловать… Ха, Юлька, ты себя сейчас представь со стороны. Нос распух, сопли, слезы, тушь течет, губы дрожат – красотуля, одним словом! И станет он ради тебя костюм пачкать?
- Тихо, тихо, Люлька, тихо, малыш, - внезапно поняла, что пока сама с собой разговаривала, Петр успел обнять одной рукой, и в данный момент гладит по спине, крепко прижимая к своему боку.
Тепло от прикосновений успокаивало и завораживало. Была бы кошкой, мурлыкнула, а так лишь судорожно выдохнула и поудобнее пристроилась у его бока. Идеально. Мы идеально подходим друг другу. И почему я раньше не замечала, что Бом такой красивый, сильный, заботливый?
- Извини, что заставил участвовать во всем этом. Ты не хотела торжества, а я настоял. Не подумал, что задеваю твои чувства. Наверное, весь вечер представляешь на моем месте Колю и жалеешь, что у вас ничего не вышло. Должно быть, ненавидишь меня за это, я понимаю, -голос звучал у моего уха тихо и проникновенно, парень мягко обнимал за талию и вытирал носовым платком мое лицо.
Понимаешь ты, как же! Да если хочешь, я вообще о Кольке не вспоминаю рядом с тобой! Для меня эротический сон с его участием кошмаром показался, а ты, дундук этакий, думаешь, что могу его на твоем месте представлять?..
- Простишь меня?
Не знаю, мысли ли отразились на моем лице, или Петр сам додумался до этого, заглянув в глаза, но он вдруг схватил меня в охапку и стал целовать. По-настоящему. Так, как я и мечтала: до звона в ушах и потери во времени и пространстве. Когда воздуха в груди уже нет, но ты не в силах оторваться за вдохом, потому что иначе можешь умереть от жажды.
- Зашли бы вы в зал, молодожены, -раздался рядом бас охранника.
Петр оторвался от меня и опустил руки. Медленно открыла глаза и обнаружила, что мы сидим на скамеечке около ресторана. Хм, ну как сидим? Петр сидит, а я у него на коленках. И вот объясните мне, почему, когда я в машине ехала и на стуле сидела, кольца нижней юбки задирались чуть ли не выше головы, и их всегда одергивать приходилось, а тут достаточно элегантно прикрывают ноги и не мешаются?
Охранник понимающе улыбнулся Пете и пожал плечами, типа, я тебя понимаю, но работа есть работа, и отошел к дверям.
Медленно и стыдливо я переместилась с Петиных колен на скамейку. И что дальше?
Пока размышляла, на ступеньках появилась Ба под ручку с Максом. Мы удивленно воззрились на эту парочку. Макс немного пошатывался и глупо улыбался, называя мою бабушку "Нонночкой", а Ба, довольная и целеустремленная, вела его в сторону парковки. Нас они не заметили.
- Они куда-то едут? – Петр нахмурился, оценив неводительское состояние своего друга. – Как он поведет?
- У Ба есть права, - я поморщилась, вспомнив вождение вместе с бабулечкой.
Правда, я сдала экзамен по городу с первого раза, а она с пятого, и то, после угрозы инспектору умереть во время экзамена от сердечного приступа. Бедный, по-моему, эта участь грозила ему, а не моей Ба, и, скрепя сердце, он все же принял её вождение. Стрелка спидометра у бабули очень часто стремилась перескочить за отметку 110!
Водительский стаж Ба только приблизился к трем неделям, когда сумма штрафов превысила её месячную пенсию, а новенькая "Лада Калина", купленная на "похоронные" сбережения бабушки была сдана в утиль. Врезалась в гараж у нас во дворе. Ба крупно повезло, она отделалась лишь переломом бедра, гараж пришлось чинить.
Макс галантно открыл перед Ба дверь водителя и вручил ключи, а сам плюхнулся на пассажирское. Машина, взревев, резко дала задний ход, чуть не задела бампером высокий бордюр, а потом так же резко выехала с парковки на оживленную улицу.
- Ба врежется куда-нибудь! Петя, поехали за ней! – я вскочила со скамьи, запуталась в юбках и едва не упала, хорошо Петр вовремя поддержал.
- Давай! – схватил за руку и потащил к своей машине.
Пока Петр заводил машину, я запихивала себя и треклятые юбки на переднее сидение. Жаль, в джинсах нельзя замуж выходить.
Внедорожник Макса мы догнали на светофоре. Насколько я помню этот перекресток, здесь самый долгий красный в центре города. Не думала, что когда-то обрадуюсь светофору. Удивительно, Ба вела машину в пределах допустимого, не лихачила, благодаря чему мы благополучно болтались у них на хвосте.
- Кажется, едут к тебе домой, - Петр завернул за Ба в наш район.
Кивнула. Предположения о причине поездки Ба и Макса рождались в моей больной голове одни неприличные, и я запретила себе об этом думать.
- Не расскажешь, почему плакала? – нарочито весело спросил Петя, а вцепившиеся в руль пальцы нервно играли стаккато.
- Ты был прав. Перенервничала, - солгала я.
- Значит, я женат на истеричке? – хмыкнул парень.
- Это я истеричка?!
- Во-о-от, что и требовалось доказать! – рассмеялся Петр, когда я, осознав свой тон, притихла и отвернулась к окну.
- Да ну тебя… Мне простительно. Женщине положено раз в месяц истерить. Имею право перед определенными днями. Гормоны.
- А-а, ясно. Но, поправь меня, если ошибаюсь: определенные дни у тебя лет с четырнадцати, получается, на протяжении десяти лет ты раз в месяц рыдаешь просто так?
Я ткнула его под ребра, заставив охнуть.
- Самый умный?
- Пытаюсь понять женскую логику, подготовиться к "выносу мозга". Вы же обожаете грузить нас своими выдуманными проблемами…
- По-моему, я тебя ничем не "грузила"! Я вышла покурить, а ты стал читать нотации, будто имеешь на это право!
- Ты моя жена!
- Фиктивная!
- Да-да, и целовалась ты очень…фиктивно!
- Это ты меня поцеловал!
- Значит, ты не хотела? И на колени я тебя сам посадил?
Я открыла рот, чтобы возразить, но передумала:
- Хорошо. Твоя взяла. Мне нравится с тобой целоваться. Чувствуется опыт и годы тренировок, -не могла не съехидничать я, однако ответ Петра заставил пожалеть об откровенности.
- Теперь поняла, от чего тогда отказалась?
"Тогда" - это пять лет назад, в день восьмого марта, день рождения Ба. Петенька встретил меня у универа с букетом банальных красных роз, и вручил его на глазах у всех моих одногруппников. И все бы ничего, если бы не Ба, заехавшая за мной, дабы вместе поехать в торговый центр.
Ба, увидев столь идиллическую картину, принялась ахать и охать и рассказывать окружающим о нашей неземной любви и скорой свадьбе! Толпа, услышав мою будущую фамилию, загоготала: "Юлька Бом! Бух! Бах!" и т.д. в рифму. Петенька морщился, но терпел, пытаясь увести меня под руку к остановке. Ба стала кричать на студентов, чем развеселила их еще больше. Такого унижения я не вынесла, и убежала, куда глаза глядят. Бродила по набережной, пока не замерзла на мартовском ветру. Пришла домой вечером, а там гости, застолье и взволнованный моим исчезновением Петя. Он встретил меня в прихожей, стал растирать озябшие руки и говорить что-то о любви, я же словно взбесилась. Кричала на него, топала ногами и наговорила миллион гадостей…
О, боже! Я вспомнила этот вечер и похолодела от ужаса. После всего, что я ему устроила, Пётр разговаривает со мной, согласился помочь с браком, не бросил на дороге со сломанной машиной, беспокоится о моей бабушке, целует, в конце-концов! А я… Я чего-то не понимаю?
- Выходят, -Петр остановил машину около соседнего подъезда, и мы увидели Ба и Макса, направляющихся к дому.
- За ними? – я кусала локти от непонимания: ну что им делать вдвоем у нас дома?
- Подожди, Люль. Вдруг ты поставишь Нонну Григорьевну в неловкое положение…
- Ты же не думаешь, что они…
- Не думаю! И тебе не советую, - Петра передернуло от моих предположений.
Пока препирались в таком духе, прошло несколько минут. Показался Макс с чемоданом и спортивной сумкой. За ним гордо вышагивала Ба с моим ноутбуком и горшком с фикусом.
Терпеть не могу этот фикус. Ба упорно ставит его в мою спальню для привлечения денег и удачи, при этом её фен-шуй (её, потому что у Ба какие-то свои понятия о домашней энергетике, никоим образом не связанные с японским учением о гармонии) гласит: растение должно стоять именно в восточном углу комнаты. Загвоздка в том, что в восточном углу у меня комод с зеркалом, которое бывает вечно загорожено благодаря фикусу. Раз за разом переставляю горшок, а Ба возвращает на место. Замкнутый круг. Точно помню, сегодня я выставила фикус на балкон, прежде чем приступить к макияжу. Хм, моя дрожайшая бабушка куда-то отчаливает? С Максом?
- Петь, тебе это не кажется подозрительным?
- Угу, - Петя хмурился и тер подбородок запястьем правой руки, - может, они грабят вашу квартиру? Полицию вызывать?
- Дурак! Я серьезно…
- Поехали за ними, узнаем.
И снова поехали по ночному городу за внедорожником своего свидетеля. Проезжая мимо ночного клуба, я долго не могла понять, почему нам свистят и машут руками, пока Петя не кивнул на капот своей машины, украшенный лентами и искусственным букетом. Блин, хорошенькая конспирация! Будь на месте Ба другой водитель, "хвост" бы уже тысячу раз заметили, но слава Богу, она почти не смотрит в зеркало заднего вида.
- Не понял? - Петр присвистнул на очередном светофоре.
- Что?
- Я знаю, что и куда везет твоя бабушка. Не пойму лишь, как она собирается открывать дверь?
Ого, точно! Ба перевозит мои вещи к Пете: его улица!
К Пете?!
- По-моему, налицо заговор, - рассмеялся Петр, обгоняя Ба и останавливаясь в своем дворе.
- Думаешь, твои снабдили мою Ба ключами от квартиры?
- Бабушка. Она на днях заезжала ко мне на работу за ключами, чтобы цветы полить.
- Хм, по-моему, я видела у тебя кактус и парочку декабристов…
- Ага, видишь, цветовод из меня тот еще, - с каждой минутой Петр улыбался все шире и шире, и, к появлению Макса и Ба от души расхохотался.
Наши свидетели кое-как затащили вещи в подъезд, при чем Ба чуть не опрокинула горшок с фикусом на притормозившего в дверях Макса. Макс пьяно покачнулся, но устоял, галантно пропустив даму вперед.
- Ладно, поехали, - надоел персональный цирк, где я выступала явно не в качестве зрителя, - нас, наверное, ищут.
- Нет уж, хватит, наездился, -Пётр отсмеялся и перевел дух, потянувшись.
- В смысле? – я забеспокоилась.
Почему-то лишь сейчас поняла, что Пётр, мягко говоря, не совсем трезв. Точно, папа заставлял его пить до дна в течение трех первых тостов, прежде чем переключился на беднягу Макса. И он вел машину! И про жену говорил… и целовался со мной. Завтра скажет, что ничего не помнит, и знать не знает? Вау, а это идея!
- Пошли домой. Твои вещи уже здесь, на дворе ночь. Наши все равно уже домой собираются, - Петр вышел из машины и помог мне выбраться.
- Ого! Молодым не терпится! – на ступеньки вывалился Макс и погрозил нам пальцем, ухмыляясь.
- Петенька, не ожидала вас здесь увидеть, - Ба схватила Макса и потащила к машине. – Совет вам да любовь, дорогие мои! Не будем мешать.
- Неспокойной ночи, Петрушка! – Макс опустил стекло со своей стороны и стал посылать мне воздушные поцелуи, а Петру многозначительно подмигивать. – Юлия, ты самая крутая беременная невеста, которую я видел!
- И этот туда же, - проворчала я, заходя за Петром в подъезд.
Мои вещи оказались свалены в кучу прямо за порогом Петиной квартиры. Фикус сиротливо высился на низкой тумбочке, подвинув телефон.
- Стой!
От испуга я вздрогнула и оступилась, запуталась в подоле и рухнула на свой чемодан:
- С ума сошел?
- Жену в первый раз положено через порог на руках переносить, -важно заявил муж и резво сграбастал меня в охапку.
Слабо пискнула – Петя прижал к себе со всей силы, еле освободила нос, чтобы дышать. Вышел из квартиры на площадку, постоял со мной на руках пару минут, снова зашел, аккуратно переместив меня вперед головой и приговаривая, что "ногами вперед покойников носят". Юморист доморощенный.
- Что еще положено с женой в первый раз делать? – гневно выпалила я, едва хватка ослабла, и меня поставили на пол в гостиной.
Сдуру я это ляпнула. Зря…
Потому что ушедший было в ванную, Пётр вернулся, окинул меня, глупую, горящим взглядом и облизнулся.
- Э-э, я не имела в виду… Петя! Поставь меня обратно!
Куда там! Поднял на руки, словно пушинку, будто целыми днями пятидесятикилограммовые ноши таскает, и перенес в спальню:
- Сама напросилась, Юлька.
Слов нет, одни эмоции. Неужели у меня самая настоящая первая брачная ночь? Не фиктивная, а очень даже реальная? Ур-ра, товарищи, и вперед к светлому будущему! Стоп, а что потом, утром?
- Если завтра ты как обычно будешь извиняться, я тебя убью, -в перерывах между поцелуями выдохнула ему в шею.