- Думаю, сейчас ему гораздо лучше. Пока ты не уснул, Лайам, - добавила она, повышая голос, - что думаешь насчет стакана сока и ложки того порошка, который положила в твои вещи Клэр? Вот так, хороший мальчик, - похвалила его Миранда, когда он проглотил порошок и сделал несколько глотков из стакана.
Миранда повернулась и обнаружила, что Джанни смотрит не на Лайама, а на нее.
- То есть, ты считаешь, это несерьезно? - Его раздражало, что сложилась ситуация, неподвластная его контролю.
- С детьми тяжело, и у меня нет опыта, но я думаю, что Лайаму надо как можно больше пить, а скорую можно пока не вызывать. Но решать, конечно, тебе.
- Я слишком остро среагировал.
Она улыбнулась:
- Ты повел себя как настоящий отец.
- Спасибо, Миранда. Я тебе благодарен. А что касается…
Она покачала головой, не в силах вспомнить сейчас, с чего все началось.
- Мы оба наговорили лишнего.
- Так, может, мы?..
С быстро бьющимся сердцем Миранда поспешила ответить:
- Мне нравится эта идея.
Джанни кивнул, его темный взгляд не отрывался от ее лица. Женщина начала таять.
- Но боюсь, не сегодня, - вздохнул он, бросив печальный взгляд на Лайама, который уже крепко спал.
Джанни бросил подушку на софу, стоящую рядом с кроваткой сына.
Миранда кивнула:
- Конечно. Если тебе понадобится… - Она остановила себя, прежде чем успела добавить "все что угодно".
В два тридцать Миранда на цыпочках вошла в комнату с чашкой чая. Лайам спал - было слышно его спокойное ровное дыхание. Джанни лежал на софе, его глаза были закрыты. Ночник, стоявший рядом с кроватью, лишь слегка освещал его лицо.
Несколько мгновений Миранда стояла и смотрела на Джанни словно загипнотизированная, сердце сильно билось у нее в груди. На нее словно накатила волна… Она в шаге от того, чтобы влюбиться. От осознания этого женщину охватил ужас. Она, кажется, уже немного влюбилась в мужчину, который ясно дал понять, что любовь и постоянные отношения в его планы не входят.
Миранда сглотнула и с трудом перевела дыхание. - Я не влюблюсь. Я не могу, - прошептала она.
Джанни открыл глаза, и Миранда от неожиданности чуть не выронила чашку.
- Что ты сказала?
"Боже милостивый, что со мной не так? Неужели я способна влюбляться только в мужчин, не способных ответить мне тем же?"
- Я подумала… Не хочешь ли выпить чашку чая? - Нет, спасибо. Ты хоть поспала?
- Немного, - солгала Миранда, поставив чашку на комод. - По-моему, Лайаму намного лучше.
Джанни кивнул и протянул ей руку:
- Но от компании я не откажусь.
После секундной паузы Миранда взяла руку Джанни и позволила ему притянуть ее к себе. Она не стала сопротивляться, когда он уложил ее на софу рядом с собой.
- Удобно? - совсем близко от ее уха прозвучал его глубокий голос.
- Да, - прошептала она, охваченная необыкновенным чувством близости к этому мужчине.
От крепкого тела Джанни исходило тепло, от него веяло мужественностью, так что ее разум сразу отключился. Миранда задрожала и закрыла глаза, а он уложил ее голову себе на плечо.
- Расслабься, cara, - попросил Джанни, гладя ее огненные волосы. Поцеловав Миранду в закрытые веки, он прошептал: - Спи.
- Я не могу.
Но через полминуты она уже спала. Слушая ее ровное дыхание, Джанни сообразил, что еще никогда просто не спал с женщиной.
Он отмахнулся от тревожного чувства. Одна ночь еще не означает, что между ними существует что-либо, помимо секса.
Но эта ложь на сей раз почему-то не сработала.
Глава 9
Джанни разглядывал свое отражение в стекле.
Неожиданно его поразила мысль: ведь он уже больше недели не носит галстук! Не было ни дня, чтобы Джанни не надевал галстук, костюм и туфли ручной работы. Может, на работе следует устроить день одежды свободного покроя? Впрочем, не стоит, решил он.
А все-таки почему он так долго здесь задержался? "Как будто ты не знаешь, Джанни", - поддразнил он себя.
Возвращение к обычной жизни означает, что больше он не будет просыпаться рядом с восхитительной Мирандой. Воспоминание о том, как они занимались любовью этим утром, пронзило стрелой желания тело Джанни.
Миранда являла собой воплощение женственности.
Но для нее нет места в его жизни, пусть даже такие женщины, как Миранда Истон, не встречаются каждый день. Честно говоря, если бы они столкнулись не здесь, ничего подобного не произошло бы - слишком много обязанностей лежало на Джанни.
Однако нельзя было отрицать: он слишком много думает о Миранде. А ему нужна такая женщина, о которой он забудет сразу, как только она выйдет за дверь. Миранда к таким женщинам не принадлежала. Благодаря ей Джанни осознал, в какой пустоте он живет.
Она ничего не просила у него, но он знал, что ей нужно больше, и, хуже того, Миранда заставляла Джанни желать большего. Но ему непросто выкроить время даже для Лайама. Кроме того, они с Мирандой совершенно разные.
Тогда почему он не спешит возвращаться в Лондон, к своей занятой жизни?
Джанни помедлил и позволил мысленному образу сформироваться в голове. Нежная кожа Миранды, так легко красневшая, ее прекрасные изумрудные глаза, ее полные губы… Как легко он терял контроль над собой в ее присутствии!
Нет, настало время положить конец этому сладкому безумию. Надо только выбрать подходящий момент.
Миранда была в кухне. Джанни сразу почувствовал, что все изменилось.
Одной рукой она держалась за стол, в другой сжимала газету. Молодая женщина дрожала. Джанни увидел в ее глазах обвинение.
Он не торопился говорить Миранде, кто он такой. Черт, как будто этого следовало стыдиться! А Джанни почему-то позволил ей считать его бездомным нищим, в то время как был богат и влиятелен.
Джанни мельком взглянул на газету, смял ее и швырнул на пол. Он и без того знал, что прочитала Миранда.
- Я могу объяснить, - начал Джанни.
Губы Миранды сложились в горькую улыбку.
- В этом я нисколько не сомневаюсь, - с презрением протянула она. - У тебя всегда имеется наготове какая-нибудь история, верно? А я со своей стороны, как обычно, поверю каждому твоему слову.
Джанни, внимательно посмотрев на нее, встревожился:
- Ты бледна как полотно. Сядь и позволь мне… Он говорил так, словно ему было не все равно. Но ведь это ложь, очередная ложь, которую он готовится скормить Миранде и которую она охотно проглотит.
Миранда разозлилась не оттого, что Джанни оказался богатым и успешным человеком. Ей было плохо не оттого, что она поверила газетной сплетне, будто он похитил собственного сына. Она пришла в ярость, потому что Джанни скрыл от нее правду.
Неожиданно Миранда вспомнила, что Джанни сказал накануне, когда она заметила, что он хмурится, и спросила, о чем он думает. "Я хочу видеть тебя в своей постели, а не жить с мыслями о тебе, cara", - ответил он.
Ей нужно бежать от него как можно дальше и как можно скорее. Почему она не сделала этого, пока не стало слишком поздно? Осознание того, что она по уши влюбилась, исторгло из ее груди стон.
Миранда схватилась за голову и прошипела:
- Ты, ублюдок! Не прикасайся ко мне.
Его загорелое лицо побледнело, на виске проступила синяя жилка, мышцы шеи напряглись.
Джанни отступил назад, подняв руку:
- Успокойся.
- Я абсолютно спокойна! - прокричала Миранда, указывая дрожащим пальцем на газету, лежащую на полу. - Ты позволил мне считать тебя банкротом! Боже, да ведь твоя фамилия Фицджеральд! - Она недоверчиво покачала головой.
- Ты работаешь на Люси Фицджеральд, а я никогда не скрывал свое имя.
- Но ты не говорил, что принадлежишь к тем самым Фицджеральдам!
Из статьи следовало, что Джанни Фицджеральд был рожден не с серебряной ложкой во рту, а с целым сервизом.
- Довольно! - приказал он.
Миранду не остановила бы нескрываемая властность, прозвучавшая в его голосе, но Джанни сжал ее плечи. Тяжело дыша, она опустилась на стул, который он пододвинул.
Держась за деревянную спинку, Джанни развернул стул, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. От ярости и презрения к самой себе Миранду едва не начало тошнить.
- Ты высказала все, что обо мне думаешь. Будь вежливой и позволь теперь говорить мне. - Его голос звучал почти спокойно, но в глазах сверкали молнии, говорящие о том, что Джанни не так уж спокоен. - Да, я принадлежу к тем самым Фицджеральдам, как ты нас назвала. В твоих устах это звучит так, словно я монстр.
И у него еще хватает наглости изображать гнев?! Миранда стиснула зубы.
- Продолжай, - предложила она.
Джанни слегка наклонил голову.
- Это старая история, - начал он. - Я не похищал своего ребенка. Я являюсь единственным законным опекуном Лайама. Мне известно, что написано в статье. - В его голосе послышались усталые нотки.
- Ты хочешь сказать, что все это чепуха? - Она щелкнула пальцами.
- Ты не поверила тому, что напечатано? - помедлив, спросил Джанни.
Он присел, чтобы их лица оказались на одном уровне.
- В свое время я был ответственным редактором "Геральд". Чтобы не утомлять тебя долгими объяснениями, скажу, что, пока я занимал этот пост, мне удалось посадить несколько человек в тюрьму, другие же, включая автора всей этой чуши, потеряли работу.
Глаза его потемнели. Джанни до сих пор считал, что Род Джеймс легко отделался, однако тот - классический образец человека, который отказывается брать на себя ответственность за собственные поступки, - придерживался иного мнения. Он возненавидел Джанни, из-за которого потерял все: доброе имя, доходы. Несколько раз он очень близко приближался к клевете и наконец перешагнул черту.
Миранда позволила себе немного расслабиться. - Ты работал в газете?
Джанни кивнул. Ее любопытство снова было подстегнуто.
- То есть ты был журналистом?
- Я работал корреспондентом в новостном агентстве. Сначала в Европе, затем меня направили на Ближний Восток. Эта история разразилась почти сразу после нашего с Сэм приезда. В то время она уже была легендой.
- Сэм Магуир - мать Лайама?
Образ прелестной блондинки встал перед глазами Миранды. Ее светлые волосы, как правило, покрывал шарф, полные губы всегда были накрашены яркой помадой, независимо от условий, в которых она находилась, и ей всегда удавалось выглядеть неотразимо - как в дизайнерских одеждах, так и в пуленепробиваемом жилете.
Сэм разрушала стереотипы. Она была способна заставить таких женщин, как Миранда, остро чувствовать свою обычность.
- Да, живая легенда, - протянул Джанни. - Я был поражен, когда впервые увидел ее во плоти.
Миранда смотрела, как на его губах забрезжила улыбка, и ее вдруг охватила ревность такая сильная, что ей пришлось маскировать нервный вздох кашлем.
- У нас был роман, - продолжал он.
Теперь Джанни знал, что Сэм была права: то, что они пережили, было замечательно, но это был всего лишь короткий взрыв страсти.
Они могли бы разойтись навеки, если бы не связавший их Лайам. Все романтические чувства, которые Джанни питал к Сэм, исчезли, оставив после себя единственное желание: больше никогда не испытать ничего подобного. Но из-за Лайама Сэм всегда будет частью его жизни. Страстная влюбленность прошла, а за ней и гнев, когда Сэм фактически бросила Джанни с ребенком на руках.
Постепенно он смирился с решением Сэм, хотя так и не понял ее. Джанни решил, что никогда ее не поймет, потому и перестал стараться.
- Вы долго были вместе? - спросила Миранда не потому, что ее это интересовало, а чтобы нарушить неловкое молчание.
- Едва ли можно так сказать. Неделю спустя в соседнем государстве начался вооруженный мятеж, и Сэм улетела туда. Увидел я ее спустя несколько месяцев, уже в Лондоне. - Джанни снова замолчал, его взгляд потемнел от воспоминаний. Он едва узнал женщину, появившуюся на пороге его дома в тот день. - Мне приходилось видеть Сэм, берущую интервью под огнем…
Значит, сам он тоже был под огнем, в опасности. Миранда вздрогнула.
Джанни пожал плечами. Покачав головой, он встретился взглядом с Мирандой и добавил:
- Сэм была абсолютно бесстрашна, но стоило ей узнать о беременности, как она превратилась в беспомощного котенка.
Услышав восхищение в его голосе, Миранда подумала: "Он все еще любит эту женщину".
Боль, которую она ощутила, поняв, что Оливер и Тэм полюбили друг друга, была несравнимо слабее. То осознание было подобно сильному ветру. Сейчас ее словно настиг ураган. Миранде стало понятно, что на самом деле она не любила Оливера, просто придумала себе сказку. Для того чтобы осознать это, нужно было влюбиться по-настоящему. В Джанни Фицджеральда.
- Когда Сэм успокоилась, мы все обсудили и пришли к согласию, - продолжал он. - Сэм родит ребенка, но на этом все. Она не желала быть матерью. Признаюсь, я надеялся, что после рождения Лайама она изменит свое решение, но этого не случилось.
Миранда взглянула на него:
- И?..
Джанни ответил не сразу. То, что он собирался сказать, выглядело как объяснение, а объясняться он не был приучен.
- И она… они общаются. Лайам знает, что Сэм его мать. Она интересуется его жизнью… до некоторой степени, - признался Джанни. - Но Сэм считает - да так оно и есть, - что общаться с детьми постарше легче, чем с младенцами.
- И ты не испытываешь проблем на этот счет?
Даже если бы Миранда не стала, пусть на короткое время, частью жизни Джанни, ее все равно заинтересовала бы столь необычная ситуация.
Он снова пожал плечами, его лицо стало непроницаемым.
- Почему у меня должны быть проблемы? - спросил он.
"Дай-ка мне подумать, - мелькнуло в голове Миранды. - Сэм взвалила на тебя основную работу по уходу за ребенком, в то время как сама предстает перед ним наподобие крестной матери феи".
- Я принимаю ежедневные решения. Мы оба с этим согласились. Мне помогает либо няня, либо мать. - Его губы растянулись в невеселой улыбке. - Как ты заметила, мои родительские навыки оставляют желать лучшего. Проблема в том, что Сэм встретила человека, который ей небезразличен, и подумывает о свадьбе.
Когда Джанни только узнал об этом, ему было больно. Сейчас все осталось в прошлом, и невозможно поверить, что он действительно любил Сэм.
- Вот как? - Сердце Миранды упало.
Он кивнул.
- Цитируя Сэм… - Джанни усмехнулся и выдержал драматическую паузу, прежде чем продолжить: - "Он тот самый, единственный".
Миранда подалась вперед и, положив подбородок на переплетенные пальцы, стала изучать лицо Джанни, стараясь прочитать его мысли, пытаясь понять, не скрывается ли за сарказмом ревность.
- Но ты так не считаешь?
- Они знают друг друга шесть недель. - Джанни недоверчиво покачал головой. - Шесть недель! Людям требуется больше времени, чтобы выбрать новую машину. Думаешь, шести недель достаточно, чтобы влюбиться и понять, что именно с этим человеком ты хочешь провести всю жизнь?
"Иногда бывает достаточно и шести дней", - подумала Миранда.
Она вспомнила, что примерно то же, что и Джанни, она говорила Тэм, когда сестра объявила, что влюбилась в Оливера после первого свидания. В ответ Тэм рассмеялась и призналась, что вообще-то она влюбилась в него при знакомстве.
- Помнишь, Оливер подвозил тебя, когда твоя машина сломалась? Я увидела, как он вышел и открыл дверцу с твоей стороны. Я тогда испугалась: ужас, если мне придется ревновать к собственной сестре. Представляешь?
Миранда нашла в себе силы посмеяться вместе с ней…
Джанни кивнул, интерпретируя ее молчание по-своему:
- Конечно, ты так не думаешь. Ведь ты практичная женщина. Полагаю, Сэм…
- Влюбилась? - вставила Миранда, вспомнив рассказ матери о том, что она влюбилась в своих близнецов, как только их увидела.
Бедный Лайам! У него нет такой матери и ее всеобъемлющей любви. Вполне понятно, почему Джанни старается быть заботливым отцом.
Миранда впервые увидела в нем не только красоту, но и характер.
Горло ее сжалось от нахлынувших эмоций. Какие бы отношения ни связывали Джанни и Сэм, Лайам никогда не услышит от отца оскорблений в адрес своей матери. Много ли найдется таких мужчин?
- Сэм упорно твердит о свадьбе, - сказал он.
- Я все равно еще не понимаю смысла статьи. Как?..
- Причиной стал бойфренд Сэм. Он увидел фотографию Лайама и спросил, кто это. Она призналась, что это ее сын.
А если бы он не спросил? Миранда была потрясена. Как женщина может не гордиться своими детьми, тем более таким очаровашкой, как Лайам? Если бы он был ее сыном, она бы хотела, чтобы об этом знали все.
- Разве это плохо? - спросила Миранда.
- Ничего бы не случилось, если бы он не решил, что я заставил ее отказаться от опеки над Лайамом и лишил встреч с сыном.
Что, по мнению Джанни, должно было бы вызвать вопрос: насколько хорошо этот мужчина знает Сэм?
Миранда кивнула. Это было именно то, о чем говорилось в газете.
- Но она мать Лайама. Она должна объяснить жениху, как обстоят дела.
- Судя по статье, нет.
- Я не понимаю…
- Сэм ничего ему не сказала. Она ждала, по ее словам, подходящего момента.
Джанни посмеялся, когда Сэм позвонила ему и сообщила о поливающей его грязью статье. Однако веселье длилось недолго, стоило ему представить, как папарацци направляют свои объективы на двор, в котором играет его сын. Джанни пришел в ярость.
- Может быть, этот подходящий момент наступит тогда, когда меня закидают гнилыми помидорами на улице? - саркастически осведомился он.
- Да, понимаю, ты ненавидишь меня. Александр тоже возненавидит меня, когда узнает правду.
Сэм начала плакать, и Джанни ужаснулся. Он был готов на все, лишь бы она успокоилась. Если он что и не мог выносить, так это женские слезы…
- Сэм была уверена, что бойфренд, узнав об истинном положении дел, отвернется от нее. - Джанни взглянул на Миранду и слабо улыбнулся. - Нормальные люди так и поступают. К сожалению, до того, как она набралась храбрости и рассказала ему все, он поделился этой историей с другом. Имя этого друга Род Джеймс, а он уже много лет мечтает отомстить мне.
- Но если ты знал о том, что готовится такая статья, ты мог бы как-нибудь защититься.
Джанни пожал плечами:
- Сэм просила меня не делать этого. - И она была права: лучше не отвечать на ложь, чем защищаться. - Она хотела, чтобы я дал ей шанс самой рассказать Алексу правду. Было бы хуже, если бы он узнал об этом из газет.
Миранда возмутилась. Значит, Джанни не видит в этом ничего страшного?
- Сколько времени может потребоваться, чтобы сказать: "Я солгала"? - поинтересовалась она.
- Это зависит только от Сэм.
Миранда мучилась от несправедливости. Джанни вроде бы спокоен, но неужели эта женщина не понимает, как жестоко и несправедливо она поступила?