– Ты воображаешь, что тебе все позволено, не правда ли? Напрасно так думаешь! Совершенно напрасно! Только потому, что я не упала к твоим ногам и не согласилась стать твоей… твоей… любовницей, у тебя хватает наглости думать, что можешь меня купить! Не можешь, Паскуале; более того: я тебе сейчас это докажу!
С этими словами она схватила со стола ближайший к ней экземпляр контракта и разорвала его на мелкие кусочки, разлетевшиеся, словно бабочки, по толстому ковру.
Карли и юрист, как загипнотизированные, сидели молча и наблюдали за происходящим. Однако реакция Паскуале была совсем не такой, какой в своем негодовании ожидала Зуки. Она думала, что он придет в ярость оттого, что она при посторонних разоблачила его гнусные планы, но он рассмеялся. Просто расхохотался! Уголки его восхитительного рта поднялись в неотразимой, но язвительной улыбке.
– Браво, bella! – мягко произнес он. – Вдохновляющее представление!
Седовласый юрист поспешно схватил со стола второй экземпляр контракта и прижал его к груди.
– Мисс Франклин, – сурово предупредил он. – Должен вам сказать, что вы нарушаете контракт. И мне ничего не остается, как…
– Оставьте нас, – спокойно прервал его Паскуале.
– Но, синьор Калиандро, – в изумлении пролепетал юрист.
– Я прошу нас оставить, – подчеркнул Паскуале.
Зуки все еще страшно злилась, ее просто трясло.
– Отлично! Я рада, что нарушаю контракт. Он теперь не стоит бумаги, на которой написан.
Карли с ужасом взирала на клочки, рассыпанные по ковру.
– Зуки, дорогая, – прошипела она, – я не понимаю, что все это значит, но умоляю тебя, пожалуйста, больше ничего не говори. Прошу тебя.
Кивком головы Паскуале нетерпеливо указал на дверь.
– Прошу всех оставить нас.
Как провинившиеся дети, которым велели идти играть в сад, Карли и юрист нехотя вышли из комнаты. Зуки посмотрела на Паскуале ненавидящим взглядом.
– Ну, и как себя чувствует великий вершитель судеб? – язвительно спросила она. – Тебе удалось уладить личную жизнь своей секретарши?
– Я посоветовал Сальваторе поспешить со свадьбой, – ответил он и пододвинул ей стул. – Сядь, пожалуйста.
Он посмел предложить ей сесть!
– Я сейчас уйду, так что мне незачем садиться.
Она останется ровно столько времени, сколько ей потребуется, чтобы высказать этому самонадеянному типу все, что она о нем думает!
– Как тебе будет угодно.
Паскуале сел на край стола, вытянув длинные ноги, и стал с интересом разглядывать ее, как бы ожидая, что она будет делать дальше. Зуки не отвела взгляда. И хотя ее разум отвергал то, что видели глаза, ей пришлось признаться себе, что выглядел он совершенно сногсшибательно.
Паскуале был одет в деловой костюм, который всегда так нравился Зуки на мужчинах вообще, но который редко кто умел носить. Мужчина не имел права так великолепно выглядеть в деловом костюме! Под отлично сшитым свободного покроя серым костюмом лишь угадывались мощные мускулы, и вместе с тем он странным образом гораздо заметнее подчеркивал фантастически сложенную фигуру Паскуале, чем, если бы костюм его обтягивал. На нем были также светло-голубая шелковая рубашка и темно-синий шелковый галстук. Все было безумно дорогое, совершенно в его стиле, призналась она себе.
Зуки заметила, что и он разглядывает ее с невозмутимым видом, и порадовалась тому, что одета, сообразно обстоятельствам, в деловом стиле. Хотя она отнюдь не чувствовала себя в данный момент деловой женщиной – особенно под его пристальным взглядом, – но стиль был выдержан.
Костюм из жатого шелка, состоявший из короткой юбки и прямого жакета, был яркого лилового цвета, выгодно оттенявшего ее светло-каштановые волосы, убранные в замысловатую прическу. Под жакетом – кремовая блузка, длинные ноги были обтянуты светлыми чулками. Замшевые туфли на высоких каблуках были того же цвета, что и костюм. На таких каблуках она, как правило, была выше большинства мужчин, но не выше этого, подумала Зуки в ярости.
Этот мужчина возвышался над нею.
– Да, – сказал он, наконец, улыбаясь, – мне нравится, как ты выглядишь. Очень даже…
Он многозначительно замолчал. Зуки была потрясена тем, какое впечатление, помимо ее воли, произвело на нее это молчание: ее соски набухли под шелком блузки. Что он с ней сделал тогда, много лет назад? Овладел ее психикой, так что от одного его взгляда она могла полностью раствориться?
– Мне не нужна твоя похвала, и я не буду на тебя работать.
– Но ты и не будешь работать на меня. Во всяком случае, не напрямую. – Он холодно взглянул на нее, и в голосе его послышались рассудительные нотки: – Ведь я не предлагаю тебе работу в машбюро, не так ли?
Змей!
– Напрямую или нет, ответ будет тот же, – захлебываясь от гнева почти крикнула она. – Работать на тебя не буду! И ты меня не заставишь!
– Да неужели? – вкрадчиво спросил он и смотрел на нее из-под полуприкрытых век до тех пор, пока она не отвела взгляда.
– Почему ты выбрал именно меня? Неужели готов на все, лишь бы добиться своего? Я просто не могу поверить, что ты хочешь нанять меня в качестве "лица" компании лишь для того, чтобы… чтобы…
– Чтобы?.. – спокойно спросил он, но глаза его смеялись.
– …чтобы сделать меня своей любовницей! – выпалила она.
– Ты подозреваешь меня в нечестности, дорогая, – отозвался он. – Я, прежде всего бизнесмен.
Бизнес. Снова это проклятое слово. Он говорил о бизнесе, даже когда предлагал ей стать его любовницей.
– Да ну? – насмешливо протянула она.
– Да. Именно так. – Он упрямо стиснул зубы. – Что ты скажешь, если узнаешь, что тебя выбрали на роль "лица" компании, потому что нам нужна именно такая красивая и обаятельная женщина для рекламы нашей продукции?
– Скажу, что ты лжешь без зазрения совести. У тебя на выбор тысячи и тысячи моделей.
– К сожалению, ни одна не выглядит так, как ты, bella mia, – очень тихо произнес он, прищурившись и снова окидывая ее оценивающим взглядом.
Зуки пришлось собраться с силами, чтобы не задрожать, внимая чарующим звукам этого голоса под откровенным взглядом этих великолепных глаз. Набрав в легкие побольше воздуха, Зуки приготовилась броситься вон из комнаты, но его слова остановили ее:
– Знаешь, мой юрист абсолютно прав. Если я предъявлю иск, ты будешь разорена.
– Мне все равно, – вызывающе ответила она. – Подавай иск! Забери у меня все до последнего пенни. Лучше жить в бедности, чем работать на тебя!
Его смуглое лицо озарила ослепительная белозубая улыбка.
– Я вижу, за эти годы у тебя появились настоящие бойцовские качества. Ты стала гордой и упрямой. Это хорошо: я люблю женщин с характером.
– А ты ожидал, что я буду той же юной, наивной, послушной девочкой, которая?.. – Она замолчала, покраснев от того, что чуть было не сорвалось с ее губ.
– Которая умоляла меня заняться с ней любовью? – мягко прервал он ее. – Для юной и, как ты говоришь, наивной девочки ты слишком откровенно выражала свои желания.
Зардевшись от смущения, с бешено бьющимся сердцем она не отрываясь смотрела на него.
– Неужели ты никогда не позволишь мне все забыть? – прошептала она.
– Как же я могу, сага, если сам не в состоянии об этом забыть? – просто ответил он.
В его голосе прозвучало нечто большее, чем просто желание, и Зуки отреагировала, как голодная собака на кусочек мяса. Боль в набухших сосках, скрытых под свободным жакетом, стала невыносимой. Тело как будто уже ей не принадлежало, она не могла его контролировать. И в этом была вина Паскуале.
Он был опасен. Он всегда был опасен. Когда ей было семнадцать, она считала его неотразимым. Спустя семь лет ей пришлось признаться, что его привлекательность во много раз возросла. Она не могла ему противостоять, и у нее оставался лишь один выход – бежать.
Она проглотила комок в горле.
– Мне кажется, я ясно выразилась. Больше нам не о чем говорить.
– Зуки, – мягко сказал он, – сдается мне, ты не представляешь себе своего положения.
Собрав всю свою гордость и глядя ему прямо в глаза, она ответила:
– Думаю, что представляю, Паскуале. Не такая я дура. Подавай иск, а остальное – мое дело.
– Понятно, – нахмурился он и почти нехотя продолжил: – А ты знаешь, что твой брат накануне банкротства?
От этого заявления холодок пробежал у нее по спине. Пьер?
– Ничего подобного, – произнесла она спокойно, хотя сердце ее екнуло.
– Боюсь, что это именно так.
Он сказал это настолько уверенно, что она похолодела.
– Откуда, черт возьми, тебе знать о финансовом положении Пьера? Ты что, купил и его компанию? – съязвила она.
– Я не покупаю разорившихся предприятий.
– Все пострадали от спада производства. Но его конец уже виден.
– Дальнейшее уже не относится к твоему брату. – Голос его был полон сарказма.
Каким-то шестым чувством Зуки понимала, что он не лжет, но все же попыталась все отрицать. Она покачала головой, и прядь каштановых волос упала ей на лоб.
– Не может этого быть. Просто не может. Я дала ему… – Она прикусила язык: чуть не выболтала того, о чем не хотела говорить.
– Да, сага?
– Ничего.
– Ты дала ему… денег?
– Это наше дело, мое и брата. – Она схватила свою сумочку, словно это был спасительный якорь.
– Ну уж нет! – Он встал, и лицо его вдруг потемнело. – Это касается не только тебя и твоего брата, – гневно бросил он в ответ. – Страдают и другие, Зуки. Во-первых, акционеры – люди, которые имеют право надеяться, что их сбережения в надежных руках, что их не транжирит какой-нибудь испорченный мальчик, который не может или не хочет принять тот факт, что ему уже непозволительно вести образ жизни, к которому он привык. – Паскуале увидел, как побледнела Зуки, но это его не остановило. – У него жена и маленький ребенок, не так ли? Разве твой брат имеет право рисковать их благополучием?
У Зуки неожиданно подогнулись колени, и она села. Паскуале тут же налил ей стакан минеральной воды.
– Выпей, – приказал он.
Она выпила воды и дрожащей рукой поставила стакан на стол. Но когда она подняла на него глаза и заговорила, голос ее звучал удивительно спокойно:
– Чего ты хочешь?
– Для начала я хочу, чтобы ты перестала выдавать деньги брату, – ответил он, довольный тем, что она сдалась. – Хотя само по себе это мало что значит. Если ты и дальше станешь поддерживать Пьера, его долги не намного уменьшатся при том образе жизни, какой он ведет. Продолжая поддерживать своего брата, даже небольшими суммами, ты просто-напросто будешь способствовать тому, что он так и не поймет, в чем проблема. А если Пьер не признает, что проблема существует, у него нет никакой надежды на будущее. И, имея твою материальную поддержку, он никогда не изменится.
– А если мой брат не захочет меняться? – спросила Зуки, зная, что Пьер вряд ли сможет когда-нибудь измениться.
– У него нет выбора, – жестко отрезал Паскуале. – Через несколько дней банки потребуют возврата кредитов, которые он взял.
– Значит, вообще уже поздно! – воскликнула Зуки вне себя.
– Дело можно поправить, если я выкуплю акции компании и возьму на себя обязательство выплатить долги банкам.
– Но ты же сказал… – Зуки нахмурила брови.
– Что я сказал, bella mia? – вкрадчиво спросил он.
– Что ты никогда не покупаешь разорившихся предприятий.
– Браво! Она, оказывается, слушает! Женщина, которая слушает, – редкая находка!
В ее положении вряд ли имело смысл реагировать на его мужской шовинизм, да и от сознания того, что она попала в ловушку, сердце ее готово было выскочить из груди.
– В данном случае я готов сделать исключение. Кроме того, под моим руководством "Франклин моторз" снова вернет себе былое величие.
– А потом? – сдавленным голосом спросила она. – Ты уволишь Пьера?
– Уволю? Ты считаешь меня таким жестоким?
– Да, считаю.
– Я не собираюсь его увольнять, сага, – рассмеялся он. – Я уже сказал, что под моим руководством компания снова будет процветать.
– Неужели? Ты вдруг стал специалистом в автомобилестроении? – съязвила она.
– Я просто специалист в области производства, а специфику можно определить исходя из общей теории, а именно: производство никогда не должно превышать спрос. Я также в курсе того, каковы тенденции. Сейчас, например, спрос на небольшие спортивные автомобили, которыми в свое время так славилась компания. Ошибка твоего брата состояла в том, что он все время расширял производство, пытаясь конкурировать на рынке массовых автомобилей. Но это легко исправить.
Зуки попыталась вникнуть в суть. К сожалению, Паскуале был прав, будь он проклят! Он всего лишь без лишних слов высказал вслух то, чего она смутно боялась все эти годы. Она встретилась с его задумчивым взглядом.
– И ты, конечно, специалист по женщинам, не так ли? – ляпнула она.
– Давай считать, что моя компетентность именно в данной области никогда не подвергалась сомнению. – Насмешка была явной – Но может быть, все переменится, Зуки?
Ее сердце снова учащенно забилось. Что он имел в виду?
– Значит, ты хочешь выкупить акции компании Пьера? Ты очень добр, Паскуале.
– Добр? – удивился он. – Я это делаю не по доброте, и ты это знаешь. Лучше назовем это одолжением.
– А что взамен?
– И это тебе известно.
Взамен он хотел ее – это она прочла в его глазах. Но она не позволит ему отвертеться и не признаться в этом самому. Пусть признается вслух, до какой низости он готов дойти, лишь бы заполучить ее в свою постель, грубое животное!
– Нет, – твердо сказала она, – не уверена. Почему ты сам этого не скажешь, Паскуале?
– Все очень просто. Стань "лицом" моей компании, – без тени улыбки холодно ответил он.
Этот ответ ее обескуражил.
– И это все? Ты не хочешь, чтобы я… – выпалила она и осеклась.
– Ммм? – подтолкнул он ее.
– Больше ничего? – Зуки гордо вздернула подбородок.
– Нет, это не все, но на сегодня достаточно, – блестя глазами и качая головой, пообещал он. – Я уже высказывал свое намерение и желание сделать тебя своей любовницей. Я буду ждать, Зуки, но не слишком долго. Можешь мне поверить, я не очень терпелив.
Зуки посмотрела на него долгим, спокойным взглядом, поразившись оскорбительной смелости его признания. Он явно не был отягощен обычными светскими условностями!
– И как далеко ты собираешься пойти, чтобы заполучить то, чего ты желаешь, – меня?
Он, казалось, был удивлен ее откровенностью и посмотрел прямо в глаза.
– Боюсь, я не совсем тебя понимаю, дорогая.
– Мне бы хотелось знать, не является ли насилие одной из менее приятных черт твоего характера, – жестко сказала она, с удовольствием отметив, как он стиснул зубы.
– Насилие? – отозвался он. – В глубине души ты знаешь, что это не так. Я никогда не беру у женщины силой то, что она не готова отдать мне сама, по своей воле.
В его насмешливом взгляде был вызов, который она не посмела принять.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Превосходство Паскуале было очевидным, и, глядя в его отливавшие стальным блеском глаза, она поняла, что у нее нет выбора.
– Если я приму твое странное предложение работать на твою компанию…
– У тебя нет другого выхода, – мягко прервал он ее, – не так ли?
Нет. Ничего другого не остается.
Он был прав. Снова прав. Было от чего прийти в бешенство. Она и впрямь не могла больше давать Пьеру наличные, чтобы он их проматывал. Не говоря уже о том, что долги Пьера намного превышали ее состояние.
Если она откажется стать "лицом" "Формидабль", не только "Франклин моторз" разорится. Паскуале может подать на нее в суд за невыполнение контракта. Он может ее разорить. Он может навесить на нее ярлык ненадежности, сделать так, что она никогда больше не найдет работы. Приходилось признать, что он взял над нею верх: она была в ловушке.
– Мне хотелось бы прояснить одно обстоятельство, – устало сказала она.
– Я слушаю.
– В контракте записано, что я работаю на тебя, – только это?
– Как я уже сказал, – с изяществом пожав плечами, ответил он, – ничего более того, что ты захочешь сделать.
– И каковы условия работы?
– Условия те же, что записаны в контракте, который ты подписала, – сказал он, с неодобрительной полуулыбкой глядя на клочки контракта, разбросанные на ковре. – И у тебя не было в этом смысле проблем до того, как ты узнала, что это моя компания, не так ли?
– Не было, – нехотя призналась она. – Когда я должна начать?
Она отчетливо сознавала, что окончательно решает свою судьбу. Судя по его ласковой улыбке, этот факт не ускользнул и от его внимания.
– Завтра вечером в отеле "Гранчестер" состоится банкет, на котором ты будешь представлена международной прессе. В восемь часов за тобой приедет машина.
Зуки встала и разгладила короткую юбку.
– И в каком же образе я должна предстать?
Он улыбнулся. На этот раз улыбка была волнующей. Хищной. Она заставила ее содрогнуться. Но и затрепетать от восторга. Ей захотелось вцепиться ногтями в это восхитительное лицо. Ей захотелось поцеловать его.
– Конечно же, не в образе невинной девушки, – безжалостно сказал он. – Ты должна быть воплощением очарования, bella mia. И сексапильной, – добавил он, медленным взглядом блуждая по ее телу.
Зуки подавила в себе дрожь. Когда он так на нее смотрит, должна ли она чувствовать себя оскорбленной? Уж во всяком случае, не должна испытывать такого возбуждения!
– К семи часам к тебе приедет стилист компании и привезет все необходимое. Мы работаем с фирмой "Ломас и Ломас", – сказал он и совершенно неожиданно взял ее руку и медленно поднес к губам, не сводя с Зуки глаз. – Я счастлив, что у тебя хватило благоразумия принять мое предложение.
Ощутив теплое дыхание на своей коже и мягкое прикосновение его губ к ладони, Зуки с ужасом поняла, что попала в ловушку, из которой не сможет безболезненно выбраться.
Она поспешно выдернула руку и заявила ледяным тоном:
– Ты дал мне ясно понять, чего ты от меня ждешь, Паскуале, но предупреждаю тебя: ты этого не получишь.
– Да неужели? – насмешливо сказал он.
– Тебе лучше в это поверить!
И с гордо поднятой головой она промчалась мимо него, мимо Карли и седого юриста, все еще пребывавшего в состояния шока.
– Зуки, – бросилась к ней Карли, – ради Бога!..
Зуки не оглянулась, но услышала за спиной голос Паскуале:
– Извините, что заставил вас ждать. Вернемся в офис и детально обсудим контракт. Мисс Франклин пересмотрела свое решение и с удовольствием согласилась с его условиями.
С удовольствием! Если бы только они знали! Зуки постаралась держать себя в руках, пока не вышла из здания компании и не остановила такси.
Только рухнув на заднее сиденье, она дала волю чувству бессилия и злости, волной поднимавшимся в ней, бешено колотя свою замшевую сумочку, как будто это была грудь Паскуале.