История движется вперед, а человеческие чувства не меняются - любовь и ревность, благородство и зависть, честность и предательство все так же правят бал… Барон Корф вырастил Анну как родную дочь, он мечтает увидеть её на сцене императорского театра. Светский Петербург видит в Анне несомненный талант, ей пророчат большое будущее. Но мало кто знает, что она - крепостная… Князь Михаил Репнин влюбился в Анну с первого взгляда, но не подозревает о её происхождении. Сохранит ли Репнин свою любовь, когда тайна Анны раскроется?
Содержание:
ЧАСТЬ 1 - ЛЮБОВЬ И КОРОНА 1
Глава 1 - Что позволено Юпитеру? 1
Глава 2 - Призрачный бал 5
Глава 3 - Вызов 10
Глава 4 - Преступление и наказание 15
Глава 5 - Любви волшебный сон 21
ЧАСТЬ 2 - ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО 26
Глава 1 - Сговор 27
Глава 7 - Беда не приходит одна 31
Глава 8 - Неравный брак 36
Глава 4 - Возвращение 40
Глава 5 - Весь мир театр 45
ЧАСТЬ 3 - КРЕПОСТНАЯ НАВСЕГДА 49
Глава 1 - Яд 50
Глава 2 - Блудная дочь 54
Глава 3 - Кто отравитель? 59
Глава 4 - Не шей ты мне, матушка, красный сарафан… 64
Глава 5 - Крепостная актриса 68
Елена Езерская
Бедная Настя
Книга 1
Там, где разбиваются сердца
ЧАСТЬ 1
ЛЮБОВЬ И КОРОНА
Глава 1
Что позволено Юпитеру?
Зима в Петербурге ужасна, но даже ее свинцовые тучи над головой и пронзительный ветер с залива ничтожны по сравнению с тяжестью и гнетом белых ночей. Это время, когда исчезают границы и тени, и больше нет тайн и личной жизни. И невозможно спрятаться и скрыться под дружеской защитой ночи - все на виду, и все равны под низким, светлым небом держать ответ за сокровенное…
Александр Николаевич Романов, цесаревич и наследник российского престола, в который раз с тоской взглянул на белое пятно окна. Он лежал на спине, запрокинув голову, и смотрел в перевернутый мир.
- Саша, ты весь дрожишь, - донесся до него шепот Ольги - его прекрасной возлюбленной и фрейлины императрицы.
Ольга обвила руками его голову, утопила его лицо в ароматных нежнейших кружевах ручной работы, украшавших ее ночное неглиже.
- Оленька, мне страшно, мне все время чудится, что мы не одни. И еще этот свет - он никогда не кончается, он как будто следит!..
- Саша, милый, здесь нет никого! Только ты и я. И наша любовь. Ты просто немного устал от обязанностей, которые государь возложил на тебя…
- Обязанности! Долг! А где же я? Где мои желания, мои чувства? Зачем мне то, что разлучает нас с тобой? Почему я должен пренебрегать твоей красотой во имя какой-то абстракции? Я люблю тебя и хочу быть с тобой!
Александр смутился - кажется, он был слишком резок и напугал Ольгу. Александр потянулся к ней, поймал ее тонкие пальцы в ладонь и стал осыпать их нежными поцелуями, медленно поднимаясь от перламутра ногтей все выше и выше по мраморной коже ее руки.
- Я бы хотела уехать с тобой, - просто сказала Ольга. - В Польшу, в Европу, туда, где мы сможем жить, не опасаясь за нашу любовь.
- Я не менее тебя же чаю этого, - кивнул Александр, с неохотой отрываясь от своего сладостного занятия. - Ты знаешь, друг мой, как претит моей душе обещанная мне корона, и кажется, что она уже сейчас точно обруч сдавливает голову. Мне так трудно отвлечься, и даже здесь, в твоих покоях, я не чувствую себя совершенно свободным от будущего!
- Ты как будто недоволен мною?..
- Я недоволен лишь тем, что должен расставаться с тобою каждое утро. И я даже толком не знаю, утро ли это.
Александр уткнулся головой в ее колени. Ольга наклонилась над ним и ласково пригладила его чуть влажные волосы. Александр вздохнул и затих. А Ольга заговорила - медленно-медленно, словно загадывала судьбу.
- Мы всегда будем вместе. И никто, и ничто не сумеют разлучить нас. Мы с тобою друг другу даны Небом, и оно благословит нашу любовь перед Богом и перед людьми…
Вот уже год ночь за ночью Александр II проводил в ее комнате. Эти посещения, как и сам роман наследника, ни для кого не были тайной, но их обычность для двора доводила Александра до исступления. Ему казалось, что он познал блаженство подлинной страсти. И то небрежение и понимающие улыбки, коими сопровождалось любое появление Ольги в ассамблеях и на приемах, оскорбляли и бесили наследника. Он всеми силами старался доказать особенность своих отношений с польской принцессой, и преуспел в этом рвении настолько, что сам с головой увяз в амурной драме и заставил встревожиться императора. С некоторых пор Александр стал рассеян, заметно нервен, и обеспокоенный его поведением государь велел с особым пристрастием следить за каждым шагом наследника.
Александр вообще по натуре был чувствительным. Он, видимо, унаследовал эту склонность к романтическому от матушки, в православии признанной как Александра Федоровна, но сохранившей немецкую предрасположенность к мистике и волшебным сказкам. И поэтому его живой ум, возбужденно отзывавшийся на все возвышенное, так счастливо и легко воспринял идеалы и настроения придворного наставника наследника - поэта и сибарита Василия Андреевича Жуковского.
Сам когда-то испытавший на себе немало несправедливостей, Жуковский прекрасно понимал гнетущую тяжесть долга и необходимости следовать чуждым душе уставам и уложениям. Причиной тому была двусмысленность его незаконнорожденного происхождения. Записанный сыном обедневшего дворянина Жуковского, приживала в доме своего настоящего отца, видного придворного Бунина, Василий не мог на равных общаться со своей крепостной матерью, хотя всегда любил ее нежно и глубоко. При дворе хорошо знали и другую личную драму Жуковского, рожденную свойственными времени предрассудками. Его любовь к сводной племяннице Маше, отвечавшей поэту взаимностью, объявили неблагоразумной и волею матери девушки разрушили чувство в самом его благородном и пылком расцвете.
Спокойный, порой медлительный, всегда располагающий к себе Жуковский был прямой противоположностью отца-императора - властного политика, изощренного в лицедействе и тяготеющего к прусскому военному орднунгу. Поэт, сам плохо переносивший кабалу распорядка, пришелся по душе первенцу Николая Павловича. Александр обожал праздники и веселые игры. Он знал наизусть правила проведения парадов и смотров и всем этим страшно увлекался. Но ровно до тех пор, пока военное дело оставалось игрой, правила и механизм которой еще хранят аромат новизны для пытливого исследователя. А едва игра превращалась в реальность, она теряла для наследника свое очарование, и цесаревич начинал тяготиться ею, как обузой.
Жуковский видел в этой легкомысленности наследника склонность к гуманитарному и поэтому изначально, принимая должность воспитателя при Александре, оговорил перед императрицей приоритет наук художественных над военными и техническими. Жуковский развивал в Александре умение мыслить о чувствах и внушал уважение к незыблемым основам разумного государства - неприкосновенности личности, порядочности, равенству. С его легкой руки цесаревич научился ценить поэзию и литературу и сам приобрел известное изящество слога.
Николаю же все эти тонкости в воспитании наследника престола казались неуместными. Он требовал от Жуковского уделять больше внимания укреплению в Александре духа преемственности трона и государственного умонастроения. Николай был и сам прагматичен во всем - в том числе и в отношениях с женщинами, и настоятельно требовал от наследника подобной рассудительности и готовности к самопожертвованию чувствами во имя высшего предназначения - власти и государства.
За два года до этого император отправил обоих - наследника и воспитателя - в путешествие по России, из которого Александр возвратился в Петербург почти обновленным - он возмужал и посерьезнел. В его рассуждениях появилась мудрость будущего правителя нации, и смягченный этими переменами государь снисходительно воспринял даже заступничество сына за декабристов.
Однако, как показали дальнейшие события, ослабление надзора за наследником оказалось преждевременным. В тот момент по настойчивой просьбе, исходившей из Варшавы, императрица приблизила ко двору Ольгу Калиновскую. Поначалу Николай был этим решением недоволен - бывшее польское королевство всегда оставалось для него напоминанием о самых неприятных событиях его царствования. Но советники, и тот же Жуковский, со временем сумели убедить императора, что жест доброй воли - появление при дворе юной польской принцессы - позволит ему выглядеть в глазах западных держав человеком, не помнящим зла, и хорошим дипломатом. Но уже через несколько месяцев Николай пожалел о своем мягкосердечии.
Польская красавица сразу же покорила сердце Александра, и наследник буквально потерял голову. Он стал заметно манкировать делами государства, его обычная мечтательность превратилась в рассеянность, и все его мысли крутились только вокруг одной планеты - Ольги Калиновской. И подобного пренебрежения к своему долгу наследника император вытерпеть не мог. Николай стал намеренно приближать Александра к решению тех государственных вопросов, которые обычно обдумывал и решал единолично. За цесаревичем неотступно следили десятки глаз, и практически каждый шаг сановного сына был известен императору. И поэтому желание влюбленных уехать и всему вопреки обвенчаться в Европе, высказываемое ими не раз наедине друг с другом, приводило Николая в крайнее негодование. Он уже с раздражением подумывал отослать Ольгу обратно, но императрица и Жуковский, потворствовавшие человеческим слабостям наследника, всячески удерживали Николая от столь решительного шага, который, как они были уверены, мог привести только к одному - к катастрофе в душе наследника и, возможно, к окончательному разрыву отношений между отцом и сыном.
Александр остро чувствовал настроение окружающих, но его тяга к Ольге оказалась сильнее разумных доводов матери и воспитателя и угроз отца. Ольга затмила весь свет - Александр всюду видел одну ее. Он задыхался от нежности, чутко улавливая ее щебет в гомоне светской болтовни фрейлин. Он восторгался ее изяществом и прелестной фигурой. Он сравнивал с ней каждую даму на балу или официальном приеме и не находил в других представительницах прекрасного пола очарования и притягательности, хоть сколько-нибудь сравнимых с тем, что излучала прекрасная полячка. И с трепетом юноши мучался в ожидании вечера, когда, вырвавшись из дворцовых тенет, он приходил в комнату Ольги и падал в ее объятия, погружаясь, как в омут, в любовную негу.
Александр и сам был умелым любовником, но Ольга имела над ним власть необъяснимую, почти колдовскую. Она заставляла его забыться на ложе любви, отрешиться от сдержанности и благоразумия. И Александр учился у нее всецело отдаваться желанию - его страсть казалась неутолимой, под стать ее пылкости. И самым страшным был миг расставания - каждый раз Александр уходил от Ольги, превозмогая великую боль, словно отрывал от сердца самую большую, свою лучшую часть. И только одно лекарство могло облегчить его участь - войти вечером в комнату, ставшую приютом их любви, и снова окунуться в мир грез и неземного блаженства. Ощутить тепло и истому, в которых растворялось все - суета сует и прочая суета… "И плыть по воле волн, по воле Рока навстречу райским берегам любви!..".
* * *
Александр не успел застегнуть воротник на мундире, как ударили в крепости. Пушечный выстрел долетел до дворца вязким облаком и переполошил ворон на площади. Густая черная стая дружно снялась с мостовой и, обкаркав Зимний, устремилась в сторону Невского. Александр вздрогнул, ногти противно скребнули по гербу на верхней части пуговицы. Умиротворение и благость сняло как рукой. Цесаревич вздохнул. Боже, как кратко, как хрупко счастье! Он боялся оглянуться, но чувствовал, что Ольга там, на постели, тоже замерла в ожидании неизбежного расставания. А она так всегда хороша по утру - томная, нежная и еще соблазнительнее, чем ночью!
Александр одернул мундир и бросил взгляд в зеркало на туалетном столике. Подтянутый и строгий в кителе прусского образца, он даже самому себе показался чужим. Что же говорить об Ольге, в глазах которой - он уловил ее отражение в зеркале - застыло столько неизбывной тоски и страдания. "Ольга! Ах, Ольга!.. Любовь моя, мука моя крестная, ангел небесный, богиня ночного огня!.." Александр не додумал строчку - на глаза попался билет с золочеными вензелями и виньетками, приглашение на бал к графу Потоцкому. Кровь бросилась ему в голову.
Александр потянулся за билетом - хотел смять, изорвать этот атласный клочок бумаги, но усилием воли сдержался. Он старался погасить ревность, от которой перехватило горло. Александр знал, что Потоцкий недавно отстроил новый особняк на набережной Фонтанки и в ознаменование этого события устраивал бал-маскарад, коих был превеликий мастер и любитель. Его балы стали чрезвычайно популярны у светской молодежи, и мысль о том, что Ольга - украшение этого бала - будет блистать и вальсировать в окружении других мужчин, едва не вывела наследника из равновесия. Александр задержал дыхание, глубоко вдохнул и сказал ровным, чужим голосом:
- Ольга, я хочу поговорить с вами…
- С вами? Что это значит, Саша? Чем я вдруг стала тебе не мила?
- Ты собираешься на маскарад? - смягчился цесаревич - он всегда уступал под этим взглядом, полным любви и бесконечной преданности.
- Да, я обещала Наташе…
- Опять эта твоя Репнина! Репнины окружают меня повсюду - здесь, в твоей комнате, в моем кабинете! Ты знаешь, что ее брат приставлен ко мне адъютантом?
- Но Саша, милый… - Ольга плавно соскользнула с постели и подбежала к цесаревичу, обняла его за плечи. - Наташа не враг нам. Она - единственный мой советчик и помощник. И брат ее, как я наслышана, весьма порядочный и верный человек. Да и разве бы я посмела отправиться на бал без подруги, которая будет мне и свидетелем, и защитой!
- Но я бы хотел провести этот вечер с тобой!
- Я боюсь, что император станет гневаться - мы и так слишком много времени проводим вместе!
- При чем здесь мой отец?
- При всем, Сашенька! Я так боюсь его немилости…
- Я никому не дам тебя в обиду!
Ольга прижалась к нему, и Александр снова почувствовал, что слабеет, а потому спросил ее холодно, словно продолжая испытывать:
- И ты собираешься танцевать?
- Если ты позволишь….
- Позволю, - его голос дрогнул.
- Мне грустно думать, что мы не сможем танцевать вместе.
- Ольга, Ольга, если бы ты знала, как мне надоело прятаться!.. - Александр тяжело вздохнул и бережно отстранил Ольгу от себя. - Но я обещаю тебе - когда-нибудь мы будем танцевать вместе на глазах всего мира!
Оставив Ольгу, Александр решительно вышел из ее комнаты - словно спасался бегством. На повороте в галерею, ведущую к покоям императрицы, он неожиданно столкнулся с Натальей Репниной. От резкого движения изящные туфельки девушки разъехались, и Наталья упала прямо на руки цесаревича.
- Я поймал вас, - насмешливо сообщил Александр, приминая пышные юбки ее платья.
- Ваше высочество, - Наташа ловко вывернулась из объятий наследника и склонилась в реверансе, - простите меня, я такая неловкая.
- Надеюсь, это у вас не семейное. Ваш брат - теперь мой адъютант, а я предпочитаю видеть рядом с собой людей расторопных и умелых.
- Я уверена - вы оцените его по достоинству, Ваше Высочество. Мишель так взволнован своим новым назначением!
- Уверен, что человека более преданного, чем он, не найти, - кивнул ей Александр. - Вы, говорят, сегодня вечером будете у Потоцкого на маскараде?
- Непременно.
- Туда, я полагаю, приглашены все фрейлины императрицы?
- Вы осведомлены гораздо лучше меня, Ваше Высочество. Жаль, что вас там не будет.
- Не стоит сожаления! Меня ждут важные государственные дела. А вам желаю от души повеселиться.
- Ваше Высочество, - Наташа жестом остановила собравшегося уйти Александра. - В действительности вы хотели знать, будет ли там Ольга Калиновская?
- С чего вы взяли, что мне это интересно? - слукавил Александр. - Вы знаете, что высочайшим соизволением мне запрещено видеться с фрейлиной Калиновской в присутственных местах, и я не должен кого-либо расспрашивать о ней.
- Понимаю, но этот запрет не распространяется на меня, и я вправе говорить о своей подруге, где угодно и с кем угодно…
- А я не стану вас перебивать.
- Она сегодня будет на балу…
- Одна или с кавалером?
- Она не хочет, чтобы ее сопровождал кто-либо, кроме меня.
- Это похвально, но, полагаю, такой красивой девушке, как Ольга, негоже быть одной…
- Ваше Высочество, - Наташа вдруг уловила в голосе и во взгляде наследника какое-то решение и испугалась, что угадала его. - Умоляю вас, будьте осторожны!.. Судьба и будущее Ольги - в ваших руках!
- В моих руках, быть может, завтра, окажется судьба всего государства российского. Так что к ответственности мне не привыкать!
Александр церемонно раскланялся с Наташей и прошел по галерее к себе. Цесаревич шел и улыбался - Репнина подтвердила сказанное Ольгой. Она любила его - он был для нее единственным! Наташа же еще какое-то время грустно смотрела ему вслед, а потом снова заторопилась - она спешила к Ольге. До Наташи дошли слухи, что императрица желает видеть свою молодую фрейлину, и этот вызов казался Репниной недобрым предзнаменованием. Наташа знала, что императрица столь же пристально, как и государь, следит за развитием отношений Калиновской с наследником, но свои чувства государыня выражала не так откровенно и бесцеремонно, как это делал ее державный супруг.
Долгие годы совместной жизни с Николаем научили Александру Федоровну терпению и рассудительности. Юная принцесса, воспитанная в духе протестантизма, была потрясена солдатским нравом своего царственного супруга. И поэтому мигрень и слезы в первые годы их совместной жизни стали верными спутниками настроения императрицы. Но постепенно Александре Федоровне удалось укрепить свою волю, а Николай радовался, что сумел обуздать плаксивый характер сиятельной фройляйн.
"Нервы? - как-то пошутил он в разговоре со своим наместником на Кавказе в ответ на его жалобы по поводу здоровья своей жены. - У императрицы тоже были нервы. Но я приказал, чтобы никаких нервов, и их не стало".