Замужняя? Несколько секунд Дора не могла сообразить, о чем говорит Джон Геннон. Потом поняла, что он повторяет ошибку полицейского. Она с недоверием взглянула на него. Он считает, что в подобных обстоятельствах уважаемые замужние леди поступают иначе?
"Дора, кого ты стараешься одурачить? В подобных обстоятельствах уважаемая замужняя леди уже давно бы кричала на всю округу, а не предлагала грабителю располагаться поудобнее в ее собственном доме", - сказала она себе.
- Посмотрим. Если вы действительно друг Ричарда, как рассказываете, то мне нечего бояться. - Дора многозначительно остановила взгляд на руке Геннона, которую тот все еще держал в кармане. - Мне ведь нечего бояться, правда? - повторила она.
- Нет, разумеется, нет, миссис Мариотт, - ответил Джон, осторожно вынимая руку из кармана куртки и поворачивая ее пустой раскрытой ладонью к Доре. - Вам нечего бояться.
Геннон чувствовал себя как в аду. Болели ребра, и ему было трудно держать на руках Софи. Меньше всего ему хотелось бы пугать эту женщину. Особенно теперь, когда им так требовалась ее помощь.
- Кроме того, если я обижу вас, Ричард, вероятно, найдет меня и задушит голыми руками.
Дора сомневалась, что у Ричарда возникнет такое желание по отмщению ее, но она хорошо представляла, что зять сделает с человеком, который покусится на его жену. Джон, похоже, как и Полицейский, считает ее женой Ричарда. Что ж, если это будет способствовать ее безопасности, она не станет его разубеждать.
- Только "вероятно"?
Уголки его губ приподнялись, складываясь в мягкую, соблазнительную улыбку. Глаза засияли каким-то особенным светом. У Доры перехватило дыхание.
- Нет, не вероятно, а абсолютно точно, миссис Мариотт.
Перед его голосом, нежным и мягким, невозможно было устоять. Дора с усилием сглотнула, прогоняя наваждение.
- Я рада, что вы это понимаете, - проговорила она с удивительным для сложившейся ситуации спокойствием. - А теперь, раз уж вы остаетесь, не лучше ли, наконец, дать Софи молоко?
Джон взглянул на дочку, заснувшую на его плече. Сердце Доры сжалось.
- Бедная малышка! Послушайте, отнесите ее наверх и уложите в мою кровать. Я принесу туда молоко.
- Я восхищаюсь вашей мужественностью и очень благодарен за доброту. Но давайте лучше вернемся к первоначальному порядку: я отдаю распоряжения, а вы их выполняете. Так мне гораздо спокойнее. - Он аккуратно снял с плеча Софи. На его лице отражалась нежность, когда он передал девочку Доре. Геннон поднял глаза и заметил, что Дора смотрит на него в раздумье. - Вы, конечно, сейчас отправили полицию назад, но кто знает, не позвоните ли вы и не попросите о помощи через какое-то время. Я имею в виду телефон.
Дора об этом и не думала. Геннон явно переоценил ее способность принимать мгновенные решения. Но было не поздно воспользоваться и такой возможностью. Сестра Ричарда с мужем жили в паре миль отсюда. Они-то уж точно знают, что делать в такой ситуации.
- Возможно, у меня и была такая мысль, - ответила Дора. - Думаю, вы хотите отсоединить телефон?
Джон задумался. Ему самому понадобится телефон, чтобы разобраться с документами для Софи и решить все вопросы с властями. Но сегодня ночью все равно нельзя будет этим заниматься. Женщина, стоящая перед ним, была еще одним неизвестным в уравнении, так что не стоило рисковать.
- Так я и сделаю.
- Аппарат в гостиной. Постарайтесь не испортить стену, когда будете выдирать провод.
Но Геннон и не собирался ничего выдирать из стены.
- Найдите мне отвертку, и я снова подключу телефон, прежде чем уйти, - пообещал он. - Есть ли наверху параллельные аппараты?
- Нет. Только вы все равно мне не поверите. Лучше проверьте сами.
- Я проверю, - усмехнулся Геннон. Приподнятый уголок рта придавал улыбке оттенок сарказма, а в теплых карих глазах загорелись золотистые искорки. - Хотя я понимаю нежелание Ричарда устанавливать телефон в спальне. Если бы вы были моей женой, я не потерпел бы никаких телефонов ближе чем за двадцать миль от дома.
Обычно Доре легко удавалось удерживать мужчин, желающих с ней пофлиртовать. А при необходимости она справлялась со слишком настойчивыми типами, как говорится, одной левой. Но сейчас она на секунду беспомощно застыла, силясь придумать подходящий ответ. Дора не была подготовлена к встрече с таким мужчиной, как Геннон. Было в нем что-то животное, хищное, от чего дрожь пробегала по ее спине, и она чувствовала: этот человек сделает все что угодно, но добьется своего.
- Какое счастье, что я не ваша жена, - ответила Дора, и в ее голосе была столько холода и презрения, сколько она смогла изобразить. Но отчего-то фраза прозвучала совсем не холодно, а напротив, с придыханием и не слишком убедительно. Дора решилась на вторую попытку: - Только подумайте, как неудобно жить без телефона!
- Я бы примирился с таким мелким неудобством, если бы это означало, что вы будете принадлежать мне, и только мне, миссис Мариотт.
Уже довольно давно никому не удавалось вывести Дору из равновесия, но разливающийся по ее щекам горячий румянец был несомненным доказательством, что Джону как раз удалось. Но теперь она была уверена, что он, хотя и оставался опасным, не причинит ей никакого вреда.
Каждый раз, когда он называл ее миссис Мариотт, она молчала, признавая, что превращает ошибку в сознательную ложь.
- Пожалуйста, не зовите меня так, - попросила она.
Он вопросительно приподнял брови.
- Почему? Разве вас зовут иначе?
Дора не стала ни подтверждать, ни отрицать.
- Такая формальность в общении не слишком подходит для сложившейся ситуации, вы не находите? И давайте окончательно перейдем на "ты". Меня зовут Пандора. Большинство людей зовут меня Дора.
- Возможно, учитывая обстоятельства, мы сойдемся на Пандоре. Будет и проще, и не слишком фамильярно.
- Учитывая какие обстоятельства?
- То, что ты замужем за моим старым другом Ричардом Мариоттом, - ответил Геннон. - Хотя ты, по каким-то причинам, и не носишь обручальное кольцо.
Дора почувствовала опасность и быстро продолжила:
- Я что-то не припомню, чтобы ты был на свадьбе. Ты ведь даже не знал, что Ричард снова женился.
- Было большое празднество, да?
- Довольно большое. - Странно. Статус Ричарда, как представителя потомственной аристократии, вызвал интерес прессы и других средств массовой информации. Что уж говорить о Поппи… Все, что она делала, неизменно вызывало шумиху и газетные публикации. Но несмотря на это, Джон, очевидно, пропустил все эти события. - Почему Ричард не пригласил тебя?
- Я долгое время был за границей. Вне пределов досягаемости. И когда, кстати, ты осчастливила Ричарда?
- На Рождество.
- На Рождество? Ричард, должно быть, очень хорошо себя вел весь год, если Санта-Клаус положил ему под елку тебя.
- Ричарду не пришлось стараться, мистер Геннон. Любовь пришла просто и естественно.
- Ты можешь очаровать кого угодно, Пандора, - с мягкой улыбкой произнес он.
- Спасибо, Геннон. - Будь она проклята, если станет называть его Джоном! - Я бы предпочитала, чтобы меня называли Дорой.
- Постараюсь об этом помнить.
- Ты говорил, что долгое время пробыл за границей?
- Да, - подтвердил Джон, но не стал распространяться на эту тему.
- Понятно. - Когда Дора раздела девочку и стала укладывать в постель, она обратила внимание на то, что кожа Софи, несмотря на бледность, была явно оливкового оттенка, как у уроженки средиземноморских стран.
Дора повернулась к Джону:
- Ты похитил ее? Увез от матери? Это один из ужасных случаев, когда родители не могут поделить собственного ребенка, так?
Дора ожидала, что в ответ Джон Геннон все-таки взорвется и выложит ей правду. Но этого не произошло.
- Что заставило тебя так думать? - в свою очередь спросил он.
- Что ж, очевидно, ты не обычный бродяга, который ищет приют в пустующих домах. Ты просто ищешь место, где бы можно было затаиться на время. И ты вспомнил об этом доме, предполагая, что он пуст.
- Согласен, - подтвердил Джон. - Но даже если бы здесь был Ричард, он помог бы мне. Кстати, как скоро он вернется?
- Ты совсем его не знаешь, если предположил, что он поможет тебе увезти ребенка от матери, - резко ответила Дора.
- Это совсем не тот случай, о котором ты думаешь. Ричард обязательно поможет, когда узнает, в чем дело.
- Но сейчас здесь я. Расскажи мне, в чем дело, Геннон?
- Где Ричард?
Она колебалась. Если сказать ему, что он скоро будет, Джон останется ждать. И ни за что не покинет этот дом.
Подумав, Дора все же решила открыть правду. Но не всю. Правда состояла в том, что Поппи подписала контракт на работу в Штатах в одной крупной косметической фирме, а Ричард пока не был готов отпустить жену одну надолго.
- Мне очень жаль, Геннон, но Ричард уехал по делам в Штаты. Он не вернется по крайней мере в течение недели. - Дора нашла разумный компромисс. - Ты не станешь обижаться, если я не приглашу тебя погостить у меня до его приезда?
Лицо Джона помрачнело.
- Я прекрасно понимаю тебя, Дора. Но если ты не хочешь, чтобы я еще долго болтался по округе, тебе придется заменить Ричарда. Мне нужны деньги и транспорт.
- Транспорт? Как же вы добрались сюда без машины?
- Я шел пешком.
- Пешком?! Откуда? - Ближайшая дорога была отсюда довольно далеко. Геннон не ответил. - Ладно, возьмешь мою машину.
Он и так заберет ее, разрешит она или нет. Дора это ясно осознавала, так что лучше придать видимость добровольного согласия.
- Спасибо.
Дора взглянула на спящую девочку, которая даже не проснулась, когда ее укладывали.
- Я могу дать тебе немного денег. - Она искоса взглянула на Джона. - Или побольше, если ты отпустишь меня в банк. - (Тот покачал головой.) - Нет? Ладно. Тогда возьми мою кредитную карточку.
- И ты даже скажешь мне правильный код?
- Скажу, - пообещала Дора. - Но ты должен будешь оставить Софи со мной.
Джон вздохнул. Он смотрел на спящую девочку, и его лицо лучилось нежностью и заботой. Потом, словно почувствовав на себе ее взгляд, повернулся.
- Я присмотрю за ней, Геннон, - уверенно добавила Дора, неожиданно для себя почувствовав симпатию и жалость к этому человеку.
- Присмотришь? И как долго?
- Пока она не вернется к матери. Я сама отвезу ее, если ты хочешь… - Дора совсем не была уверена, что ему этого хочется. - И я ничего не скажу полиции.
- Почему не скажешь?
- Потому, что ничего хорошего из этого не выйдет. И еще потому, что ты - друг Ричарда. - Она и сама знала, что говорит глупости, но сейчас здоровье ребенка было важнее, чем весь здравый смысл и рассудительность, вместе взятые.
Геннон все вглядывался в лицо женщины, которое казалось ему до странности знакомым. Он не останавливаясь бежал вот уже много дней. С тех пор, как забрал Софи из лагеря для беженцев. Он был ранен, голоден, до предела вымотан. И вот он вломился в коттедж Ричарда. Ему было нужно место, чтобы спрятаться и прийти в себя. Место, где Софи будет в безопасности, пока он окрепнет и сможет хоть немного разобраться с делами. Эта женщина предлагает помочь, хотя ничего о них не знает. Более того, она смотрит на него так, будто его отказ разобьет ей сердце. Конечно, это очень важно. Хотя и не должно иметь никакого значения.
Может быть, он настолько устал, что ему уже видится и слышится то, чего нет на самом деле? Доверять ей лишь потому, что она выглядит как ангел, спустившийся с небес для спасения его и Софи, по меньшей мере глупо. И может оказаться роковой ошибкой.
- Сегодня ночью я никуда ее не поведу, - пообещал Джон. - Посмотрим, как она будет чувствовать себя утром, а потом уже решим, что делать дальше.
- Ей нужно время. Гораздо больше времени, чем одна ночь. Дай ей выздороветь.
- А еще ей нужно вот это. - Геннон извлек из кармана флакончик с таблетками.
- Что это? - с подозрением спросила Дора.
- Просто антибиотики.
Геннон присел рядом с изголовьем кровати, приподнял девочку и заставил сонную проглотить капсулу, запивая теплым молоком. Девочка снова крепко заснула, едва ее головка коснулась подушки. Только после этого Джон повернулся и посмотрел на женщину, стоящую позади него.
- Так ты поможешь нам, Пандора? Подари нам хоть немного надежды на будущее, - с мольбой произнес он.
Дора с изумлением обнаружила, что она поддается очарованию этих карих глаз, этой улыбке, которая, впрочем, может без труда разбивать женские сердца.
- Ты спрашиваешь так, как будто у меня есть выбор, - ответила она, ругая себя за минутную слабость. Да, она отослала полицейских и сейчас, по сути, уже является его сообщником, как бы ей ни хотелось признаваться в этом. Ее взгляд скользнул по усталому лицу незваного гостя, отметив глубоко запавшие глаза и небритые щеки, и что-то в ней смягчилось. Конечно, она и не собиралась до конца верить Геннону. - Тебе не мешает выпить, - сказала она. - И чего-нибудь покрепче.
Джон провел рукой по лицу, словно стряхивая усталость.
- Ты права. День сегодня был чертовски трудный. Спасибо.
- И этот день для тебя еще не закончился.
Дора пошла к двери, а Джон остался стоять: высокая, темная, сгорбленная фигура. Он наклонился над девочкой, словно извиняясь за все, что ей пришлось вынести. Сцена была чрезвычайно трогательной, и Дора уже больше не сомневалась, что Геннон искренне любит малышку.
- Нам лучше пойти вниз. Так мы не побеспокоим Софи, - предложила она. - А потом ты расскажешь мне, что же происходит на самом деле.
Джон Геннон смотрел, как прекрасная женщина с распущенными волосами щедрой рукой наливает в стакан бренди. Какая же она очаровательная… Когда Дора ворвалась в кухню с Софи на руках, у него на мгновение замерло сердце. И не только потому, что она застала его врасплох. Он почувствовал невольное восхищение перед этой красотой. Кровь заиграла в нем, и он не на шутку разозлился. У него и так куча проблем, чтобы еще волноваться из-за этой женщины! Сейчас ему нужны все силы и все внимание, чтобы справиться с самым важным делом в его жизни.
Геннон был зол и на Ричарда. Как он мог взять в жены Дору, которой едва ли за двадцать? Неужели она всего лишь барашек на заклание - очередная жертва старого волка Ричарда? Не может быть, чтобы человек, которого он любил и уважал, превратился в старого греховодника.
Тут Джон едва сдержался, чтобы не рассмеяться вслух над собственным, с виду таким праведным гневом. Нет, он не злился на Ричарда, это была всего лишь обычная ревность. Его тело жаждало получить эту женщину. И сейчас они находились в идеальной обстановке: ночью одни в доме, далеко от всего и всех… А как же его совесть?
Да и времени на романтику и безделье у него не было. Может быть, и сил, хотя, конечно, жаль. Эту женщину мало было назвать красивой. В ней были шарм, очарование и мужество.
Столкнувшись лицом к лицу с грабителем, любая другая забилась бы в истерике. Она всего лишь разозлилась на него, и даже не за то, что он влез в дом, а за то, что Софи оказалась на улице в дождливую ночь.
Ему сейчас нужно не добиваться этой женщины, а убеждать, что они с Софи нуждаются в ее защите и помощи. Не то чтобы он собирался использовать ее, просто Дора могла бы отчасти решить его проблемы, ссудив деньгами. Как бы там ни было, но она и так уже приняла деятельное участие в их судьбе. Занятый этими мыслями, Джон подошел к телефону и опустился на колени, чтобы осмотреть розетку.
- Так что там с отверткой? - спросил он, поворачиваясь к Доре.
Ее потемневшие глаза вспыхнули. Не говоря ни слова, Дора прошла по ковру к Джону. Ее голые ноги мягко и неслышно ступали по высокому ворсу.
- Это бренди, - сказала она, протягивая ему стакан.
- Этой порции достаточно, чтобы я пролежал здесь неделю в бессознательном состоянии, - прокомментировал он, неожиданно понимая, что ему следует сконцентрировать внимание на переливающейся янтарной жидкости в стакане, а не на ее ногах.
- Тогда не пей. Должна признаться, что мне меньше всего хочется, чтобы ты провалялся здесь целую неделю. - Она мельком взглянула на розетку. - Тебе обязательно делать это? Я ведь не собираюсь в ближайшее время звонить в полицию, которую сама же отослала.
- Да. Но я уверен, что захочешь позвонить кому-то еще. Я уже обещал, что подсоединю все, когда буду уходить, а ведь мне намного проще просто выдрать провод.
Решив, что телефон ей еще понадобится, Дора сдалась:
- Отвертка на кухне.
- Тогда я советую тебе принести ее… - И побыстрее!.. Переломанные ребра опять напомнили о себе. Долго он не продержится.
Через минуту она вернулась с небольшой отверткой, направилась к камину и присела перед ним. По плечам женщины рассыпались волосы, отливающие золотом и медом в свете высокой лампы.
Пока Джон рассматривал Дору, она потянулась за кочергой и уже почти успела вынуть ее, когда пальцы Джона внезапно сомкнулись у нее на запястье. Испуганная, она быстро повернулась, глядя расширившимися от ужаса глазами.
- Я только… хотела… разжечь огонь… - пролепетала она.
- Правда?
На мгновение их взгляды скрестились. Ее глаза напоминали ему сейчас штормовое небо. Такое же серое и неприветливое, как над полями, по которым он брел с маленькой Софи на руках.
- А что же еще? Если я уложу тебя этой кочергой, вряд ли наше положение улучшится, не так ли? - с гневом произнесла она.
- Да, но это даст тебе время позвать на помощь.
- Правильно, - сказала она, с иронией глядя на разобранную телефонную розетку. - И как я должна буду это сделать? С помощью телепатии?
- Нет. Ты можешь сесть в машину и уехать.
Ее рука была очень тонкой. Хрупкие косточки, казалось, сейчас сломаются под его сильными пальцами. Она будила в нем острое, безумное желание. Прошло уже много времени с тех пор, как он был так близко от женщины, вдобавок почти раздетой и такой прекрасной.
Джону захотелось прижаться губами к ее нежной коже, ощутить биение пульса. Провести ее ладонью по своей щеке, чтобы заглушить неожиданно сильную боль страстного желания. Настоящее безумие. Даже если бы Дора и не была женой Ричарда Мариотта.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Безумно было и предположить, что Дора может ударить его этой тяжелой кочергой и спокойно уехать. Но все же он аккуратно взял у нее свободной рукой кочергу, прежде чем отпустить запястье. Возможно, у нее этого и не было в мыслях, но он сейчас слишком уязвим, чтобы рисковать. Именно поэтому они с Софи до сих пор живы.
- Больно? - спросил он. Но она, не удостоив его ответом, терла запястье, как будто старалась стереть следы его прикосновений. Джон почувствовал отвращение к себе и к своим мыслям. - Я сам займусь камином, - сказал он, вороша угли, так что они сразу же начали вспыхивать красноватым светом.
- Не женское это дело, да? - усмехнулась Дора. - А мне чем прикажешь заняться? Бежать на кухню и что-нибудь готовить?
- Спасибо. Не надо. - Джон уже забыл, когда ел в последний раз. Его желудок, должно быть, прочно прирос к позвоночнику, но у него еще была гордость. Зато его желудок, услыхав слово "еда", громко заурчал. Геннон виновато взглянул на Дору и выдавил улыбку. - Я на диете. - Но она ничего не ответила, не приняв протянутую "ветвь мира". Честно говоря, он не винил ее в этом.