Рахим подумал, что, по всей видимости, так оно и было. Теперь Селесте будет гораздо сложнее найти себе состоятельного любовника. Она стала старше и к тому же обладала незавидной репутацией. Что же говорить о том, что совсем скоро она станет матерью, а это явно помешает ей снова стать содержанкой.
"Чушь, – нашептывал ему внутренний голос. – Ты находишь ее привлекательной даже сейчас, когда ее живот раздулся, потому что под сердцем она носит ребенка твоего брата".
Рахим заставил себя собраться с мыслями. Его просто не может привлекать женщина, которая когда-то принадлежала Омару. Этого он просто не мог допустить.
– Отец моего ребенка мертв.
Ее голос был лишен каких-либо эмоций.
– И вы так любили его, что готовы были бы уйти за ним? – Рахим бросил на Селесту быстрый взгляд. – Мне кажется, что это неправильный способ почтить память любимого человека. Слабость – удел трусов. Продолжать жить дальше – вот это настоящее испытание.
– У меня звуковые галлюцинации?
Рахим лишь пожал плечами. Машина выехала на узкое шоссе, которое вело из города.
– Не могу ответить за вас.
– Или вы пытаетесь в ехидной манере вызнать у меня все о человеке, которого я любила? Вы – водитель и забываетесь.
Селеста испепеляла Рахима взглядом, но что-то в ее голосе подсказывало ему, что она едва сдерживается. Хотя, возможно, ему это лишь чудилось.
– Послушайте, мне нет никакого дела до того, что вы думаете обо мне или моих чувствах. Вам просто нужно вести эту чертову машину, ни больше ни меньше. Ясно? Или вы хотите поделиться со мной еще чем-то?
Рахим лишь улыбнулся и свернул на другую дорогу, которая вела к частному аэродрому, где его ждал готовый к взлету личный самолет. Он должен быть заправлен и готов к взлету, или кому-то не поздоровится.
– Куда вы собираетесь? – обманчиво спокойным голосом поинтересовался Рахим. – Летом в Нью-Йорке восхитительно, но в вашем положении оставаться здесь одной небезопасно. Вы же понимаете это?
– В моем положении. – Селеста катала во рту эти слова, словно хотела распробовать их на вкус. – Что вы хотели этим сказать?
– Кажется, раньше о вас хорошо заботились, – спокойно продолжал Рахим. – Вы ведь явно привыкли к отличным условиям.
Изящным движением Селеста подняла очки и надела их на голову. Рахим тотчас же пожалел об этом. Ее лицо показалось ему совершенным. Ее кожа была цвета молока, словно маска, высеченная из мрамора. Голубые глаза, проницательные и внимательные, опушенные густыми темными ресницами, сейчас метали молнии. Селеста показалась ему такой юной!
– Кем вы себя возомнили? – Селеста была в ярости. – Какое право вы имеете оскорблять незнакомых вам людей?
Ее голос грохотал, как водопад.
– Кем бы я ни был, вам будет довольно сложно установить это, пока вы находитесь на заднем сиденье.
– А вам, стало быть, комфортно унижать пассажиров, пока ведете машину? Это просто безумие.
– Так о вас не заботились? Примите мои соболезнования. Возможно, вам следовало найти себе лучшего покровителя. До того, как вы позволили неподходящему человеку наградить вас ребенком.
Рахим не знал, чего ждать после таких слов. Селеста расплачется? А может быть, накинет ремень от брюк ему на шею. Рахим невольно ослабил узел на галстуке. Однако реакция Селесты превзошла все его ожидания. Женщина выпрямилась, подняла подбородок. Рахим почувствовал стыд.
– Позвольте предположить, – наконец сказала она после продолжительной паузы. – Это своего рода игра для вас? Вы вмешиваетесь в жизнь незнакомых вам людей, оскорбляете, унижаете… Что потом? Вам нравится причинять боль? Унижение – ваша цель? Или же вы ожидаете каких-то действий? Ждете, что я выйду из себя, потребую, чтобы вы высадили меня на ближайшем перекрестке? Что вам это дает?
Позади них остался мост, Рахим все так же продолжал двигаться на запад. Единственное, чего ему хотелось, – поскорее сесть на самолет и вернуться в свою страну. На трон, к знакомым правилам, устоявшимся обычаям. Напряжение, наполнявшее каждую клетку его тела, грозило вырваться наружу, и последствия могут быть необратимы.
Прежде с ним никогда не происходило ничего подобного. Все началось с того самого мгновения, когда он впервые увидел эту женщину.
– Можете быть спокойны, – ядовито заверил ее Рахим. – Ни при каких обстоятельствах я не высажу вас на улице. Не сейчас.
– Вы настоящий джентльмен. Нет, правда.
Рахим рассмеялся. Все происходящее напоминало дикий спектакль. Он никак не мог оправиться от той фамильярности, с которой разговаривала с ним эта женщина. По всей видимости, он действительно неплохо прикидывался водителем. Селеста же не играла – она была той самой женщиной, которая разрушила жизнь его брата.
Но их препирательства забавляли его. Рахим уже давно не чувствовал себя настолько живым, свободным в проявлении эмоций. По всей видимости, он окончательно сошел с ума от горя и тоски.
– Мне хочется, чтобы мы оба понимали, кто вы.
Селеста подалась вперед, ее запах щекотал его ноздри. Ее аромат – коричневый сахар, мед и тропические цветы – будоражил его все больше. Он сжал руль двумя руками. Костяшки на пальцах побелели. Рахим перестал узнавать самого себя. Его снедал плотский голод невиданной силы. Он решительно устремил взгляд на дорогу. Он не станет поддаваться на ее провокации.
– Я прекрасно знаю, кто я.
Рахим помнил о своем происхождении и положении, когда вышел из частного самолета несколько часов назад, когда приехал в квартиру Омара, отпустил водителя, отправил охранников в здание. Они не должны были позволить Селесте уйти. Рахим желал собственноручно выдворить нахалку из дома, принадлежавшего его брату.
Да, он знал, кем был, лишь несколько часов назад. Рахим убеждал себя, что ничего не изменилось.
"И не изменится".
– Во-первых, вы – человек, который считает, что унижать женщину – это нормально.
Когда Селеста произнесла эти слова, Рахиму стало дурно. Он заверил себя, что это – раздражение. В его стране никто не имел права разговаривать с ним подобным образом. И сейчас его просто будоражила новизна ощущений.
– Поздравляю. Мама наверняка бы гордилась вами.
Рахим рассмеялся, но уже безрадостно.
– Дело в том, что моя мать умерла, когда мне не было и двенадцати.
– Тем лучше. Она не видит, в какое чудовище превратился ее сын.
Только несколько мгновений спустя Рахим понял, как глубоко она его ранила. Но Селеста еще не закончила.
– К тому же вы строите свои мерзкие предположения о людях, о которых совершенно ничего не знаете.
– Так, выходит, вы не содержанка? Что же, видимо, я ошибся. Так чем вы зарабатываете на жизнь?
– Вы грубый, невоспитанный человек. Это видно с первого взгляда. С первого слова. – Селеста рассмеялась. – Животные ведут себя благороднее.
– Аккуратнее со словами, – предупредил ее Рахим. У хамства были свои пределы. – Мужчины довольно трепетно относятся к своей чести.
– Мужчина ведет себя достойно, – огрызнулась она.
– Ну конечно, – фыркнул Рахим. – Вы будете осуждать меня? Женщина, которая…
– Беременна?
Ее голос был холодным как лед. Настолько ледяным, что Рахим позабыл о том, что она перебила его. Никто не позволял себе этого с того дня, как он взошел на трон вместо отца. К тому же на его памяти этого не делала ни одна женщина.
– Вот уж действительно скандал. Складывается впечатление, что беременность – это нечто противоестественное, хотя у каждого человека есть родители, подарившие ему жизнь.
– Кажется, я перепутал вас с кем-то, – пробормотал Рахим, сворачивая к взлетной полосе. Он был на грани. Энергия, бурлившая в его теле, грозила в самом скором времени перевернуть машину, если он не выберется наружу. – Знаете, я вдруг подумал, что вы женщина Омара аль-Бахри.
– На вашем месте, – вкрадчиво проговорила Селеста почти у самого его уха, – я бы очень аккуратно подбирала слова.
– Почему?
Рахим вдруг понял, что слишком сильно разогнал машину. Перед воротами ему пришлось значительно сбросить скорость. На взлетной полосе его уже ждали. Рахим был рад тому, что этот фарс скоро подойдет к концу. Все же он не умел лгать, притворяться для него было мукой.
– Вы же сказали, что он мертв? Это его ребенок?
– Да. Ну конечно.
Казалось, Селесте стало невыносимо скучно. Но Рахим не обманулся. Селеста была в ярости.
– Думаете, я падшая женщина? Поэтому задаете столько вопросов? Пытаетесь узнать, насколько я соответствую стереотипам – любовница богатого мужчины обязательно должна быть его содержанкой?
– Это так?
Селеста рассмеялась:
– Какое вам дело?
Но Рахиму достаточно было одного взгляда в зеркало, чтобы увидеть истинное положение вещей. Она нервничала, дрожала. Побелевшие руки обнимали живот под рубашкой. Селеста изо всех сил удерживалась от того, чтобы не заплакать.
Лучше бы она сделала это, лучше бы кричала на него. Он бы не чувствовал сейчас такую дурноту. Имел ли он право так жестоко обращаться с этой едва знакомой женщиной?
Рахим решил сейчас отбросить все размышления и переживания в сторону.
– Я просто стараюсь подобрать для вас верное определение. – Он припарковался позади самолета. – Прошу прощения, если вы находите это грубым.
– Ты с первого взгляда решил, что я шлюха, – безучастно ответила Селеста.
Вероятно, ей и раньше приходилось слышать подобные оскорбления.
– Но дело в том, что люди не могут отличить шлюху от девственницы.
– Ну, уж ты-то точно не можешь быть девственницей. – Рахим бросил красноречивый взгляд на ее живот. – Я знаю только об одном непорочном зачатии. Все прочие, как мне кажется, происходят по старинке. Хотя, возможно, причина твоей спешки – объявить о втором рождении Спасителя?
– Со сколькими женщинами ты спал? – вдруг спросила Селеста, которую, казалось, абсолютно не задел его сарказм.
Мужчина рассмеялся, чтобы скрыть смущение, вызванное ее вопросом.
– Хочешь быть следующей?
– Если ты спал хотя бы с одной женщиной и не женат, то ты лицемер.
– Я вдовец.
Нормальная женщина тотчас бы извинилась и принесла свои соболезнования, но он прекрасно понимал, что это определение никак не подходило Селесте Мак-Рей.
– И после жены ты не прикасался ни к одной женщине?
Им не следовало говорить о Тасним. Рахим злился на самого себя. Селеста безошибочно истолковала его молчание.
– О боже, – пробормотала она. – Ты действительно лицемер. Пожалуй, не тебе осуждать других. Хотя мне кажется, что ты принадлежишь к числу тех, кто вспоминает о добродетели только тогда, когда замечает недостатки в других, особенно в женщинах.
Снаружи было подозрительно тихо. Как же Рахим будет рад, когда все закончится! Его абсолютно выбило из колеи то, что в этой стране люди разговаривали с ним без должного уважения.
– Поразительно, меня отчитывает американка, которая всю свою жизнь прожила за счет слабых состоятельных мужчин! Слава богу, мы наконец-то приехали.
Он обернулся и увидел, как Селеста вздрогнула. Только сейчас она поняла, что машина остановилась.
Она озадаченно оглянулась, а затем впилась глазами в лицо Рахима:
– Что происходит? Где мы?
– Это аэропорт. – Рахим передразнил тон, которым она приказала ему прекратить разговаривать по телефону. – А это самолет, мой самолет.
Селеста побледнела. Руки снова легли на живот, словно она пыталась защитить своего нерожденного ребенка. Рахим невольно восхитился этому жесту.
– Кто ты?
Он подозревал, что она знала о нем немало. Тем не менее он испытал неописуемое удовольствие, когда заметил, как задрожали ее губы, а глаза распахнулись от ужаса. Мужчина подался вперед, Селеста отпрянула.
– Меня зовут Рахим аль-Бахри. – Он почувствовал себя победителем. – И если ты носишь под сердцем ребенка моего брата – это мой наследник. Это значит, что теперь он и ты – моя забота.
Глава 3
Просторный кожаный салон машины словно давил на Селесту. Сердце учащенно забилось. Ребенок снова зашевелился, она испытала очередной приступ паники. Селеста погладила живот, попыталась собраться с мыслями.
Что могло произойти с ней дальше? Если ее ребенок – действительно наследник трона, Рахим не станет причинять ей вред. На самом деле она и мечтать не могла, что они с малышом могут так быстро оказаться в безопасности.
Мужчина, которому, как поняла Селеста, еще ни разу не приходилось никому прислуживать, вышел из машины и громко захлопнул за собой дверь. Снаружи тотчас же послышались его крики, похожие на рев дикого животного, – Рахим отдавал персоналу команды, перемежая их витиеватой бранью на арабском.
Селеста ничего не могла поделать – она продолжала сидеть на месте, покорно ожидая его приказаний. Она подняла глаза на спинку водительского кресла. Несмотря на волнение, она вновь и вновь убеждала себя в том, что находилась в безопасности. С ней не могло ничего произойти, потому что им нужен ее ребенок.
Тем не менее у нее еще теплилась надежда, что все происходящее – просто дурной сон. Омар жив, цел и невредим. Своей мягкой улыбкой он бы разогнал темноту, которая сгущалась вокруг нее. Сказал бы, что все произошедшее – дурной сон. Сон, который бы она пересказывала ему за ленивым поздним завтраком на их террасе с потрясающим видом на Нью-Йорк. Они бы смеялись над ее страхами.
Селеста была готова отдать все, только чтобы тогда Омар не садился в ту машину во Франции…
Дверь распахнулась. Перед ней стоял Рахим. Шейх. Король. Правитель, который вызывал у своих подданных уважение, благоговение и страх. Старший брат Омара, которого ему всегда ставили в пример. Тем не менее, сколько бы Омар ни старался, он не чувствовал себя достойным трона.
Селеста начала подозревать, что истинная причина того, что они с Омаром скрывались от его семьи, заключалось в том, что он чувствовал, что подвел семью. Особенно старшего брата, который, несмотря ни на что, по всей видимости, любил его. Селеста смогла понять это.
– В бумагах не было ни единого упоминания о твоей беременности. – Рахим сурово нахмурился. – Ничего. Ни единого намека.
– Угадай почему? – Селеста хотела вложить в свой голос как можно больше боли. Он должен был видеть это. – Угадай, от кого мы скрывали беременность?
– Вы оба – идиоты.
Селеста бросила на шейха недовольный взгляд, но не могла сдержать невольного вздоха восхищения. Солнечный свет причудливо окутывал фигуру Рахима. Он стал похож на небожителя. Как она могла принять его за водителя? Сила и власть следовали за ним густым шлейфом. Но все же сейчас, несмотря на солнце, гревшее его кожу, он был воплощением безжалостности.
Как глупо она попалась!
Мужчина смотрел на нее с задумчивой улыбкой. Его взгляд все еще блуждал по ее лицу, Селеста начала волноваться. Их немое общение все больше напоминало пытку.
– Думаю, сейчас тот самый момент, когда хороший водитель должен помочь пассажирке выйти из машины. – Его голос был обманчиво мягким. – Кстати, это произойдет независимо от ее желания.
– Мне кажется…
– Мне кажется, тебе пора выйти из машины.
Рахим галантно протянул Селесте руку, но эта вежливость не обманула ее ни на секунду. Это был приказ.
– Я не сяду в самолет, – сказала Селеста.
Она произнесла это как можно более четко и размеренно, словно ее безупречная дикция могла что-либо изменить. Как будто что-то могло помочь ей выбраться из непростой ситуации.
– Я не прошу тебя об этом.
Рахим больше не притворялся. Он стал олицетворением пугающей силы. Селеста не понимала, почему раньше он решил изображать перед ней угодливого водителя. С первого взгляда было понятно, что он никогда не притворялся. У него просто не было в этом нужды. Этот человек всегда получал то, что хотел.
Тем не менее она не собиралась ему уступать. По крайней мере, не так легко.
– Рахим, допускаю, что, возможно, ты не понял меня.
Селеста умышленно назвала его по имени, чтобы показать, что она не уважала его. Она тотчас же почувствовала его раздражение и волнение. Она окинула взглядом взлетную полосу. Вокруг машины стояли охранники.
Некоторое время казалось, что Рахим обдумывал ее слова. Она почувствовала себя животным, которое попало в капкан, и только он теперь решал ее участь. Это тревожило Селесту, но отступать она не собиралась.
– Я лучше умру, чем сяду в этот самолет.
Мужчина подался вперед, Селеста невольно прикрыла глаза. Все ее чувства обострились. Она не понимала, что происходит. Ей хотелось отстраниться от него, но она не могла дать слабину. Селеста подумала, что Рахим не сможет причинить ей вред, пока она носит под сердцем наследника трона. Но что будет после? Ей было жутко даже думать об этом.
– Пожалуйста, поверь, что если бы я мог, то легко бы устроил это. – Рахим говорил эти слова тихо и вкрадчиво.
– Какая прелесть. – Селеста была намерена лишить его возможности лицезреть ее страх и растерянность. – Обожаю угрозы.
Рахим улыбнулся:
– Если бы я предположил, что это случится, – он красноречиво опустил глаза на ее живот, – расправился бы с тобой еще несколько лет назад. Теперь же единственное, что меня интересует в тебе, – ребенок. До тебя мне дела нет.
– Это ребенок Омара. И теперь, когда его не стало, я несу за него ответственность, а не ты.
– Здесь ты ошибаешься. – Рахим был неумолим. – Если ребенок моего брата…
– Конечно, это его ребенок! – бросила ему в лицо Селеста.
Только после Селеста поняла, что совершила ошибку. Если она хотела убраться подальше отсюда, не стоило говорить об этому Рахиму. Если бы ей удалось убедить его в том, что это был чужой ребенок, он мог бы отпустить ее.
– В таком случае, как я уже и говорил, ему суждено взойти на трон. – Рахим пожал плечами. – И твои желания не играют какой-либо важной роли, когда на кону стоит будущее моей страны и народа.
Рахиму не нужно было даже заканчивать свою мысль: его губы изогнулись в злобной усмешке. Селеста все еще не была готова уступить.
– Я отказываюсь идти с тобой куда бы то ни было.
– Селеста, выходи из машины, – приказал он. – Или я сам вытащу тебя отсюда. Сомневаюсь, что тебе это понравится.
– Да что ты. – Селеста усмехнулась. – С самого утра я подвергаю твое терпение самым изощренным пыткам, не так ли?
– Послушай. – Его голос стал хриплым, приятно ласкал ее слух. – Нет ничего, чего бы я не сделал ради своей страны. Ничего.
– Да ты герой. – Но в глубине души Селеста была по-настоящему взволнована тем, что он сказал. – Мне кажется, что правда гораздо более прозаична. Ты – дикарь, который не видит дальше собственного носа. Ты понимаешь последствия своих поступков?
– Мне кажется, что ты окончательно запуталась. – В голосе Рахима была угроза. Я не тот аль-Бахри, который прожил свою жизнь в лени и праздности. Я не Омар. Но мне, именно мне приходится устранять все последствия его поступков. Вычищать грязь, если тебе угодно.
Селеста хотела кричать, метать в него вещи. Вместо этого она лишь сжала ладони в кулаки.
– Значит, я – грязь?