– И я не смогу, – ответила Элли. – До тех пор, пока у нас есть вы…
– Я у вас есть. У вас обоих.
Следующие несколько дней Элли старалась вообще ни о чем не думать, потому что мысли о том, что может случиться, порождали боль.
Элли чувствовала, что с Леоницио творится то же самое. Они не обсуждали это, но страх притаился в его глазах. Стоило зазвонить телефону, он отвечал настороженно, ожидая решающих вестей. Когда оказывалось, что это не тот звонок, которого они ждали, он качал головой и гладил ее по плечу.
Наконец после трех мучительных дней прозвучал ожидаемый звонок.
Элли не спускала глаз с лица Леоницио.
– Si ? – хриплым голосом ответил он.
Несколько секунд он молча слушал, и у Элли дико колотилось от страха сердце. Но вот лицо у него прояснилось, и он радостно поднял вверх большие пальцы, бросил трубку и обнял Элли.
– Добрые новости! Все прекрасно.
– Ребенок…
– Наш ребенок абсолютно здоров. Тесты подтвердили, что все в норме.
– Слава богу! – Элли расплакалась и припала к Леоницио. Она почувствовала, как он дрожит, а подняв голову, увидела, что лицо у него тоже мокрое от слез радости.
– Завтра поедем к врачам, – сказал Леоницио, – и нам все подробно объяснят.
На следующий день они разговаривали с врачом и узнали массу сведений, которые их успокоили, в том числе и приблизительную дату родов через три месяца.
– До этого времени я настоятельно советую вам избегать стресса, – сказал врач. – Пока что вам везло, но рисковать не следует.
– Мы возвращаемся в Англию, – заявил Леоницио.
– Советую ехать поездом. И помните – никаких стрессов.
– С этого момента она будет отдыхать, – сказал Леоницио. – Я этим займусь.
Когда они остались одни, Леоницио спросил:
– Вы ничего на это не скажете?
– Не скажу чего?
– Что я осмелился принять решение, не обговорив с вами. И как осмелился сказать, что прослежу за тем, чтобы вы отдыхали, когда у вас есть работа.
Элли улыбнулась ему.
– По-моему, я уже достаточно хорошо вас узнала, чтобы не сопротивляться решениям, которые вы принимаете за меня.
Он усмехнулся.
– Мне позволено принимать за вас решения?
– Придется вам это разрешить. Итак, что мне делать дальше?
– Мы возвращаемся в Англию, потому что там, я думаю, вы чувствуете себя лучше, а это означает меньше возможностей стресса. Вы проделали отличную работу по покупке новой фабрики, и я собираюсь обосноваться в Лондоне до рождения ребенка. Мы будем жить в нашей квартире, где я смогу оберегать и вас, и нашего малыша. – Он вдруг озабоченно сдвинул брови. – Вы действительно позволяете мне делать так, как я считаю необходимым? Мне это не показалось?
– Не беспокойтесь – я не собираюсь вам противоречить.
– Что скажет Алекс Даллон, когда вы сообщите ему, что уходите в длительный отпуск по беременности?
– Он поймет. А я уверена, что должна уйти в отпуск.
– Значит, волноваться не о чем.
– Не надо говорить такое, – шикнула на него Элли и зажала ему губы пальцами. – Никогда. Это плохая примета.
– Хорошо, не буду. – Он грустно усмехнулся. – Я привык полагать, что мы творцы своего счастья, что важно самому управлять всем. Но сейчас мое счастье творите вы, а я утратил способность к контролю.
– Вы намекаете, что контроль в моих руках? – шутливо заметила она. – Завтра вы заявите совершенно противоположное.
– Вы умеете управлять окружающими. Но наш маленький, еще не появившийся на свет дружок управляет еще больше. С того самого дня, как мы о нем узнали, он отдает приказы, и я вижу, как хожу перед ним на задних лапках.
– Он? Вы хотите сына?
– Я буду счастлив получить и девочку, и мальчика. Главное, что ребенок мой.
– Я заверила вас, что ребенок ваш. Вы мне что, не верите?
– Верю. Когда я сказал "мой", я не это имел в виду. Я имел в виду, что он или она будет называть меня папой, задавать вопросы, рассказывать мне, о чем думает и мечтает, дарить мне открытки на мой день рождения и Рождество. Если у него случится неприятность, то я хочу быть тем, к кому он обратится. Я хочу знать, что никакая сила не удалит меня из его жизни.
Элли стало больно. Ребенок для него все. Больше, чем она когда-либо будет значить.
– В этом можете быть уверены, – сказала она, и слова дались ей с трудом. – Я между вами не встану.
– Это означает, что вы выйдете за меня замуж?
– Нет. Я не могу сейчас об этом говорить.
– Но почему?
– Как вы не понимаете? Давайте поговорим об этом позже. Нам столько всего предстоит… Я ношу вашего ребенка. Неужели этого пока недостаточно?
– За исключением того, что вы, когда пожелаете, сбежите от меня.
– А вы думаете, что если я выйду за вас, то стану вашей узницей? Свидетельство о браке не поможет – мы сами должны сделать так, чтобы все получилось.
– Вы не считаете, что мы в силах это сделать? Хорошо, не отвечайте. Ваш отказ сам по себе ответ. Оставим это. Обещаю больше к вам не приставать.
Вот так. Он согласился с ее желанием и не будет досаждать ей предложением о браке. Ей бы обрадоваться, но почему-то было грустно.
Глава 12
После возвращения в Лондон жизнь текла спокойно и размеренно. Леоницио вел себя безукоризненно. Он заботился об Элли, предвосхищая ее желания, чтобы ничто ее не волновало. И, верный данному слову, он ни разу не произнес ни слова о браке.
Казалось бы, Элли радоваться этому, но порой ее охватывало одиночество.
Постепенно живот у нее рос. Как-то вечером Леоницио помогал ей приготовиться ко сну и с благоговением дотронулся до располневшего, выпирающего живота.
– Я – счастливый человек. Столько счастья сейчас, и сколько еще в запасе. Жду не дождусь. Неужели ждать еще целый месяц?
– Так говорит врач. Но толчки настолько сильные, что у меня полное ощущение, что малыш уже с нами.
– Эй, привет! – Леоницио смотрел на живот. – Береги свою mamma , не утомляй ее.
– Надеюсь, что он или она прислушаются к вам, – засмеялась Элли. – Но не думаю, что можно на это рассчитывать.
Он тоже засмеялся.
– Твоя мама никогда не прислушивается ко мне.
– Ну, это может измениться… ой! – У Элли перехватило дыхание от резкой боли, которая пронзила ей живот.
– Что такое? – испугался Леоницио.
– Я… не знаю. Просто… что-то случилось… – Она ухватилась за живот.
– Началось? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Слишком рано, но… да, кажется, началось. О боже… ой!
Теперь у нее не было сомнений – пронзившая боль была очень сильной.
– Началось, – простонала Элли.
– Уже? – в ужасе произнес Леоницио.
– Да, но… о, нет, это не должно еще произойти.
– Я звоню в скорую, – прохрипел Леоницио.
Он схватил телефон, сделал вызов и обнял ее.
– Все будет хорошо.
Элли вцепилась в него. Боль разрывала ее, предупреждая о возможном несчастье. Роды должны произойти через месяц, а сейчас…
– Сейчас этого не может быть, – стонала она. – Не может…
Но это происходит. Элли сердцем чувствовала, что судьба против них, что отнимет ребенка, не дав ему выжить. Бедный Леоницио. Она очень хотела подарить ему счастье, а если счастье снова будет у него отнято?
– Врачи сейчас приедут, – подбадривал ее Леоницио. – В больнице нам помогут.
Он говорил слишком твердо и уверенно, словно хотел убедить и ее, и себя.
– Я постараюсь… – задыхаясь, проговорила она. – Я не знаю, почему это происходит…
Раздался звонок в дверь, и Леоницио выглянул в окно.
– Они здесь.
Через пару минут в комнату вкатили медицинскую тележку, Леоницио поднял Элли и осторожно уложил.
Он не отпускал ее руку всю дорогу. Элли смутно соображала, что делается вокруг нее: шум машины, голоса врачей. Она была во власти боли, захлестнувшей ее.
"Скорая" остановилась – они приехали в больницу. Сквозь туман она ощущала, что ее ввезли внутрь, над ней склонились озабоченные лица, она слышала, как Леоницио разговаривал с врачом.
– Ребенок не должен родиться раньше чем через месяц, – сказал он. – Так нам говорили. Неужели роды уже начались?
– Нужно все проверить, – спокойно произнес врач.
От сильной боли Элли закричала:
– Леоницио…
Он тут же схватил ее руки.
– Я здесь, cara .
– Не уходите.
– Вы позволите мне остаться? – спросил он у врача. – Я не могу ее оставить.
– Если ей это так необходимо, то вам лучше остаться, – согласился врач. – Но прошу вас…
– Обещаю, я ни во что не буду вмешиваться.
У Элли снова вырвался крик. Теперь сомнений не осталось – начались схватки. Она не отпускала от себя Леоницио, смотрела прямо ему в глаза.
– Уже скоро, – шептал он. – Скоро у нас будет ребенок.
Если бы только ее страдания закончились! Какая мука видеть ее боль и знать, что он ничем не может ей помочь! Он бесполезен. Абсолютно бесполезен.
Время тянулось медленно. На несколько минут схватки отступали, но тут же начинались заново, изматывая ее.
– Сколько это может длиться? – спросил Леоницио, тоже вконец измученный.
– Уже скоро, – ответил врач. – Совсем скоро.
Наконец появился ребенок. Леоницио с трудом разглядел крошечное тельце, оно показалось ему неподвижным, и он молча стал молиться.
И вот это произошло – раздался крик, громкий крик, и все заулыбались с облегчением.
– Замечательно, – воскликнул врач, внимательно осмотрев младенца. – Это девочка. Она немного маловата, но выглядит здоровой.
Леоницио наклонился к Элли.
– Слышишь, carissima ? У нас дочь. Чудесно, правда?
Но глаза Элли были закрыты, и она лишь что-то пробормотала.
– Элли… – позвал он.
– Вам придется сейчас выйти, – строго заявил врач. – Она теряет много крови и необходимы срочные меры.
Леоницио был готов рвать на себе волосы. Он не вынесет, если уйдет от Элли! Глаза у нее были по-прежнему закрыты, и он не знал, слышит ли она что-нибудь. Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб, в щеки, в губы.
– Я вернусь, – прошептал он. – Ты только пообещай, что будешь здесь, будешь меня ждать.
Леоницио вышел в коридор и опустился на стул поближе к двери.
Элли ускользает от него, оставляя ему ребенка, которого он так желал. Ребенок – сейчас он понял это – никогда не утешит его, если он ее лишится.
Он вздрогнул – дверь родильной палаты открылась, и вышла медсестра, везя перед собой маленькую каталку.
– Я забираю вашу дочь в отделение интенсивной терапии для младенцев, – сказала она. – Девочка родилась на месяц раньше, но в остальном с ней все в порядке.
Леоницио посмотрел на крохотное существо с закрытыми глазками.
– Моя малышка, – прошептал он. – Моя. И Элли. – Он наклонился ближе. – Твоей маме скоро станет лучше, и она возьмет тебя на руки.
В дверях появился врач:
– Войдите, пожалуйста.
– Она… что с ней?
– Все еще большая потеря крови. Мы делаем все возможное, но…
– Что значит – но? Она же не может умереть… она не должна умереть…
– Мы постараемся этого не допустить.
– Вы… сможете?
– Надеюсь, но пока что не могу вам этого пообещать. Входите.
Леоницио вошел в палату. Элли лежала неподвижно.
– Элли, – прошептал он. – Элли, ты меня слышишь?
– Да…
Она произнесла это еле слышно, но движение ее губ внушило Леоницио надежду.
– Это я, Леоницио. Я здесь. Я всегда буду с тобой. А ты – со мной. Я не могу тебя потерять. Я не вынесу этого. Пообещай не оставлять меня. Обещай.
Она наконец открыла глаза. Он приблизил к ней лицо, с отчаянием ища хоть какой-то знак, что она его слышит. Но она посмотрела на него затуманенным взглядом.
– Обещай мне, – судорожно повторил он. – Я не вынесу жизни без тебя. Я тебя люблю.
– Любишь меня? – прошептала она.
– Конечно. Неужели ты не знала?
– Нет…
– Но сейчас ты знаешь. Пожалуйста, скажи, что меня слышишь. Понимаешь. Пожалуйста!
Ответа он не получил. Ее глаза снова были закрыты, и он пришел в ужас, подумав, что она умерла. Но нет – она дышит. Она жива, но уходит в другое измерение, и он должен найти в себе силы терпеливо ждать, когда она вернется к нему.
Но она может и не вернуться. Она близка к смерти, и Леоницио охватило отчаяние, что его мольбу она не услышала. И возможно, так и не услышит.
Он наклонился к ней, почти касаясь ее лица.
– Где бы ты ни была, – зашептал он, – вернись ко мне. Пожалуйста, вернись. Пожалуйста, Элли, не оставляй меня.
Элли казалось, что она бродит по коридору, а кругом тени. Она здесь никогда не была и не знала, что ждет ее дальше, она лишь слышала странные голоса. Один голос звучал, как голос Леоницио: "Элли, ты меня слышишь?"
Она прошептала "да", но не была уверена, что она услышана. Голос Леоницио говорил о любви, говорил, что не может жить без нее.
Она открыла глаза, надеясь, что он рядом, но все было как в дымке.
– Я не вынесу жизни без тебя. Я тебя люблю.
– Меня… – не веря, прошептала она. – Любишь меня?
Он заговорил снова, но она не разобрала слов. Наверное, это ей кажется. Она поверила в слова любви, потому что очень хотела. Дымка сгущалась и окутала ее, и она погрузилась в забытье.
Лишь один звук донесся до нее: голос, полный отчаяния, шептал: "Где бы ты ни была, вернись ко мне. Пожалуйста, вернись. Элли, вернись!"
Она потянулась к этому голосу, но провалилась в туман, и голос пропал.
Элли не помнила, сколько времени находилась без сознания, но когда очнулась, в голове прояснилось.
– Вот вы и пришли в себя, – сказала медсестра.
– Мой ребенок…
– С ней все замечательно. Немножко маленькая, но в остальном она выглядит нормально.
– Она?
– Да, у вас чудесная дочка. Ее папа в восторге от нее.
– Он здесь?
– Он привез вас в больницу.
– А, я, кажется, помню. Но все смешалось…
– Он был с вами во время родов, а сейчас ушел, чтобы побыть с малышкой. Мы боялись, что вы не выживете, и он не отходил от вас. Когда ему сказали, что опасность миновала, он едва не лишился чувств. Он сейчас рассказывает вашей девочке, что ей повезло, мама от нее не ушла.
– О боже!
– Ну-ну, не надо плакать. Все будет хорошо.
На Элли нахлынули видения: Леоницио протягивает к ней руки, признается в своей любви, говорит те слова, которые она и не надеялась услышать наяву.
Медсестра ушла, но Элли показалось, что она не одна, с ней Леоницио. Элли затаила дыхание, боясь, что это мираж.
Он сел у кровати и наклонился.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Спасибо, что вернулась ко мне. Я надеялся, что ты меня не оставишь. Я ведь так умолял тебя остаться.
– Ты… умолял меня?
– Ты не помнишь?
– Не совсем. Мы… разговаривали?
– Элли, мы сказали то, чего никогда не говорили раньше. Я сказал, что я люблю тебя. А ты не поверила мне, но это правда. Ты не помнишь?
– Я была в каком-то странном месте. Я шла в плотном тумане и слышала твой голос – ты звал меня… если бы ты не позвал меня… я никогда не вернулась бы.
– Я этого боялся. Ты была близка к… – Он замолчал, не в силах произнести страшное слово. – Я бы этого не вынес. Ты не могла уйти от меня, когда я так сильно тебя люблю.
– Ты действительно… любишь меня?
– Почему ты мне не веришь? Разве я все время не просил тебя выйти за меня?
– Только из-за ребенка. Ты хотел любить кого-нибудь, кто всегда был бы рядом… ребенок, который любил бы тебя в ответ, потому что он принадлежит тебе. Тебе был необходим собственный ребенок, а я могла тебе его дать. Вот и все, для чего я нужна. Я была в этом уверена.
– Может, вначале так и было, но чем дольше мы были вместе, тем больше ты для меня значила. И это меня пугало.
– Пугало? Тебя?
– Меня не просто испугать, но тебе это удалось. Я испугался своего чувства к тебе. Я думал, что моя любовь к тебе зародилась в ту нашу ночь, но у меня ушло много времени, чтобы понять – это не просто теплые чувства к тебе, а намного более глубокие и сильные. А потом… потом я боялся того, что любовь только с моей стороны.
– Но это не так. Я люблю тебя. И люблю уже давно.
– Как ты можешь так говорить, когда ты постоянно отказывалась выйти за меня?
– Потому что я была не в силах смириться с неравным браком – любить тебя и знать, что ты меня не любишь.
– Я любил, все время любил. Когда ты отказалась выйти за меня, это было больно и обидно. И дело не в ребенке. Я хотел тебя. Никого, кроме тебя. Но я думал, что ты меня презираешь и что я должен очень постараться, чтобы ты изменила свое мнение обо мне.
– Иногда я чувствовала, что это ты презираешь меня, – пробормотала Элли.
– Элли, нет! Ты не можешь такое чувствовать.
– Я очень ждала какого-нибудь знака, что тебе нужна и я, а не только ребенок. Но не дождалась.
– Все было не так. Ты была мне очень нужна, но я боялся признаться себе в этом. Я чувствовал, что люблю тебя, но лишь сегодня я полностью понял, как глубока моя любовь. Когда я думал, что ты умираешь, я не мог представить, какой будет моя жизнь без тебя. Выжженная пустыня. И ни проблеска надежды.
– Но случись это… у тебя все-таки останется наш ребенок.
– И я бы оберегал ее и ради нее, и в память о тебе. Я бы назвал ее Элли в честь тебя, потому что я не выживу без Элли в моей жизни. А сейчас я бы хотел назвать ее Козима. Это имя означает порядок и красоту, то, что вы обе для меня олицетворяете. Ты должна обещать остаться со мной. Ничто и никто не может меня утешить, если я тебя потеряю. Элли, пожалуйста, скажи, что у меня есть надежда. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заслужить твою любовь, сколько времени это не заняло бы.
– Но я уже сказала, что люблю тебя. Ты мне не веришь?
– Боюсь поверить. Если слишком легко веришь в чудеса, то их могут у тебя забрать. Ты сама предупреждала меня об этом.
– Обещаю, Леоницио, что это чудо у тебя не заберут. Ты – моя любовь сейчас и навсегда.
– Ты готова выйти на меня?
– Я давно этого хотела.
– Скажи "да", – попросил он. – Всего одно слово. Дай мне его услышать.
– Да. Да, я выйду за тебя. Да.
Он замер, его глаза, полные счастья, встретились с ее глазами. Потом он опустил голову и положил ей на грудь, подобно человеку, который наконец нашел безопасную гавань. Элли поняла его, потому что сама чувствовала то же самое.
– Да, – повторила она. – Мы долго искали друг друга и нашли. И ничто нас не разлучит. Мы вместе… нас трое.
Леоницио посмотрел на вошедшего в палату врача.
– Мы собираемся пожениться, как только она вый дет из больницы, – сказал он. – Когда это будет?
– Боюсь, что не смогу вам этого сказать, – с тревогой в голосе ответил врач. – Опасность еще не миновала.
– Но мы подумали… когда она пришла в себя…
– Это вселяет надежду, но не окончательную.
– Вы хотите сказать, что угроза жизни есть? – Леоницио был в ужасе.
– Это возможно.
Леоницио уронил голову и закрыл лицо ладонью. Элли протянула руку и дотронулась до его щеки.