- Его дочь и внучка были там в момент взрыва, - пояснил Грег, заметив немой вопрос в глазах Сандры. - Дочь не пострадала, а вот внучка… - Его кулаки конвульсивно сжались. - Множественные осколочные ранения, зрение спасти не удалось. Девочке всего пять лет. Прошу прощения, господа.
Грег вышел, не обратив ни малейшего внимания на негодующий возглас графа.
- А кто был ваш отец, позвольте узнать? - Марч перегнулся через стол в ожидании ответа.
Что-то в его взгляде неприятно царапнуло Сандру.
- Он был журналистом, вел собственное независимое расследование. Материал был почти готов, не хватало лишь некоторых деталей.
- Александр Финчли! - воскликнул Марч.
- Вы его знали? - удивилась Сандра.
- Не имел чести.
- По-моему, мы уже исчерпали эту тему, - вмешался хозяин дома. - И смертельно наскучили даме. Извините, дорогая, за такой малоприятный вечер. - Он встал и поклонился миссис Марч. - Кофе подадут в курительную.
Сандра воспользовалась случаем и откланялась. Ее никто не удерживал. Девушке стоило немалого труда найти комнату Барнса. Когда она вошла, Грег прилаживал подушку под головой старика. Барнс полулежал в кресле, беспомощно подогнув одну ногу, бледный, осунувшийся. Щеки запали, нос заострился, вокруг глаз залегли глубокие тени. У Сандры защемило сердце, таким разбитым он выглядел сейчас.
- А, это вы! - воскликнул Грег. - Очень кстати. Возьмите салфетку. Вон там, в верхнем ящике комода, и намочите холодной водой. Живее.
Сандра осторожно положила мокрую салфетку на лоб старика. Барнс благодарно посмотрел на нее из-под набрякших век. Из его руки выскользнула фотография в серебряной рамке. Смеющаяся молодая женщина с крошечной девочкой на руках. Сливочные пухлые щечки, льняные кудряшки и искрящиеся глаза цвета лесных незабудок. Невозможно представить их слепыми.
- Вики, - прошептал Барнс.
Сандра кивнула, борясь с подступающими слезами. Этот несчастный старик уже не будет ей чужим. У них одно горе. Ее погибший отец и прелестная малютка, которая никогда больше не увидит солнечного света, накрепко связали их. Сандра взяла руку Барнса в свою и ощутила неожиданно крепкое пожатие его пальцев. Каким-то шестым чувством старик понял, о чем она думает, и хотел, чтобы Сандра об этом знала.
- Ну и напугал ты нас, старина, - сказал Грег, опускаясь на корточки перед креслом. - И меня, и Александру.
Он, будто невзначай, накрыл ее руку своей. В прикосновении этом было что-то особенное, теплое, доверительное, словно одним движением руки он впустил Сандру в круг своих интересов и чувств. Сколько же лиц у этого человека? Сандра уже сбилась со счета. И какое из них истинное?
- Если уж мы дошли до имен, то зовите меня Сандрой.
- А вы меня Грегом.
Она кивнула.
- Вы сказали, что ваш отец раскручивал манчестерское дело. - Грег встал и помог подняться Сандре. - Нельзя ли поподробнее?
- Я мало что знаю об этом, - призналась она. - Отец не любил говорить о работе, наверное, подозревал, что это небезопасно. Обмолвился как-то, что встречался тайно с какими-то людьми, которые давали ему информацию, и собрал обширное досье. Говорил, что, когда опубликует свой материал, многие головы полетят. По-моему, он имел в виду кого-то из правительства или из деловых кругов, сотрудничающих с террористами и наживающихся на этом. Вам лучше поговорить с Марго, это моя мачеха, она была в курсе всех его дел.
- А где досье сейчас?
- Отец все держал дома. Думаю, Марго сохранила что могла. Мы с ней просто избегаем говорить об этом.
Грег вдруг предостерегающе приложил палец к губам: из коридора явственно донесся приглушенный скрип половиц. Он рванулся к двери, но коридор был уже пуст.
- Нас явно кто-то подслушивал. Теперь ищи ветра в поле. Черт бы побрал эти закоулки! - Он озабоченно посмотрел на Сандру. - Что-то вся эта история перестает мне нравиться.
- Может быть, просто любопытная горничная… - подал голос Барнс. - В любом случае, чем скорее мы забудем об этом, тем лучше. Прошлого не вернуть, умерших не воскресить.
- А как же новые жертвы? - горячо возразила Сандра. - Они неизбежно будут, пока эти люди на свободе и уверены в своей безнаказанности. Мы должны хотя бы попытаться остановить их.
- Я согласен с Барнсом, - сказал Грег. - Ставки в этой игре слишком высоки, соответственно, велик и риск. Кроме того, у вас нет никаких доказательств того, что ваш отец был убит, не так ли? Каково заключение полиции?
- Несчастный случай, - нехотя ответила Сандра. - Не справился с управлением на мокрой дороге.
- Вот видите!
- Но папа был превосходным водителем! И погиб, когда уже практически завершил расследование. Не слишком ли много совпадений?
- Возможно, но вам никто не поверит. Так что мой вам совет: забудьте и живите спокойно, как жили до сих пор.
Сандра смотрела на Грега и в очередной раз поражалась происходящим с ним метаморфозам. Сейчас перед ней был холодный, сдержанный человек, который говорил до омерзения правильные и разумные вещи. Возникшее было ощущение сопричастности и партнерства растаяло как дым.
- Спасибо. Ваш совет хорош, да вот беда: мне не подходит. Спокойной ночи, джентльмены.
- Не забудьте запереться получше! - крикнул ей вслед Грег, но Сандра лишь презрительно передернула плечами.
Она сама не знала, что на нее нашло. Прошлое всколыхнулось, поднялось со дна памяти и схватило за горло. Горестные глаза Барнса, презрительный прищур Рэдклифа, краснолицый, задыхающийся Марч и его напоминающая змею жена - все они каким-то образом вдруг пробудили воспоминания о событиях двухлетней давности. Тогда Марго испугалась и строго-настрого велела Сандре забыть про досье и про расследование. Сейчас Сандра уже сожалела о своей покорности. Какая она, к черту, журналистка, если позволила себя запутать? Завтра же вернется домой и постарается уговорить Марго. Хотя бы ради памяти отца она должна завершить это дело.
Долгий настойчивый звонок у входной двери оторвал Марго от перевода, над которым она билась уже добрых три часа. Марго нахмурилась. Четверть первого. Кто это может быть так поздно?
Надо же было так увлечься! Стоило на один вечер остаться одной, и она тут же потеряла счет времени. Оно и понятно, ведь за режимом следила Сандра. Забавно! Веду себя совсем как школьница, оставшаяся на вечерок без родительского присмотра.
Раскатистый звон разлетался по пустому дому. Придется открыть. А как не хочется! Марго сбежала вниз по лестнице.
- Кто это?
- Опрос общественного мнения от журнала "Здоровый образ жизни", - ответил явно искаженный писклявый голос, тем не менее показавшийся Марго смутно знакомым. - Кто в Лондоне не спит после полуночи и почему.
- Бад! - Она распахнула дверь.
Это действительно он. Слегка смущенный, смотрит выжидательно и тревожно. В руке початая бутылка вина.
- Ого, а ты во всеоружии!
- Хлебнул для храбрости.
- Боялся, что спущу с лестницы?
- И этого тоже.
Марго отступила, пропуская его внутрь. Давешний чертенок зашебуршился в груди.
- Что тут у нас? - спросила она, протягивая руку к бутылке. - Ого, "Шато Марсо" сорок восьмого года! Не слабо, как сказала бы Сандра.
- Стянул у Сэма Зингера. Я только что от него.
- Дай-ка взглянуть на тебя как следует. Первый раз вижу тебя в костюме.
- Только не надо смеяться.
- И не думала даже. Мне нравится.
Бад действительно выглядел очень элегантно в песочного цвета тройке и ярком галстуке цвета "яичница с луком".
- Марго, вы восстанавливаете мою вконец порушенную самооценку. Я весь вечер провел в обществе галстуков от Проховника по пять сотен фунтов за штуку.
- Не одежда красит человека, а человек одежду. Старая штука, а как звучит!
Марго улыбнулась ему, как только она это умела, одними глазами, и весь мир сразу осветился. Сама не знает, как права. Все сегодняшние красотки в роскошных туалетах, с наклеенными ресницами и силиконовыми бюстами, с ног до головы увешанные дорогими бирюльками, не стоят и ее мизинца. Пусть сейчас на ней ни грана косметики, пшеничные волосы небрежно затянуты в конский хвостик, узкие брючки и безразмерная мужская рубашка с закатанными до локтей рукавами. Даже усталые, чуть покрасневшие глаза нисколько не портят эту удивительную женщину.
- Вы, наверное, считаете меня настырным наглецом, - начал он. - А я совершенно случайно проходил мимо вашего дома и увидел свет в окне. Вычислил, что не в спальне, а в кабинете, и позвонил.
- Совершенно случайно? Ладно, не красней, верю. Лондон - город маленький. Как прошло интервью?
- Блестяще. Колоссальная удача. Увидев, что Зингер разговаривает со мной, все сразу почувствовали живейший интерес к моей персоне. В результате у меня не одно интервью, а сразу несколько.
- Любопытно, как люди любят сбиваться в стаи, - заметила Марго, - при этом разглагольствуя об индивидуальности.
- Их привлекает запах денег и славы. Зингер - это и то, и другое. А мы, журналисты, лишь отражаем массовые вкусы, вместо того чтобы формировать их.
- Да-да, давай поговорим о несовершенстве мира, - с энтузиазмом подхватила Марго.
В ее тоне Баду почудилась ирония, он смешался.
- Вот ведь как выходит. Не успел прийти, а уже вам наскучил. Извините, я, наверное, оторвал вас от работы.
- Верно, но в такой час только и ждешь, что кто-то придет и помешает.
- Ох, Марго, как же вам нравится играть со мной!
- А бутылку ты принес показать? - спросила вдруг Марго, сворачивая разговор в более безопасное русло. - Налей-ка мне глоток этого божественного напитка, садись вот сюда и поболтаем.
- О чем?
- О чем угодно, хоть о литературе. Презабавную книгу перевожу сейчас.
Бад слышал от Сандры, что Марго работает в издательстве "Пингвин" переводчицей и весьма высоко там котируется.
Марго начала увлеченно что-то рассказывать, но слова ее доносились до Бада словно издалека. Он слушал звуки, не вникая в смысл, любовался ее лицом, следил за тем, как волнующе изгибаются ее губы, и думал, что они созданы для поцелуев, но только не его. Почему не его?
- Я, кажется, теряю интересного собеседника, - заметила Марго.
- Нет-нет, что вы!
- Повтори, что я сказала.
- Полный сюр. - Бад напрягся, судорожно соображая. - Марихуана, клопы.
- Значит, я все-таки не зря надрывалась. На этом и закончим, пожалуй. Поздно уже.
- Может, поужинаем завтра вместе? - промямлил Бад. - Найдем местечко потише, и вы мне снова расскажете про марихуану с клопами. Про это я готов слушать бесконечно.
Марго засмеялась, и этот бархатный, воркующий звук, зародившийся где-то в глубине горла, начисто лишил Бада самообладания. Он обнял ее, стиснул что было силы и поцеловал. Поцелуй пришелся прямо на крошечную родинку в углу рта, которая давно сводила Бада с ума.
- Бедные мои косточки.
- Скажите "да", - шепнул Бад, шалея от ее близости.
- А что мне еще остается? - Марго мягко высвободилась. - Ну, иди уже, иди.
Она буквально вытолкала его, слабо упирающегося, за дверь.
- Я позвоню вам. Завтра. Нет, сегодня. Уже сегодня.
- Спокойной ночи.
Он услышал клацанье замка и, опустившись на ступени, прижался пылающим лицом к решетке перил. Его ночи отныне не будут спокойными, ведь она сказала "да".
Сандра проснулась от грохота, раздавшегося прямо над ее ухом, и рывком села на кровати. Дождь барабанил в окно. В ослепительных сполохах молний метались тени растревоженных гардин. Гром бабахнул как из пушки и откатился, ворча.
Но Сандра уже ничего не слышала и не видела. Ее взгляд был прикован к трепещущему на ветру огоньку свечи, одиноко мерцающей посреди комнаты на полу.
- Кто здесь? - вскричала Сандра.
Мощный разряд грома потряс пустую комнату. Никого. Сандра соскочила с кровати и, накинув халатик, подбежала к двери. Подергала ручку. Заперто. Она нашарила ключ на каминной полке и, подхватив свечу, выглянула в коридор.
Вереница теплых крошечных огоньков убегала в его темную глубь. Лукаво перемигиваясь, они манили ее за собой, затягивали в таинственный лабиринт, из которого нет возврата. Разум твердил ей: "Пропадешь!", - но ноги сами несли ее по холодным половицам, и сердце стучало в такт шагам.
Она уже знала, к кому спешит, кто зажег для нее эти свечи, осветившие путь во мраке, чтобы она не заблудилась. Этот человек непостижимым образом сумел завладеть всеми ее помыслами, хотя она должна была бы презирать его. Сколько раз за сегодняшний день он доводил ее до бешенства, заставлял краснеть, бледнеть и кусать губы от досады. Забавлялся, как со многими другими до нее. И она понимает это, но все равно идет, трепеща, с замирающим сердцем, по первому же зову. Непостижимо! Но спросите бабочку, зачем она летит на огонь. Есть что-то, что сильнее доводов рассудка.
Одна из дверей в конце коридора была распахнута, как мышеловка в ожидании добычи, как пасть гигантского зверя. Грег стоял у окна в глубине комнаты. Его высокая фигура четко выделялась на фоне черного неба, вспарываемого жалами молний.
- Грег!
Он обернулся.
- Я ждал тебя.
- Знаю.
- Только не надо ничего говорить. "День отошел и все с собой унес".
- У Китса он унес любовь.
Грег приподнял ее лицо за подбородок, пытливо заглянул в глаза. Сандра смело встретила его взгляд, который, казалось, проникал до самых глубин ее существа.
- Бог ты мой, сколько иллюзий! Никакой любви нет. Это всего лишь химера, раздутая поэтами-романтиками до размеров гигантского мыльного пузыря, который завораживает, переливается всеми цветами радуги, а ткнешь - брызги и пустота. Другое дело страсть. Она и кружит людям головы.
Он прикоснулся губами к ее губам. Они были горячи, как раскаленные угли, горячи и жадны. Комната завертелась перед глазами Сандры бешеным смерчем. Его руки колдовали над ней, заставляя плавиться, сгорать и возрождаться вновь, как птицу Феникс. Разгоряченные тела сплелись в сладостной схватке, в которой нет ни победителей, ни побежденных.
Гроза стихла так же внезапно, как и началась, лишь отдаленные отголоски грома да мерный стук капель по стеклу еще напоминали о ней. В комнате стало совсем темно. Сандра слышала прерывистое дыхание Грега и смутно различала в темноте очертания его тела. Только что оно было частью ее самой, жило и билось в ней, а теперь… Она вдруг остро ощутила свою наготу, нащупала скомканный халатик и прикрыла им грудь. Движение получилось суетливым и жалким.
- Не надо, не делай этого. Дай посмотреть на тебя.
Он щелкнул выключателем, комната озарилась мягким светом ночника. Сандра дернулась и плотнее прижала к себе халатик. Грег ухватил его за краешек и потянул. Ее руки безвольно упали вдоль тела, глаза непроизвольно зажмурились.
- Ну-ну, не надо так смущаться. Ты великолепна, даже сама не знаешь насколько. Тебе вообще надо ходить голой, тогда твои совершенства будут куда заметнее.
- Ты смеешься надо мной!
Знакомый ехидный огонек в глазах, усмешка кривит губы. Она опять опоздала, не заметила перемены. И опять попалась.
- Ты легкая добыча, так и стремишься заглотнуть наживку. Грех не воспользоваться. А все оттого, что ты невнимательно читала Канта. Так ведь?
- Вообще не читала, - буркнула Сандра.
- И напрасно. Кроме всего прочего он дает один хороший совет: не вовлекайся и не вовлекай. Воспринимай мир, каков он есть - расчетливый, грязный и смрадный. А ты все силишься что-то изменить и других хочешь заставить делать то же. Обжигаешься, разбиваешь в кровь нос и опять бросаешься в бой. Ладно, мне-то что, это твой выбор, так хоть не жалуйся.
- Мне холодно.
Грег сорвал с кровати покрывало и накинул на плечи Сандры.
- Так лучше?
- Нет. - Она мотнула головой так, что волосы метнулись и рассыпались по плечам. - Нет. Я хочу уйти.
- Обиделась. А ведь я хотел помочь.
- Она все время смотрит на меня.
Грег проследил за ее взглядом. С большой фотографии, висевшей на стене, смотрела молодая золотоволосая женщина с тонким бледным лицом. На лице этом, казалось, жили одни глаза - огромные, серые, загадочные и очень печальные. Искусная игра света и тени, тонко пойманная фотографом, намертво приковывала внимание именно к этим выразительным глазам, как бы оставляя все остальное "за кадром". Мастерская работа.
- Мой первый стоящий снимок. - Голос Грега неуловимо изменился, потеплел, что ли. - Еще бы ей не смотреть. Ведь это…
- Можешь не говорить, и так ясно. Это твоя мать.
- Леди Анна, графиня Рэдклиф, единственная женщина в моей жизни.
- Ты ее очень любил?
- Боготворил. И потерял.
- Теперь я понимаю, - медленно проговорила Сандра. - Ты мстишь всем женщинам на свете за то, что они живы, и еще за то, что не похожи на нее. Но этим ты ее не вернешь. Бедный, бедный Грегори!
Сандра протянула руку и коснулась его волос, ожидая резкого движения, гневной отповеди, чего угодно, но только не того, что он сделал. Грег опять удивил ее, удивил и обезоружил. Взял ее руку и поцеловал.
- Останься со мной до утра.
Сандра проснулась оттого, что солнечный лучик, пробравшись сквозь щель в гардинах, пощекотал ее щеку. События прошлой ночи медленно возвращались к ней. Она вспомнила, что ушла к себе, едва забрезжило утро и проснулись первые птицы. Грег спал, раскинувшись на кровати. Она лежала рядом, прислушиваясь к его мерному дыханию, и улыбалась. Вся эта ночь была полна любовью, именно любовью, что бы он там ни говорил. Они сплетались в объятиях, доводя друг друга до изнеможения, засыпали, обессиленные, не размыкая рук, чтобы вновь проснуться и продолжить сладостную игру.
Он шептал ей слова любви, и она верила, не могла не верить. Сандра поняла, что за блестящим непробиваемым фасадом скрывался одинокий, не очень счастливый человек, давно уже не верящий в искренность человеческих чувств. Вокруг толклись люди, много людей, и все чего-то от него ждали. Денег, сумасбродств, веселого беззаботного общения. А он, прекрасно понимая это, смотрел на суету вокруг себя с неизменной ироничной усмешкой.
Единственным человеком, который любил Грега просто за то, что он есть, был старый Барнс. Ничего, подумала улыбаясь Сандра, теперь нас таких двое. Я ведь тоже люблю Грега.
Как и когда это произошло, она не могла с точностью сказать, да и какая, в сущности, разница. Счастье плескалось в ней, грозя перелиться через край. Легкий стук в дверь прервал радостное течение ее мыслей. Сандра стремительно нырнула под одеяло.
- Войдите!
Розовое улыбчивое лицо Клубнички было под стать ее состоянию. Она вкатилась в комнату, толкая перед собой столик на колесах.
- Добрый день! Я подумала, что пора уже разбудить вас, - сказала Сара, сдергивая с подноса белоснежную хрустящую салфетку. - Холодный грейпфрутовый сок, круассаны и кофе. Если захотите чего-нибудь посущественнее, я принесу, но скоро ланч.
- Как?! - изумилась Сандра. - Который час?