Марти не знала, плакать ей или смеяться. Долгие годы у нее сохранялась уверенность, что во всем, что касается секса, она ни рыба ни мясо, и вот за одну-единственную ночь этот мужчина превратил ее в неузнаваемую женщину - дерзкую и желанную, с собственной фантазией и собственным фантастическим любовником.
- Я не знаю, - беспомощно простонала она. К несчастью, ее фантазия ограничивалась недостатком опыта.
Опустившись над Марти на колени, Коул взял ее руку и поднес к своей груди. Она почувствовала жесткую темную поросль, которая вилась к талии и уходила вниз. Он медленно провел ее ладонью по маленьким твердым мужским соскам, а затем направил вниз, туда, где он желал внимания Марти.
Она любовно и щедро уделила его, проверяя способность Коула к сопротивлению и собственную способность возбудить его - сначала легкими ласкающими движениями пальцев, затем разумным использованием ногтей. И в завершение, уступив непреодолимому желанию, долгими поцелуями, которые повергли Коула в состояние, близкое к кататонии.
- Господи боже, женщина, что ты пытаешься сделать? На всю жизнь превратить меня в калеку?
- Как у меня получается? - Марти одарила его дразнящей улыбкой.
- И ты еще спрашиваешь?
Внезапно он отодвинулся от нее, и она вспомнила о важных маленьких пакетиках на ночном столике. Мгновение спустя он снова был с ней. На этот раз вместо того, чтобы поместиться над Марти, он прислонился к спинке кровати и, подняв ее, посадил так, что она оседлала его.
- Хорошо? - пробормотал он и, обхватил ладонями ее груди, принялся ласкать соски языком.
Вскоре они тяжело, учащенно дышали, дрожа на краю пропасти. Коул обхватил бедра Марти и на этот раз насадил ее на себя - словно поднес факел к сухой траве. Их ритм можно было описать как быстрый, сумасшедший и яростный. Слишком скоро Марти почувствовала, что улетает, и услышала тихие страстные крики, вырывавшиеся из ее горла.
И затем она в изнеможении упала на грудь Коула, склонив голову ему на плечо. В конце концов они оба опрокинулись на кровать. Прохладный воздух охлаждал разгоряченные тела.
Перед рассветом кому-то из них удалось натянуть одеяло.
Первое, что увидела Марти, когда солнце, принесшее дуновение весны, заглянуло в комнату, были два неиспользованных презерватива на тумбочке. Коул наблюдал за ней с дерзким и настороженным выражением.
- Мотовство до нужды доведет? - предположил он.
- Уф… вчера вечером я прозевала десерт, и теперь мне страшно хочется есть, - уклонилась Марти от ответа.
Коул задумчиво кивнул.
- Да, я тоже голоден. Но сначала скажи мне вот что. Ты не будешь возражать, если я сделаю тебе предложение за завтраком, состоящим из яичницы с копченой свиной грудинкой?
Сердце у Марти лихорадочно забилось, затем замерло и начало глухо стучать.
- Это зависит от того, что ты намереваешься предложить, - осторожно сказала она. - Это имеет отношение к нашему контракту?
Коул кивнул.
- Пожалуй, да. В некотором роде, я думаю.
Слушай, что мне нужно, так это продление контракта. Возможно, лет на пятьдесят, с особыми привилегиями.
Марти сделала вид, что обдумывает его слова, в то время как на самом деле она боролась с нелепым желанием расплакаться. У нее в жизни уже были лунный свет и розы, ужин при свечах и французская кухня. Все быстро закончилось. Сейчас у нее возникло чувство, что это, наконец, "серьезная вещь".
- Яичница с грудинкой звучит… гмм, вполне разумно, - отважилась заметить она.
- Это "да" или "нет"? Я хочу знать, хватит ли у тебя смелости сказать это открытым текстом.
- Ты имеешь в виду слово на букву "л"? Как в "любопыстве"?
И когда Коул произнес заветное слово, у Марти перехватило горло и слезы выступили на глазах.
- Коул, тебе следует знать, что я никогда не поступаю очертя голову. Для этого я слишком практичная.
Он поднял темную бровь. Марти закатила глаза.
- Ну ладно, может быть, "практичная" не совсем подходящее слово, но, как бы там ни было, я никогда не действую под влиянием момента.
На этот раз Коул поднял обе брови.
Она сдалась.
- Хорошо. Но ты многого не знаешь обо мне.
- Понял. Мы не будем спешить, узнаем друг друга получше - ты расскажешь мне о своих пороках, а я постараюсь замазать свои недостатки, Коул плутовски ухмыльнулся.
Марти шлепнула его, и он рассмеялся.
- Хочешь услышать его снова?
- Что услышать?
- Слово на букву "л", - поддразнил ее Коул.
Марти покачала головой и ничего не сказала.
Сердце ее было переполнено. Полюбить и влюбиться - она знает разницу между этими словами.
Первое - навсегда. Второе слишком часто бывает иллюзией.
Она пострадала от обоих.
Но когда Марти увидела, что Коул потянулся к ночному столику, она не могла не рассмеяться.
- Кажется, ты сказала, что страшно голодна? спросил он.
- Ну, не так уж страшно. И меньше всего это относится к еде.
Глаза Коула сказали ей все.
- Умница моя. Моя Марти. Моя любовь.