Белла улыбнулась и пожала руку. Она сразу поняла, что оба дружны. Они обменялись взглядами, которые говорили красноречивее любых слов. Почему он сразу не сказал мистеру Кэлну, что им предстоит пожениться? Ведь чем больше родственников будет присутствовать, тем естественнее все пройдет. Конечно, она не горела желанием встречаться с ними. Возможно, Эллиотт подумал, что это смутит ее. Она коснулась ногой ботинка Эллиотта, и он взглянул на нее.
- А что, если у мистера Кэлна завтра найдется свободное время?
- Разумеется. Видно, после разговора с епископом я совсем растерялся. - Эллиотт улыбнулся. - Даниэль, ты должен поздравить меня. Нам с мисс Шелли предстоит идти под венец.
Настала тишина, кузен растерянно глядел на Эллиотта. У Беллы мелькнула мысль, что тот действительно удивлен. Тут он, похоже, взял себя в руки.
- Мой дорогой! - Мистер Кэлн хлопнул Эллиотта по спине и одарил Беллу лучезарной улыбкой. - Мои поздравления. Раз ты упомянул епископа Хантингфорда, должен ли я предположить, что церемонию венчания осталось ждать недолго?
- Да. Она состоится завтра. Отец мисс Шелли не одобряет этот союз, хотя и находится в преклонном возрасте. Дома у нее атмосфера стала накаляться, поэтому нам пришлось ускорить дела.
Белла крепче взяла Эллиотта за руку и тепло улыбнулась, стараясь выглядеть любящей невестой.
- Дорогой, а что, если мистер Кэлн сможет решить нашу проблему?
Услышав столь ласковое обращение, Эллиотт чуть приподнял брови.
- Какую, моя дорогая? - Уголки его губ дрогнули.
"Проблем так много", - подумала Белла, сдержав желание улыбнуться.
- Ну, кому-то все равно придется выдавать меня замуж.
- Разумеется. - Эллиотт улыбнулся, очевидно, она попала в точку.
- Даниэль, ты сможешь взять эго на себя?
- Почту за честь! - Мистер Кэлн лучезарно улыбнулся обоим. Белла невольно улыбнулась ему. Эллиотт был доволен. Хотя бы один член этой семьи доволен. Веселый кузен ей понравился.
- Приходи на обед, - пригласил Эллиотт. - Венчание в три. Ты не останешься на ночь?
- Это было бы замечательно, если только новая хозяйка Хэдли не станет возражать. Я закончил дела в Вустере и возвращаюсь домой, а это далековато от Олд-Холла, очага семейства Хэдли, - пояснил он Белле. - Мне приятно отложить поездку. А теперь я хотел бы откланяться. Думаю, сейчас вы предпочтете остаться наедине. Эллиотт, увидимся вечером. До завтра, мисс Шелли. - Даниэль надел шляпу и ушел.
- Он очень приятен, - заметила Белла. Эллиотт молчал, и у нее сердце упало. Неужели она совершила ошибку, ведя себя слишком развязно? Они ведь еще не поженились. - Прошу прощения, - робко заговорила Белла. - Боюсь, я…
- Не надо извиняться, - бесцеремонно прервал ее Эллиотт. - Вы ведь больше не дочь приходского священника, а скоро вы станете виконтессой Хэдли.
Основная проблема заключалась в том, что она боялась возможных ошибок. А сейчас она разгневала Эллиотта. Нравится ему или нет, он для нее единственная опора во всем мире. Белла прикусила губу. Показалось, ей хватит сил лишь на что-то одно. Недовольный жених - это уж слишком. "Мужайся", - приказала она себе.
- Извините. - Эллиотт остановился и взглянул на нее. - Конечно, вы беспокоитесь. Даниэль хороший парень, к тому же оптимист. Иногда мне в голову приходит мысль, что даже в день Страшного суда он отпустит какую-нибудь остроту. Он юрист и много работает. Даниэль раздражал Рейфа, тому казалось, что он слишком серьезен и угрюм.
Белла услышала резкую нотку в голосе Эллиотта при упоминании о Рейфе. Хорошо, что он все-гаки не сердится на нее. Она позволила ему взять себя за руку. Они двинулись дальше.
- Его отец, мой дядя Кларенс, умерший недавно, приходился единственным братом моему отцу. Его вдова до своей смерти в прошлом году жила в Лондоне вместе с двумя сестрами моего отца. Вы познакомитесь с ними, когда мы в следующем году поедем в Лондон.
- Вы не пригласите их к себе? - Вполне естественно представить новую жену членам семьи. - Или, может, нам стоит навестить их. - Белла опасалась такого поворота, но от долга не уйдешь. Во всех семьях с претензиями на аристократизм соблюдалась такая традиция - невесты должны наносить визиты. Пока они проходили средневековые ворота, Белла оглянулась, привлеченная розоватым камнем, который так выделялся на фоне алебастра и кирпичей Суффолка.
- Они редко выезжают. Я думаю, вы предпочтете окрепнуть, прежде чем встречаться с множеством капризных леди. - Эллиотт жестом остановил ее, когда с ними поравнялся мужчина с полной корзиной лосося на голове. С корзины все еще капала речная вода. - Что же касается поездки в Лондон до конца года, думаю, городской особняк еще не приведен в надлежащее состояние.
Должно быть, отговорка. Эллиотт упомянул лондонский дом. Вряд ли он стал бы жить в запущенном доме. Наверное, не хотел показывать ее своим родственникам до тех пор, пока она не обретет некоторый блеск, присущий виконтессе. Или же стеснялся, ведь к тому времени ее беременность уже станет заметна.
Жаль, что он стеснялся ее, но в сложившихся обстоятельствах это можно было предвидеть. К тому же в Лондоне у него, наверное, любовница. Еще одно неудобство. Белла знала, что светские браки сопряжены со столь неприглядными явлениями. Придется смириться с этим и не смущать Эллиотта провинциальными соображениями.
- Хорошо, Эллиотт. - Краем глаза Белла заметила его насмешливый взгляд, но он не стал отпускать замечания относительно ее покорности. - Значит, живущие в Доуэр-Хаус родственники относятся к материнской линии?
- Да. Двоюродная бабушка Алис приходится старшей сестрой моей матери, леди Абботсбери. Дороти - ее незамужняя дочь. Есть еще три другие дочери, все замужем. Они живут поблизости. Надеюсь, вы скоро познакомитесь со всеми в этой округе.
- Члены местного общества дружны? - Мысль о новых друзьях, с которыми придется иметь дело и сойтись, тревожила. Она попадет в общество множества людей, от которых придется скрывать правду.
Они вернулись в "Королевский дуб", где уже ждал экипаж.
- Дружны? Не знаю. Конечно, они пришли на похороны, нанесли положенные визиты и выразили соболезнования, однако не могу утверждать, что я знаю кого-либо.
- Но вы наверняка очень хорошо знаете соседей? - Белла опустилась на подушки, радуясь возможности расслабиться. Вчерашняя поездка в дилижансе оказалась настоящей пыткой.
- Я не жил в Холле с тех пор, как поступил в Оксфорд.
- Должно быть, вы там часто бывали?
- Нет. - Казалось, Эллиотт желал ограничиться односложными ответами, но, видно, заметил удивление на ее лице. - Моя мать умерла вскоре после того, как я поступил в Оксфорд, а с отцом произошел несчастный случай на охоте, пока я учился. Я думал, Рейфу будет угодно, чтобы я управлял имением. У него не было тяги к таким делам, он часто давал ясно понять, что ему это скучно. Однако оказалось, у него больше привязанности к своим владениям, чем я думал.
- Он отверг вашу помощь?
- Рейф обвинил меня в том, что я хочу захватить все в свои руки, занять его положение в местном обществе. Он почему-то увидел во мне угрозу. Я был очень молод и обиделся. Это сказалось на моем настроении. У нас вышел страшный скандал, я ударил его по красивому носу, должно быть, вы заметили небольшую шишку. Такие дела. Восемь лет мы ни разу не обменялись добрым словом, и в Холле я стал нежеланной персоной.
- Как ужасно! Мне трудно вообразить, что я могу враждовать с Линой и Мег. Вы оба тогда были еще очень молоды, хотя позднее вполне могли бы примириться. - Поведение Рейфа казалось странным. Он ведь должен был принять помощь брата в управлении имением, которое его мало заботило. Не думая, Белла накрыла ладонью руку Эллиотта, отчего та, казалось, застыла. Она убрала ладонь, почувствовав, что совершила ошибку.
- Несомненно, для меня все обернулось хорошо. Я вернулся в имение, доставшееся мне по наследству. Научился управлять им и расчетливо вкладывать деньги. Потом занялся спекуляциями - шахтами, каналами, жилищным строительством - и обнаружил, что у меня есть способности к этому. Рейф посчитал, что я поверхностно занимаюсь ремеслом, не достойным нашего класса, и ясно давал мне это понять, когда наши пути пересекались.
- Видно, Рейф не подходил для сельской жизни, - тихо заметила Белла. - Мне казалось, он выглядел потерянным. - Эллиотт не ответил, и она рискнула продолжить: - Думаю, в городе он чувствовал себя гораздо лучше. В нашей деревне он казался таким умудренным опытом молодым человеком, изысканным, точно сверкающий драгоценный камень. - "Перестань говорить о нем. Я не желаю вспоминать прошлое, Эллиотт и слышать не хочет об этом".
Беллу пугала мысль о встрече с лондонским обществом. Но ведь Рейф говорил, что с ней жизнь в деревне станет сносной. Именно она приучит его к сельским обычаям, прелестям свежего, чистого и простого бытия. Белла поверила и успокоилась. Теперь только она осознала его ложь.
- Конечно, Рейф был изыскан. Вы обнаружите, что я не такой. Менее изыскан, гораздо откровеннее. Принадлежу к богатым любителям спорта, занимаюсь боксом, люблю верховую езду, скачки, посещаю кулачные бои. - Вот почему он такой худощавый и жесткий. - Вы не находите мои увлечения противными?
Белла покачала головой. По правде говоря, все это ее даже очень волновало. Когда она представила Эллиотта раздетым до пояса с поднятыми кулаками, пульс вдруг ускорил бег.
- К тому же я, наверное, более настойчив, чем он. - (Белла не нашлась с ответом. Это угроза или предупреждение?) - Вот и контора мистера Левишема.
Белла откинулась на подушки и невидящим взором смотрела на мелькавшие за окном сельские пейзажи. В сердце она все еще ощущала пустоту, будто Рейф, отвергая сельскую местность резкими словами, оскорбил ее. Однако сейчас его лицо, к счастью, слилось с лицом Эллиотта, а голос - с его голосом. Белла жалела о том, что не может сказать Эллиотту все, заставить себя рассказать о том страшном дне в маленьком амбаре, поведать о том, что тогда говорил и делал Рейф, и своих чувствах. Приходилось скрывать сокровенные мысли от брата Рейфа, которому предстоит смириться с утратой. Эллиотт отчетливо понимал, как нечестно поступил с ней Рейф. Да, они расходились во мнениях, но Белла была уверена, что Эллиотт стремился к примирению с ним. Как же ей сказать, что его брат поступил с ней подло?
К тому же не стоит говорить, что она некрасива, наивна и неискушенна. Рейф ей так и сказал. Но ведь Эллиотт не слепой.
Белла села прямо, стараясь выказывать неподдельный интерес к пейзажам за окном. Видно, в этих местах выращивали много фруктов. Она приберегла это наблюдение для возможного разговора. Леди обсуждают нейтральные темы, а она очень сомневалась, найдется ли у нее столько подобных тем, сколько полагается знать виконтессе.
Будет лучше, если она перестанет все время думать о ворохе одежды. Конечно, Эллиотт прав, она должна соответствовать своей роли, но при этом он вряд ли стал бы одевать жену, у которой не нашлось даже приданого.
- Что вас беспокоит? - спросил Эллиотт, она вздрогнула.
- А как вы поняли, что меня что-то беспокоит? - Белла тянула с ответом.
- Вы прикусили нижнюю губу и хмуритесь. Желаете о чем-то спросить меня?
- Я хотела поблагодарить вас за всю эту красивую одежду.
- Я же говорил, вам необходимо выглядеть подобающе своему положению, - ответил он с некоторым раздражением.
- Знаю. Платья, шляпки и так далее. Понятно. Однако все другие вещи… - Белла почувствовала, как у нее запылали щеки, - нижнее белье и ночные рубашки. У меня раньше не было таких красивых вещей. Вы поступили очень предупредительно, купив их для меня.
Белла краем глаза заметила, что его губы дрогнули. Она повернулась так, чтобы можно было смотреть ему прямо в глаза.
- Почему вы улыбаетесь? Я сказала что-то смешное?
- Нет, простите. Дело в том, что мужчину не следует хвалить за вещи, которые он покупает больше ради удовольствия.
И скривил губы, что тут же напомнило о Рейфе, когда тот поцеловал ее. Белла не без брезгливости поняла, что это означало. Экипаж ехал по впадине, внутрь кареты проникла тень, почти скрыв лицо Эллиотта. Это придало храбрости, и она спросила:
- Вы хотите сказать, мы вступим в настоящий брак?
Экипаж снова выехал на освещенное солнцем место.
Глава 6
- Как именно вы понимаете настоящий брак? - Темные брови Эллиотта взмыли вверх.
- Я думаю о том, как мы поступим. Или не поступим. Хочу сказать, что мы женимся, рассчитывая на то, что родится мальчик, ваш наследник. Тогда не придется делить ложе. Если случится так. Я хочу сказать, если родится мальчик. Если же девочка, я так понимаю, вы захотите наследника, поэтому… - Но до этого еще очень далеко, не следовало думать об этом сейчас.
- Арабелла, вы намекаете на то, что мы не станем делить брачное ложе до тех пор, пока не родится ребенок, а если это будет мальчик, между нами не будет близких отношений? - строго спросил Эллиотт.
- Ну да. Я хочу сказать, вы ведь женитесь на мне не по любви, поэтому…
Эллиотт посмотрел на нее, Белла резко отвернулась, уставившись в окно. Она знала, что Эллиотт видит лишь поля ее новой шляпки и раскрасневшиеся щеки. "Угораздило же меня завести такой разговор. Я готова сквозь землю провалиться".
Белла услышала, как он втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
- Арабелла, мы поженимся. Я готов выполнить свой долг по отношению к ребенку Рейфа и к вам, но при этом не собираюсь становиться монахом! - проворчал он.
Белла обернулась, покраснев еще больше, подозревая, какие страсти бушуют под этой спокойной внешностью.
- Ах! Я думала… но я ведь не знаю вас!
Неужели он желал ее? На этот раз Эллиотт, похоже, не собирался помогать ей. Сидел и наблюдал с непреклонным выражением лица, как она путается в собственных мыслях.
- Как долго вы знали Рейфа? - наконец спросил он.
- Восемь дней, - призналась она.
- И все это время вы провели в его обществе? Вы стали близкими во всех отношениях, поняли его умом и сердцем?
- Нет, конечно. Мы могли встречаться лишь тайком, уединиться на какой-нибудь час. Много ли влюбленных знают друг друга до свадьбы умом и душой? Я любила его. То есть я думала, что люблю. Конечно, я его совсем не знала.
- Вы влюбились в мужчину, которого знали пару дней, не считая часов, когда вы встречались тайком, - бесцеремонно заметил Эллиотт. - Рейф был сложным человеком, как любое живое существо. Вы ведь не думали, что знаете его лучше, чем меня.
- Но я не люблю вас! - выпалила она.
- Верно. - Эллиотт согласно кивнул. - Что же помешало трезво мыслить, лишило чувства опасности? Вы были ослеплены, пришли в отчаяние, вас обманули или соблазнили?
- Нет! Я хотела сказать, как раз это и произошло со мной. Но разве у вас нет любовницы? - в отчаянии спросила Белла.
- Нет. Сейчас у меня нет любовницы.
- Но ведь может появиться, - сказала Белла. - Я не стала бы возражать. - "Пожалуйста, заведите себе любовницу. Тогда мне не придется стыдиться своего невежества, неповоротливости. Моих страхов".
Белла явно сказала совсем не то. У Эллиотта был грозный вид.
- С какой стати мне заводить любовницу в тот момент, когда я собираюсь жениться? Между прочим, я верю в супружескую верность.
- Тогда вам захочется прийти ко мне. - Лучше говорить откровенно. - То есть в следующем году, когда родится ребенок?
- Честно говоря, я собирался сделать это завтра вечером, - ответил Эллиотт сухо, но она поняла, что он едва сдерживается.
- Завтра вечером? - Казалось, внутри у нее все опустело.
- В ночь после свадьбы принято осуществить брачные отношения.
- Но вы же не любите меня, - возразила Белла. "Как это наивно с ее стороны, ведь он не зеленый юнец, а опытный мужчина, желающий удовлетворить свои физические потребности. Он считает, что я знаю, как вести себя, раз была любовницей Рейфа. А что, если он разозлится так же, как Рейф, узнав, сколь я неопытна?" Кроме того, Эллиотт не считал ее красивой. Да и как он мог считать ее красавицей, больную и измученную? Значит, он так понимал свой долг. Никаких любовниц, верность своей непрошеной, неподходящей жене. Грянет настоящий кошмар, до которого осталось двадцать четыре часа.
- Вы же знаете, любовь не обязательна, - заметил Эллиотт, подтверждая ее мысли. - Разве я вам противен?
Белла покачала головой. Конечно, не противен. Часть ее горела природным желанием коснуться его и желала, чтобы он касался ее. Настоящий мужчина. Крупный и сильный. Белла жаждала его ласк и утешения. Но это не имело никакого отношения к тому, чем мужчина и женщина занимаются в постели. Интимность между супругами совсем иное.
- Может, вы боитесь меня?
Белла снова покачала головой, на этот раз чуть нерешительнее. Она не сводила глаз с ридикюля, который крепко держала. Ее охватил ужас, но как сказать об этом ему? Унижение хуже, чем молчание.
- Мы исполним супружеские обязанности.
- Разве мы должны? - шепотом спросила Белла.
- Да. Я ни за что не смирюсь с ложным браком. Это на всю жизнь. Арабелла, я не откажусь от своего долга и прошу вас выполнить свой.
Эллиотт совершенно прав. Разумеется, прав. Белла знала, что такое долг, обязательства. Ей придется дорого заплатить. Этот мужчина спасал ее от нищеты и позора, избавлял ее невинного ребенка от позора незаконного рождения.
- Да, конечно. Вы правы. Если родится девочка, вам понадобится наследник. Во всяком случае, вы имеете право на настоящий брак.
Удастся ли сделать все необходимое, чтобы он остался доволен ею?
- Я бы не стал принуждать вас. В смысле, физически. Никогда бы не пошел на такой шаг. Но я приду к вам завтра вечером, тогда и посмотрим, что получится.
- Я не стану отказывать вам. - Белла все еще сжимала пальцами истертый ридикюль.
- Разумеется, вы должны всегда предупреждать меня, если вам нездоровится. - Как спокойно и уверенно он говорил, будто обсуждал вопрос о том, сможет ли она устроить званый ужин и поехать с ним на скачки.
- Я ведь не придумываю отговорки, - сказала Арабелла, стараясь говорить непринужденно, но слышала лишь свой монотонный голос.
- Это правда? - Эллиотт пересел в угол, чтобы можно было лучше видеть ее. Белла заставила себя смотреть на него, чуть приподняв голову. - Полагаю, у вас мало опыта с мужчинами.
- Да, действительно. Очень мало, - согласилась Белла. - К тому же опыт оказался неудачным, - добавила она, пытаясь шутить.
- Мне надо подумать, как исправить это, - заключил Эллиотт. К счастью, он не сказал, как намеревается сделать это.
Он намеревается воспользоваться своими правами мужа. Видно, Белла соображала не совсем хорошо. Как ей не пришло в голову, что он потребует… этого? Она инстинктивно почувствовала, что в столь идеальном для нее решении скрыт подвох. Вон он и раскрылся.