– Но ты только что сама сказала, что сейчас испытываешь смешанные чувства. По-моему, сегодня твои чувства в чем-то отличаются от того, что было раньше. То, что происходит сейчас, для тебя вовсе не в порядке вещей. Если только ты не говоришь всем своим знакомым мужчинам, что тебе приятно, когда они рядом. В таком случае большинство мужчин охотно подчинятся твоей воле, и тебе придется делать в своем доме турникет вместо обычной двери.
Да, он остер на язык! Аманда живо представила, какими могут быть перепалки между ним и его сестрой.
– Ты хоть понимаешь, что только что сказал?
– Да, понимаю, хотя сам вовсе не считаю, что ты такая. Мне кажется, то, что между нами происходит, для тебя не в порядке вещей. Ты сама сказала. И для меня тоже. С последней подружкой мы расстались врагами… Это было год назад, и мне казалось, что я неплохо живу и сам по себе. А сейчас? – Он пожал плечами. – Мне приятно рядом с тобой. Почему бы не посмотреть, что будет дальше? Не поплыть по течению?
– Потому что тогда мне придется поверить в то, что ты не разобьешь мне сердце. Что взлеты не будут слишком крутыми, а падения – слишком резкими. – На минуту она замкнулась. – Дэвид, у моей мамы постоянно чередовались взлеты и падения. Ее состояние мучило и ее саму, и нас, ее близких. Середины не было. Никакой, как ты выражаешься, нейтральной передачи! Я не хочу жить в состоянии вечного стресса. Моя жизнь меня вполне устраивает. Я не несчастна. Я не одинока. Я независима и вполне могу о себе позаботиться!
– Может быть, и так. – Он пожал плечами. – Но я не хочу, чтобы ты постоянно держала меня на расстоянии, потому что боишься страданий. Вот сейчас, сидя рядом, я точно знаю, что завтра хочу снова увидеться с тобой. Мне нравится пламя, которое разгорается во мне. Мне хочется броситься в него с головой. Правда, для этого тебе придется захотеть того же самого.
Она смотрела на него в упор. Его жар передавался ей. Почему все, что он говорит, кажется ей правильным, хотя сейчас ей меньше всего этого хочется? И вместе с тем она умирала от желания целовать этого мужчину. Попробовать его губы на вкус, чувствовать его дыхание, гладить его кожу.
– Давай же, Аманда, расслабься немножко.
– Я тебя ненавижу, Дэвид Хеннингс!
– Знаю.
Он быстро склонился к ней и поцеловал в губы.
Она потянулась к нему, скользнув ладонями по плечам его мягкой кожаной куртки. Ноздри уловили его мускусный, очень мужской аромат. Свободной рукой он зарылся в ее волосы, а рот завладел ее губами и языком. Аманда тихо застонала от удовольствия, и ей показалось, что она сейчас растает, как мороженое.
Так жарко. Так… поразительно.
– Знаешь, это… очень стимулирует. Может, ты тоже заметила?
– Да, заметила. Особенно в машине и среди бела дня.
Он пожал плечами:
– Ну и что? В любое время, когда захочешь повторить, я к твоим услугам.
Глава 7
На следующий день Дэвид стоял посреди пустой гостиной, а Лекси расписывала преимущества темно-коричневой краски, которой она мазнула на стену в виде образца. Оттенок назывался как-то вычурно; ему же краска казалась просто коричневой.
– Аманда! – крикнул Дэвид. Через минуту она высунулась из гостевой спальни, в которой устроила свою временную студию. – Что ты думаешь об этой краске?
– Мне нравится. Цвет мужской и в то же время нейтральный. С ним будут хорошо смотреться малиновый, оранжевый и желтый… а также красный.
Хм… ему бы ничего подобного и в голову не пришло!
Прежде чем Аманда снова скрылась, Лекси подняла руку:
– Что там с твоим домом?
– Пока точно не знаю. Мой домовладелец пытается все выяснить.
После того как Лекси ушла, Дэвид прислонился к дверному косяку и стал смотреть, как Аманда прикладывает к облепленному глиной черепу что-то вроде узких резиновых полосок. Потом она поставила череп на постамент и вставила в глазницы стеклянные протезы – карие глаза. Что-то в груди Дэвида дрогнуло. Все это время они говорили о черепе как о предмете, но сейчас, хотя Аманда еще не воссоздала лицо, череп начал превращаться в человека.
В жертву.
– Что это такое? – Он вошел в комнату.
– Маркеры, так называемые маячки толщины мягких тканей. С их помощью можно определить толщину кожных покровов в каждой области лица. Маркеры созданы на основе таблиц, разработанных антропологами-криминалистами. После того как я расставлю маркеры по местам, начну накладывать глину до нужной толщины…
– Круто! А почему глаза карие?
– Кое-что я угадываю. Рядом с черепом нашли черные волосы. Хотя черные волосы не всегда свидетельствуют о карих глазах, но так бывает чаще всего. Я прислушалась к своему чутью.
Ее доводы казались разумными. Дэвид встал у нее за спиной.
– Твоя работа – просто чудо! Из ничего постепенно появляется лицо.
– Это и правда чудо! Все равно что наблюдаешь за тем, как складывается головоломка из пяти тысяч кусочков. – Она взяла еще один маркер. – Я поговорила с детективом Макколом. Мой эскиз передали во все местные газеты и на два федеральных новостных сайта. Если уж жертву и опознают, то, скорее всего, по трехмерной реконструкции…
Он нагнулся и поцеловал ее в плечо.
– Не хочешь сделать перерыв в работе?
– Нам что, по шестнадцать лет? Уходи. У меня работа. Кстати, напоминаю, работа, которую оплачиваешь ты!
Отлично!
– Кстати, мы уже обсудили твой гонорар? Погоди. Не отвечай. Это не важно. Я заплачу тебе за сверхурочные.
Она цокнула языком:
– Ты настоящий дьявол! А теперь уходи. Прокатись на своем мотоцикле, займись еще чем-нибудь. Просто уйди.
Она оказалась крепким орешком.
– Ты меня выгоняешь?
– Да. – Зазвонил ее мобильный телефон, и она посмотрела на экран. – О, мой домовладелец! – Она положила маркеры на стол и схватила телефон. – Алло! Да, мистер Лэндри. О! Вы шутите?
Дэвид развернулся к ней. Что бы там ни было, новости явно плохие.
– Он побеседовал с инспектором строительного управления. Там говорят, что здание заражено плесенью. Это ложь! Разве я не говорила – у меня сильнейшая аллергия на плесень?
Вот это да! Дэвид не был врачом, но, занимаясь юридической практикой, он часто имел дело с врачами и пациентами.
– Если бы здание в самом деле было заражено, тебя бы наверняка уже госпитализировали.
– Судя по тому, сколько времени я обычно провожу в доме, я была бы уже мертва.
Аманда закинула руки за голову и с силой выдохнула. С ума можно сойти! И так утомительно… Мало того что ее могут лишить жилья и студии, ей придется провести еще одну ночь в отеле. Вчера она здорово не выспалась.
Последние новости истощали ее и без того слабое терпение; ей казалось, что силы у нее на исходе.
– Этого просто не может быть! В моем доме нет никакой плесени. Все делается для того, чтобы не дать мне работать!
Дэвид поднял руку:
– А знаешь что? Пойдем-ка навестим твоего друга Маккола. Ты ведь работаешь над делом, которое он ведет. Если мы намекнем, что тебе вставляют палки в колеса, возможно, он сумеет помочь.
– Я согласна. Но сначала придется заехать в отель. Мне нужно переодеться. Дело займет две минуты.
В отеле Аманда оставила Дэвида в вестибюле звонить детективу Макколу и сообщить, что они заедут к нему поговорить. Поднявшись на нужный этаж, она вставила магнитную карточку-ключ в щель замка и стала ждать, пока загорится зеленая лампочка, но та оставалась красной.
Она проверила карточку, убедилась, что вставила ее нужной стороной, и попробовала снова. Опять красный! "Дыши глубже!" – велела она себе.
Она побежала в вестибюль. Дэвид стоял, прислонившись к огромной мраморной колонне, и разговаривал по телефону. Он заметил, что она по-прежнему в рабочей одежде, и выразительно покрутил свободной рукой, словно спрашивая, в чем дело. В любое другое время, если бы у нее не раскалывалась голова, она бы расхохоталась. На ходу она показала ему карточку:
– Ключ не работает.
– Мне пора, – сказал он в трубку и нажал отбой.
Бодрая администратор за стойкой увидела Аманду и улыбнулась:
– Доброе утро. Чем я могу вам помочь?
Она смотрела на Дэвида, который встал рядом и явно затмил собой Аманду. Да, он обладал такой способностью. Где бы он ни находился, он привлекал к себе всеобщее внимание.
Аманда снова повернулась к администратору – судя по беджу, ее звали Бетенни – и положила на стойку карточку.
– Моя карточка не работает.
– Мне очень жаль. Будьте добры, удостоверение личности.
Проверив ее личность, Бетенни склонилась к монитору.
– Ах, – сказала она, – проблема с вашей кредитной картой. Утром нам сообщили, что она заблокирована.
– Мои вещи еще в номере?
– Да, мэм. Если у вас есть другая кредитная карта, предъявите ее, и я перезаряжу ключи.
– Что случилось? – Дэвид облокотился о стойку.
– Моя кредитная карта заблокирована! Очень странно, потому что я аккуратно выплачиваю проценты.
Каждый месяц. Без исключения, потому что она следит за своим кредитом, как сотрудники секретной службы за президентом. И поскольку она исправно платит проценты, у нее даже нет второй карты. Аманда считала, что многочисленные кредитные карты ведут к многочисленным долгам.
Дэвид полез в карман куртки:
– У меня есть.
Ну уж нет! Она скорее будет спать на улице, чем воспользуется его кредитной картой.
– Спасибо, но нет. – Аманда накрыла его руку своей. – Очевидно, у них какая-то накладка. Позвоню в банк и в компанию, выпустившую карту, и все выясню.
Скоро она забудет обо всем, как о страшном сне. Более того, она соберет свои вещи и уедет отсюда. В Чикаго много отелей. Вовсе не обязательно возвращаться сюда, в то место, где ее унизили.
Вот уже два дня ее не пускают в собственную студию и в дом, ее лишили прежней привычной жизни… А теперь еще и это! Ей на плечи словно свалилась огромная тяжесть, и она вспомнила первые дни после смерти матери. Ей вовсе не хотелось снова очутиться в таком же состоянии.
Администратор Бетенни упорно притворялась, будто чем-то занята. Она не смотрела на Аманду, отчего та чувствовала себя каким-то червем. Ее состояния это не улучшило.
– Будьте добры, верните мне мои вещи. Пусть кто-нибудь откроет номер, чтобы я могла туда войти. Я переезжаю в другой отель.
Поняв, что у нее на уме – да и трудно было не понять, – Дэвид повернулся к нахальной девице за стойкой, которая по-прежнему пожирала его взглядом:
– Пожалуйста, распорядитесь, чтобы открыли номер и она могла забрать вещи.
Греческий бог попросил, и девица приступила к действиям. Аманда плотно сжала губы. У них проблема, а девица думает только об одном и строит глазки Дэвиду. А ведь она понятия не имеет, кем они друг другу доводятся! А может быть, он ее муж?! Ее поведение вопиюще непрофессионально. Нахальная улыбка стала для Аманды последней каплей.
– Извините, Бетенни, вы строите глазки моему спутнику, хотя понятия не имеете, кем мы друг другу доводимся. Если я скажу, что он мой муж, вы перестанете с ним заигрывать?
Пока Аманда собирала вещи и переодевалась, Дэвид ждал в коридоре. Он решил, что здесь ему будет спокойнее. Он бы скорее ампутировал себе ногу, чем вернулся в вестибюль к девице за стойкой и заставил Аманду подумать, будто он настоящий мерзавец.
Ну уж нет. Хотя та девица и горячая штучка, она его не интересует. Нисколько. Аманде необходимо это понять.
Дверь открылась, и она вышла в коридор, катя за собой чемодан. Аманда переоделась, теперь на ней были черные брючки и белый свитер в обтяжку, который выгодно подчеркивал ее пышные формы. Дэвид потянулся к чемодану и накрыл ее руку своей.
– Я понял намек.
– Вот и отлично, – сказала она обычным для себя ровным тоном.
Она была совсем не такой несколько минут назад, когда показала характер. Оказывается, она тоже умеет язвить! И оказывается, ему очень нравится, когда она злится и ревнует… хотя это, наверное, извращение? Только что она дала себе волю. К сожалению, она расстроилась из-за него, чего ему совсем не хотелось.
Они направились к лифту.
– Прости…
Аманда зашагала быстрее и бросила на ходу:
– Знаешь… мне было очень неприятно, поэтому я и вспылила.
Они остановились у лифта. Дэвид нажал кнопку вызова, а Аманда приложила тыльную сторону ладони ко лбу. Он должен что-то сказать. Определенно. Лишь бы хуже не было. При его способностях задача непростая.
Он дотронулся до ее плеча:
– Ты ведь понимаешь, что та девица меня совершенно не интересует?
– Дело не в тебе, а во мне. Не твоя вина, что ты выглядишь именно так. Ты ведь ничего не делал, а просто стоял рядом со мной. Это она не обращала внимания на гостью. Иногда я не знаю, о чем думают женщины. То есть она ведь не знала – а может, ты мой родственник или приятель. В общем, дурацкое положение… Поехали в банк! Потом я позвоню в компанию, которая выпустила кредитную карту. – Она всплеснула руками. – Сейчас я даже не могу снять собственные деньги! У меня ничего нет…
Ему хотелось сказать, что история с кредитной картой – чепуха. Вот только наивностью он никогда не страдал. Отказ в авторизации кредитной карты, непонятно откуда возникшая плесень… Кому-то очень хочется помешать Аманде.
– Дэвид, в том доме я единственный арендатор. А сейчас у меня непорядок с финансами. Как по-твоему, может быть, кто-то пытается меня выставить?
– Не знаю. Кому понадобилось выгонять тебя из дома и из студии? И все началось позавчера. Кстати, а раньше ничего похожего не было? Ни звонков с угрозами, ни странных встреч?
– Нет… если не считать того, что ко мне пришел ты.
Ее слова доходили до него медленно, как будто мелкие камешки, которыми она в него бросала, которые царапали кожу. "Ко мне пришел ты". Уголки ее губ опустились. Она прищурилась.
Есть!
Оба заговорили одновременно, заглушая друг друга, о совпадениях, черепе и вероятных причинах.
– Мы одновременно подумали об одном и том же, – усмехнулась Аманда. – Как по-твоему, может, это быть связано с черепом?
– Очень надеюсь, что нет, но, если причина в нем… Думаю, мы угадали. Кому известно, что ты занялась реконструкцией?
Звякнул лифт, и дверцы кабины разъехались. Отлично! Кабина пуста; можно продолжать разговаривать.
– Твоя мать, – ответила Аманда. – Ты, твои родственники и их знакомые, сотрудники уголовного розыска, Пол из криминалистической лаборатории, Лекси… и все, кому они об этом рассказали.
– По-моему, нам нужно срочно связаться с Макколом. Все, кого ты назвала, – люди, которым мы доверяем. Кроме Маккола. Мы не знаем, кому еще он мог рассказать о тебе.
Если возникшая ситуация связана с реконструкцией, в которую втянул ее он, то положение еще серьезнее, чем она думала. Видимо, они, сами того не подозревая, раздразнили спящего медведя.
Он наблюдал за тем, как мелькают лампочки на табло, и барабанил по ручке чемодана. Неизвестность сводила его с ума. А если еще окажется, что во всем этом его вина… Он умрет от чувства вины.
– Сначала поедем в банк, – предложил он. – Все выясним. Не нравится мне то, что вокруг тебя происходит. А другой отель… В отелях не выспишься по-настоящему. Давай так. Ты поедешь к моим родителям. В их доме имеются гостевые апартаменты с гостиной. Тебе даже не придется оттуда выходить, если не захочется. Но мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты там, а не в каком-нибудь отеле.
– Мне и одной хорошо.
– Знаю, но, пока ты не сможешь вернуться домой, тебе лучше работать в моей квартире, а ночевать у родителей. – Дверцы кабины разъехались. – После тебя!
Она вышла и развернулась к нему лицом:
– Похоже, ты уже обо всем распорядился за меня…
Да, в самом деле… Но сейчас ему было все равно, что она подумает. Он хотел, чтобы она жила в доме его матери. И точка. На тот случай, если что-нибудь еще пойдет не так. А судя по тому, как развивались события, Аманду ждут нелегкие времена.
– Сделай мне одолжение. Мама будет хорошо тебя кормить, и ты отлично выспишься. Если бы моя квартира была обставлена, я бы настоял, чтобы ты осталась там, – он сдвинул брови, – со мной. Но поскольку об этом не может быть и речи, выбираем второй вариант: дом моих родителей.
Глаза у нее наполнились слезами, и она пару раз моргнула.
– Я не хотел тебя обидеть.
– Ты меня не обидел. Просто… Спасибо. Я могла бы позвонить отцу, но у них нет лишней комнаты. Как и у Лекси. В ее домике всего одна спальня, к тому же мне меньше всего хочется, чтобы меня допрашивал ее приятель-детектив. Да и как говорить о том, чего я сама толком не понимаю? А ты даешь мне место, где можно работать и спать, и я не могу в это поверить. Я столько времени была одна, и вдруг ты ворвался в мою жизнь – и именно сейчас, когда мне нужна помощь!
Ну и ладно. "Лишние очки в твою пользу". Но сейчас речь не об очках – по крайней мере, не совсем о них. Он делает все, что нужно, потому что считает ее своим другом… и надеялся, что она станет для него больше, чем просто друг…
Он поцеловал ее в макушку, ненадолго задержался, вдыхая аромат ее волос.
– Главное, не забудь то, что ты сейчас сказала, когда будешь злиться на меня.
Аманда вошла в банк с высоко поднятой головой, стараясь не растерять остатки самообладания. Временно бездомная и лишенная студии, а теперь еще вдобавок не имеющая доступа к деньгам! Кому-то придется долго объясняться.
В очереди к кассирам стояли несколько клиентов, но Дэвид повернул влево, к пяти столикам, за которыми сидели сотрудники банка. Вот была бы картина, если бы клиентка, раздраженная, на грани психоза, сейчас хлопнулась в обморок у всех на виду!
Старинные мраморные колонны и полы напомнили Аманде обо всех причинах, по которым она готова была влюбиться в свой дом. Тот, из которого ее выкинули и… При одной мысли о доме кровь в ней закипела. Она велела себе на время забыть о своем жилище и решать проблемы по мере их поступления.
– Доброе утро! – обратилась к ней сотрудница банка. Пустые стулья у ее столика указывали на то, что она свободна.
– Я подожду тебя здесь, – сказал Дэвид.
Сейчас ее жизнь была для него открытой книгой, и все же она была благодарна ему за то, что он не лезет в ее личное пространство.
Судя по табличке на столе, сотрудницу банка звали Элизабет Нельсон.
Аманда поставила сумку на пол и села возле ее стола.
– Доброе утро. Меня зовут Аманда Леблан. В вашем банке у меня несколько счетов. Похоже, с ними возникли проблемы.
– Очень жаль. В чем проблема?
Предъявив удостоверение личности, Аманда стала ждать, пока Элизабет Нельсон что-то набирает на клавиатуре. Прошло несколько минут.
– Я вижу, в чем проблема, – сказала Элизабет Нельсон, – но мне нужно посоветоваться с управляющим. Пожалуйста, подождите.
Не дожидаясь ответа, она встала и поспешила к кабинету в дальнем конце зала. Аманда чуть сместилась вбок и посмотрела на Дэвида. Тот отошел от колонны, у которой стоял, и приблизился к ней.
– В чем дело?
– Мисс Леблан!
Оба подняли головы.
– Здравствуйте, – обратилась Элизабет Нельсон к Дэвиду.
– Здрасте. – Он пожал ей руку. – Дэвид Хеннингс. Я друг Аманды.