Глава 10
Когда на следующее утро Лили спустилась к завтраку, Доминик встретила ее широкой улыбкой.
– Вы сотворили чудо, oui?
– Да. Он позволил мне остаться на месяц, но я не хочу раньше времени вас обнадеживать.
– Да и не нужно. – Доминик указала на окно. – Взгляните.
Подойдя к окну, Лили увидела Рауля. Он разговаривал возле конюшен с Этьеном, который держал под уздцы одну из лошадей. Это был огромный зверь – сильный, пылкий, с царственным изгибом шеи, широкими ноздрями, нервно переступающий с ноги на ногу. Но через секунду лошадь затихла, шагнула вперед и уткнулась носом в раскрытую ладонь Рауля, а затем начала тереться головой о его грудь, выказывая тем самым глубочайшую привязанность и доверие. Даже с этого расстояния было видно, что Рауль улыбается. В горле Лили образовался комок, от которого ей не сразу удалось избавиться.
– Вы очень хорошо на него влияете, мадемуазель Арчер, – растроганно сказала Доминик. – Я думала, он никогда больше не выйдет на улицу. Когда я смотрела на него, у меня сердце кровью обливалось. Люди со всего мира платят огромные деньги, чтобы случить его жеребцов со своими кобылами. – Домработница налила кофе и протянула Лили чашку. – Этьен сказал, раньше вы ездили верхом.
– Это было очень давно. Скорее всего, я упаду, как только лошадь сделает первый шаг.
Доминик улыбнулась:
– Говорят, это все равно что ездить на велосипеде – невозможно разучиться. Разве нет?
Лили взяла в руки чашку:
– Должно быть, я исключение из правил, потому что я совершенно забыла, как это делается.
– Тут все дело в уверенности. Важно выбрать правильное время, правильную лошадь, oui?
– Это самый опасный вид спорта из всех. Как бы хорошо ни была обучена лошадь, она всегда может пойти на поводу у собственных инстинктов.
Доминик задумчиво на нее взглянула:
– Не все лошади одинаковы.
Лили поставила чашку на стол и развернулась, собираясь уходить.
– Может, не все, а только те, которых я встречала до сих пор.
Через час, когда Лили вошла в тренажерный зал, Рауль уже делал упражнения с гантелями. Он почувствовал себя намного лучше, проведя час на свежем воздухе. Он решил смягчить свое правило и позволить себе посещать конюшни, но не выходить за пределы имения. Раньше он не умел идти на компромиссы, но прошлая ночь в бассейне помогла ему понять, что он может что-то недополучить, если не будет растягивать рамки, в которые попал по воле судьбы. Ему было непросто спуститься в конюшни, но Этьен помог ему, и лошади, особенно Марди и жеребец по имени Огненный Шторм, оценили его усилия.
– Этьен сообщил мне, что вы бывшая наездница.
– Я бы так не сказала.
– Как вы смотрите на то, чтобы заняться верховой ездой, пока вы здесь?
Взгляд Лили стал напряженным.
– Нет.
– У меня есть очень спокойная кобыла, которую вы…
– Вы делаете это упражнение неправильно. – Она взяла более легкую гантель и показала, как нужно делать. – Видите? Делая это не надлежащим образом, вы задействуете не те мышцы, и занятия превращаются в пустую трату времени и усилий.
Рауль даже не взглянул на гантель:
– Что случилось?
– Ничего.
– Вы расстроены.
– Я здесь для того, чтобы помочь вам в процессе реабилитации. Именно за это вы и ваш брат платите мне деньги. Я здесь не для того, чтобы вернуться в седло, выражаясь фигурально или буквально.
– Вам нужно иногда отдыхать. Не можете же вы все время проводить со мной. – Рауль провел рукой по волосам и нахмурился. – Вам, должно быть, очень сложно.
Некоторое время Лили молчала.
– Мне совсем не сложно быть рядом с вами.
Ее голос был таким тихим, что его почти не было слышно.
– Что? Неужели вам нравится мой резкий сарказм?
– Думаю, вы отталкиваете людей, потому что не хотите, чтобы они видели то, как вы страдаете.
– Ну вот, опять. – Рауль закатил глаза. – Очередная лекция по психологии. Это включено в стоимость или является дополнительным бонусом?
Она подняла подбородок:
– Это совершенно бесплатно.
– В этом нет необходимости. У меня все было хорошо до тех пор, пока не приехали вы.
Лили скрестила руки на груди:
– Конечно, конечно. Именно поэтому вы замуровали себя в этом огромном старинном мавзолее, где нет никого, кроме домработницы, которая приносит вам еду, входя через единственную дверь, которую вы оставили приоткрытой. Да, у вас все было просто замечательно.
Рауль сердито посмотрел на нее:
– Можно подумать, у вас все хорошо. Почему бы вам не применить свою терапию в отношении себя самой и подумать о том, что окружающие видят, когда смотрят на вас?
Лили вздрогнула, но попыталась не показывать того, как задели ее эти слова:
– Полагаю, под словом "окружающие", вы имеете в виду себя?
– Нет. Я вижу молодую страстную женщину, которая слишком боится это показать. Я вижу, как ей хочется схватить жизнь обеими руками, но однажды эти руки уже обожглись, и она слишком боится обжечься снова. Остальные люди видят сдержанную, холодную, плохо одетую женщину – но ты не такая, Лили. Ты никогда не будешь счастлива, пока не вернешься к себе настоящей.
Она сжала губы, ее глаза засверкали.
Я не нуждаюсь, в том, чтобы вы рассуждали о моей жизни.
– Как же вы можете судить обо мне, если не способны разобраться в собственных проблемах?
Лили открыла и снова закрыла рот, ее щеки залились ярким румянцем, и она развернулась к двери:
– Пожалуй, я пойду.
– Вы же так часто это делали, не правда ли? – сказал Рауль. – Бежите, как только что-то идет не так. Но, избегая проблемы, вы никогда ее не решите.
Каждая мышца ее спины напряглась, и она снова повернулась к нему:
– А как вы собираетесь решать свои проблемы? Отталкивать всех, кто может вам помочь? Поверьте, это не работает.
– Так давайте на этот раз поступим иначе. – Рауль вздохнул. – Давайте притворимся, что ситуация, в которой мы оказались, не была сфабрикована моим братом. Давайте просто будем двумя людьми, которым, возможно, удастся помочь друг другу снова встать на ноги… или вернуться в седло, не знаю, какая из метафор вам больше по душе.
Лили настороженно посмотрела на него:
Я не совсем понимаю, в чем заключается ваше предложение.
– Просто будьте собой. Это все, о чем я прошу. Я хочу узнать настоящую Лили Арчер.
Неожиданно Рауль понял, что это действительно так. Он хотел знать о ней все, хотел понять ее и помочь ей вернуть жизнь, которую у нее украли. Лили красивая, участливая девушка, с которой очень плохо обошлись. Ей необходимо вернуть уверенность в себе и доверие к людям. А кто лучше него способен это сделать?
"Ты в своем уме? Ты не сможешь ей помочь. Ты не можешь помочь даже самому себе!"
Но Рауль не хотел слышать голос разума. Если они будут проводить время вместе, она сможет почувствовать себя более непринужденно, это поможет ей стать менее застенчивой, менее пугливой. Это будет взаимовыгодное сотрудничество – она поможет ему снова встать на ноги, а он поможет ей начать жить заново.
Лили снова закусила нижнюю губу:
– Боюсь, вы будете разочарованы.
– Думаю, я буду удивлен. Возможно, и вы тоже. – Он лукаво улыбнулся. – Говорят, я довольно обаятелен, когда не набрасываюсь на людей. – Рауль протянул Лили руку: – Мир?
Она ответила рукопожатием:
– Мир.
Следующие две недели Лили ежедневно занималась с Раулем в тренажерном зале. Она старалась сильно его не нагружать, так как видела, что он и так делает слишком много. Пару раз она заставала его в тренажерном зале за дополнительными упражнениями. С тех пор как с его руки сняли гипс, он каждый день занимался в бассейне, но Лили так и не осмелилась присоединиться к нему. Ее беспокоило то, что он слишком себя нагружает. Она не хотела уехать, оставив его в худшем состоянии, чем он был до этого. Оставить его… Каждый раз, когда она говорила себе эти слова, на душе у нее становилось тяжело. Ей приходилось напоминать себе о том, что это такая же работа, как и любая другая. Ей ни в коем случае нельзя привязываться к клиенту. Все, что от нее требуется, – помочь ему вернуть способность передвигаться, а затем уехать к другому человеку, нуждающемуся в ее услугах. Ей не следует вспоминать о его поцелуях и прикосновениях, надеяться на то, что он поцелует ее снова. После той ночи в бассейне она поддерживала в отношениях с ним вежливую дистанцию. Они обедали вместе всего несколько раз. Обычно он предпочитал есть в своем кабинете, за работой. Но она не могла не заметить, как во время разговоров с ней, его взгляд снова и снова задерживается на ее губах. Это было похоже на невольный импульс, который он был не в силах контролировать.
– Может, поужинаем сегодня? – предложил он во время одной из тренировок.
Она подняла брови:
– То есть вам сегодня не нужно заниматься документами или просматривать тысячи сообщений в электронной почте?
– Доминик сказала, вы едите в столовой в полном одиночестве.
– Мне не одиноко. – Лили знала, что ответила слишком быстро.
– Попрошу Доминик подготовить все для пикника.
Лили удивленно моргнула:
– Пикник?
– Вам не нравятся пикники?
– Нет. Конечно нет. Я люблю пикники. Просто я думала…
– Тогда встретимся внизу, у озера. Там, с западной стороны есть поляна. Если поднимется ветер, мы там будем как в укрытии.
Не хотите, чтобы я вас туда отвезла?
Рауль посмотрел на нее:
– Нет.
– Но как вы…
– У меня есть пути и средства.
У этих путей и средств было четыре ноги, а также грива, хвост и весьма своенравный характер. Лили сидела на клетчатом пледе, который Доминик упаковала вместе со всеми принадлежностями для пикника, и ждала Рауля. Неожиданно он подъехал к ней верхом на гнедом жеребце – том самом, которого она недавно видела в окно. Рауль вел под уздцы оседланную лошадь, и Лили узнала в ней Марди, которую ей показал Этьен. Сердце Лили замерло.
Что он делает в седле? Как он забрался на лошадь, и что будет, если он упадет?
Она вскочила, чуть не перевернув корзину для пикника.
– Вы в своем уме?
Жеребец фыркнул и начал пританцовывать, будто земля под его копытами неожиданно превратилась в раскаленные угли. Рауль нагнулся и начал что-то нежно шептать ей на ухо, чтобы успокоить лошадь. Кобыла вела себя спокойно, с интересом разглядывая багет, лежащий на скатерти.
– Я думал, вы любите лошадей.
– Это так. Но вам нельзя ездить верхом!
– Почему?
– Потому что вы можете упасть!
Я не упаду. – Он погладил гладкую шею жеребца. – Это великолепное решение. Меняю две больные ноги на четыре здоровые.
Лили с сомнением посмотрела на Рауля и его лошадь. Жеребец казался резким и темпераментным. Рауль играл с огнем, думая, что он снова может ездить верхом так, будто бы ничего не изменилось. Если он упадет, то может еще сильнее повредить спину. Неужели ему не достаточно проблем?
– Вы сумасшедший. Зачем искать неприятности на свою голову? Если вы упадете и сломаете себе обе ноги, то не бегите ко мне жаловаться. – Лили покраснела, поняв, что сказала глупость. – Фигурально выражаясь… конечно.
– Конечно. – Рауль с улыбкой протянул ей поводья. – Тогда поехали со мной и убедитесь, что я хороший мальчик.
Лили выразительно на него посмотрела:
– Вы и ваш жеребец совсем не похожи на хороших мальчиков.
Его глаза сверкнули.
– Он только кажется злым, внутри он нежный и ласковый.
После некоторых колебаний Лили взяла поводья. Прежде чем сесть в седло, она погладила Марди по плечу:
– Хорошая девочка. Стой спокойно. Вот так.
Ей удалось взобраться на лошадь с первого раза, хотя и не так грациозно, как хотелось бы.
– Хорошая посадка.
– Будем надеяться, – пробормотала она.
Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы найти свой ритм. Кобыла была спокойная и тихая, с ровной и уверенной походкой. Другое дело жеребец Рауля. Он скакал и фыркал, но, казалось, у наездника не возникает никаких проблем с тем, чтобы удержаться в седле. Он выглядел очень довольным, расслабленным и счастливым. Улыбка делала его лицо моложе и беззаботнее, чем когда-либо. Глядя на Рауля, никто и никогда не подумал бы, что он не может ходить. В седле он выглядел просто великолепно: спортивный, сильный и невероятно красивый. Он – самый замечательный, порядочный и честный человек, которого она когда-либо встречала. Разве последние две недели это не доказывают? Он поддерживал в их отношениях вежливую дистанцию, уважая решение, которое Лили приняла той ночью в бассейне. Он не давил на нее, не заставлял рассказывать о своем прошлом. Он подарил ей пространство, которое позволило ей быть самой собой, помог ей почувствовать себя в безопасности. Ее сердце сжалось, когда она подумала о том, что, когда она закончит с ним работать, ей придется вернуться к своей обычной жизни в Лондоне, вернуться к своим клиенткам, к одиноким вечерам, к просмотру какой-нибудь чепухи по телевизору лишь для того, чтобы скоротать несколько часов до сна, вернуться к чтению книг, описывающих чувства и ощущения, которые она никогда не сможет испытать. Например, любовь. Лили закусила губу. А может, ей уже не нужны книги, что понять, что это такое? Разве она не чувствовала, что немного влюблена в Рауля? Конечно, это полное безумие. Сумасшествие. Он даже не посмотрел бы в сторону такой девушки, как она, если бы по воле случая они не оказались вместе в этом замке. Лили нашла в интернете фото его бывшей невесты, Клариссы Монкриф. Она была действительно красива – стройная длинноногая блондинка с белоснежной улыбкой. Глядя на этот снимок, Лили чувствовала себя маленьким серым мотыльком, встретившимся лицом к лицу с экзотической бабочкой. Да, Рауль пару раз поцеловал ее, но это совершенно ничего не значит. Почему это должно что-то означать? Он целовал сотни женщин. Возможно, он и переспал бы с ней, если бы она позволила, ведь он привык к интрижкам. До встречи с Клариссой он никогда не встречался с одной женщиной более шести или восьми недель. Его интерес к Лили, скорее всего, связан с тем, что они оказались в похожей ситуации, и ей лучше не забывать об этом.
– Как насчет того, чтобы доскакать галопом до рощи и обратно?
Голос Рауля отвлек ее от грустных мыслей.
– Разве Марди способна скакать галопом?
– Да, если вы хорошенько ее подбодрите.
Лили легонько пришпорила лошадь, и после медленного старта кобыла побежала рысцой, а затем перешла на прекрасный ровный галоп. Как чудесно было вновь почувствовать ветер, дующий в лицо и возвращающий счастливые воспоминания о том времени, когда Лили казалось, что все еще впереди. Через некоторое время Рауль тоже ослабил поводья и позволил своему жеребцу размять ноги. Рауль явно был в своей стихии – темный рыцарь верхом на великолепном коне. Он остановил лошадь и подождал Лили.
– Все хорошо?
Лили не могла скрыть улыбку:
– Великолепно.
– Вы очень красивы, когда улыбаетесь.
Она действительно чувствовала себя красивой, когда Рауль смотрел на нее своими темными сексуальными глазами.
– Вы голодны? – спросил он.
– Очень.
Он говорит о еде? А она?
– Но сначала мне нужно слезть с лошади.
– Но как вы…
– Смотрите.
Рауль щелкнул языком, и жеребец, подогнув колени, улегся на землю. Затем Рауль выбрался из седла и, используя лошадь как опору, спустился на плед. На какую-то долю секунды Лили показалось, что он перенес вес своего тела на левую ногу. Лили была уверена, что ей это не почудилось. Неужели у него получилось? Он отдал команду лошади на французском, жеребец отошел и начал жевать траву с таким видом, словно нет на свете лошади спокойнее, чем он.
– Да, впечатляет. Он всегда умел это делать или вы только что его научили?
– Я научил его этому много лет назад, когда и представить себе не мог, что мне может пригодиться этот его навык.
– Ваши дела идут очень хорошо, Рауль. Похоже, вам удалось перенести вес своего тела на левую ногу. Я уверена, что мне это не почудилось.
На его лице появилось некое подобие улыбки.
– Да, вам не почудилось. У меня уже получается стоять несколько секунд, но все равно я не смогу самостоятельно пойти в церковь на свадьбу брата.
– Единственное, что имеет значение, – это ваше присутствие. Уверена, ваш брат и его невеста хотят именно этого. – Лили выскользнула из седла и отпустила кобылу пастись рядом с жеребцом. – Вы должны быть там, Рауль. У вас нет выбора. Если вы не появитесь, это ранит Рафа и Поппи.
Он нахмурился, сорвал травинку и начал вертеть ее в руках.
– Мы с Рафом стояли плечом к плечу на похоронах родителей. Это было тяжелое испытание, самое тяжелое в моей жизни. – Он нахмурился еще сильнее, будто мысленно вернувшись в то темное трагическое время. – Я научился скрывать свои чувства, чтобы поддерживать его. В тот день я поклялся, что всегда буду стоять рядом с ним и Реми. Именно так должны поступать братья – поддерживать друг друга всегда и во всем.
– Но чтобы поддержать кого-то, не обязательно стоять рядом в прямом смысле этого слова. Есть множество других способов доказать свою заботу.
Например, можно пригласить кого-то на пикник и привести спокойную лошадь, чтобы вернуть этому человеку уверенность в себе.
"Перестань! Ты слишком много выдумываешь".
Рауль посмотрел ей в глаза:
– Раф рассчитывает на мою поддержку. От Реми можно всякого ожидать. Полагаю, мы сами его испортили. Родители умерли, когда он был совсем маленький. Мы пытались защитить его, и в результате он очень многое принимает как должное.
– Вы сделали все, что могли, учитывая трагические обстоятельства, постигшие вашу семью.
Я не могу подвести Рафа, но мне тяжело смириться с тем, что на его свадьбе будет присутствовать только половина меня.
Лили взяла его левую руку, с которой недавно сняли гипс, и легонько ее сжала.
– Это не так. Вы будете присутствовать там целиком. Вы – это нечто большее, чем ваше физическое тело. Значительно большее.
Он взял ее руку и уперся в нее своим щетинистым подбородком. Когда Лили посмотрела в его глаза, то увидела в них грусть и тоску.
– Жаль, что я не встретил вас до несчастного случая.
Ее сердце замерло.
– Почему?
– Думаю, я мог бы влюбиться.
"Будто у тебя есть выбор".
– Что же вас останавливает сейчас?
Она не могла поверить в то, что сказала это. Она что, сама напрашивается на пощечину? Неужели ее самооценке недостаточно досталось? Почему она решила, что он должен в нее влюбиться? Она – невзрачный серый мотылек, а не прекрасная бабочка.
Рауль продолжал поглаживать ее пальцы.
– Разум. Здравый смысл. Ответственность.
Лили было интересно, вспоминает ли он свою бывшую невесту. Даже если он не любил Клариссу, ему наверняка не хватало секса. Он снова посмотрел ей в глаза, и у нее перехватило дыхание.
– Вы понимаете, что я уже очень давно не был одинок?
– Надо же. Наверное, вы поставили своего рода рекорд. Сколько у вас не было секса – шесть или семь недель?
Ее лицо горело. "Ты обсуждаешь с ним его сексуальную жизнь? Что с тобой?"
Он ухмыльнулся:
– Девять.