- Все до одного. - Эми собрала чашки и сложила их в огромную посудомоечную машину. - Но, слава Богу, сезон кончился.
Обведя глазами сверкающую чистотой кухню, Клодия согласно кивнула. Сейчас начало октября, последние постояльцы покинули отель в конце сентября, так что теперь им станет полегче.
Десять минут спустя, Клодия лежала в теплой ванне. Жизнь не так уж плоха. Если всмотреться, то можно разглядеть слабые проблески везенья.
Управляющий банком оказался не таким уж людоедом. Во время их встречи, он проявил хотя и сдержанное, но ощутимое сочувствие. Нарисовав черными красками картину настоящего и объяснив, что "Фартингс-холл" неизбежно подлежит продаже, и лучше, если в качестве действующего предприятия, чтобы покрыть громадные долги, он неожиданно посоветовал:
- Прежде, чем дадите объявление о продаже, обратитесь в компанию "Халлем" - приходилось вам о ней слышать?
Клодия кивнула. Ну как же? Каждый, кто имеет хотя бы отдаленное отношение к индустрии отелей и досуга, не может не знать о существовании этой огромной и процветающей компании.
- "Халлем" - это комфортабельные гостиницы и развлекательные комплексы, ничто заурядное и второстепенное их не интересует. Это семейный бизнес, как вам, вероятно, известно. Гарольд Халлем был основным держателем акций. Он умер уже почти год назад, и ходят слухи, что наследник собирается расширять дело, приобретать новую собственность. Если вы сумеете заинтересовать их "Фартингс-холлом" и энергично провернуть сделку, будет просто прекрасно во всех отношениях. Если "Халлем" вступит во владения быстро, то меньше времени останется на размышления и переживания, которые могут разволновать вашего отца. Советую вам поручить вашему поверенному связаться с ними, не откладывая.
Это был очень полезный совет, и уже вчера, поверенный Клодии позвонил и сообщил, что представитель компании прибудет завтра в "Фартингс-холл", чтобы с ней встретиться и обсудить возможность сделки.
- Только не связывайте себя никакими обязательствами. Новый президент компании, возможно, пытается показать правлению, какой он ловкий делец. Помните, это будет только предварительное зондирование. И после неофициальной беседы заинтересованных лиц, настанет черед юристов. Пока это всего лишь общая идея, по-моему мнению.
Клодию это устраивало. Еще больше ее устраивало приглашение, которое получил ее отец от Дэвида Ингрема. Они были ближайшими соседями, дружили с детства, и Дэвид позвонил и предложил заехать за отцом утром. После обеда, Дэвид предлагал поиграть в шахматы. Когда отец принял приглашение, у Клодии вырвался вздох облегчения. Она встретится с представителем компании "Халлем" тайком от отца. Каждый прошедший день, в который удается держать отца в неведении о горестной вести, можно считать выигрышем. Рози была благополучно отправлена в свою подготовительную школу. Останься девочка дома, она непременно захотела бы быть с мамочкой, хотя души не чаяла в Эми. Серьезный разговор, в присутствии непоседливой, общительной пятилетней малютки, сделался бы проблематичным.
Трудность заключалась еще и в том, что со времени смерти папочки и Элен, Рози стала чересчур привязчивой. Хотя нельзя сказать, что кто-либо из них, уделял девочке много внимания, а если Рози заболевала или чересчур докучала, то они и вовсе избегали ее. Но самым огорчительным была для Рози болезнь ее любимого дедушки. Девочка не могла взять в толк, почему дедушка уже не играет с ней в их прежние буйные игры и не читает часы напролет.
Клодия со вздохом выбралась из ванны. Посланец компании "Халлем" появится через полчаса. Она не могла вспомнить, назвал ли поверенный его имя. Но это будет мистер Халлем. Клодия точно помнила, как он сказал, что посетитель является наследником Гарольда Халлема. Должно быть, это его сын.
Что бы такое надеть? Пожалуй, лучше всего простой серый льняной костюм с кремовой шелковой блузкой. Скромный деловой облик, что как раз пристало молодой вдове.
Она заколола на затылке мягкие каштановые волосы черепаховым зажимом, раздумывая, уместно ли будет воспользоваться косметикой.
Как она изменилась! Рост, конечно, остался прежним - 170 см, но былую округлость фигура безвозвратно утратила. Клодия очень похудела после рождения Рози, а за последние несколько недель, которые принесли столько бед, просто осунулась. На той старой фотографии она выглядела жизнерадостной оптимисткой. Нынешняя Клодия, пристально смотревшая сейчас на нее из зеркала, была старше, мудрее… и циничнее. Лицо, под маской хладнокровия, выражало сильную волю, вызывавшую уважение. Давно покончено с Клодией, которая позволяла каждому вытирать об нее ноги. Ей уже исполнилось двадцать четыре года, столько же лет было Адаму Уэстону, когда они впервые встретились. Но Клодия и выглядела, и чувствовала себя теперь старше.
И еще одно различие - женщина в зеркале теряла одно за другим, девочка же на фотографии была богатой наследницей. В этом, разумеется, и заключалась ее главная привлекательность. Она вспомнила с отчетливой и мучительной ясностью, как шесть лет назад открыла для себя эту банальную истину. Ее просветила Элен. Она сидела на краю кровати, одетая только в короткие атласные трусики ярко-алого цвета и такой же лифчик. Мачеха была вне себя от ярости. Она схватила Клодию за руку, сильно сжала ее и только тогда немного успокоилась.
- Ты знаешь, что этот подонок Адам Уэстон имел наглость сказать? Мне до сих пор не верится! Он посоветовал мне не обижаться, что, как он рыцарственно выразился, обхаживает тебя. Как это тебе нравится! Словно меня может заинтересовать такое ничтожество, словно я способна закрутить грязный воровской роман с безработным, бездомным голодранцем, когда я замужем за таким очаровательным человеком, как твой отец! Но дело вот в чем, милая…
Элен отпустила руку Клодии, еще раз крепко стиснув ее напоследок, затем схватила свой ярко-алый пеньюар и закуталась в него.
- Он вот так прямо заявил, что подъезжает к тебе, поскольку ты наследница. Ты согласилась стать его женой - так он, по крайней мере, утверждает. А в качестве мужа своей обожаемой доченьки, Гай позволит ему бездельничать в свое удовольствие, о чем этот тип всегда мечтал, - ведь Гай не захочет, чтобы обожаемая доченька от него отвернулась. Я надеюсь только, милая, что ты не позволила ему слишком много, ты ведь не так глупа, чтобы по-настоящему влюбиться в него…
Клодия зажмурилась, чтобы не выдать своих чувств. Ей хотелось крикнуть, что это неправда, что Адам любит ее саму, и ему нет дела до отцовского богатства, до "Фартингс-холла", земель и прочего. Но не в привычке Клодии, было, обманывать себя. Если ее и подвели собственные глаза, стоило вспомнить разговор, который состоялся во время их первого свидания.
Тогда она вовсе не случайно оказалась неподалеку от старого фургона, часов семь спустя после того, как ее представили Адаму. И не случайно на ней были надеты короткие шорты и лучшая блузка без рукавов - все новое и белого цвета. Этот наряд выгодно подчеркивал длину и красоту ее ног, делал заметнее золотисто-медовый загар, который она успела приобрести.
Когда Клодия приблизилась к открытой двери фургона, сердце ее бешено стучало, но она велела себе не глупить. Хозяйская дочь имеет все основания здесь находиться. Клодия слышала, как Адам ходит в фургоне и что-то тихо насвистывает, и не успела она постучаться, или окликнуть его, как он появился в дверях. Адам был все в тех же подрезанных выше колен обтрепанных джинсах, на плече у него висело полотенце. Только тяжелые рабочие ботинки он сменил на видавшие виды кроссовки.
- Еще раз здравствуйте.
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. Несколько секунд Клодия не могла вымолвить ни слова. Она чувствовала, как ее лицо заливает краска, и отчаянно надеялась, что он отнесет это на счет сегодняшней жары.
- Я…
Она судорожно втянула в себя воздух. Какая непростительная ошибка! Одной его улыбки оказалось достаточно, чтобы ноги у нее подкосились, а грудь обдало жаром и закололо иголочками. Мало того - она увидела, что он заметил ее состояние, так как ресницы его дрогнули, а веки прикрыли глаза, чтобы спрятать промелькнувшее в них выражение.
Она торопливо забормотала:
- Я хотела узнать, есть ли у вас все необходимое? В фургоне уже несколько лет никто не живет, с тех пор, как…
- Все прекрасно. Ваша милая домоправительница - ее зовут Эми, кажется, - снабдила меня постельным бельем, полотенцами и продовольствием. А в самом фургоне очень чисто и уютно.
Он сбежал вниз по ступенькам, затворив за собой дверь, и Клодия подавила разочарованный вздох - она рассчитывала, что он пригласит ее зайти внутрь, давая ей возможность лично убедиться в сказанном. Но следующие его слова сразу улучшили ее настроение.
- Мне сообщили, что здесь есть тропинка, которая через поле ведет к уединенной бухте. Я собирался искупаться. Хотите, пойдем вместе?
Хотела ли она? Клодия побежала в дом за купальником и в мгновение ока вернулась к фургону. Это была чудесная прогулка. Они говорили, не умолкая, - главным образом, говорил он. Клодия пыталась расспросить его о нем самом, но он уклонялся от ответов и просил ее рассказать о себе. Но ей нечего было особенно рассказывать. В конце концов, он принялся задавать вопросы, перемежая их комментариями.
- Это фантастическое место. Волшебное. Что вы чувствуете, когда вспоминаете, что однажды все здесь будет принадлежать вам? Не сейчас, разумеется, а когда-нибудь, в отдаленном будущем? Вы оставите здесь все по-прежнему? Вас не пугает ответственность? "Корона лоб заботой тяжелит", и все в таком роде…
Потом они сидели на мягком золотистом песке, и смотрели, как солнце опускается в море. Ему, кажется, не особенно нужны были ее ответы, он словно обращался к себе самому. Внезапно он наклонился к ней и осторожно обвел ее губы кончиком указательного пальца.
- Вы такая красивая.
После этого все остальное показалось простым и легким. Он убедился, что земля, дом, бизнес - все со временем перейдет в ее руки, и устремился вперед, опутал ее сладкими сетями чувственности, поймал в западню ее собственной наивной веры, в вечную романтическую любовь…
Клодия заморгала, встряхнула головой и досадливо отогнала прочь непрошеные воспоминания. Она не могла понять, что заставило ее погрузиться в прошлое, в котором были Адам, предательство, утраты.
Овладев собой, она быстро вышла из комнаты и направилась вниз по лестнице, в библиотеку. Она просила Эми провести туда мистера Халлема, который должен был прийти в одиннадцать тридцать. А потом приготовить им кофе.
Бросив взгляд на часы, она застонала. Уже одиннадцать тридцать пять! Вероятно, он уже здесь. Как непростительно с ее стороны забыться подобным образом, утратив представление о времени.
На нижней площадке лестницы появилась, запыхавшаяся, Эми.
- Он пришел, - проговорила она тихо и взволнованно. - Я отвела его в библиотеку и сказала, что вы вот-вот спуститесь. Я спешила предупредить вас…
- Да, я виновата, что замешкалась.
Клодия успокаивающе улыбнулась Эми. Конечно, ей самой следовало встретить этого человека, но она задержалась всего на несколько минут, так что у Эми нет оснований для особого беспокойства.
- Постойте! - Экономка схватила Клодию за руку, прежде чем та успела сделать шаг по направлению к библиотеке. - Вы не поняли. Это вовсе не мистер Халлем, как вы ожидали. Это…
- Помните меня?
Дверь библиотеки отворилась, и в проеме появилась высокая фигура Адама Уэстона, одетого в элегантный костюм.
- Я-то вас, разумеется, помню. - Он шагнул вперед, глядя на нее. - Разве я мог забыть?
Он улыбнулся своей чувственной опасной улыбкой, еще более соблазнительной, чем прежде. Но в глазах его был холод.
- Можно попросить вас принести нам кофе, Эми? - обратился он к ошеломленной экономке. - Мне и миссис Фавел о многом надо поговорить.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Стало очень тихо. От потрясения, Клодия едва могла дышать, не то, что говорить.
Как посмел он появиться здесь! Как посмел!
Потом гробовая тишина стала медленно вытесняться отдельными обыденными звуками: звонким и гулким тиканьем больших напольных часов, прерывистым фырканьем газонокосилки, двигатель которой пытался запустить во дворе новый дворник Билл, голосом Эми, чьи слова повисли в неподвижном воздухе, но смысл их так и не дошел до Клодии, затем звуком ее удалявшихся шагов по отполированному паркету и, наконец, бешеным стуком ее собственного сердца.
Он изменился и в то же время остался прежним. Это была первая связная мысль, промелькнувшая в голове Клодии.
В тридцать лет Адам Уэстон выглядел импозантным, привлекательным мужчиной. Его когда-то длинные мягкие черные волосы, теперь были подстрижены, а черты лица стали жестче, резче, чем шесть лет назад. Спортивная фигура вместо привычных неряшливых джинсов и застиранной футболки, которые он носил тем длинным жарким летом, была облачена в темно-серый шелковый костюм, сшитый у дорогого портного. Впрочем, мужчина с подобной внешностью, непременно со временем выплывет на поверхность, в особенности, если ему свойственно небрежное, ленивое обаяние, которое повергло Клодию к его ногам, стоило ей только раз увидеть его незабываемую улыбку. Судя по всему, он все-таки женился на богатой наследнице. "Ну что же, молодец", - цинично подумала Клодия. Возможно, он явился сюда позлорадствовать - ведь теперь хозяин жизни он, тогда как она почти всего лишилась.
- Что тебе нужно, Адам? - выговорила она с трудом, надтреснутым голосом.
Клодия прекрасно сознавала, что выглядит уже далеко не той очаровательной восемнадцатилетней девочкой с округлыми формами, свеженьким личиком и прозрачными, как роса, глазами, которую он, когда-то сладкими речами, сумел подчинить себе. И чтобы увериться в этом, вовсе не нужен этот неприязненный взгляд, которым он, наверняка, хотел показать, что находит ее сейчас уродиной.
Клодия вздернула подбородок и твердо сказала себе, что, в любом случае, ей это безразлично.
- Я кое-кого жду. Ты не мог бы сам найти дверь наружу?
Она понимала, что разговаривает, как леди, приказывающая мальчику на побегушках оставить ее изысканное общество. И тут же увидела, что его глаза сощурились и помрачнели, он уже не улыбался.
- Вы ждете меня, миссис Фавел. - Его голос был таким же мрачным, как и взгляд. - Компания "Халлем", - напомнил он так, словно считал ее полной тупицей. Но, возможно, он всегда считал, что вместо мозгов у нее одни гормоны, а сама она - податливая, слабохарактерная девица, которая слепо и восторженно бросилась в объятия первого встречного бродяги, озабоченного только тем, как бы прибрать к рукам ее имущество, в те дни весьма значительное.
Он настолько вскружил ей голову, что она влюбилась без памяти и, больше всего на свете, жаждала выйти за него замуж. И только свидетельство, которое представили Клодии ее собственные глаза, помешало ей потащить его к алтарю: Адам, выходящий из спальни Элен с застывшим выражением ярости на лице… Он был так взбешен, что не заметил Клодию, стоявшую на верхней площадке служебной лестницы с охапкой свежевыстиранных постельных принадлежностей.
Элен! Элен, которая сидела на кровати в ярко-алом нижнем белье. Она тоже была в ярости, и речи ее, изобличающие Адама, заинтересованного только в ее, Клодии, финансовых перспективах, были полны яда. И вот она вколачивает последний гвоздь в гроб ее романтической любви: "Он знал, что твоего отца сейчас нет дома, и, должно быть, проследил, как я поднялась к себе. Я собиралась принять душ и переодеться, как вдруг он входит и без обиняков начинает говорить, что я всегда ему нравилась, и предлагает развлечься, как принято у взрослых людей. Он, видите ли, устал играть в игрушки с маленькой девочкой, к которой однажды перейдет изрядное состояние. Это он говорил о тебе, моя бедняжка. Ну а потом… помоги мне Бог… я велела ему собрать вещи и выметаться из "Фартингс-холла". Я сказала ему, что если он будет еще болтаться здесь, когда вернется твой отец, то очень и очень пожалеет!"
- Мне сообщили, что я встречусь с наследником покойного мистера Халлема, - проговорила Клодия ледяным голосом и добавила, не скрывая желания оскорбить: - А не с каким-то посыльным.
Он криво усмехнулся.
- Меня всегда восхищали твои очаровательные манеры. - Потом повернулся и направился через просторный холл назад к библиотеке. - Гарольд Халлем был братом моей матери. Сам он не имел семьи и, насколько известно, потомства тоже. Ко мне перешел пакет акций, которым он владел в компании. Может быть, если вы удовлетворены моими верительными грамотами, мы могли бы начать переговоры? Если только вы не потеряли интереса к предложениям, которые готова представить вам моя компания.
Клодия в растерянности смотрела на его удалявшуюся спину.
- Значит, в конце концов, ты все-таки сумел выбиться в люди?
Она поняла, что произносит это вслух, только когда он уже в дверях библиотеки обернулся и посмотрел на нее холодными серыми глазами, а его чувственный, резко очерченный рот сложился в презрительную улыбку.
- По-видимому, дело обстоит именно так.
Она вызывающе вскинула голову и так же холодно ответила на его взгляд. Неужели после всего, что он ей сделал, он еще ждет, чтобы она устыдилась своих манер?! Неужели всерьез рассчитывает на извинения? С каким удовольствием она попросит его покинуть этот дом.
Но он успел войти в библиотеку - словно дом уже принадлежал ему, - и Клодия вдохнула побольше воздуха, расправила плечи и последовала за ним.
Почти по пятам за ней вошла Эми с подносом, на котором дружно позвякивали кофейные чашки из тонкого китайского фарфора. Клодия посторонилась, чтобы дать ей дорогу, и недовольно сморщилась, когда старушка, опуская поднос на длинный полированный стол, расплылась в улыбке и проговорила с радостным удивлением:
- Ну, прямо как в романе, молодой Адам? Кто бы мог подумать…
- Спасибо, Эми, - сдержанно остановила ее Клодия.
В свое время домоправительница питала слабость к молодому Адаму Уэстону и щедро наделяла его кухонными припасами, а старый фургон, в котором он обитал, был переполнен всяческими земными благами. Адам обладал весьма полезной способностью очаровывать каждого, кто мог сделать ему добро!
Клодия принялась с подчеркнутой невозмутимостью разливать кофе: налила в обе чашки черный, без сливок и без сахара - она любила именно так, а он может делать со своей чашкой, что ему угодно.
- Не разжечь ли огонь? - предложила Эми. - Вам не кажется, что как-то зябко?
Она уже заспешила к высокому каменному старинному очагу, но Адам остановил ее своей улыбкой, которая способна была запросто остановить поезд, несущийся на всех парах.
- Нам и так хорошо, Эми, даю слово. Кроме того, после кофе мы с миссис Фавел отправимся пообедать в какую-нибудь тихую закусочную, но все равно, спасибо за заботу.
А этот человек приобрел весьма властные манеры, язвительно подумала Клодия, когда Эми исчезла из виду. Но ее ничто не заставит пойти вместе с ним обедать! Когда дверь за Эми закрылась, Клодия твердо произнесла:
- Простите, что отняла у вас время, но я окончательно решила не иметь никаких дел с вашей компанией.